Командировка 4 страница

Шура. Спекулянт?

Нечипор. Конешно… Он же только для своей души…

Он совсем уже обернулся к луне. На луну засмотрелась и Шура, подперев голову руками.

73. Утро в доме Орловых. Петя закончил завтрак и начинает собирать удочки. Мать встала из-за стола.

Мать. Чай не выпил. Куда ты спешишь?

Петя. Мама, так сейчас Володя придет.

Мать. Володя… какое событие…

Из второй комнаты выходит Борис. Он в черных брюках и в ночной рубахе. Руки в карманах, голова всклокочена.

Борис (остановился в дверях). Разве ты мать? (Общее молчание.) Из-за 80 копеек ты вчера меня опозорила перед всеми. Какая ты мать? Ты буфетчица! Все сволочи!

Мать отступила к окну и с тупым вниманием смотрит на Бориса. Петя с удочками в руках выступил, гневный, вперед.

Петя. Что ты сказал? Что ты сказал?

Борис посмотрел на него сверху презрительно, потом быстрым толчком бросил Петю к дивану. Петя полетел, зацепился за стул, но удержался на ногах и, размахнувшись, ударил Бориса тупыми концами удочек по голове. Лена громко закричала, мать закрыла лицо руками. Петя повторил удар. В дверях появился Володя с удочками. Оправившись от неожиданности, Борис схватил Петю за плечо и размахнулся кулаком, но в этот момент на него обрушились удочки Володи.

Володя. Петька! Не поддавайся!

Мальчики молотят Бориса, удочки их переломились, но короткими концами им действовать еще удобнее. Борис пытался поймать одного из них, но это сделать трудно, мальчики легко уклоняются от его рук. Мать бросилась вперед, чтобы остановить детей, но она боится их оружия.

Из сеней вошли Василий Васильевич и Сергей Иванович. Борис, получив один особенно удачный удар Володи, скрылся во второй комнате, закрыв дверь.

Василий Васильевич. Володька!

Володя (стоит перед дверью, упоенный победой). Спрятался! Ага!

74. Во второй комнате. За вторым окном сидит Борис, опустив голову на руки. Мать сидит на кушетке и хочет плакать. Сергей Иванович и Василий Васильевич стоят.

Борис. Все меня травят, все: мать, комсомол, все! А помочь никто не хочет.

Сергей Иванович. Ну, хорошо, мы поможем. Как?

Борис. Мне нужна командировка в военное училище. Уеду, всем будет лучше! Помогите! А то на словах все хорошие.

Сергей Иванович. А скажи… вот так по совести. Ты — достоин военного училища?

Борис. А кто достоин? А чем я хуже других…

Сергей Иванович. Не знаю… Но вот вчера я видел… с бутылкой этой…

Борис. Не ваше дело… Я бутылку взял у матери…

Сергей Иванович. Мать не тебе служит, а нам…

Борис. Кому это…

Сергей Иванович. Ты никаких прав на мать не имеешь…

Борис. Ну… вот всегда такие разговоры!

75. Первая комната. Петя и Володя о чем-то шепчутся у окна. Лена, грустная, сидит у стола.

Петя. И пускай едет!

Володя. Разве такие военные бывают?

Вышел Борис. Мальчики притихли, зажали в руках удочки. Борис молча прошел наружу.

76. Василий Васильевич и Сергей Иванович у себя в комнате.

Сергей Иванович. А что делать?

Василий Васильевич. Никаких нежностей! Никакого прощения! Почему жалеть Бориса, а не жалеть мать, ее детей, эту самую Шуру, эту самую пристань? Почему? Что это за благотворительность?

Сергей Иванович. Постой, постой…

Василий Васильевич. Не хочу стоять! Не хочу терпеть! Не хочу!

77. Заседание бюро комсомольской организации с активом. Заседание происходит в театральном фойе. За столом президиума Алеша, Иван, 3–4 комсомольца, Тарасов. В зале среди других комсомольцев Шура, Надя, Борис, Григорий. У стены сидят Василий Васильевич и Сергей Иванович.

Алеша. Слово имеет Борис Орлов.

Борис (выходит вперед, заметно волнуется, теребит шевелюру. Говорит, высоко держа голову, держась за спинку стула). Товарищи! Я с самых малых лет мечтаю быть в Красной Армии. Для меня это не только мечта, но и самая высокая честь…

78. Василий Васильевич рядом с Сергеем Ивановичем.

Василий Васильевич (добродушно ворчит). Насобачились говорить… никакого спасения!

79. Борис (заканчивает). А если были у меня ошибки, я уверен, Красная Армия исправит их. Я прошу, товарищи!

Он кончил свою речь. В зале пробежал шум каких-то местных разговоров. Борис пошел на место. Кто-то, мимо которого Борис проходит, говорит ему по-приятельски:

— Не робей, Борис, поедешь…

Алеша. Слово предоставляется Наде Горчаковой.

Надя пошла к столу президиума.

80. Сергей Иванович и Василий Васильевич.

Сергей Иванович. Хорошая девка!

Василий Васильевич. Все одинаковы!

81. Надя. У Бориса есть, конечно, ошибки, но в общем он неплохой парень. А у нас нет других кандидатов.

Голос. Здесь все кандидаты!

Алеша. К порядку! Возьми слово и говори. Продолжай, Надя!

82. Василий Васильевич. Это… досада… Такого подлеца, смотри, еще командируют.

83. Катя (на месте оратора). Кто это неплохой парень? У тебя, Надя, христианская душа или комсомольская? Он плохой парень, и плохой комсомолец, и плохой сын, и плохой друг, и плохой работник. Спросите Сергея Ивановича, спросите Нечипора, спросите мать, спросите Шуру.

Борис (с места). Прошу без намеков!

Катя. Я и не намекаю. Я в глаза говорю.

Борис. Ты меня утопить хочешь!

Катя. Хочу.

Алеша. Товарищ Катя, как это утопить?

Катя. Я в переносном смысле.

Алеша. И в переносном нельзя!

Катя. Хорошо, беру свои слова назад. А только пусть Борис еще подождет, а в военное училище нужно послать самого лучшего товарища.

Голос с места. Кого ты предлагаешь?

Катя. Очень многих могу предложить. Пожалуйста: Иван Зоренко…

На своем месте поднялся Василий Васильевич, протянул руку:

— Э нет, товарищи, протестую.

Алеша. Вы делаете отвод?

Василий Васильевич. Отвод, конечно.

Алеша. Почему?

Василий Васильевич. Да с кем же я останусь?

Алеша. Такие отводы потом…

Катя (продолжает). Василия Леснова…

Василий Васильевич (решительно вскочил). Нельзя же так: то Зоренок, то Леснов, Леснов у нас лучший токарь!

Алеша. Не перебивайте, Василий Васильевич!

84. На своем месте Василий Васильевич возмущенно бурчит:

— С ума сошла, треклятая девка. То Зоренко, то Леснов!

Слышен голос Кати:

— Или Семена Овчинникова.

Василий Васильевич (опять подскочил, как ужаленный). Послушайте, Катя, это вы нарочно говорите?

Катя. Нарочно!

Общий смех.

Василий Васильевич. Овчинников! Овчинников выполняет норму на 500%; (Аплодисменты. Василий Васильевич доволен, он считает, что аплодисменты относятся к его протесту. Сел на место. К Сергею Ивановичу). Вы слышали! Она нарочно! До чего бестолковый народ!

Голос Кати. Алеша Грузинцев, Гриша Волосатый!

Василий Васильевич (снова вопит на весь зал). Это издевательство! Это просто… Вы знаете, какой Алеша револьверщик, какой Гриша шофер? У Гришки машина прошла двести тысяч километров на одном профилактическом…

Алеша. Хорошо. Кого же вы предлагаете?

Василий Васильевич. Я? Кого я предлагаю? Сейчас! (Он оглядывает зал. Его встречают смеющиеся лица. Он тихо говорит, обращаясь к Сергею Ивановичу.) Ну… кого я предложу. Они вон смеются. (Громко.) Да кого же… Ну, вот и пошлите этого самого Бориса.

Алеша. В военное училище?

Василий Васильевич. Ах, в военное? Нет, куда он там в военное…

Иван. «Ах» — это не терминология, Василий Васильевич.

Василий Васильевич (окончательно смущен). Не терминология? Совершенно верно… (Тихо соседу.) Вот вам… советская молодежь! Даже мне заморочили голову. Это черт его знает…

85. Алеша. Товарищи! У нас дело государственное, и я прошу с места не говорить. Слово капитану товарищу Тарасову.

Тарасов. Ленинский комсомол, советская молодежь везде, на каждом шагу, на каждом квадратном метре нашей земли совершает трудовые, военные, летные, человеческие подвиги. Вы все слышали сейчас, как горячо отзывался о нашей молодежи главный инженер Василий Васильевич!

86. Василий Васильевич (поднял голову, страшно удивлен). Что он там такое? Это я горячо отзывался?

Сергей Иванович. Конечно, вы!

Василий Васильевич. Когда?

Сергей Иванович. Да только что.

Василий Васильевич. Да что вы… смеетесь?

Сергей Иванович. Смеюсь. (Он и в самом деле смеется.)

Голос Тарасова. Борису нужно подождать, он еще слабоват, он не умеет уважать даже самого себя, не говоря уже о других.

Крик Бориса. Неправда, я уважаю… кого следует…

Голос Тарасова. Я поддерживаю кандидатуру Григория Волосатого. Крепкий человек, настойчивый, широкий и скромный…

Аплодисменты, овация. В разных местах ошеломленно поднялись головы Гриши и Василия Васильевича.

Василий Васильевич. Вот вам! Пожалуйста! Я горячо отзывался? Да? Наш гараж без Гришки не стоит ломаного гроша…

Сергей Иванович. А Семен? А Егор?

Василий Васильевич (устало опустился. Больше он спорить не может). Вы все мастера считать… Этим дай волю, они всех командируют куда-нибудь…

87. На освещенную фонарем площадку перед входом в клуб вышли Василий Васильевич и Катя.

Василий Васильевич (возмущенно жестикулирует, машет головой вниз). Какой Гришка военный! Гришка механик! А вы приехали… наговорили, наговорили! И капитан! Прямо не понимаю. Умный человек.

Катя идет рядом, внимательно посматривает, куда ступают ее ноги, изредка бросает лукавый взгляд на Василия Васильевича. Он не видит ее выражения.

Катя. Я больше не буду, Василий Васильевич.

Василий Васильевич. Рассказывайте!

Навстречу им неожиданно из темноты вышла фигура Бориса. Он загородил дорогу.

Борис (угрюмо). Мне нужно поговорить с Катей.

Василий Васильевич. Эге! Без меня тут дело не обойдется.

Борис. Вас никто не просит. Мне нужно с Катей.

Василий Васильевич. Придется быть непрошеным.

Борис. Да все равно! Ты меня хотела утопить! Радуйся! Своего приятеля устроила? Он лучше меня? Вы все хорошие? Без недостатков!

Катя. Чего ты хочешь?

Борис. Я хочу… я хочу… чтобы ты знала. Если что случится, так это из-за тебя.

Катя. Что случится?

Василий Васильевич. Собственно говоря, все понятно. Мы будем знать, что если что случится, так это из-за нее. Так?

Борис. Так.

Василий Васильевич. Хорошо. Больше ничего не скажете?

Борис. Ничего. Прощайте! (Он произнес это с трагическим дрожанием голоса и уступил дорогу.)

88. Ясный солнечный день. Берега реки наполнены народом. Пристань в флагах. В одном месте на берегу сооружена трибуна, тоже украшенная флагами. На трибуне оратор говорит речь, которой не слышно. Слышно после речи общее «ура».

На реку из затона выходит канонерка, расцвеченная флагами. Она блестит новизной красок, свежими пушками, свежими флагами. Краснофлотцы выстроились в шеренгу лицом к берегу. На капитанском мостике Сергей Иванович.

Раздается три пушечных выстрела. Это канонерка салютует заводу, который помог ей закончить перевооружение. Потом канонерка останавливается и спускает трап. От берега спешат к ней лодки и моторки.

89. На канонерке. У носовой пушки выстроились Иван, Катя, Шура, Алеша и Надя. Против них стоят Тарасов, Сергей Иванович, Василий Васильевич, секретарь партийной организации завода и три краснофлотца.

Сергей Иванович (вышел вперед). Долго говорить не будем. За нас всех скажет секретарь партийной организации завода товарищ Огнев.

Огнев. Друзья-комсомольцы! Здесь не митинг, не общее собрание. Вечером, в клубе, мы будем говорить перед всем народом. А сейчас у этой пушки — место деловое и ответственное. То, что вы сделали, даже не подлежит оглашению. Ваша бригада никому не известна, да и сама за славой не гонялась. Вы ничего не изобрели, вы не поразили мир секретным открытием — все гораздо проще и гораздо дороже. В такое небольшое дело, как ремонт канонерки — маленького военного судна, вы вложили много души, много любви, находчивости, честности, любви к Родине. А за вашей бригадой шел и весь завод. Поэтому и хочется вас особенно поблагодарить, пожать вам руки и порадоваться. Вы замечательные люди, и за вами стоят тысячи таких же замечательных, по-новому благородных людей. И сама наша «Буря» и вся наша Красная Армия нужны только для того, чтобы защищать таких людей, как вы, чтобы защищать жизнь, создающую таких людей. Спасибо вам от имени партии, от имени советского общества.

Огнев пожал руки юношам и девушкам. Потом подошли с пожатиями Сергей Иванович и Тарасов, потом подошли краснофлотцы, все смешалось в приветственном гуле.

Сергей Иванович. Приезжайте к нам на пристрелку.

90. Отдельно у борта канонерки стоит капитан Тарасов и Шура.

Тарасов. Я хорошо вас помню маленькой-маленькой. Ведь вы наши соседи.

Шура. Мне говорила мама.

Тарасов. Вы молодцы — ваша бригада. Я любовался вашей работой! Но скажите… я не знаю…

Шура. Пожалуйста.

Тарасов. Говорят, мне говорили… вы замуж выходите, за этого… за Бориса…

Шура. Нет… я не выхожу.

Тарасов. Вы знаете… Он… слабый человек… Простите…

Шура. Спасибо… Я знаю… Только… надо ж и ему помочь. Правда?

До сих пор капитан говорил с особенной теплотой, осторожной вежливостью, подчеркнутой, поддержанной его подтянутостью, мужеством и силой. Шура слушала его сначала смущаясь, потом с благодарностью за внимание, а в конце разговора она поняла, что это большой души человек, и, глядя в глаза, заметно волнуясь собственной открытой искренностью, она предложила ему тему помощи Борису.

Тарасов что-то новое услышал в ее тоне, в ее словах. Он внимательно посмотрел на Шуру, нахмурил брови.

Тарасов. Да… Ему нужно помочь… Но его нельзя опекать, от него нужно больше требовать… Комсомольское собрание для него хороший урок…

Шура (соображает, не находит точных слов). Он может с собой что-нибудь сделать.

Тарасов. Вы его любите?

Шура. Люблю.

Тарасов (низко наклонился к Шуре, прощаясь и пожимая руку). Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарен.

91. Раннее утро. Борис один сидит на перевернутой лодке. Смотрит на восходящее солнце. По реке плывет косматый туман. Вдали сигнал парохода. Проходит мимо Нечипор.

Нечипор. Доброго утра!

Борис (холодно, однотонно). Нечипор!

Нечипор. Ага ж!

Борис. Пароход ты принимай. И вообще я туда не приду.

Нечипор. А как же оно будет?

Борис. А это не мое дело… У меня свои дела.

Нечипор один стоит на берегу. Думает. То же утро.

Нечипор. Хэ! Какие ж там у него свои дела?

92. Далеко с реки доносятся пушечные выстрелы пристрелки. На берегу оживление. Несколько лодок готовы к походу. На лодках молодежь и старики. У них свертки с провизией, бутылки с чем-то, удочки. В одной из лодок музыканты уже играют что-то веселое. На первом плане две моторки — Василия Васильевича и капитана Тарасова.

У первой моторки Иван, Гриша, Катя, Надя, Шура, Алеша, еще несколько комсомольцев. Все в праздничных костюмах.

Иван. Гриша, минимальную дозу Кати… можно на пять минут? Честное слово, по делу…

Гриша (играючи, важно). Подумаю.

Иван. Гришка, нельзя же все тебе одному… и военное училище и Катя!

Гриша. Уже согласен.

93. В сторонке Катя и Иван.

Иван. Ты на третьем курсе?

Катя. На третьем.

Иван. Это разве справедливо: я буду на два курса ниже.

Катя. Ты догонишь… только ни в кого не влюбляйся.

Иван. Да за этим Гришкой разве поспеешь…

Катя. Значит, догонишь…

94. В комнате Орловых. Мать и Василий Васильевич. Мать сидит у стола. Василий Васильевич ходит по комнате.

Василий Васильевич. Убиваться вам нечего. Вон Петька растет — первый сорт будет!

Мать. Ведь Борис тоже кровный.

Василий Васильевич. Это хорошо, что Борис попал в переплет. Это очень полезно. Советская жизнь, она знает, что делает… Да где это мои… эти… собутыльники?

Мать. А вон они идут, кажется.

Вламываются в комнату Володя, Петя, за ними Лена.

Василий Васильевич (деланное недовольство). Ждешь, ждешь, а они где-то ходят…

Володя. Зато червяки, смотрите, какие!

Василий Васильевич. А грузила?

Петя. Уже в моторке! И удочки, и все!

Василий Васильевич. Вот энергия!

95. Они ушли. Мать сидит одна. Задумалась. Через первую комнату прошел Борис, ничего матери не сказал, прошел во вторую комнату, закрыл дверь. Мать тревожно посмотрела ему вслед…

96. Мать по-прежнему одна. Книга лежит перед ней, но она больше прислушивается к тому, что делается во второй комнате. Вошел и замер в дверях капитан Тарасов.

Тарасов. Мне нужно видеть товарища Орлова.

Мать. Бориса?

Тарасов. Да.

97. Борис стоит перед капитаном удивленный, но еще не успевший согнать с себя выражение сумрачной хмурости.

Тарасов. Я прошу вас проехать со мной на моторке, мне нужно посмотреть фарватер. Говорят, вы хорошо его знаете. (Капитан говорит вежливо, но тоном, не допускающим возражений.)

Борис (вздохнул и сказал глухо). Хорошо. (Он лениво потянулся рукой к кепке, сам он сейчас в белой косоворотке.)

Тарасов. Я прошу вас надеть форменный костюм.

Борис (с некоторой усмешкой). Почему?

Тарасов. Я не люблю распущенности на военном судне.

Борис. Это же катер.

Тарасов. Военный катер, товарищ!

Тарасов сказал это с такой скромной внушительностью, что Борис вдруг поспешил покраснеть и бросился к своей форме. Он даже ухватил на окне щетку и что-то снял с рукава. Капитан следит за ним очень внимательно, он чуть-чуть улыбнулся, и эту улыбку поймала мать. Она смотрит на Тарасова с надеждой, сама не зная, в чем она заключается. Тарасов поклонился ей. Особенно душевно сказал:

— Желаю вам всего хорошего.

98. Моторка Василия Васильевича бежит по реке, обгоняя лодки. За рулем стоит Гриша. Все облепили хозяина. Только Володя и Петя больше интересуются видами и берегами.

Василий Васильевич. Это что ж такое! Григорий уезжает, Катя уезжает, и Иван уезжает. Это все вы наделали?

Катя. Я.

Василий Васильевич. Трагедия! В таком случае, возьмите и меня куда-нибудь. Я тоже хочу уехать.

Володя (от борта громко). А мы не согласны!

Василий Васильевич. Новости! С чем вы не согласны?!

Володя. Чтобы вы уезжали.

Василий Васильевич. Почему?

Володя (сначала хотел назвать какую-то причину, но затруднился в ее определении и сказал смущенно). Это наше дело. (Более смело, в поисках поддержки.) Правда, Петя?

Петя (совершенно серьезно). Конечно, это наше дело.

Лена. И мое тоже дело.

Василий Васильевич (смотрит на детей любовно-сердито). Вот видите! Кого вы мне оставляете! Это же изверги!

99. На военной моторке, далеко обогнавшей все остальные суда. У руля стоит краснофлотец. Тарасов и Борис на носу. Тарасов все время говорит сухо, вежливо, внушительно и в то же время с постоянным оттенком мужественной теплоты.

Тарасов. Там мель?

Борис. Глубина — 50.

Тарасов. А ширина прохода?

Борис. Метров двадцать.

Тарасов. А с той стороны?

Борис. Там нельзя пройти.

Тарасов. Вы замечательно знаете реку.

Борис. С детства на этой реке.

Борис как будто забыл о своих переживаниях. Ему импонирует и военный катер, и тон Тарасов, и он поневоле отвечает так же вежливо-внимательно, обдумывая вопросы и совершенно забыв о каких бы то ни было фасонах.

Некоторое время Тарасов молча смотрит на реку, уносящуюся под нос катера, и наконец говорит тем же тоном:

— Я знаю о ваших неприятностях и о ваших ошибках. Молчите, прошу вас. Я предлагаю вам перейти на работу в мое управление. Будете всегда на реке — должность маленькая, но очень ответственная — проверка перекатов. Предупреждаю — терпеть не могу лени, позы, болтовни. И кроме того, матери должны помогать.

Борис (смят словами Тарасова, но по привычке не может отказаться от хвастливого риторизма). Я очень благодарен, но… мать… разве это относится к службе.

Тарасов. Да, относится. В Красной Армии не выносят хамов. Дадите ответ через полчаса.

Борис замер перед настойчивым и красивым требованием Тарасова, но что-то подсказывало ему, что волынить и позировать больше нельзя ни минуты. Он серьезно глянул на Тарасова, снял фуражку:

— Товарищ Тарасов! Я не знаю почему. Почему… так незаслуженно… Я страшно вам благодарен…

Тарасов. Хорошо. Очень хорошо. А обязаны вы не мне, а вашим друзьям, которые думают о вас больше, чем вы о них, и больше, чем вы заслужили.

Катер подошел к канонерке. Теперь очень гулко раздаются ее пристрелочные выстрелы. На противоположном берегу уже расположился лагерь рабочих и краснофлотцев. Играет музыка, и пары танцуют «веселого комсомольца».

100. Пароход «Рылеев» отходит. Дал два гудка. Последняя суетня. Борис спешит проститься с Шурой, с матерью. Он поцеловал мать и подошел к Шуре.

Борис. Шура, на два слова. (Шура отошла с ним в сторону.) Я тебя люблю. Так и знай.

Шура. Через год, если ты это самое скажешь, тогда я тебе отвечу.

Борис. Спасибо. (Это он сказал и со стыдом, и с радостью, он сам еще не может разобраться, на какой опыт он сегодня уезжает.)

Он побежал на пароход. Шура осталась серьезная, но спокойная, готовая к жизни, вооруженная новой мудростью. Но серьезной ей не пришлось быть долго. Откуда-то вынырнул Иван и закричал:

— Тебя все ищут. Там же Гриша хочет тебя поцеловать. Он же не может… (Григорий прибежал, схватил Шуру в объятия, поцеловал.) Ой, сколько хлопот! Где Катя? (Катя стоит на палубе парохода. Возле нее обнаружилась вся компания. Иван панически кричит им.) Долой кустарщину! Я не могу управляться с событиями. Последнее безобразие… Василий Васильевич.

Василий Васильевич (из-за чьего-то плеча). Что такое?

Иван. Сплошное безобразие. (Иван говорит действительно возмущенным тоном, все начинают ему верить). Из-за угла!

Василий Васильевич. Да что случилось?

Иван. Алешка и Надька сегодня записались в загсе!

Алеша и Надя стоят в толпе провожающих и невинно улыбаются.

Крики:

— Это действительно!

— Подлость какая!

— Да разве они что!

— Ой, какие потайные звери!

— Да поздравляйте их скорее! (Кричит Иван.)

Василий Васильевич. Стойте! Стойте! (Тишина. Серьезно озабочен.) Но вы не уезжаете, надеюсь?

Алеша. Нет.

Василий Васильевич (успокоенно). Ну, тогда ничего.

Аплодисменты. Хохот, прощание, поцелуи.

Капитан парохода (с мостика). Даю третий, где начальник?

Откуда-то из-за дверей конторы выскочили ошеломленные событиями Володя и Петя и закричали:

— Новый начальник идет! Новый начальник!

Иван заметался по палубе. Вышел к пароходу Нечипор в форменной тужурке и фуражке. Молодежь закричала:

— Хай живе новый начальник товарищ Нечипор!

Нечипор не ожидал оваций, но ему улыбаются, аплодируют, между торжествующими и Борис. Мальчики прыгают вокруг его, изъявляя свой восторг.

Нечипор (поднял руку). Спасибо, товарищи, а только и пароходу пора отправляться. Давай третий!

Хохот, приветствия. Три гудка.

101. Пароход отходит. Он удаляется все дальше и дальше. На пристани остались провожающие. Нечипор стоит отдельно, возле него — Володя и Петя. Они долго смотрели вслед пароходу. Провожающие пошли с пристани. Осталась только эта тройка.

Володя. Товарищ Нечипор, а сколько вам лет?

Нечипор. Та как вам сказать. (Хитро подумал, сообразил, прикинул, склонил голову, весело засмеялся, полез за трубкой и, наконец, сказал медленно.) Та мабудь так… годков… двадцать три або… двадцать четыре… (Мальчики залились смехом, затормошили Нечипора.) Годи! Годи! А то постарею сразу… Хе-хе-хе…

[Конец]

Приложение

Гурвич А.С. «В поисках героя»

Скажу прямо: мне очень понравилась недавно вышедшая книга А. Гурвича «В поисках героя». Мне хочется выразиться сильнее: эта книга взволновала и обрадовала меня. Интересная, умная и талантливая книга.

В книге «В поисках героя» собраны статьи, сравнительно давно написанные и напечатанные в наших журналах. Статьи говорят о вещах Гусева, Афиногенова, Платонова, Олеши, Эренбурга и Погодина. И статьи эти написаны два-три года назад, и самые произведения, послужившие предметом критической работы А. Гурвича, в известной мере отцвели, во всяком случае, сегодня они не волнуют нас новизной, еще неясной, неустановленной ценностью. Мы смотрим пьесы Гусева или Погодина с чувством уравновешенной благодарности к авторам, мы знаем, что в них плохо, что хорошо, и спорить о них у нас едва ли возникнет желание.

Книга А. Гурвича хороша не тем, что она обновляет наши критические усилия, давно пережитые нами, — еще тогда, когда мы читали «Не переводя дыхания» или смотрели «Славу». Когда А. Гурвич говорит: «…если миллионы лучших людей нашей страны свободны от тщеславия и тем более от корыстолюбия, то какие же чувства являются двигателями их необычайно активной творческой жизни? На этот вопрос и должна ответить художественная литература», — то в этих словах, обращенных в свое время к В. Гусеву по поводу его «Славы», мы слышим вопрос всего советского общества, обращенный сейчас к той же советской литературе. Нужно отдать справедливость А. Гурвичу: он умеет ставить эти вопросы, выражать их в простых, почти житейских словах, и в то же время в его формулировках всегда есть живая страсть гражданина, живая симпатия товарища и живой, хорошо отточенный ум. Поэтому его простые формулировки волнуют, заставляют задуматься, проверить себя, проверить многие свои обобщения, и, самое главное, они заставляют стремиться к лучшему, более совершенному.

Содержание книги А. Гурвича передать трудно. Она богата мыслью, тонким и осторожным анализом, призывом, выраженным в привлекательных, убедительных и мажорных словах, она богата и серьезной эрудицией не только начитанного, но и мыслящего советского человека. Я уверен, что каждый читатель найдет в ней для себя много нового и интересного, много неожиданных обобщений, много уместных и удачных экскурсов в жизнь, в самые богатые, самые блестящие и близкие нам советские области.

Дата добавления: 2015-06-04