Программа и национальный вопрос 8 страница

«В настоящее время ее» (теорию объективной стоимости) «не приходится даже опровергать; ее дос­таточно описать так, как сделали мы здесь и в нашем «Введении», для того, чтобы показать, что ей нет и не может быть места в научных построениях» (97).

Ну, как не назвать этот самый «радикальный» метод самым легковесным? Тысячи лет человечество подмечает законосообразность в явлении обмена, силится понять и точнее выразить ее, проверяет свои объяснения миллионами и миллиардами повсе­дневных наблюдений над экономической жизнью, — и вдруг модный представитель модного занятия — собирания цитат (я чуть-

- крайнего предела. Ред.

46___________________________ В. И. ЛЕНИН

чуть не сказал: собирания почтовых марок) — «отменяет все это»: «ценность есть фан­том».

Недаром давно уже сказано, что если бы истины математики задевали интересы лю­дей (интересы классов в их борьбе, вернее), то эти истины оспаривались бы горячо. Для оспаривания непреоборимых истин экономической науки требуется совсем, совсем ма­ло багажу. Вставим, например, словечко, что фантомом является стоимость, как нечто независимое от цены — и дело в шляпе!

Не беда, что эта вставка абсурдна. Цена есть проявление закона стоимости. Стои­мость есть закон цен, т. е. обобщенное выражение явления цены. О «независимости» здесь говорить можно лишь для издевательства над наукой, которая во всех областях знания показывает нам проявление основных законов в кажущемся хаосе явлений.

Возьмем, например, закон изменения видов и образования высших видов из низших. Очень дешево было бы объявить фантомом обобщения естествознания, найденные уже законы (признаваемые всеми, несмотря на тьму кажущихся нарушений и отступлений в пестроте отдельных казусов), поиски исправлений и дополнений к ним. В области есте­ственных наук человека, который сказал бы, что законы явлений естественного мира — фантом, посадили бы в дом сумасшедших или просто осмеяли. В области наук эконо­мических человека, щеголяющего так смело... в голом состоянии... охотно назначат профессором, ибо он, действительно, вполне пригоден для отупления буржуазных сын­ков.

«Цена есть факт. Скажем так: цена есть понятие реального менового отношения между обменивае­мыми благами, есть реализованное меновое отношение.

Ценность есть норма. Скажем так: ценность есть понятие идеального, или должного соотношения между благами в процессе обмена» (88).

Не правда ли, как характерно для г-на Струве это небрежное, афишированно-несерьезно бросаемое замечание «скажем так»? Умышленно-тяжеловесный, кокет-

______________________ ЕТТТЕ ОДНО УНИЧТОЖЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА____________________ 47

ничающий мудреными терминами и новообразованиями, г. Струве переходит вдруг в фельетонный тон... Трудненько было бы объявлять стоимость фантомом без перехода в фельетонный тон.

Если цена есть «реализованное меновое отношение», то позволительно спросить: между кем существует это отношение? Очевидно, между обменивающимися хозяйст­вами. Если это «меновое отношение» не случайно возникает в виде исключения, на ко­роткий срок, а повторяется с неизменной регулярностью, повсеместно и каждодневно, то очевидно, что «меновое отношение» связывает в один хозяйственный строй сово­купность хозяйств; очевидно, что между этими хозяйствами есть упроченное разделе­ние труда.

Вот вам и рассыпаются уже, как карточные домики, все хитросплетения г-на Струве насчет «междухозяйственных» отношений, отделимых будто бы от социальных отно­шений. Г-н Струве выгнал в дверь понятие товарного производства, чтобы тайком про­пускать его назад в окно. Пресловутый «эмпиризм» г-на Струве состоит в изгнании из науки неприятных для буржуа обобщений, которые все же приходится признавать, так сказать, неофициально.

Если цена есть меновое отношение, то неизбежно понять разницу между единич­ным, меновым отношением и постоянным, между случайным и массовым, между мо­ментальным и охватывающим длительные промежутки времени. Раз это так, — а это несомненно так, — мы столь же неизбежно поднимаемся от случайного и единичного к устойчивому и массовому, от цены к стоимости. Попытка г-на Струве объявить стои­мость «должным», сблизить ее с этикой или учением канонистов и т. п., падает как кар­точный домик.

Называя «эмпиризмом» признание стоимости за фантом и «метафизикой» стремле­ние (идущее «от Аристотеля» к Марксу — стр. 91 — надо еще добавить: через всю классическую политическую экономию!) — стремление найти закон образования и из­менения цен, г. Струве повторяет прием новейших философских

48___________________________ В. И. ЛЕНИН

реакционеров, которые «метафизикой» считают материализм естествознания вообще, а «эмпиризмом» объявляют ступеньку к религии. Изгнание законов из науки есть на деле лишь протаскивание законов религии. Напрасно воображает г. Струве, будто его «ма­ленькие хитрости» могут обмануть кого-либо насчет этого простого и несомненного факта.

VII

От прямого сражения с марксистами г. Струве, как мы видели, уклонился, спрятав­шись за скептицизм вообще. Тем с большим усердием рассыпает он в своей книге за­мечания против марксизма, рассчитанные на уловление придавленного грудой надер­ганных, несвязных цитат читателя.

Приводится, например, одна цитатка из Сен-Симона, называется ряд книг о Сен-Симоне (это списывание немецких библиографических указателей практикуется нашим «ученым» систематически — очевидно, как вернейший путь... к ученой степени), при­водятся подробнейшие выписки из Ренувье о Сен-Симоне.

И вывод?

Вывод вот какой: «Как это ни покажется парадоксальным, но просто неоспоримый исторический факт, что высшая форма социализма, так называемый научный социа­лизм, есть дитя, порожденное связью между мыслью революционной и реакционной» (51—52). Ибо путь к научному социализму идет через Сен-Симона, а «Сен-Симон — ученик в одно и то же время и просветителей XVIII века и реакционеров конца XVIII и начала XIX века» (53). «Это всегда следует помнить: исторический материализм по своей сути есть порождение реакции против духа XVIII века. Он, во-первых, реакция органического воззрения против рационализма, во-вторых, реакция экономизма против политицизма. Сен-Симон, кроме того, в своем религиозном периоде представляет реак­цию чувства и религии против идей права и человеческой справедливости» (54—55). И для закрепления г. Струве повторяет еще раз: «мар-

______________________ ЕТТТЕ ОДНО УНИЧТОЖЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА____________________ 49

ксизм, это — формулы французской теократической школы и вообще исторической контрреволюционной реакции, переведенные на язык позитивизма, атеизма и радика­лизма. Дав отставку разуму, Маркс остался революционером и социалистом» (55)...

Если Маркс сумел воспринять и развить дальше, с одной стороны, «дух XVIII века» в его борьбе с феодальной и поповской силой средневековья, а с другой стороны, эко­номизм и историзм (а также диалектику) философов и историков начала XIX века, то это только доказывает глубину и силу марксизма, только подтверждает мнение тех, ко­торые видят в марксизме последнее слово науки. Что в учениях реакционеров — исто­риков и философов — были глубокие мысли относительно законосообразности и борь­бы классов в смене политических событий, это Маркс указывал всегда с ясностью, не оставляющей места недоразумениям.

А г. Струве кувыркается и объявляет, что марксизм есть порождение реакции, хотя тут же добавляет, что к марксизму ведет не Сен-Симон поповский, а Сен-Симон исто­рик и экономист!!

Выходит, что посредством хлесткой фразы, не сказав ни единого серьезного слова о том, каково было приобретение общественной науки, сделанное Сен-Симоном после просветителей XVIII века и до Маркса, наш автор перепрыгнул через всю обществен­ную науку вообще.

Так как эту науку строили, во-первых, экономисты-классики, открывая закон стои­мости и основное деление общества на классы, — так как эту науку обогащали далее, в связи с ними, просветители XVIII века борьбой с феодализмом и поповщиной, — так как эту науку двигали вперед, несмотря на свои реакционные взгляды, историки и фи­лософы начала XIX века, разъясняя еще дальше вопрос о классовой борьбе, развивая диалектический метод и применяя или начиная применять его к общественной жизни, — то марксизм, сделавший ряд громадных шагов вперед именно по этому пути, есть высшее развитие всей исторической и экономической, и философской науки Европы. Таков логический вывод.

50___________________________ В. И. ЛЕНИН

Ayr. Струве вывод гласит: поэтому марксизм не стоит и опровергать, о законах стои­мости и т. п. не стоит и говорить, марксизм есть порождение реакции!

Неужели г. Струве рассчитывает столь грубыми приемами обмануть своих слушате­лей и прикрыть свое мракобесие?

VIII

Ученый труд г-на Струве не был бы, разумеется, ученым трудом, представленным на соискание ученой степени, если бы в нем не была «доказана» невозможность социа­лизма.

Вы думаете, может быть, что это чересчур? В сочинении, посвященном вопросу о цене и хозяйстве, а также о «некоторых философских мотивах» политической эконо­мии, «доказать» невозможность социализма даже и не подступая к изучению историче­ских тенденций капитализма?

О, для г. Струве это — совсем, совсем просто! Слушайте:

«В последнем итоге экономическому либерализму рисуется полное совпадение — на основе осущест­вления «естественного закона» — рационального и должного с естественным и необходимым в общест­венно-экономическом процессе, полная рационализация его... Социализм в своей наиболее совершенной форме исторического или так называемого научного социализма, отрицая «естественный закон», в то же время разделяет эту основную идею экономического либерализма. Он также полагает, что возможна гармония между рациональным построением и естественным ходом вещей, возможна полная рационали­зация общественно-экономического процесса» (стр. 58).

Несколько пренебрежительных фраз об этой «вере» (стр. 59) и вывод серьезной нау­ки (стр. 60). (Параграф 7-ой главы 2-ой отдела первого первой части «труда» г-на Стру­ве):

«Сопоставляя социалистический и либеральный идеал с миром действительности, научно-эмпирическое исследование должно признать, что для него заключенная в этих идеалах вера не может существовать. Оба эти идеала в формальном смысле одинаково неосуществимы, одинаково утопичны».

______________________ ЕТТТЕ ОДНО УНИЧТОЖЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА____________________ 51

Право, не веришь даже своим глазам, когда читаешь такие вещи. До такой степени маразма, упадка и проституции дошла современная профессорская наука! Г-н Струве прекрасно знает, что научный социализм опирается на факт обобществления производ­ства капитализмом. Этот факт доказывается бездной явлений, наблюдаемых во всем мире. О степени развития и быстроте развития этих явлений имеется богатейший «эм­пирический» материал.

А наш ученый, обойдя вопрос об обобществлении производства, не прикоснувшись своим «научно-эмпирическим исследованием» ни к одной области многочисленных фактов, объявляет вопрос научно решенным на основании нескольких пустых фраз о либерализме и рационализации!

Неправда, что либерализму рисуется полная рационализация. Неправда, что мар­ксизм отрицает «естественный закон». Неправильна и пуста вообще вся фраза о «пол­ной рационализации» — все это жалкие увертки, плоская игра, преследующая одну цель: обойти ясно и точно поставленный научным социализмом вопрос, огорошить учащуюся молодежь шумом и криком о невозможности социализма.

IX

Громадная часть труда г-на Струве, значительно больше половины, посвящена «этюдам и материалам по исторической феноменологии цены».

Вот где мог бы, в самом деле, показать себя наш горячий сторонник «последова­тельного эмпиризма», объявляющий стоимость фантомом и изучающий цены, как фак­ты!

Статистика цен за последние годы делает громадные успехи. Во всех странах собра­на масса материалов. Целый ряд трудов по истории цен. Если строгий ученый не может даже снизойти до того, чтобы опровергать теорию стоимости Маркса, отчего бы не проанализировать хоть некоторые основные вопросы этой теории при помощи «эмпи­рического» материала из истории и

52___________________________ В. И. ЛЕНИН

статистики цен? Можно найти тысячи товаров и сотни отделов или периодов из исто­рии их цен, когда влияние всех и всяких посторонних факторов поддается устранению — за исключением «фактора» труда — и когда о количестве труда, употребляемого для производства данного вида товара, есть точные данные. Отчего бы нашему сторон­нику «последовательного эмпиризма» в «научном исследовании» о цене, в отделе об «исторической феноменологии цены», не прикоснуться к этим данным?

Отчего? Оттого, разумеется, что г. Струве слишком хорошо сознавал безнадежность своей позиции, невозможность опровергнуть теорию объективной, трудовой, стоимо­сти и инстинктивно чувствовал необходимость бегом бежать прочь от всякого науч­ного исследования.

Сотни страниц труда г-на Струве, посвященные «этюдам и материалам по историче­ской феноменологии цены», представляют из себя на редкость замечательный образчик того, как бегают от науки современные буржуазные ученые. Чего-чего только тут нет! Заметки об указной и вольной цене — несколько наблюдений над полинезийцами — цитаты из устава о рыночной торговле, изданного (ученость, ученость!) объединителем Мадагаскара, царем Андрианампуинимерина в 178?—1810 годах — несколько статей из закона вавилонского царя Хаммураби (эпоха приблизительно за 2100 лет до р. х.) о вознаграждении врача за операцию — несколько цитат, преимущественно латинских, в высшей степени ученых, о тарификации покупной цены женщины в германских народ­ных правдах — перевод семи статей, относящихся к торговому праву, из сочинений священных законников Индии, Ману и Яйнавалькиа — охрана покупателя в римском праве и так далее и так далее вплоть до эллинистических образцов полицейского регу­лирования цен в Риме и

Г-н С. Ф. Ольденбург, любезно отвечая на запрос г. Струве, пишет ему, что «книги законов относи­тельно затронутых вами (г. Струве) вопросов, по-видимому, близко отражали жизнь». (Примечание 51Ь в § 8 подразделения II главы 2-ой отдела II части первой труда г. Струве.)

ETTTF, ОДНО УНИЧТОЖЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА___________________ 53

до христианизации римского полицейского права в законодательстве каролингов.

Можно ожидать, что г. В. П. Рябушинский, издавший труд г-на Струве, обессмертит свою славу, как мецената, и славу г-на Струве, как серьезного ученого, издавши еще сотни две томов этюдов и материалов по исторической методологии цены, ну, напри­мер, описания базаров всех времен и народов с иллюстрациями в тексте и с примеча­ниями г-на Струве, надерганными из наилучших немецких библиографических указа­телей. Последовательный эмпиризм будет торжествовать, а фантомы разных «законов» политической экономии исчезнут аки дым.

В старой, дореволюционной России господствовало деление ученых на два крупных лагеря: подлаживающихся к министерству и независимых, причем под первыми разу­мелись прямо продажные писаки и составители сочинений на заказ.

Это грубое деление, соответствовавшее патриархальным, полуазиатским отношени­ям, безусловно устарело и должно быть сдано в архив. Россия быстро европеизуется. Буржуазия у нас почти совсем созрела и даже кое в чем перезрела. Ее ученые «не зави­симы» от правительства, они отнюдь не способны писать на заказ, они искренне и доб­росовестно изучают вопросы с такой точки зрения и такими методами, которые, по их искреннему и добросовестному убеждению, совпадают с интересами «вождей» нашей торговли и промышленности вроде г-на В. П. Рябушинского. В наше время, когда все так далеко шагнуло вперед, заслужить репутацию солидного ученого и получить офи­циальное признание своих трудов, — это значит доказать невозможность социализма посредством парочки «по-кантиански» выведенных определений; это значит уничто­жить марксизм, разъяснив читателям и слушателям, что его не стоит даже опровергать, и сославшись на тысячи имен и названий книг европейских профессоров; это значит

54___________________________ В. И. ЛЕНИН

выкинуть за борт вообще всякие научные законы для очистки места законам религиоз­ным; это значит нагромоздить горы высокоученого хлама и сора для забивания голов учащейся молодежи.

Если все это выйдет много погрубей, чем у буржуазных ученых Германии, — не бе­да. Надо же ценить то, что Россия встала все-таки окончательно на путь европеизации.

РЕЗОЛЮЦИЯ ЦК РСДРП О СОЗДАНИИ ОРГАНИЗАЦИОННОГО ОТДЕЛЕНИЯ ЦК ПО РУКОВОДСТВУ НЕЛЕГАЛЬНОЙ РАБОТОЙ²⁵

Ввиду конспиративных условий создается особое отделение ЦК для непосредствен­ного руководства нелегальной организационной работой.

Общие собрания всех отделений ЦК бывают лишь в экстренных случаях, при со­блюдении особо конспиративных условий и только по соглашению представителей обоих отделений. Обычные же сношения ведутся через отдельных уполномоченных лиц.

Организационное отделение ЦК называется для прикрытия Рабочей кооперативной комиссией.

Это отделение 1) направляет работу Петербургского комитета, систематически по­могая ей и восстановляя в случае провалов; 2) заботится о связи работы во всех легаль­ных организациях в партийном духе; 3) изыскивает особо конспиративные формы при­крытия нелегальных связей и предприятий; 4) объединяет работу во всероссийском масштабе, устанавливая правильные сношения и объезды; 5) заведует главным образом подготовкой партийного съезда к августу 1914 года.

Состав организационного отделения устанавливается русской коллегией ЦК из 3—5 лиц, с таким же или двойным числом кандидатов к ним.

Написано 2 — 4 (15 — 17) апреля 1914 г.

Впервые напечатано в 1957 г.

в журнале Печатается по рукописи

«Вопросы истории КПСС» № 3

О ФОРМАХ РАБОЧЕГО ДВИЖЕНИЯ

(ЛОКАУТ И МАРКСИСТСКАЯ ТАКТИКА)²⁷

Локауты, т. е. массовые расчеты рабочих стакнувшимися предпринимателями, такое же необходимое и неизбежное явление в капиталистическом обществе, как и стачки рабочих. Капитал, обрушиваясь всей своей тяжестью на разоряемых мелких произво­дителей и пролетариат, грозит постоянно свести условия жизни рабочих к прямому го­лоданию и вымиранию от голода. И бывали во всех странах примеры, даже целые пе­риоды жизни народов, когда отсутствие отпора со стороны рабочих доводило их до не­вероятной нищеты и всех ужасов голода.

Отпор рабочих вытекает из самых условий жизни — продажи рабочей силы. Только благодаря этому отпору, несмотря на громадные жертвы, приносимые рабочими в борьбе, они отстаивают хоть сколько-нибудь сносный уровень жизни. Но капитал кон­центрируется все больше, союзы фабрикантов растут, увеличивается число неимущих и безработных, а вместе с тем нужда пролетариата, и бороться за сносный уровень жизни становится все труднее. Дороговизна жизни, быстро повышающаяся за последние годы, часто сводит на нет все усилия рабочих.

Рабочие организации и в первую голову профессиональные союзы рабочих, привле­кая все большую массу пролетариата к участию в организованной борьбе, превращают отпор рабочих в возможно более плано-

__________________________ О ФОРМАХ РАБОЧЕГО ДВИЖЕНИЯ_________________________ 57

мерный и систематический. Стачечная борьба, при массовых и разнообразных профес­сиональных союзах, становится более упорной: реже происходят стачки, но крупнее бывает каждое столкновение.

Локауты предпринимателей вызываются обострением борьбы и в свою очередь обо­стряют ее. И пролетариат, сплачиваясь на борьбе, развивая борьбой и свое сознание, и свою организацию, и свой опыт, приходит все шире и шире к убеждению все более и более твердому в необходимости полного экономического переустройства капитали­стического общества.

Марксистская тактика состоит в соединении различных приемов борьбы, в умелом переходе от одного к другому, в неуклонном повышении сознания масс и широты их коллективных действий, из которых каждое в отдельности бывает то наступательным, то оборонительным, а все вместе ведут к все более глубокому и решительному кон­фликту.

В России нет основного условия такого развития борьбы, какое мы видим в запад­ноевропейских странах, — борьбы при участии прочных и систематически развиваю­щихся профессиональных союзов.

Стачечное движение, в отличие от Европы, где давно уже существует политическая свобода, выходило у нас в 1912—1914 годах за узкопрофессиональные пределы. Либе­ралы отрицали это, либеральные рабочие политики (ликвидаторы) не понимали этого или закрывали глаза на это. Но факт заставил признать себя. В речи Милюкова в Госу­дарственной думе по ленскому запросу это вынужденное запоздалое, половинчатое, платоническое (т. е. сопровождающееся не помощью на деле, а только вздохами) при­знание общего значения рабочего движения сказалось определенно. Ликвидаторы своими либеральными речами о «стачечном азарте», против соединения экономиче­ских и других мотивов в стачечном движении (напомним, что такие речи господ Ежова и К⁰ начались с 1912 года!), вызвали законное отвращение рабочих. Рабочие сознатель­но и твердо провели поэтому «снятие с постов» рабочего движения гг. ликвидаторов.

58___________________________ В. И. ЛЕНИН

Отношение марксистов к стачечному движению не вызывало никаких колебаний и неудовольствия среди рабочих. При этом значение локаутов формально и официально было оценено организованными марксистами еще в феврале 1913 года²⁸ (правда, на та­кой арене, которой не видят рабы либералов гг. ликвидаторы). Еще в феврале 1913 г. формальное решение марксистов определенно и громко указало на локауты и на необ­ходимость в тактике учитывать их. Как учитывать? Внимательнее обсуждая целе­сообразность отдельных выступлений, видоизменяя формы борьбы, заменяя (именно о замене была речь!) одни формы другими, причем повышение форм должно оставаться постоянной тенденцией. Сознательные рабочие очень хорошо знают и некоторые кон­кретные формы повышения, исторически неоднократно испытанные и «непонятные», «чуждые» только для ликвидаторов.

21-го марта, тотчас после объявления локаута, правдисты дали свой ясный лозунг: выбирать время и формы выступлений не по воле фабрикантов, сейчас не бастовать. Рабочие союзы и организованные марксисты знали и видели, что этот лозунг — их соб­ственный, выработанный тем же самым большинством передового пролетариата, кото-рое провело своих представителей в Страховой совет и которое ведет всю работу пе­тербургских рабочих вопреки дезорганизаторским и либеральным воплям ликвидато­ров.

Лозунг 21 марта, не бастовать сейчас, был лозунгом рабочих, знавших, что они су­меют заменить одну форму другою, что они стремились и будут стремиться — через все изменения форм движения — к общему повышению его уровня.

Что дезорганизаторы рабочего движения — ликвидаторы и народники — будут пы­таться дезорганизовать рабочее дело и в этом случае, это рабочие знали и этому заранее готовили отпор.

26-го марта и ликвидаторская и народническая группа дезорганизаторов и наруши­телей воли большинства сознательных рабочих Петербурга и России поместили в сво­их газетах обычные для этих лагерей

__________________________ О ФОРМАХ РАБОЧЕГО ДВИЖЕНИЯ_________________________ 59

буржуазные пошлости: народники болтали (к удовольствию ликвидаторов) о «легко­мыслии» (сознательные рабочие давно знают, что нет никого легкомысленнее народни­ков), ликвидаторы держали либеральные речи (разобранные и заклейменные уже в 47 № «Пути Правды») и проповедовали замену стачек... не соответственными, не более высокими формами, а... петициями и «резолюциями»!!!

Отбрасывая в сторону позорно-либеральные советы ликвидаторов, отбрасывая в сторону легкомысленную болтовню народников, передовые рабочие твердо шли своим путем.

Старое решение о замене стачек в известных случаях локаута известными, соответ­ствующими им более высокими формами борьбы рабочие твердо знали и правильно применили.

Провокация локаутчиков не удалась. Рабочие не приняли боя там, где его навязыва­ли рабочим враги их, рабочие вовремя применили решение организованных марксистов и, с еще большей энергией, еще нагляднее, видя все значение своего движения, про­должают идти по старому пути.

«Путь Правды» № 54, Печатается по тексту

4 апреля 1914 г. газеты «Путь Правды»

ПРИКРАШИВАНИЕ БУРЖУАЗИИ ЛЕВОНАРОДНИКАМИ

Как только гг. левонародники от пустых, общих фраз о «трудовом крестьянстве», фраз, набивших всем оскомину и показывающих незнание ни «Коммунистического ма­нифеста», ни «Капитала», переходят к точным данным, так сейчас же обнаруживается левонародническое подкрашивание буржуазии.

Буржуазный характер всей теории о «трудовом крестьянстве» прикрывается фразами и восклицаниями, разоблачается фактами и изучением теории Маркса.

Вот в № 14 «Стойкой Мысли» некий, пишущий чисто интеллигентским языком, г. Батрак рассуждает о «социализме и крестьянстве».

«Растут трудовые хозяйства», — заявляет г. Батрак и приводит статистику Фран­ции и Германии. Статистика — вещь такая, что тут фразами и восклицаниями не отде­лаешься, и обман сразу раскрывается.

Во Франции выросла площадь земли «мелких хозяйств», т. е. имеющих от 5 до 10 гектаров (гектар немного менее десятины) земли.

Очень хорошо, г. Батрак! Но не слыхали ли вы, что, чем интенсивнее земледелие, тем чаще встречается наемный труд в «мелких» (по количеству земли) хозяйствах? Не значит ли подкрашивать буржуазию — замалчивать данные о наемном труде? а, г. Бат­рак?

Берем немецкие данные. На 652 798 хозяйств с 5— 10 гектарами наемных рабочих приходится 487 704. Каково? Большая часть мелких хозяйчиков эксплуати-

________________ ПРИКРАШИВАНИЕ БУРЖУАЗИИ ЛЕВОНАРОДНИКАМИ________________ 61

рует наемных рабочих! А во Франции? Во Франции гораздо больше, чем в Германии, распространено возделывание винограда, требующее наемного труда на мелких участ­ках земли.

Теория «трудового хозяйства» есть теория обмана рабочих посредством замалчива­ния данных о наемном труде.

Г-н Батрак берет Германию. За «трудовые» хозяйства должны идти «мелкие и сред­ние» (язык без костей и кого угодно «трудовым» хозяином может назвать!). И вот, г. Батрак выводит рост «трудовых хозяйств» из роста «мелких» и «средних» хозяйств.

Посмотрите же на данные этого нового защитника буржуазии.

Он начинает с хозяйств до 2 гектаров. Число их было в 1882 г. — 58,03%; в 1895 г..

— 58,22%; в 1907 г. — 58,89%. Рост, не правда ли?

А о том, что это есть рост наемных рабочих, наш «левонародник» умолчал!!!

Статистика, которую он извращает, говорит определенно: из 3 378 509 хозяйств до 2 гектаров (1907 г.) только 474 915, т. е. немногим более /ю (одной десятой доли), явля­ются самостоятельными земледельцами по своей главной профессии. Большинство же

— наемные рабочие (1 822 792).

Из 3 378 509 хозяйств — 2 920 119, т. е. огромное большинство, суть подсобные хо­зяйства, главный же заработок здесь не земледелие.

Спрашивается, разве это не подкрашивание буржуазии и капитализма, когда за «трудовые хозяйства» выдаются батраки и поденщики, наемные рабочие?!

Разве не служит здесь глупенькое словечко «трудовой хозяин» для того, чтобы за­тушевывать пропасть между пролетариатом (наемными рабочими) и буржуазией?? Разве это словечко не служит протаскиванию буржуазных теорий??

Дальше. Хозяйства от 2 до 5 гектаров. Их число в 1882 г. — 18,6%; в 1895 г. — 18,29% и в 1907 г. — 17,57%. Так пишет г. Батрак.

А вывод? О выводе он молчит.

62___________________________ В. И. ЛЕНИН

Вывод же гласит: уменьшение, а не рост. И как раз среди этих хозяйств, только среди них, нет полного преобладания нанимающих (покупающих частный труд) и на­нимающихся. Нанимающих — 411 311 (по числу наемных рабочих); нанимающихся — 104 251 (это еще не все число нанимающихся, статистика здесь неполна). Сложите вме­сте — 515 тысяч, а всего таких крестьян 1 006 277 хозяйств, значит, даже здесь большая половина либо нанимается — либо нанимает!!

Хорошее словечко: «трудовое хозяйство» — служит для обмана рабочих посредст­вом сокрытия данных о купле-продаже рабочей силы.

Дальше г. Батрак берет хозяйства от 5 до 20 гектаров и указывает, что они растут.

А наемный труд? Ни словечка, ни звука об этом. Теоретики «трудового хозяйства» посланы буржуазией для сокрытия данных о наемном труде.

Берем эти данные. На 652 798 хозяйств (1907 г.) с 5—10 гектарами — 487 704 наем­ных рабочих, значит, больше половины — эксплуататоры наемного труда.

На 412 741 хозяйство с 10—20 гектарами — 711 867 наемных рабочих, т. е. все или почти все эксплуататоры наемного труда.

Как назвать человека, который выдает себя за «социалиста», а сам относит к «трудо­вым хозяевам» эксплуататоров наемного труда?

Дата добавления: 2015-06-04