Отдел Третий исторические условия накопления 10 страница

¹ Выжатые из египетского феллаха деньги доходили впрочем до европейского капитала и окружным путем через Турцию. Турецкие займы 1854, 1855, 1871, 1877 и 1886 гг. обеспечены неоднократно повышавшейся египетской данью, которая уплачивалась непосредственно Английскому банку.

² «It is stated by residents in the Delta», – сообщают Times'y из Александрии 31 марта 1879 г. – «that the third quarter of the year's taxation is now collected and the old methods of collection applied. This sounds strangely by the side of the news that people are dying by the roadside, that great tracts of country are uncultivated, because of the fiscal burdens and that the farmers have sold their cattle, the women their finery, and that the usurers are filling the mortgage offices with

Из феллаха была высосана последняя капля крови. Египетское государство выполнило функцию всасывающего аппарата в руках европейского капитала, и оно стало излишним. Хедиву Измаилу была дана отставка, и европейский капитал мог приступить к ликвидационным операциям.

В 1875 г. Англия купила 172 000 суэцких акций за 80 млн. марок, за что Египет ей еще до настоящего времени должен платить процентов на 394 000 египетских фунтов стерлингов. Начали действовать английские комиссии по «упорядочению» египетских финансов. Замечательно, что европейский капитал совершенно не испугался отчаянного положения обанкротившейся страны и изъявил готовность предоставлять для ее «спасения» все новые колоссальные займы. Кау и Стокс предложили для конверсии всех долгов заем в 1 520 млн. марок из 7%; Райверс Вильсон считал, что требуется 2 060 млн. марок. Credit Foncier закупил миллионы краткосрочных векселей и попытался консолидировать весь долг займом в 1 820 млн. марок, но безуспешно. Но чем отчаяннее было финансовое положение страны и чем меньше было надежд на ее спасение, тем ближе становился тот неизбежный момент, когда вся страна со всеми ее производительными силами должна будет попасть в когти к европейскому капиталу. В октябре 1870 г. представители европейских кредиторов высадились в Александрии. Над финансами Египта был установлен двойной контроль английского и французского капиталов. От имени двойного контроля были изобретены новые налоги, крестьяне были сильно прижаты, и в 1876 г. удалось возобновить временно прекращенную в 1877 г. уплату процентов ¹. Претензии европейского капитала стали теперь центральным пунктом хозяйственной жизни и единственным мотивом финансовой системы. В 1878 г. была создана новая комиссия и полуевропейское министерство. В 1879 г. египетские финансы были на долгое время отданы под контроль европейского капитала в лице Commission de la Publique Egyptienne в Каире. В 1878 г. чифлики, земли вице-ко­ро­левс­кой семьи, обнимавшие 431 000 акров, были превращены в государственные домены и заложены европейским капиталистам в обеспечение государственного долга; то же самое было сделано с даирскими землями, личной собственностью хедива, насчитывавшей 485 131 акр, преимущественно в верхнем Египте; впоследствии они были проданы одному консорциуму. Большая часть остальных земель перешла в руки капиталистических обществ, в особенности Суэцкого общества. Земли мечетей и школ были конфискованы Англией в возмещение расходов по оккупации страны. Мятеж египетских войск, которые благодаря европейскому финансовому контролю голодали, в то время как европейские чиновники получали блестящие оклады, и провоцированное восстание обескров-

their bonds and the courts with their suits of foreclosure. Цитировано у Th. Rothslein «Egypt's Ruin» – 1910, стр. 69-70.

¹ «This produce», – писал корреспондент «Times'a» из Александрии, – «consist wholly of taxes paid by the peasants in kind, and when one thinks of the povertystricken, over-driven, under-fed fellaheen in their miserable hovels, working late and early to fill the pockets of the creditors, the punctual payment of the coupon ceases to be wholly a subject of gratification». (Цитировано у Th. Rotstein'a, I. c., стр. 49).

ленных масс в Александрии дали желанный повод для решительного натиска. В 1882 г. английские войска вступили в Египет, чтобы уже не покидать его и сделать покорение страны результатом грандиозных капиталистических операций, имевших место в Египте в продолжение двадцати лет, и завершением ликвидации египетского крестьянского хозяйства европейским капиталом¹. Между европейским ссудным и промышленным капиталом происходит, как мы видели, такая сделка: египетские заказы промышленному капиталу Европы оплачиваются ее ссудным капиталом, а проценты одного займа покрываются за счет капитала другого займа. Эта сделка при поверхностном рассмотрении кажется бессмысленной, но с точки зрения накопления капитала в ее основе лежит весьма рациональное и «здоровое» отношение. Если отрешиться от маскирующих посредствующих звеньев, то окажется, что европейский капитал пожирал египетское крестьянское хозяйство: огромные пространства земли, бесчисленные рабочие силы и масса продуктов труда, которые в виде налогов вносились государству, все это в последнем счете превращалось в европейский капитал и подвергалось накоплению. Ясно, что эта операция, которая свела нормальный ход многолетнего исторического развития к 2-3 десятилетиям, стала возможной только благодаря кнуту из кожи гиппопотама и что именно примитивность социальных отношений Египта создала несравненный операционный базис для накопления капитала. Одновременно со сказочным увеличением капитала на одной стороне, и как его экономический результат, на другой стороне, рядом с процессом разорения крестьянского хозяйства возникает товарное обращение, а напряжение производительных сил страны создает условия для его развития. Площадь обрабатываемой и защищенной плотинами земли возросла в Египте за время правления Измаила с 2 до 2,7 млн. гектаров, сеть каналов увеличилась с 73 000 до 87 000 км, а железнодорожная сеть с 220 000 до 410 000 км.

В Суэце и в Александрии были построены доки, а в Александрии- грандиозные портовые сооружения; для меккских пилигримов было установлено пароходное сообщение по Красному морю и вдоль сирийских и малоазиатских берегов. Египетский вывоз, который в 1861 г. равнялся 89 млн. марок, поднялся в 1864 г. до 288 Млн.; ввоз, который при Саид-паше равнялся 24 млн. марок, возрос при Измаиле до 100-110 млн. марок. Размер торговли, которая после открытия Суэцкого канала оправилась лишь в 80-х гг., определялся следующими цифрами (в млн. марок):

Годы	Ввоз	Вывоз

¹ Eyth, видный агент капиталистической культуры в первобытных странах, заканчивает свой мастерской очерк об Египте, из которого мы заимствовали главные данные, следующим империалистическим символом веры: «То, чему учит нас прошлое, имеет обязательную силу для будущего: Европа должна наложить и наложит свою крепкую руку на страны, которые неспособны собственными силами жить жизнью нашего времени; Европа сделает это, если даже для этого понадобится борьба, в которой справедливость едва ли можно отличить от несправедливости, в которой политические и исторические права достаточно

При таком быстром развитии товарного хозяйства сам Египет при помощи европейского капитала стал, конечно, собственностью последнего. В Египте обнаружилось то же самое, что было в Китае и не так давно в Марокко: за спиной международного займа, железнодорожного строительства, водных и тому подобных культурных сооружений поджидал своей очереди милитаризм, эта исполнительная власть капиталистического накопления. В то время как восточные государства лихорадочным темпом проходили свое развитие от натурального хозяйства к товарному и от товарного к капиталистическому, они пожирались международным капиталом, ибо, не отдавшись ему, они не оказались бы в состоянии совершить указанный переворот.

Другой удачный пример дают для новейшего времени операции немецкого капитала в Азиатской Турции. Европейский, а в особенности английский капитал давно уже пытался покорить себе эту область, лежащую на старинном торговом пути между Европой и Азией¹.

В 50-х и 60-х годах английский капитал построил железнодорожные линии Смирна-Ай­дин-Ди­нер и Смирна-Кас­са­ба-Ала­ше­гир, получил концессию на продолжение этой линии до Афиун-Ка­ра­гис­са­ра и арендовал часть Анатолийской дороги от Гайдар-паши до Исмида. Наряду с этим французский капитал овладел частью постройки железных дорог. В 1888 г. на сцену выступил немецкий капитал. В результате переговоров с французской финансовой группой, представленной оттоманским банком, образовалось международное деловое соглашение (фузия), согласно которому германская финансовая группа должна была участвовать в крупных анатолийских и багдадских железнодорожных предприятиях 60%, а международный капитал – 40%². Анатолийское железнодорожное общество, за которым стоит главным образом немецкий банк (Deutsche Bank), было основано как турецкое общество 14 редшеба 1306 г., т. е. 4 марта 1889 г.; оно должно было взять в свои руки функционировавшую с начала 70-х годов линию от Гайдар-паши до Исмида и выполнить концессию на железнодорожный участок Исмид-Эк­си­ше­гир-Ан­го­ра (845 км). Общество имеет право и на проведение линии Гайдар-па­ша-Ску­та­ри и железнодорожных веток на Бруссу, на постройку – по концессии

часто равносильны несчастью миллионов, а политическая несправедливость – их спасенью; могущественная рука Европы покончит с беспорядком во всем мире и на берегах Нила» (l. с., стр. 247). Какой «порядок» создала Англия «на берегах Нила», на это дает достаточно удовлетворительный ответ Ротштейн, l. с.

¹ Англо-индийское правительство уже в начале 30-х годов поручило полковнику Chesney исследовать пригодность Евфрата для судоходства, чтобы достигнуть возможно более короткого сообщения между Средиземным морем и Персидским заливом, а тем самым и с Индией. В 1831 г. здесь была произведена предварительная рекогносцировка, а в 1835-1837 гг. работала после обстоятельной подготовки английская экспедиция. В связи с этим английские офицеры и чиновники исследовали значительную часть восточной Месопотамии и составили ее карту. Эти работы тянулись до 1866 г., не давши никакого практического результата английскому правительству. Мысль проложить путь от Средиземного моря до Индии через Персидский залив впоследствии опять выдвинулась в Англии в виде плана Тигрской железной дороги. В 1879 г. Камерон совершил по поручению английского правительства путешествие через Месопотамию, чтобы изучить направление намеченной дороги. (Max Freiherr von Oppenheim, Yom Mittelmeer zum Persichen Golf durch den Hauran, die byncne Wuste und Mecopotamien. T. II, стр. 5 и 36).

² Sсhneider, Die deutsche Bagdadbahn. 1900, стр. 3.

1893 г. – дополнительной сети Эскишигер-Кония (около 445 км) и, наконец, на постройку участка Ангора-Кай­са­рия (425 км). Турецкое правительство дало обществу следующие государственные гарантии: за каждый километр участка Байдар-па­ша-Ис­мид 10 300 франков валового дохода в год, а за каждый километр участка Исмид-Ан­го­ра 15 000 франков. Для этой цели правительство предоставило Administration de la Dette Publique Ottoman право прямо удерживать доходы, поступающие от сдачи в откуп десятины в санджаках Исмид, Эртогрул, Кутахиа и Ангора. Administration de la Dette Publique Ottomane должна была из этих доходов платить железнодорожному обществу столько, сколько нужно добавить, чтобы получить гарантированный правительством валовой доход. На каждый километр участка Ангора-Кайсария правительство гарантировало ежегодный валовой доход в 775 турецких фунтов золотом = 17 800 фр. золотом, на километр участка Эскишегир-Кония 604 турецких фунта = 13 741 фр.; в последнем случае доплата не должна была превышать 219 турецких фунтов = 4 995 фр. с километра в год. Если же валовой доход превышает гарантированную сумму, то правительство получает 25% избытка. Десятины санджаков Трапезунд и Гумухгане уплачиваются прямо Administration de la Dette Publique Ottomane, которая со своей стороны вносит железнодорожному обществу следуемые ему согласно гарантии доплаты. Все десятины, предназначенные для выполнения данных правительством гарантий, образуют одно целое. В 1898 г. гарантия дохода линии Эскишегир-Ко­ния была повышена с 219 турецких фунтов до 296.

В 1899 г. это же общество получило концессию на постройку и эксплоатацию в Гайдар-паше порта с относящимися к нему сооружениями, ему была также предоставлена концессия на выдачу варрантов, на постройку элеваторов для хлеба и депо для всякого рода товаров, а также право производить все выгрузки и погрузки при помощи собственного персонала. Оно получило, наконец, – это относится уже к области таможенной политики – право устройства своего рода портофранко.

В 1901 г. Анатолийское железнодорожное общество получило концессию на Багдадскую дорогу, т. е. на линию Копия-Баг­дад-Бас­ра-Пер­сидс­кий залив (2 400 км), которая при помощи линии Кония-Эрег­ли-Бур­гур­лу присоединяется к анатолийскому участку. Для выполнения концессии старое общество основало новое акционерное общество, которое передало основанному во Франкфурте-на-Майне обществу постройку дороги на первых порах до Бургурлу. С 1893 г. до 1910 г. турецкое правительство доплатило за линию Гайдар-паша-Ан­го­ра 48,7 млн. франков и за линию Эскишегир Кония 1,8 млн. турецких фунтов, итого 90,8 млн. франков¹. Наконец концессия 1907 г. передала в руки общества работы по осушке Каравиранского озера и по орошению кенийской равнины. Эти работы должны быть проведены за счет правительства в продолжение 6 лет. На этот раз общество авансирует правительству необходимые капиталы – до 19,5 млн. франков – с уплатой 5% годовых и с погашением в 36 лет. Этот заем турецкое правительство гарантиро-

¹ SaIing, Borsenjahrbuch 1911/12, стр. 2211.

вало: 1) 25 000 турецких фунтов в год из избытков от десятины, остающихся после удовлетворения железнодорожных гарантий и гарантий по разным займам; заведывание десятиной, как известно, находится в руках Administration de la Dette Publique Ottomane; 2) разницей между десятинным сбором с орошенных земель и средним сбором, полученным с них за последнее пятилетие, предшествовавшее концессии; 3) чистым доходом, который получается от оросительных сооружений, и 4) доходом от продажи осушенных или орошенных земель. Для выполнения названных выше работ общество основало во Франкфурте-на-Майне строительное общество «для орошения конийской равнины» с капиталом в 135 млн. франков.

В 1908 г. общество получило концессию на продолжение Конийской железной дороги до Багдада и Персидского залива опять с гарантией валового дохода с километра.

Четырехпроцентный багдадский железнодорожный заем в трех сериях (54, 108 и 119 млн. франков), заключенный для доплаты разниц между действительным и гарантированным валовым доходом, был обеспечен десятиной Айдинского, Багдадского, Моссулского, Диарбекирского, Урфского и Алеппского вилайетов и налогом на баранов в Конийском, Аданском, Алеппском и др. вилайетах¹.

¹ Sаling, I. с., стр. 360-361.

Относительно общей суммы доплат на железнодорожное строительство, которую турецкое правительство вносило европейскому капиталу, вюртембергский инженер Прессель, который в качестве помощника барона Гирша отчасти сам участвовал в этих делах в европейской Турции, дает следующий недурной счет:

	Длина в км	Уплачена гарантия в фр.
Три линии Европейской Турции................................................................................	1 888,8	33 099 352
Сеть, выстроенная в Азиатской Турции 1900 г.................................................	2 513,2	53 811 538
Комиссионные и другие расходы, уплаченные Dette Publique за ведение расчетов по километровым гарантиям......................................................	-	9 351 209
Итого	-	96 262 099

Все это, надо заметить, уплачено до конца 1899 г., с этого времени километровые гарантии вносятся только отчасти. Из 74 санджаков Азиатской Турции не менее 28 были заложены со своими десятинами в обеспечение километровых гарантий. При всех этих доплатах в Азиатской Турции от 1856 до 1900 г. было построено 2 513 километров (W. von Pressel, Les chemins de fer en Turquie d'Asie. Цюрих, 1900, стр. 59).

О манипуляциях железнодорожных обществ за счет Турции Прессель, как знаток дела, дает следующий отзыв. Он утверждает, что Анатолийское общество обещало в концессии 1893 г. провести сперва дорогу через Ангору в Багдад, но затем оно заявило о невыполнимости своего собственного плана, чтобы бросить эту обеспеченную километровыми гарантиями линию на произвол судьбы и взяться за другую дорогу через Копию. «В тот момент, когда обществу удастся приобрести линию Смирна-Ай­дин-Ди­нер, оно будет требовать доведения ее до Конийской линии. И после того как эта ветвь будет закончена, общество примет все меры, чтобы вызвать перевозку товаров по ней и взять в свои руки эту новую дорогу, которая не обеспечена километровыми гарантиями, но которая – что гораздо важнее – ни в коем случае не должна делиться своими доходами с правительством, в то время как другие линии должны были отдавать правительству часть валового дохода в случае, если он превышал определенную сумму. Резуль-

Здесь совершенно ясно обнаружилась основа накопления. Германский капитал строит в Азиатской Турции железные дороги, гавани и ирригационные сооружения. Всеми этими предприятиями он выжимает из азиатов, которых он применяет как рабочую силу, новую прибавочную стоимость. Но вся эта прибавочная стоимость и примененные в производстве средства производства, полученные из Германии (железнодорожные материалы, машины и т. д.), должны быть реализованы. Но кто способствует их реализации? Отчасти вызванное железными дорогами и портовыми сооружениями товарное обращение, которое развивается в среде натуральнохозяйственных отношений Малой Азии. Но поскольку товарное обращение растет не настолько быстро, как это нужно для потребностей реализации, натуральные доходы населения при посредстве государственной машины насильственно превращаются в товар, а затем в деньги и обращаются на реализацию капитала и прибавочной стоимости. Таков смысл «километровых гарантий» валового дохода самостоятельных предприятий чужого капитала, таков же смысл реального обеспечения (Pfandbtirgschaft) при займах. В обоих этих случаях в бесконечных вариациях отдаются в обеспечение так называемые «десятины» (Ueschur), а эти десятины являются натуральными налогами с турецких крестьян – налогами, которые малу-по-малу были доведены до 12-12¹/₂%. Крестьянин азиатских вилайетов должен платить «десятину», потому что она в противном случае попросту взыскивается с него при участии жандармов и государственных и местных чиновников. «Десятины», которые представляют собой старинное проявление азиатской деспотии, основанной на натуральном хозяйстве, собираются турецким правительством не непосредственно, а через откупщиков, своего рода собирателей налогов ancien regime; государство продает им с аукциона предстоящий сбор податей, причем эта продажа производится для каждого вилайета (провинции) отдельно. Если десятина какой-нибудь провинции куплена отдельным спекулянтом или консорциумом, то они продают десятину каждого санджака (округа) другим спекулянтам, которые в свою очередь уступают свою долю целому ряду более мелких агентов. Но так как каждый желает покрыть свои расходы и загрести по возможности больше прибыли, то десятина по мере приближения к крестьянину растет лавинообразно. Если откупщик ошибся в своих расчетах, то он старается возместить свои убытки за счет крестьянина. Имея почти всегда долги, крестьянин с нетерпением ждет того момента, когда он будет иметь возможность продать снятую им жатву; но, собравши хлеб, он часто неделями должен дожидаться молотьбы: он должен ждать пока откупщику десятины заблагорассудится взять причитающуюся ему долю. Откупщик, совмещающий обыкновенно в своем лице и хлебного торговца, пользуется этим положением крестьянина, весь сбор которого может сгнить в поле, чтобы принудить его продать этот сбор по низким

тат должен был быть таков: правительство от Айдинской линии ничего не будет получать, а общества будут загребать миллионы. Правительство будет платить за линию Кассаба и Ангора почти всю сумму километровой гарантии и напрасно будет ожидать прибыли от обеспеченного ему по договору 25-процентного участия в излишке валового дохода над 15 000 франков (I. с., стр. 7).

ценам; против жалоб недовольных он защищается при помощи чиновников, в особенности при помощи муктаров (старост)¹.

Международному Conseil d'Administration de la Dette Publique Ottomane, который заведывал между прочим налогами на соль, табак и спиртные напитки, шелковой десятиной и податями с рыболовов, в качестве километровых гарантий и обеспечения займов отдавались в залог десятины с соблюдением в каждом отдельном случае следующего дополнительного условия: Conseil принимает участие при заключении контрактов на сдачу в откуп этих десятин, выручки же десятин должны доставляться откупщиками прямо в вилайетские кассы и конторы Conseil. Если не оказывается откупщика, то турецкое правительство складывает поступающую десятину в магазины и вручает ключи Conseil, а он уже принимает продажу десятины на собственный счет.

Экономический обмен веществ между малоазиатским, сирийским и месопотамским крестьянством, с одной стороны, и немецким капиталом – с другой, происходит таким образом следующим путем. Зерно производится на полях вилайетов Кония, Багдад, Басра и т. д. как простое средство потребления первобытного хозяйства, но в качестве государственного налога тотчас же попадает в руки откупщика. Только в его руках зерно превращается в товар, а из товара в деньги, которые переходят в руки государства. Эти деньги, представляющие собой не что иное, как превращенную форму крестьянского зерна, которое даже не производилось как товар, отчасти служат для уплаты государственных гарантий предприятиям, строящим и эксплоатирующим железные дороги; эти деньги служат, стало быть, для реализации средств производства, потребленных при постройке и эксплоатации железных дорог, и прибавочной стоимости, выжимаемой при этом из азиатского крестьянина и пролетария. Но так как при постройке железных дорог применяются средства производства, произведенные в Германии, то превращенное в деньги зерно азиатского крестьянина служит в то же время для превращения в деньги прибавочной стоимости, выжатой из немецкого рабочего при производстве этих средств производства. При этой функции деньги переходят из рук немецкого государства в кассы Deutsche Bank; отсюда они в виде учредительской прибыли, тантьем, дивидендов и процентов попадают в карманы господ Гвинеров, Сименсов, их управляющих, акционеров, клиентов Deutsche Bank и всей ее разветвленной системы дочерних обществ и накопляются как капиталистическая прибавочная стоимость. Если откупщик как посредствующее звено отпадает, что предусмотрено в концессиях, то весь запутанный ряд метаморфоз сводится к своей наиболее простой и ясной форме: крестьянское зерно прямо переходит в руки Administration de la Dette Publique Ottomane, т. е. в руки представительства европейского капитала, и еще в своей натуральной форме становится доходом немецкого капитала и капитала других иностранных государств; крестьянское зерно осуществляет накопление европейского капитала еще раньше, чем оно сбрасывает свою собственную крестьянско-азиатскую потребитель-

¹ Charles Morawitz, Die Tiirkei im Spiegel ihrer Finanzen. 1903, Стр. 84.

ную форму; оно реализует капиталистическую прибавочную стоимость раньше, чем оно стало товаром и реализовало свою собственную стоимость. Обмен веществ протекает здесь в своей грубой и неприкрытой форме – непосредственно между европейским капиталом и азиатским крестьянским хозяйством; турецкое государство сводится при этом на роль политического аппарата для эксплоатации крестьянского хозяйства в интересах капитала, – такова подлинная функция всех восточных государств в период капиталистического империализма. Предприятие, кажущееся с внешней стороны нелепой тавтологией, расплатой за немецкие товары в Азии немецким же капиталом, при котором бравые немцы лишь уступают хитрым туркам «удовольствие» пользоваться огромными культурными сооружениями, по существу представляет собой обмен между немецким капиталом и азиатским крестьянским хозяйством – обмен, который совершается при помощи принудительных методов государственной власти. Результаты этого таковы: мы имеем на одной стороне прогрессирующее накопление капитала и возрастающую «сферу интересов», как предлог для дальнейшей политической и хозяйственной экспансии немецкого капитала в Турции, и на другой стороне – железные дороги и товарное обращение на основе быстрого разрушения, разорения и ограбления азиатского крестьянского хозяйства государством и возрастающей финансовой и политической зависимости турецкого государства от европейского капитала¹.

Глава тридцать первая
ОХРАНИТЕЛЬНЫЕ ПОШЛИНЫ И НАКОПЛЕНИЕ

Империализм является политическим выражением процесса накопления капитала в его конкурентной борьбе за остатки некапиталистической мировой среды, на которые никто еще не наложил своей руки. Географически эта среда охватывает еще обширнейшие пространства земной поверхности. Но по сравнению с колоссальной массой уже накопленного капитала старых капиталистических стран – капитала, который борется за возможность сбыта своего прибавочного продукта и капитализации своей прибавочной стоимости; по сравнению с той быстротой, с которой области докапиталистической культуры превращаются в настоящее время в капиталистические страны, другими словами, по сравнению с достигнутой уже высотой

¹ «Впрочем, в этой стране все сопряжено с трудностями. Если правительство хочет ввести монополию на папиросную бумагу или на игральные карты, то появляются тотчас же Франция и Австро-Венгрия, чтобы в интересах своей торговли наложить свое veto. Если речь идет о керосине, то возражает Россия, и даже наименее заинтересованные державы обусловливают свое согласие на то или иное предприятие турецкого правительства под условием тех или иных компенсаций Турции везет точно так же, как Санхо-Пансо за едой. Лишь только министр финансов пожелает взяться за что-нибудь, как подымается какой-нибудь дипломат, чтобы остановить его и наложить свое veto» (Morawitz, I. c., стр. 70).

развития производительных сил капитала, – оставшееся еще для его экспансии поле деятельности оказывается незначительным. В соответствии с этим и определяется характер международного движения капитала на мировой арене. При высоком развитии и все усиливающейся конкуренции между капиталистическими странами за приобретение некапиталистических областей растет энергия империализма и обостряются применяемые им методы насилия. Это сказывается как в его агрессивных выступлениях против некапиталистического мира, так и в обострении противоречий между конкурирующими капиталистическими странами. Но чем энергичнее и основательнее заботится империализм о гибели некапиталистических культур, тем быстрее вырывает он почву из-под ног процесса накопления капитала. Империализм является историческим методом для продления существования капитала, но он в то же время служит вернейшим средством, чтобы вести капитал по кратчайшему пути и положить его существованию объективный предел. Этим однако не сказано, что этот предел обязательно должен быть достигнут. Уже сама тенденция капиталистического развития к этой конечной цели проявляется в формах, которые делают заключительную фазу капитализма периодом катастроф.

Надежда на мирное развитие капиталистического накопления, на «торговлю и промышленность, которые процветают только при наличности мира», и вся официозная манчестерская идеология о гармонии интересов торговых наций всего мира – оборотная сторона гармонии интересов капиталов и труда – родились в период бури и натиска классической политической экономии и, казалось, находили себе подтверждение в 60-х и 70-х годах, за короткое время свободной торговли в Европе. В основе этой идеологии лежит неправильный догмат английской фритрэдерской школы, согласно которому товарообмен является единственной предпосылкой и единственным условием накопления капитала, а эти последние тождественны с товарным хозяйством. Вся школа Рикардо, как мы видели, отождествляла накопление капитала и условия его производства с простым товарным производством и с условиями простого товарного обращения. Еще резче это обнаружилось впоследствии у практического фритрэдера vulgaris. Все доказательства кобденовской лиги были приспособлены к особым интересам экспортирующих хлопчатобумажных фабрикантов Ланкашира. Их главная цель была направлена к приобретению покупателей; их символ веры гласил: мы должны покупать за границей, чтобы мы, со своей стороны, как продавцы продуктов промышленности – т. е., собственно говоря, хлопчатобумажных товаров – находили покупателей. Потребителем, в интересах которого Кобден и Брайт требовали свободной торговли, т. е. удешевления средств питания, был не рабочий, потребляющий хлеб, а капиталист, потребляющий рабочую силу.

Дата добавления: 2015-06-04