Школьный кабинет 1 страница

Сцена 3. Повтор, сброс, сброс

Старшая школа, кабинет класса 1-6, после уроков. 1533-й повтор «Комнаты отмены». Небо за окном такое же серое, как в предыдущие 1532 повтора. МАРИЯ ОТОНАСИ сидит на столе учителя и разговаривает с ДАЙЕЙ ОМИНЕ.

Он догадался, что МАРИЯ – не просто обычная новенькая ученица, и, похоже, относится к ней с недоверием.

ДАЙЯ

…Не смотри на меня. Мне не нравится, как ты смотришь. Такое ощущение, что ты видишь меня насквозь.

МАРИЯ

Это ближе к истине, чем ты думаешь. Я ведь знаю намного больше, чем положено знать новенькой ученице в первый день после перевода. Я узнавала о каждом из моих одноклассников, чтобы найти «владельца» «Комнаты отмены».

Дайя сардонически усмехается и принимает насмешливую позу.

ДАЙЯ

Несешь какую-то бессмыслицу. Но позволь спросить в таком случае: что именно ты знаешь?

МАРИЯ

Я знаю, что на спине у Коконе Кирино.

Лицо ДАЙИ зримо напрягается.

ДАЙЯ

…Откуда ты можешь об этом знать? Если есть что-то, что Кири никому не показывает, так именно это. Даже я всего один раз видел. …Эй, только не говори, что ты одна из тех, кто над ней издевался?

МАРИЯ

Двадцать второй раз.

ДАЙЯ

Что?

МАРИЯ

Ты уже двадцать второй раз задаешь мне этот вопрос, когда я говорю тебе про спину Коконе Кирино.

ДАЙЯ хмурит брови.

Он не помнит, чтобы задавал когда-либо этот вопрос. Поскольку МАРИЯ – единственная, кто сохраняет свои воспоминания в «Комнате отмены», она единственный свидетель.

Воспоминания о том времени, когда она была совсем одна, проносятся у МАРИИ в голове и заставляют ее устало вздохнуть.

МАРИЯ

Позволь мне объяснить, как я узнала. Ну, во-первых, я уже… (ВРЕМЕННОЙ РАЗРЫВ)

МАРИЯ рассказывает ДАЙЕ, что это второе марта она проживает уже 1533-й раз. Какое-то время ДАЙЯ слушает внимательно, не произнося ни слова.

ДАЙЯ

Понятно. Ты упомянула спину Кири, потому что хотела, чтобы я поверил в твою абсурдную историю. Но, девочка, ты вполне могла нанять сыщика или еще как-нибудь разузнать о прошлом Кири.

МАРИЯ

Желаешь, чтобы я рассказала тебе о чем-то, что знаешь только ты и еще один человек?

ДАЙЯ

…что?

МАРИЯ

Твоя подруга детства Миюки Карино призналась тебе в любви, но ты ее отшил.

Глаза ДАЙИ округляются, но он быстро подавляет изумление.

ДАЙЯ

Да, это можем знать только мы с Рино. Я никому не рассказывал; уверен, она тоже. Про это невозможно узнать обычными средствами.

МАРИЯ

Я тоже так думаю. Я бы и не узнала, если бы ты сам мне не рассказал.

ДАЙЯ

Невозможно. Существует эта твоя «Комната отмены» или нет, я ни за что не рассказал бы об этом кому бы то ни было.

МАРИЯ

Вполне естественно, что ты никому бы не рассказал при обычных обстоятельствах. Ты даже сам сказал, что не собирался никому рассказывать о том происшествии, из-за которого Кирино так страдала.

ДАЙЯ мрачно смотрит на МАРИЮ, затронувшую больную тему. Его жесткий взгляд явно не нравится МАРИИ, но она не подает виду. Она научилась идеально скрывать свои чувства еще до того, как число повторов стало четырехзначным.

МАРИЯ

Была причина, почему ты мне рассказал.

ДАЙЯ

Бред полнейший! Я на сто процентов уверен, что я ни за что не рассказал бы тебе о том происшествии!

От его яростных возражений МАРИЯ несколько теряется, но делает вид, что ничего не случилось, и продолжает как ни в чем не бывало.

МАРИЯ

Ты рассказал мне свой самый черный секрет, потому что хотел помочь мне. Это было второго марта 1532-го повтора.

ДАЙЯ

Ты что, совсем свихнулась? Помочь тебе? Если хочешь врать, то хоть ври так, чтобы я поверил!

МАРИЯ

«Шкатулка» выполняет любое «желание».

ДАЙЯ

…И что?

МАРИЯ

Твое поведение изменилось, когда ты понял, что все, что я рассказывала о «шкатулках», – правда. Ты наверняка знаешь, почему, да? У тебя есть «желание», которое ты хочешь выполнить любой ценой.

ДАЙЯ

… (морщит бровь)

МАРИЯ

Похоже, намек ты понял, хех. Тебе нужна «шкатулка», поэтому в обмен на твою помощь ты попросил меня раздобыть ее для тебя.

ДАЙЯ

… (размышляет) …Но я ведь такой скептик; я бы ни за что не купил так легко эту историю насчет «шкатулок» и «Комнаты отмены». Поэтому я рассказал тебе что-то, что никак иначе ты узнать не могла, – что-то про нас с Рино, – чтобы ты могла этим знанием воспользоваться и убедить меня поверить тебе. Чтобы будущий я – то есть я из 1533-го раза – понял, что ты говоришь правду.

МАРИЯ

Ты все верно понял.

ДАЙЯ

…Пфф… Не хочется признавать, но такой хладнокровный подход, нацеленный чисто на результат, абсолютно в моем стиле.

Скрывая облегчение, МАРИЯ слезает с учительского стола.

Она села туда, чтобы выглядеть более внушительно, но из-за хорошего воспитания сидеть там ей неловко.

ДАЙЯ

Теперь я знаю, какое у меня положение, но что насчет тебя? Что ты выигрываешь от того, что рассказываешь мне все это?

МАРИЯ

Я могу заполучить тебя в качестве моего партнера.

ДАЙЯ

А тебе нужен партнер?

МАРИЯ

Понимаешь, я застряла. Мне нужно сменить подход.

ДАЙЯ

Ну ладно; но если тебе нужен партнер, почему ты выбрала именно меня?

МАРИЯ

Это риторический вопрос, да? Ты в этом классе самый умный. Настолько умный, что тебя я первого заподозрила, что ты «владелец», хотя никаких других причин у меня не было. Но сейчас ты уже вне списка подозреваемых – ты явно совершенно не сознаешь, что ты «владелец».

ДАЙЯ

Умный, хех. Ну, насчет этого ты права, но все же это довольно хлипкий повод для того, чтобы делать меня своим партнером. Готов спорить, ты уже находила себе уйму других партнеров, пользуясь тем, что мы ничего не помним, угадал? Ты по части партнеров совершенно неразборчива!

МАРИЯ

Можешь не волноваться. Насчет будущего ничего не скажу, но ты мой первый партнер. И ты первый, с кем мне захотелось сотрудничать. Возможно, это потому, что…

Секунду МАРИЯ колеблется, но все же продолжает.

МАРИЯ

Ты похож на меня.

♦♦♦ Дайя Омине – 11 сентября, среда, 20.01 ♦♦♦

Сразу хочу сказать: моя цель – Мария Отонаси.

Если Кадзуки считает, что я до сих пор что-то такое чувствую к Кири, и думает, что я сначала атакую ее, а потом Марию, то это его и погубит.

Это, правда, вовсе не значит, что я могу расслабиться.

– …Уу… гг! – вновь очутившись в фойе, я могу лишь стонать.

Просмотр «В 60 футах и 6 дюймах друг от друга» выжал из меня все соки.

…Я и не знал.

Я даже не подозревал, что у Харуаки был к Кири интерес романтического плана. Я всегда считал, что он пожертвовал своей бейсбольной карьерой и пошел в нашу старшую школу, потому что не мог просто так оставить случившееся с Кири. Я не знал, что там была еще и любовь.

Да. Я сломал жизнь не только Кири, но и Харуаки. Я радостно наслаждаюсь своей жизнью, разрушив жизни других.

– …Прекрати.

Прекрати думать так, я!

Если я так и буду посыпать голову пеплом, на меня снова навалятся изнутри «тени греха». Они только и ждут шанса перевернуть ход нашей с ними битвы; они готовы ждать столько, сколько понадобится. Стоит на секунду ослабить бдительность – и они набросятся.

– Угг!

Я ощутил мощный и резкий приступ тошноты. …Надо держаться. Если меня сейчас вырвет – у меня такое ощущение, будто моя душа вывалится вместе с блевотиной.

Я должен проглотить.

Я должен проглотить все.

– Как жестоко, – говорит Янаги, поглаживая меня по спине. – Если бы ты тогда отказался от Кирино-сан и отдал ее Усую-сану, все не кончилось бы так.

– …Хаа?

– Я часто захожу в ваш класс, чтобы навестить Кадзуки-сана; Кирино-сан и Усуй-сан всегда такие веселые. Но они ведь только притворяются ради тебя, правда? Им приходится изображать веселье, потому что по-настоящему веселиться они уже не могут, правда?

Мягко улыбаясь, она продолжает гладить меня по спине и произносит:

– Это все ради тебя, верно?

Я осознаю смысл… этой фразы.

…ОНИ СТАЛИ ТАКИМИ ИЗ-ЗА ТЕБЯ!

Именно. Именноименноименно… именно.

Неприятное ощущение расползается по всему моему черепу, как какие-то насекомые; у меня начинают болеть глаза. Насмешливая улыбочка девушки передо мной так раздражает. Плевать, права она или нет, – ее улыбка меня бесит.

Едва я об этом подумал –

Я принялся ее душить.

– …Ааааааааааааа!

Сам не пойму, что именно кричу.

Мое тело, мои руки, мое горло движутся сами по себе, почти как если бы мной кто-то управлял. Я двигаюсь на автопилоте. Но я знаю, что это я дергаю за ниточки… да, я дергаю за ниточки меня.

– Гхааа!

Услышав стон Янаги, увидев ее пепельно-серое лицо, я наконец прихожу в себя.

Поспешно убираю руки с ее горла.

Янаги падает на пол как подрубленная и заходится в приступе кашля.

– Уу, гх…

Я подношу руки к глазам.

Какого дьявола?.. Что на меня нашло? С такой готовностью начал душить девушку… просто безумие. Если бы я взял себя в руки несколькими секундами позже, все могло бы закончиться ужасно.

Я совершенно отчетливо осознаю – что лишь чудом мне удалось не совершить тяжелейшую ошибку.

Я должен стать прежним мной. Я должен снова стать холодным и расчетливым.

– Янаги, – произношу я, изображая хладнокровие.

Она злобно смотрит на меня со слезами на глазах.

– Ты серьезно считаешь, что я не догадался?

Покашляв еще немного, она спросила:

– …Ты… о чем вообще?

– Ты это все специально говорила, чтобы заставить меня страдать – ради Кадзу.

На долю секунды она замирает.

–?.. Что ты имеешь в виду? Понятия не имею, о чем ты.

Она тут же начинает строить из себя невинную девочку – надевает на лицо озадаченное выражение, будто и вправду не понимает, что я имел в виду.

Я скорее удивлен, чем рассержен. Что за хитрюга. Если бы я не знал, какова она на самом деле, я бы наверняка купился.

– Кадзу послал тебя сюда, чтобы доставить мне проблемы, верно?

– …

Она молчит достаточно долго, чтобы я успел понять, что она изучает мое лицо. Наконец она отвечает:

– Я все равно не понимаю, о чем ты. Я была вынуждена сюда явиться из-за твоего [приказа], Омине-сан. Как вообще Кадзуки-сан мог на это повлиять?

Пфф, ну, видимо, придется удовлетвориться этим.

– Я ждал, что ты придешь.

На этот раз она не сумела скрыть удивления – ее глаза округлились.

– П-почему? Куда вероятнее было, что первым узнает кто-нибудь еще! Ведь там, кроме меня, еще почти тысяча [рабов]!

– Мы же о Кадзу говорим; держу пари, он начал наблюдать за тобой сразу, как только ты стала [рабом]. Когда он тебя засек, ты сказала ему, какой [приказ] я тебе отдал, и заставила понять, что моих [приказов] нельзя ослушаться. Итак, что ему теперь делать? Это чертовски легко представить: он должен был нарочно дать тебе информацию, чтобы я не перешел к более жестким [приказам]. Кроме того, он наверняка решил ранить меня еще больнее, послав кого-то, кто на его стороне. Ты для этого идеально подходишь. Во-первых, ты умная, а во-вторых, ты в него втрескалась, и поэтому тобой легко управлять, – произнес я и, издевательски ухмыльнувшись, продолжил: – Ну как? Я прав?

Янаги не отвечает.

– Ну, даже если ты не хочешь отвечать, тебе придется, если я тебе [прикажу]. Но это не понадобится. Твое поведение говорит само за себя.

– У…

– Должен признать, у Кадзу уникальные способности. Но по части тактики у него против меня нет шансов. В конечном счете он все равно танцует под мою дудку.

Он послал ко мне Янаги как лазутчицу – чтобы защитить себя и атаковать меня.

Но он все еще не осознает, как рискованно использовать других людей. Я, будучи обладателем «Тени греха и возмездия», теперь лучше, чем кто бы то ни было, понимаю все темные течения человеческих душ.

Потому-то Кадзу и проиграет это сражение.

– Янаги, ты ведь любишь Кадзу, верно?

– …И ч-что с того?

– Ты ведь хотела бы, чтобы он ответил на твои чувства?

– Ну… наверное…

Судя по всему, она не понимает, почему я затронул эту тему.

– У меня есть план, как сделать так, чтобы ты стала ему небезразлична.

– …

Янаги достаточно умна; похоже, до нее наконец дошло, к чему я подбираюсь.

– У Кадзу и Отонаси слишком крепкие отношения. В нормальных обстоятельствах их было бы невозможно разрушить. Даже если бы ты мне помогала. Ты ведь это знаешь, верно?

– …Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает она, хотя уже знает ответ.

Я скажу ей прямо.

– Предай его.

Лицо Янаги остается непроницаемым.

– Я все равно собираюсь развалить их отношения – мне нужно уничтожить цель Кадзу. У нас с тобой общие интересы.

Какое-то время Юри молчит, потом, хмуро глядя на меня, произносит:

– Не пойму, о чем ты? Интересы и все такое меня не волнует. С какой радости мне объединяться с тем, кто убил меня в той игре и сейчас чуть не задушил? Ты что, серьезно считаешь, что ради тебя я предам того, кого люблю?

– …Ты считаешь, что нынешнее положение Кадзу идет ему на пользу?

– Не меняй тему, пожалуйста. Я знаю, ты мастер выворачивать все наизнанку.

– Ты ведь так не считаешь, правда? То, что он наступил на собственные идеалы, чтобы заполучить «шкатулку» и чтобы «О» все время болтался поблизости, – это просто не может идти ему на пользу.

– Не пропускай мимо ушей мои слова.

– И кого винить? Кто сделал его таким?

– …Слушай…

– Мария Отонаси.

Услышав это имя, Янаги проглатывает свое возражение.

Проверив ее реакцию, я продолжаю.

– Он сейчас сражается со мной из-за Отонаси. Он прилип к ней; именно из-за этого он связался со «шкатулкой» и встал на моем пути. Хочу сказать предельно ясно: мне наплевать на Кадзу. У меня нет ни малейшего намерения его убивать, у меня нет желания его побеждать. По правде сказать, я хотел бы, чтобы он был счастлив. Ну, то есть, я ничего против него не имею, понятно?

– …

– Если Отонаси исчезнет, у него не будет причин сражаться со мной, и он станет свободен от «шкатулок». Короче: его нынешние действия в конечном итоге не приведут его к настоящему счастью. А ведь для его счастья даже неважно, победит он меня или нет. Так что же ты можешь сделать, чтобы ему действительно стало лучше?

Тут я подхожу к главному.

– Необходимо разделить Отонаси и Кадзу. Когда это случится, он сможет вести нормальную жизнь.

– …

– Он сможет стать счастливым.

– …Но Кадзуки-сан этого не хочет.

Наконец Янаги ответила на мои слова.

В душе я возрадовался, но, естественно, от Янаги я это скрываю.

– То, чего он желает, не обязательно идет ему на пользу. Отонаси тоже не верит в то, что он делает, но Кадзу убежден, что его действия исключительно для ее блага. …Да, а ты, так сказать, «помогаешь Кадзу работать на Отонаси».

Я выбрал именно эти слова, потому что, полагаю, она от Отонаси не в восторге.

– Ты согласна с Кадзу?

– Это…

– Позволь мне повториться: у нас с тобой общие интересы. Ну… видимо, я тебе совершенно не нравлюсь, так что не буду требовать, чтобы ты перешла на мою сторону. Но, что бы ты ни делала, я уничтожу цель Кадзу. А для этого, – я трогаю одну из моих серег, – я разлучу их навсегда.

– У… уу…

Янаги, которая прежде даже думать бы не стала о том, чтобы со мной объединиться, теперь колеблется.

Полагаю, у нее проблемы эмоционального характера, когда она пытается думать о том, чтобы сотрудничать со мной или идти против Кадзу. И все равно Янаги стала об этом размышлять, потому что ей кажется, что, отбросив эти эмоции, она сможет сделать Кадзу счастливым.

– …Правда?

– Что именно?

– Ты правда не собираешься причинить вред Кадзуки-сану?

…Потому-то она и задала этот вопрос.

По сути, она ищет повода сотрудничать со мной. Она просит, чтобы я ее подтолкнул.

– Я не причиню ему вреда… пожалуй, так я могу сказать. Однако я разлучу его и Отонаси, а это значит, что он будет страдать.

– П… понятно.

Скорее всего, в глубине души она уже решилась его предать.

Она подавит свои эмоции и будет подчиняться мне. Даже если ее будет грызть раскаяние от предательства, она будет верить, что делает все это ради него самого.

Какая красивая любовь.

…Ну-ну.

Все, что я ей скормил, – чистая ложь.

Я ждал, что ты придешь. Это первая ложь.

Я не ожидал появления именно Янаги, и я вообще не думал, что Кадзу может послать сюда кого-то, пока она реально не появилась.

Я понял, что к чему, только благодаря тому, что появление Янаги выглядело подозрительно. Чтобы из всех 998 моих [рабов] именно Янаги пришла первой – слишком большое совпадение, чтобы быть совпадением.

Естественный вывод – ее появление организовал Кадзу.

Ну, может, моя ложь и была по большей части блефом, но она не позволит Янаги забивать себе голову опасными идеями и раздумывать, на чьей стороне ей следует быть.

То, что Кадзу не будет мне противостоять, когда исчезнет Отонаси, – тоже ложь.

Кадзу противостоит самому существованию «шкатулок». Он сражается со мной просто потому, что я «владелец». Такова его натура.

И, наконец, ложь – что он будет счастлив, если его разлучить с Отонаси.

Я действительно считаю, что Отонаси – это как рак, растущий в Кадзуки; это не ложь. Но удалить нечто, что вросло в его тело так глубоко, просто невозможно. Они провели вместе целую человеческую жизнь, и теперь их связь неразрывна. Насильно вырвать то, что вросло в каждый уголок его тела, так же невозможно, как удалить раковую опухоль, давшую метастазы повсюду, и не убить при этом пациента. По этой же причине, кстати, я перестал пытаться свести Кадзу и Кири.

Предположим, Отонаси рассталась с Кадзу. Даже если так – он никогда ее не забудет. Возможно, он даже станет еще более одержим ею, когда ее не станет рядом.

Крепкие связи могут быть и проклятием. Они никогда его не выпустят.

Поэтому у меня нет намерений свести вместе Кадзу и Янаги.

Все это ложь.

Помогая мне, Янаги заработает лишь его ненависть.

Но раскусить мою ложь не так-то просто.

Людям свойственно видеть то, что они хотят видеть. Янаги в этом смысле особенно уязвима. Она хочет верить, что может сделать Кадзу счастливым и заставить его полюбить ее.

Поэтому она делает тот выбор, который делает.

– Что от меня нужно?

Юри Янаги выбирает – предательство.

– И что я могу сделать?

Ее лицо искажено от унижения.

Подавляя свои чувства и терпя угрызения совести, Юри Янаги предлагает помочь мне обмануть Кадзуки Хосино – несмотря на то, что она меня ненавидит.

Не осознавая даже, что этим лишь разобьет ему жизнь.

…Ха-ха-ха, какая же ты доверчивая бедняжка. Когда все кончится, я дам тебе конфетку!

Скрывая веселье, я говорю:

– Совсем скоро Отонаси придет сюда. Как только это случится, ты, как обычно, воспользуешься своим хорошо подвешенным язычком и будешь занимать ее разговором. Так ты мне поможешь.

– …Как ты ее сюда засунешь?

– Скоро она переправит Отонаси сюда.

– «Она»?

Я произношу имя единственного, кроме меня, человека, обладающего той же силой, что и я.

– Ироха Синдо.

◊◊◊ Кадзуки Хосино – 11 сентября, пятница, 20.28 ◊◊◊

Мне позвонила Ироха-сан.

«Мне не хочется это произносить, потому что я буду смахивать на стереотипного злодея, но, черт, так будет гораздо понятнее. Эээ… я похитила Марию Отонаси, поэтому, если хочешь получить ее обратно, делай то, что я скажу».

«Зачем?» – шепчу я самому себе, направляясь к железнодорожному мосту, который она указала. Я иду один – опять-таки, в соответствии с ее требованиями.

Зачем Ирохе-сан похищать Марию?..

Я тут же позвонил Марии – на случай, если Ироха-сан просто блефовала.

…Но Мария не ответила.

Да, я знаю – это вовсе не доказывает, что ее действительно похитили. Может, Мария просто пропустила входящий вызов.

Но, поскольку я не могу связаться с Марией, я обязан предположить худшее и отправиться к железнодорожному мосту, как мне велено, – даже если это ловушка.

«Почему?» – потому что я в любой ситуации попытаюсь спасти Марию.

И, конечно, Ироха-сан, выдвигая свои требования, учла это.

– …Пф!

Это больно!

Я уже знаю, что она [раб] «Тени греха и возмездия», но мне трудно представить, чтобы Ироха-сан покорилась Дайе.

И потом – как вообще она смогла похитить Марию?

В смысле – Юри-сан ведь сказала, что, если от человека требуются действия, идущие вразрез с его моральными ценностями, ему надо специально [приказать] их совершить.

У Дайи довольно скудная информация о том, что происходит вне кинотеатра, и едва ли он мог отдать подробный [приказ] типа «похить Марию Отонаси и угрозами замани Кадзу под железнодорожный мост». И даже если он отдал такой [приказ], Ироха-сан – плохой кандидат на его исполнение, потому что у нее сильная воля и острый ум. Гораздо лучшим выбором был бы кто-то из его фанатиков – те выполнили бы любой [приказ] Дайи, не задумываясь и не колеблясь. А в случае Ирохи-сан он рискует, что она найдет какую-то щель в его [приказе] и выкинет что-то, что нарушит его планы.

Отсюда мой вывод: Ироха-сан сама решила похитить Марию.

На бегу я задираю рукав и гляжу на часы. 20.27. Вот-вот начнется третий фильм, «Повтор, сброс, сброс». 3 часа 33 минуты до конца дня.

День, который я считал коротким, теперь кажется бесконечным.

✵

Я пришел туда, куда мне было велено.

Тоннель под железнодорожной эстакадой – здесь ее пересекает речка. Вдали от центра города. Граффити на стенах ясно показывают, что здесь собирается всякая шваль. Уличные фонари слишком далеко, чтобы давать более-менее приличное освещение. Лишь фонарь, принесенный Ирохой-сан, освещает правую половину ее лица.

Я подхожу к ней, ступая по нестриженной траве. В сумраке никого не видно, но я чувствую, что поблизости есть еще несколько человек. Возможно, они не очень-то пытаются спрятаться от меня. Скорее, они хотят, чтобы их полускрытое присутствие заставило меня нервничать.

Ироха-сан сидит возле разрисованной стены…

– Гав, гав! Уууу!..

…на голом мужчине, стоящем на четвереньках.

– Знаю, знаю, мой мальчик. Кадзуки-кун пришел, да?

Толстый человек-стул лает, как собака.

– …Угг.

Меня охватывает неописуемое отвращение. С тела человека повсюду свисают жировые складки; это раздражает еще больше.

Я не хочу смотреть на него, но и отводить взгляд не хочу тоже. Сама мысль, что он может заставить меня отвернуться, невыносима. Это ты исчезни с глаз моих! Не хочу иметь ничего общего с этим мерзким извращенцем!

…Вдруг что-то щелкает у меня в голове, и я успокаиваюсь.

– Такое…

Да, такое я уже видел раньше.

Не думал, что в реальности это выглядит так мерзко, но по телеку слышал.

– «Люди-собаки», – пробормотал я – и тут до меня дошло. – Значит, «люди-собаки» тоже появились из-за Дайи…

– Точно! О, но этого сделала я, не Омине-кун.

– Что ты имеешь в виду? …И кстати, как ты смогла это сделать, Ироха-сан?

– Аа, мне что, надо с нуля все объяснять? В общем, слушай, Кадзуки-кун: у меня сейчас такая же сила, как у Омине-куна!

– Э? Как ты…

…Постойте-ка. Юри-сан же говорила, что «Тень греха и возмездие» может быть разделена с другими. Так что, Дайя – не единственный, кто способен пользоваться ей?

Значит, и все остальные тоже?..

– К твоему сведению, сейчас той же силой, что Омине-кун, обладаю только я, так что об этом можешь не волноваться.

При этих ее словах у меня становится чуть легче на душе.

…Нет, сейчас не время чувствовать облегчение. Я должен удостовериться, что Мария в безопасности.

Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь не смотреть на голого мужчину.

– Где Мария?..

– Не здесь, – обрывает она меня.

– Ты правда ее похитила?..

– Правда. Я ведь благодаря предыдущему [приказу] узнала, где она живет.

– Что ты собираешься с ней сделать? И чего ты хочешь от меня?

Ироха-сан глядит на меня в упор. Ничего не отвечая, она слезает с «человека-собаки».

И отвешивает ему пинок в голову.

Вяло подвывая, голый «человек-собака» смотрит на Ироху-сан снизу вверх щенячьими глазами.

Я хмуро смотрю на отвратительный спектакль, который передо мной разворачивается.

…Нет, неправильно я сейчас делаю. Из-за своего отвращения я забыл на секунду, что не такую реакцию должен показывать.

– Ч-что ты делаешь?! Ему просто [приказали] вести себя, как собака! Он такой же человек, как мы с тобой!

– Человек? Не совсем. В его случае внешность не обманчива – он низшее существо. Он отвратительный, правда?

– Ну, это да… но только потому, что ты заставила его вести себя так!

– Ты так думаешь? Но этот тип очень любит трахать маленьких девочек!

Что?

Что она сейчас сказала?

– Он неизлечимый педофил, он был дерьмом еще до того, как превратился в собаку! Сила «шкатулки» – это в основном власть управлять другими, но она еще и позволяет взглянуть на их грехи, ты в курсе? Из-за этого и можно находить таких вот мразей.

– …Ты специально искала такого преступника?

– Я хотела попробовать сделать «человека-собаку», понимаешь ли. Мне нужен был человек, который заслуживает такого наказания. Да, и тут я натыкаюсь вот на этого типа! Это не обязательно должен был быть именно он, но, думаю, это хороший выбор. В конце концов, я предотвратила еще большее количество жертв. Знаешь, он это много раз делал – трахал девочек. И он абсолютно безнадежен.

– …Но… это правда?

– Ага. Он просто кусок дерьма, который может кончить, только если сует свой жалкий пенис в киску плачущей маленькой девочке.

Ироха-сан снова пинает его в голову.

«Человек-собака» поднимает страшный вой.

Я смотрю на них молча.

– Смотри-ка, ты больше не говоришь.

– Э?

– Ты больше не говоришь мне прекратить.

Ироха-сан приказывает по-прежнему воющему «человеку-собаке» «лежать!», и тот сразу опускается на колени и локти, отклячивая зад в мою сторону.

– Ты признал, что он низшее существо.

– Я, я не –

– Ты да.

Опустив взгляд на «человека-собаку», она плюет на него, затем с совершенно непроницаемым лицом прислоняется к стене.

– В глубине души ты хочешь, чтобы такие, как он, просто сдохли, верно?

– Нет!

– Сможешь ли ты сказать то же самое после того, как увидишь всех его жертв – девочек, которые замкнулись в себе и отказываются покидать свою комнату, их родителей, которые развелись, потому что не могли больше выносить их страданий? Он уничтожил столько жизней; как ты можешь считать, что это дерьмо само заслуживает того, чтобы жить?

– Я, я могу…

Я хочу, чтобы он искупил свои грехи, и я не считаю, что он может быть прощен, но смертный приговор – это неправильно… мне кажется. Моя убежденность колеблется, потому что он слишком ужасен в облике «человека-собаки».

– Ммм? Ну, думаю, раньше я разделяла твою точку зрения. Но – сюрприз! – ты в меньшинстве. Людям свойственно думать в терминах черно-белого – для них есть лишь абсолютное добро и абсолютное зло. Возьми любой голливудский блокбастер: ты радуешься, когда герой лупит плохого парня? Наши эмоции просят, чтобы те, кто совершает непростительные преступления, получили смертный приговор. Иными словами, желать, чтобы эти звери исчезли с лица Земли, – естественно.

– …Я не согласен.

– Но это так! Хотя… я действительно понимаю ход твоих мыслей. Я тоже раньше считала, что это неправильно. Я думала, что люди, которые просто вопят «убейте их!», «они должны сдохнуть!» и все такое прочее, – просто дебилы. Даже если человек совершает преступление, это всего лишь одна его сторона, у него могут быть другие, хорошие стороны, и вообще во всех прочих отношениях он может быть примерным человеком, и поэтому я была убеждена, что, если ты его действительно хорошо знаешь, ты не нажмешь на кнопочку «казнить». И потом, разве большинство тех, кто хочет казнить грешников, не лицемерят? Сами-то они насколько чисты? Есть куча народу, которые считают, что принять на грудь, а потом сесть за руль – это клево. Им что, насрать, что они могут сбить человека? Ага, щас, будут они голосовать за собственную казнь! …В общем, так я думала, пока не получила эту силу.

На ее лице появляется слабая улыбка.

– …А сейчас?

– А сейчас я думаю иначе! Этим грешникам самое место в аду.

В голосе ее нет ни намека на нерешительность.

– Верно, многие из тех, кто считает, что смертный приговор – самый простой ответ на все вопросы, – дебилы. Но даже если ты узнаешь о грешнике все, всю информацию, и сможешь составить мнение – правильный ответ останется тем же. Смертный приговор. Я знаю, что говорить так – нахальство с моей стороны; я ведь сама убивала людей в «Игре бездельников»; но я все равно могу с уверенностью утверждать, что эти люди действительно не такие, как мы, обладающие здравым смыслом. Это действительно просто ходячие жопы, которые не заслуживают жалости, от которых тянет блевать! Ты бы удивился, если бы узнал, насколько они ни черта не знают, насколько они лишены всякой способности сочувствовать, если бы услышал, какую хрень они несут! Вот такие и совершают преступления. Они просто-напросто неспособны влиться в общество. Вот возьмем этого типа; угадай, что он ответил, когда я спросила, не жалко ли ему было девочек, которых он насиловал? «Но я не мог сдержаться», «Им просто не повезло, что они наткнулись на меня, когда мне хотелось», «Я знаю, что поступаю плохо, но что я могу сделать?» Понимаешь теперь, о чем я? Тебе ведь отвратительны эти заявления? Эти гады никогда ничему не учатся. Они не понимают, как сильно страдают их жертвы. Они не осознают, что они наделали. У них нет ни малейших сомнений, что их желания превыше прав всех остальных людей. Теперь я понимаю, что они были дерьмом от рождения – они не могут уйти от своей судьбы.

Дата добавления: 2015-06-04