Оценка проективных методик и проблемы их использования

Проблемы и тенденции в применении проективных методик

Классификация проективных методик

Проективные методики предполагают в основном индивидуальную работу с испытуемым и в большей своей части бывают бланковыми или предметными. Различают несколько групп проективных методик (К.М. Гуревич, Е.М. Борисова).

Конститутивные проективные методики – группа методик, предполагающих структурирование, оформление стимулов, придание им смысла (тест чернильных пятен Роршаха, тест облаков, тест трехмерной проекции).

Конструктивные проективные методики – методики, предполагающие создание из оформленных деталей осмысленного целого (МАР, тест мира и его разнообразные модификации).

Интерпретативные проективные методики – группа методик, предполагающих истолкование испытуемыми какого-либо события (ТАТ, тест фрустрации Розенцвейга, тест Сонди).

Аддитивные проективные методики (или методики дополнения) – группа методик, предполагающих завершение предложения, рассказа, истории (неоконченные предложения, неоконченные рассказы, ассоциативный тест Юнга).

Экспрессивные проективные методики – группа методик, предполагающих изучение экспрессивных проявлений активности человека. Объединяют методики изучения экспрессии: анализ почерка, особенностей речевого общения и др., а также методики изучения продуктов творчества: рисование на свободную или заданную тему (тест рисования фигуры человека (варианты Гуденау и Маховер), тест рисования дерева К.Коха, тест рисования дома и т.д.).

Катартические проективные методики – группа методик, предполагающих осуществление игровой деятельности в специально организованных условиях (психодрама, проективная игра).

Импрессивные проективные методики – группа методик, предполагающих предпочтение одних стимулов (как наиболее желательных) другим.

Исследователи выделяют ряд признаков, характерных для подавляющего большинства проективных методик:

· относительная свобода в выборе ответа и тактики поведения испытуемого, т.е. возможен широкий диапазон разнообразных решений;

· отсутствие внешних показателей оценочного отношения к испытуемому со стороны экспериментатора (здесь не может быть правильных или неправильных ответов);

· обобщенное оценивание взаимоотношения личности с ее социальным окружением или интегральная диагностика ряда личностных свойств, а не измерение какой-либо отдельной психической функции.

Очевидно, что проективные методики весьма заметно отличаются друг от друга. Одни из них выглядят более перспективными по сравнению с другими в силу большей эмпирической поддержки, или большей обоснованности теоретической ориентации, или того и другого вместе. Можно, однако, поставить несколько общих вопросов, в той или иной степени касающихся положительных и отрицательных аспектов применения большинства проективных методик.

Раппорт и применимость. Раппорт – понятие, характеризующее позитивное отношение и связь между людьми, устанавливаемые в близких межличностных отношениях, а также в процессе положительного взаимодействия исследователя и испытуемого, консультанта и клиента. Большинство проективных методик представляют собой эффективные средства для “растапливания льда” при первых контактах между клиницистом и клиентом. Их задания обычно интересны сами по себе и часто похожи на развлечения. Они ведут к отвлечению внимания индивидуума от самого себя и тем самым к уменьшению смущения и настороженности. И то, что предлагается, почти или совсем не угрожает репутации респондента, так как любой даваемый им ответ является “правильным”. Некоторые проективные методики могут быть особенно полезны при работе с маленькими детьми, неграмотными или с лицами, испытывающими языковые трудности либо страдающими речевыми дефектами.

Симуляция. Проективные инструменты в меньшей степени допускают симуляцию, чем опросники типа стандартизованных самоотчетов. Назначение проективных методик обычно замаскировано. Даже если человек имеет некоторый опыт психологической симуляции и знаком с общим смыслом конкретной методики, скажем, теста Роршаха или ТАТ, маловероятно, чтобы он смог предвидеть те сложные способы, которыми будут подсчитываться и интерпретироваться его показатели. Симуляция – поведение, направленное на имитацию присутствия тех или иных симптомов (например, болезни) с целью ввести в обман.

Вместе с тем было бы неразумно предполагать, что проективные тесты вообще нельзя фальсифицировать. Ряд экспериментов с тестом Роршаха, ТАТ идругими методиками показал, что наблюдаются значительные различия результатов в тех случаях, когда респондентов инструктируют изменить свои ответы с тем, чтобы создать благоприятное или неблагоприятное впечатление, или же когда в инструкциях встречаются формулировки, подтверждающие, что определенные типы ответов более желательны.

Тестирующий и ситуативные переменные. Имеются доказательства, что даже едва уловимые различия в формулировках словесных инструкций и в отношениях между тестирующим и тестируемым могут заметно изменить результаты этих тестов. Даже когда применяются идентичные инструкции, одни тестирующие в силу своих манер и внешности могут восприниматься ободряющими или успокаивающими, другие – угрожающими. Такие различия могут влиять на продуктивность ответов, выраженность защитной позиции, стереотипию и другие основные характеристики выполнения теста.

Столь же серьезным минусом оказывается недостаточная объективность процедур подсчета и интерпретации показателей. Даже в тех случаях, когда разработаны и используются объективные системы количественных показателей, конечные шаги в оценке и объединении первичных данных в целостную характеристику обычно зависят от мастерства и клинического опыта специалиста, проводящего обследование с помощью проективных методик. Наиболее беспокоящим следствием такого положения дел является то, что интерпретация показателей часто оказывается столь же проективной для тестирующего, как и тестовые стимулы для тестируемого. Другими словами, окончательная интерпретация ответов проективного теста может в большей степени говорить о теоретической ориентации, излюбленных гипотезах и личных особенностях тестирующего, чем о движущих силах личности тестируемого.

Нормы. Еще один бросающийся в глаза недостаток, свойственный многим проективным методикам, имеет отношение к нормативным данным. Такие данные могут или полностью отсутствовать, или быть явно неадекватными, или основываться на нечетко описанных популяциях.

Надежность. Принимая во внимание особый характер процедур подсчета показателей и недостаточность нормативных данных в проективном тестировании, надежность оценщика становится важным фактором при оценке методик этого типа. Что касается проективных методик, подходящая мера надежности оценщика должна учитывать не только более объективный, предварительный подсчет показателей, но также завершающие стадии объединения первичных показателей и интерпретации. Интерпретационная надежность оценщика касается того, в какой степени различные специалисты по тестированию приписывают одни и те же свойства личности тестируемому на основе своих интерпретаций идентичных протоколов.

Также уместно отметить, что многие показатели проективных методик основаны на явно недостаточных выборках ответов. Например, в тесте Роршаха число ответов в рамках протокола обследования конкретного человека, относимых к таким категориям, как движение животного, движение человека, светотени, цвет, необычная деталь и т. п., может оказаться слишком малым, чтобы дать сколько-нибудь надежные индексы. При таких обстоятельствах большие случайные вариации становятся закономерностью, а соотношения и проценты, вычисленные по столь ненадежным мерам, будут даже более нестабильными, чем сами эти меры (Кронбах, 1949).

Валидность. Большей частью изучение валидности проективных тестов было сосредоточено на установлении их текущей валидности относительно эмпирических критериев. В основном в таких исследованиях сравнивалось выполнение теста контрастными группами, скажем, представителями разных профессий или носителями разных психиатрических диагнозов. Однако эти группы часто различаются и в других отношениях, например по возрасту или образованию. В других исследованиях текущей валидности использовался, по существу, метод поиска соответствий, при котором описания личности, полученные на основании тестовых протоколов, сравниваются с описаниями или данными на тех же людей, взятыми из историй болезни, психиатрических интервью или протоколов длительных наблюдений за поведением. Несколько работ было посвящено изучению прогностической валидности относительно таких критериев, как успехи в специализированных программах обучения, эффективность труда и реакция на психотерапию. Сегодня наметилась тенденция к увеличению исследований валидности проективных методик путем проверки конкретных гипотез, на которых строится использование и интерпретация каждого теста.

Подавляющее большинство опубликованных работ по валидизации проективных методик не позволяют сделать однозначных выводов либо из-за плохой контролируемости условий эксперимента, либо из-за неадекватного статистического анализа, либо из-за того и другого вместе. Некоторые методологические недостатки могут вызывать эффект мнимого доказательства валидности там, где ее вообще нет, например при “загрязнении” критерия или данных теста. Так, эксперты, оценивающие критериальные признаки или критериальную деятельность, могли получить какую-то информацию о выполнении теста конкретным респондентом. Подобным же образом проводящий тестирование специалист мог получить кое-какие намеки об особенностях респондента либо из разговора с ним во время проведения теста, либо из истории болезни и других, не связанных с тестом, источников. Традиционным средством контроля последнего типа “загрязнения” является “слепой анализ”, при котором занесенные в протокол результаты теста интерпретируются специалистом по обработке, не имевшим никаких контактов с респондентом и не имеющим о нем никаких сведений, кроме приводимых в протоколе теста. Однако клиницисты неоднократно пытались доказать, что “слепой анализ” является неестественным способом интерпретации ответов на проективный тест и не согласуется с тем, как проективные инструменты используются в клинической практике.

Другим распространенным источником данных о мнимой валидности является отсутствие кросс-валидизации. Из-за большого числа возможных диагностических признаков или засчитываемых элементов, получаемых на основе почти всех проективных тестов, очень легко случайно напасть на множество таких признаков, по которым значимо различаются критериальные группы.

Некоторые описательные формулировки, наподобие встречающихся в протоколе теста Роршаха, можно равным образом применить и к людям в целом, и к молодым юношам, и к госпитализированным больным, и к какой угодно категории испытуемых, выборочно обследуемых с конкретными целями.

Еще один распространенный источник ошибок психологов, проистекающих из их доверия клиническому опыту при валидизации диагностических признаков, получил название иллюзорной валидизации (Чепмен, 1967). Иллюзорная валидизация – конкретный пример механизма, лежащего в основе живучести суеверий. Мы склонны замечать и вспоминать все, что подтверждает наши ожидания, и не замечаем и забываем все, что противоречит им.

Все больше пользователей тестов подчеркивают важность холистического и интегративного принципов в оценке личности, находящих конкретное отражение в учете структуры ответов и контекстуальных переменных при подсчете показателей проективных тестов. Многие из них критиковали непрекращающиеся попытки валидизации отдельных индикаторов, изолированных показателей или диагностических “признаков”, получаемых в проективных методиках. Иллюстрацией того, что незначимые корреляции могут оказаться следствием неспособности учесть сложную структуру взаимосвязей личностных переменных, может служить изобилие противоречивых данных о многих проективных методиках, считаемых клиницистами самыми полезными. Например, предполагаемая связь между агрессией в фантазии, выявляемой при помощи ТАТ, и агрессией в реальном поведении не является простой. В зависимости от других, сопутствующих характеристик личности, таких как уровень тревожности или страх перед наказанием, сильная агрессия в фантазии может оказаться связанной как с высоким, так и с низким уровнем физической агрессии.

“Проективная гипотеза”. Традиционное допущение в отношении проективных методик состояло в том, что ответы индивидуума на предъявляемые ему неоднозначные стимулы отражают существенные и относительно устойчивые свойства личности. Хотя и твердо установлено, что ответы на проективный тест могут отражать и действительно отражают стили реагирования и постоянные черты разных людей, большое число исследований свидетельствует о влиянии на эти ответы множества других факторов (голод, недосыпание, допинги, тревога, фрустрация и пр.). Были обнаружены существенные различия в ответах в зависимости от создаваемых инструкциями установок, характеристик тестирующего и восприятия тестируемым ситуации тестирования.

Проективные методики как психометрические инструменты. Многие проективные методики явно не выдерживают испытания проверкой на соответствие стандартным тестам. И все же после нескольких десятилетий преобладания противоречивых результатов использование проективных методик, в сущности, не уменьшилось и, судя по некоторым признакам, может резко возрасти. По словам одного критика, “по-прежнему остаются энтузиасты-клиницисты и сомневающиеся статистики”.

Столь явное противоречие можно понять, если признать, что за небольшим исключением проективные методики не являются тестами в подлинном смысле этого слова. К таким широко известным исключениям можно отнести методику чернильных пятен Хольцмана, переработку Экснером методики Роршаха, некоторые адаптации ТАТ,некоторые тесты завершения предложений и тест Розенцвейга. Однако даже в отношении этих инструментов нужно накопить значительно больше данных по валидности, чтобы уточнить природу конструктов, измеряемых их показателями, а также собрать гораздо больше нормативных данных на четко определенных популяциях.

Проективные методики как клинические инструменты. Ценность проективных методик как клинических инструментов пропорциональна квалификации клинициста и, следовательно, не может оцениваться независимо от конкретного пользователя. Поэтому попытки оценить их путем применения обычных психометрических процедур, возможно, просто неуместны. Вероятно, особую ценность проективные методики приобретают все же тогда, когда их результаты интерпретируются качественными клиническими методами, а не в тех случаях, когда результаты их применения обрабатываются количественно и интерпретируются таким образом, как если бы были получены с помощью объективных психометрических инструментов.

Воспользовавшись понятием теории информации, Кронбах и Глезер (Cronbach, & Gleser, 1965) назвали метод интервью и проективные методики “широкополосными” процедурами. Ширина полосы пропускания или перекрываемого диапазона достигается ценой снижения точности или надежности информации. Объективные психометрические тесты обычно обеспечивают узкий диапазон информации на высоком уровне надежности. В отличие от них проективные методики и интервью обеспечивают гораздо более широкий диапазон информации, однако менее надежной. Более того, характер полученных посредством одной и той же проективной методики данных может меняться от одного респондента к другому. Например, ответы одного человека по ТАТ могут многое сказать нам о его агрессивности и мало или ничего о его креативности или потребности достижения. И наоборот, ответы другого позволят нам всесторонне оценить степень его креативности и силу потребности достижения, но в них никак не проявится его агрессивность.

Дата добавления: 2015-06-04