Петух на церковном кресте

Год

Сириус

Морфей

Радуга

Канарейка

На родине она зеленая…

Брэм

Канарейку из-за моря

Привезли, и вот она

Золотая стала с горя,

Тесной клеткой пленена.

Птицей вольной, изумрудной

Уж не будешь – как ни пой

Про далекий остров чудный

Над трактирною толпой!

10. V.21

У птицы есть гнездо, у зверя есть нора…

У птицы есть гнездо, у зверя есть нора.

 Как горько было сердцу молодому,

Когда я уходил с отцовского двора,

 Сказать прости родному дому!

У зверя есть нора, у птицы есть гнездо.

 Как бьется сердце, горестно и громко,

Когда вхожу, крестясь, в чужой, наемный дом

 С своей уж ветхою котомкой!

25. VI.22

Свод радуги – творца благоволенье,

Он сочетает воздух, влагу, свет –

Все, без чего для мира жизни нет.

Он в черной туче дивное виденье

Являет нам. Лишь избранный творцом,

Исполненный господней благодати, –

Как радуга, что блещет лишь в закате, –

Зажжется пред концом.

15. VII.22

Прекрасен твой венок из огненного мака,

Мой Гость таинственный, жилец земного мрака.

Как бледен смуглый лик, как долог грустный взор,

Глядящий на меня и кротко и в упор,

Как страшен смертному безгласный час Морфея!

Но сказочно цветет, во мраке пламенея,

Божественный венок, и к радостной стране

Уводит он меня, где все доступно мне,

Где нет преград земных моим надеждам вешним.

Где снюсь я сам себе далеким и нездешним,

Где не дивит ничто – ни даже ласки той,

С кем бог нас разделил могильною чертой.

26. VII.22

Где ты, звезда моя заветная,

 Венец небесной красоты?

Очарованье безответное

 Снегов и лунной высоты?

Где молодость, простая, чистая,

 В кругу любимом и родном,

И старый дом, и ель смолистая

 В сугробе белом под окном?

Пылай, играй стоцветной силою,

 Неугасимая звезда,

Над дальнею моей могилою.

 Забытой богом навсегда!

22. VIII.22

И вновь морская гладь бледна…

И вновь морская гладь бледна

Под звездным благостным сияньем,

И полночь теплая полна

Очарованием, молчаньем –

Как, господи, благодарить

Тебя за все, что в мире этом

Ты дал мне видеть и любить

В морскую ночь, под звездным светом.

Засыпая, в ночь с 24 на 25.VIII.22

Зачем пленяет старая могила…

Зачем пленяет старая могила

Блаженными мечтами о былом?

Зачем зеленым клонится челом

Та ива, что могилу осенила

Так горестно, так нежно и светло,

Как будто все, что было и прошло,

Уже познало радость воскресенья

И в лоне всепрощения, забвенья

Небесными цветами поросло?

25. VIII.22

В полночный час я встану и взгляну…

В полночный час я встану и взгляну

На бледную высокую луну,

И на залив под нею, и на горы,

Мерцающие снегом вдалеке…

Внизу вода чуть блещет на песке,

А дальше муть, свинцовые просторы.

Холодный и туманный океан…

Познал я, как ничтожно и не ново

Пустое человеческое слово,

Познал надежд и радостей обман,

Тщету любви и терпкую разлуку

С последними немногими, кто мил,

Кто близостью своею облегчил

Ненужную для мира боль и муку,

И эти одинокие часы

Безмолвного полуночного бденья,

Презрения к земле и отчужденья

От всей земной бессмысленной красы.

25. VIII.22

Мечты любви моей весенней…

Мечты любви моей весенней,

Мечты на утре дней моих,

Толпились как стада оленей

У заповедных вод речных:

Малейший звук в зеленой чаще –

И вся их чуткая краса,

Весь сонм, блаженный и дрожащий,

Уж мчался молнией в леса!

26. VIII.22

Печаль ресниц, сияющих и черных…

Печаль ресниц, сияющих и черных,

Алмазы слез, обильных, непокорных,

 И вновь огонь небесных глаз,

 Счастливых, радостных, смиренных, –

Все помню я… Но нет уж в мире нас,

 Когда-то юных и блаженных!

Откуда же являешься ты мне?

Зачем же воскресаешь ты во сне,

 Несрочной прелестью сияя,

И дивно повторяется восторг,

 Та встреча, краткая, земная,

Что бог нам дал и тотчас вновь расторг?

27. VIII.22

В гелиотроповом свете молний летучих…

В гелиотроповом свете молний летучих

На небесах раскрывались дымные тучи,

На косогоре далеком – призрак дубравы,

В мокром лугу перед домом – белые травы.

Молнии мраком топило, с грохотом грома

Ливень свергался на крышу полночного дома –

И металлически страшно, в дикой печали,

Гуси из мрака кричали.

30. VIII.22

Была весна, и жизнь была легка.

Зияла адом свежая могила,

Но жизнь была легка, как облака,

Как тот дымок, что веял из кадила.

Земля, как зацветающая новь,

Блаженная, лежала предо мною –

И первый стих, и первая любовь

Пришли ко мне с могилой и весною.

И это ты, простой степной цветок.

Забытый мной, отцветший и безвестный.

На утре дней моих попрала смерть, как бог.

И увела в мир вечный и чудесный!

9. IX.22

Плывет, течет, бежит ладьей,

И как высоко над землей!

Назад идет весь небосвод,

А он вперед – и все поет.

Поет о том, что мы живем,

Что мы умрем, что день за днем

Идут года, текут века –

Вот как река, как облака.

Поет о том, что все обман,

Что лишь на миг судьбою дан

И отчий дом, и милый друг,

И круг детей, и внуков круг,

Да вечен только мертвых сон,

Да божий храм, да крест, да он.

12. IX.22

Амбуаз

Что впереди? Счастливый долгий путь…

Что впереди? Счастливый долгий путь.

Куда-то вдаль спокойно устремляет

Она глаза, а молодая грудь

Легко и мерно дышит и чуть-чуть

Воротничок от шеи отделяет –

И чувствую я слабый аромат

Ее волос, дыхания – и чую

Былых восторгов сладостный возврат…

Что там, вдали? Но я гляжу, тоскуя,

Уж не вперед, нет, я гляжу назад.

15. IX.22

Дата добавления: 2015-06-04