Отношение социалистов к войнам 5 страница

246__________________________ В. И. ЛЕНИН

Каутский старается побить своих противников, левых, приписывая им бессмыслицу: будто бы они ставят вопрос так, что «в ответ» на войну «массы» должны были «в 24 часа» сделать революцию, ввести «социализм» против империализма, иначе «массы» проявили бы «бесхарактерность и измену». Ведь это же просто вздор, которым до сих пор «побивали» революционеров составители безграмотных буржуазных и полицей­ских книжонок и которым теперь щеголяет Каутский. Левые противники Каутского от­лично знают, что революцию нельзя «сделать», что революции вырастают из объек­тивно (независимо от воли партий и классов) назревших кризисов и переломов исто­рии, что массы без организации лишены единой воли, что борьба с сильной, террори­стической, военной организацией централизованных государств — трудное и длитель­ное дело. Массы не могли при измене их вождей в критическую минуту сделать ничего; а «горстки» этих вождей вполне могли и должны были голосовать против кредитов, вы­ступать против «гражданского мира» и оправдания войны, высказываться за поражение своих правительств, налаживать международный аппарат для пропаганды братанья в траншеях, организовывать нелегальную литературу, проповедующую необходимость перехода к революционным действиям, и т. д.

Каутский превосходно знает, что «левые» в Германии имеют в виду именно такие или, вернее, подобные действия и что прямо, открыто говорить о них они при военной цензуре не в состоянии. Желание во что бы то ни стало защитить оппортунистов дово­дит Каутского до беспримерной подлости, когда, прячась за спину

Между прочим. Для этого вовсе не обязательно было закрыть все социал-демократические газеты в ответ на запрещение писать о классовой ненависти и классовой борьбе. Согласиться на условие не пи­сать об этом, как сделал «Vorwärts», было подлостью и трусостью. «Vorwärts» политически умер, сделав это. Л. Мартов был прав, когда заявил это. Но можно бы сохранить легальные газеты, заявив, что они не партийные и не социал-демократические, а просто обслуживающие технические нужды части рабочих, т. е. не политические газеты. Нелегальная социал-демократическая литература с оценкой войны и ле­гальная рабочая без такой оценки, не говорящая неправды, но молчащая о правде, — почему бы это бы­ло невозможно?

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 247

военных цензоров, он приписывает левым явный вздор в уверенности, что цензоры за­щитят его от разоблачения.

VII

Серьезный научный и политический вопрос, который Каутский сознательно, путем всяческих уловок, обходил, доставляя этим громадное удовольствие оппортунистам, состоит в том, как могли виднейшие представители II Интернационала изменить социа­лизму?

Вопрос этот мы должны ставить, разумеется, не в смысле личной биографии таких-то авторитетов. Будущие их биографы должны будут разобрать дело и с этой стороны, но социалистическое движение заинтересовано сейчас вовсе не в этом, а в изучении ис­торического происхождения, условий, значения и силы социал-шовинистского тече­ния. 1) Откуда взялся социал-шовинизм? 2) что дало ему силу? 3) как с ним бороться? Только такая постановка вопроса серьезна, а перенесение дела на «личности» означает на практике простую увертку, уловку софиста.

Для ответа на первый вопрос надо рассмотреть, во-1-х, не стоит ли идейно-политическое содержание социал-шовинизма в связи с каким-либо прежним течением в социализме? во-2-х, в каком отношении находится, с точки зрения фактических поли­тических делений, теперешнее деление социалистов на противников и защитников со­циал-шовинизма к прежним, исторически предшествующим, делениям?

Под социал-шовинизмом мы разумеем признание идеи защиты отечества в тепереш­ней империалистской войне, оправдание союза социалистов с буржуазией и правитель­ствами «своих» стран в этой войне, отказ от проповеди и поддержки пролетарски-революционных действий против «своей» буржуазии и т. д. Совершенно очевидно, что основное идейно-политическое содержание социал-шовинизма вполне совпадает с ос­новами оппортунизма. Это — одно и то лее течение. Оппортунизм в обстановке войны 1914—1915 года и дает социал-шовинизм. Главное в оппортунизме есть

248__________________________ В. И. ЛЕНИН

идея сотрудничества классов. Война доводит до конца эту идею, присоединяя притом к обычным факторам и стимулам ее целый ряд экстраординарных, принуждая обыва­тельскую и раздробленную массу к сотрудничеству с буржуазией особыми угрозами и насилием: это обстоятельство, естественно, увеличивает круг сторонников оппорту­низма, вполне объясняя переметывание многих вчерашних радикалов в этот лагерь.

Оппортунизм есть принесение в жертву временным интересам ничтожного мень­шинства рабочих коренных интересов массы или, иначе, союз части рабочих с буржуа­зией против массы пролетариата. Война делает такой союз особенно наглядным и при­нудительным. Оппортунизм порождался в течение десятилетий особенностями такой эпохи развития капитализма, когда сравнительно мирное и культурное существование слоя привилегированных рабочих «обуржуазивало» их, давало им крохи от прибылей своего, национального капитала, отрывало их от бедствий, страданий и революционных настроений разоряемой и нищей массы. Империалистская война есть прямое продол­жение и завершение такого положения вещей, ибо это есть война за привилегии велико­державных наций, за передел колоний между ними, за господство их над другими на­циями. Отстоять и упрочить свое привилегированное положение «высшего слоя» ме­щан или аристократии (и бюрократии) рабочего класса — вот естественное продолже­ние мелкобуржуазно-оппортунистических надежд и соответственной тактики во время войны, вот экономическая основа социал-империализма наших дней.

Несколько примеров того, как империалисты и буржуа высоко ценят значение «великодержавных» и национальных привилегий для раскалывания рабочих и отвлечения их от социализма. Английский импе­риалист Люкас в сочинении «Великий Рим и Великая Британия» (Оксфорд, 1912) признает неполнопра­вие краснокожих в современной Британской империи (стр. 96—97) и замечает: «В нашей Империи, когда белые рабочие работают рядом с краснокожими, они работают не как товарищи, а белый рабочий явля­ется скорее надсмотрщиком краснокожего» (98). — Эрвин Бельгер, бывший секретарь имперского союза против социал-демократов, в брошюре «Социал-демократия после войны» (1915) хвалит поведение со­циал-демократов, заявляя, что они должны стать «чисто рабочей партией» (43), «национальной», «не­мецкой рабочей партией» (45), без «интернациональных, утопических», «революционных» идей (44). — Немецкий империалист Сарториус фон Вальтерсхаузен в сочинении о помещении капитала за границей

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 249

И, разумеется, сила привычки, рутина сравнительно «мирной» эволюции, националь­ные предрассудки, боязнь резких переломов и неверие в них — все это играло роль до­бавочных обстоятельств, усиливающих и оппортунизм и лицемерное и трусливое при­мирение с ним, якобы только на время, якобы только по особым причинам и поводам. Война видоизменила десятилетиями выращенный оппортунизм, подняла его на выс­шую ступень, увеличила число и разнообразие его оттенков, умножила ряды его сто­ронников, обогатила их доводы кучей новых софизмов, слила, так сказать, с основным потоком оппортунизма много новых ручейков и струй, но основной поток не исчез. Напротив.

Социал-шовинизм есть оппортунизм, созревший до такой степени, что существова­ние этого буржуазного нарыва по-прежнему внутри социалистических партий стало невозможным.

Люди, не хотящие видеть самой тесной и неразрывной связи социал-шовинизма с оппортунизмом, ловят отдельные случаи и «казусы» — такой-то-де оппортунист стал интернационалистом, а такой-то радикал — шовинистом. Но это — прямо-таки не серьезный довод в вопросе о развитии течений. Во-1-х, экономическая основа шови­низма и оппортунизма в рабочем движении одна и та же: союз немногочисленных верхних слоев пролетариата и мещанства, пользующихся крохами от

(1907)²⁰³ порицает немецких социал-демократов за игнорирование «национального блага» (438) — со­стоящего в захвате колоний — и хвалит английских рабочих за их «реализм», например, за их борьбу против иммиграции, — Немецкий дипломат Рюдорфер в книге об основах мировой политики²⁰⁴ подчер­кивает общеизвестный факт, что интернационализация капитала нисколько не устраняет обостренной борьбы национальных капиталов за власть, влияние, за «большинство акций» (161), и отмечает, что эта обостренная борьба втягивает рабочих (175). Книга помечена октябрем 1913 г., и автор с полнейшей яс­ностью говорит об «интересах капитала» (157), как причине современных войн, о том, что вопрос о «на­циональной тенденции» становится «гвоздем» социализма (176), что правительствам нечего бояться ин­тернационалистских манифестаций социал-демократов (177), которые на деле становятся все националь-нее (103, ПО, 176). Международный социализм победит, если вырвет рабочих из-под влияния нацио­нальности, ибо одним насилием ничего не сделаешь, но он потерпит поражение, если национальное чув­ство возьмет верх (173—174).

250__________________________ В. И. ЛЕНИН

привилегий «своего» национального капитала, против массы пролетариев, массы тру­дящихся и угнетенных вообще. Во-2-х, идейно-политическое содержание обоих тече­ний одно и то же. В-З-х, в общем и целом старое, свойственное эпохе II Интернациона­ла (1889—1914), деление социалистов на течение оппортунистическое и революцион­ное соответствует новому делению на шовинистов и интернационалистов.

Чтобы убедиться в верности этого последнего положения, надо помнить правило, что в общественной науке (как и в науке вообще) дело идет о массовых явлениях, а не об единичных случаях. Возьмите 10 европейских стран: Германию, Англию, Россию, Италию, Голландию, Швецию, Болгарию, Швейцарию, Францию, Бельгию. В 8 первых странах новое деление социалистов (по интернационализму) соответствует старому (по оппортунизму): в Германии крепость оппортунизма, журнал «Социалистический Еже­месячник» («Sozialistische Monatshefte») стал крепостью шовинизма. Идеи интернацио­нализма поддержаны крайними левыми. В Англии в Британской социалистической партии около Ιη интернационалистов (66 голосов за интернациональную резолюцию против 84, по последним подсчетам), а в блоке оппортунистов (Рабочая партия + Фаби­анцы + Независимая рабочая партия) менее Ιη интернационалистов. В России основное ядро оппортунистов, ликвидаторская «Наша Заря», стало основным ядром шовинистов. Плеханов с Алексинским более шумят, но мы знаем хотя бы по опыту пятилетия 1910— 1914, что они неспособны вести систематическую пропаганду в массах в Рос­сии. Основное ядро интернационалистов в России — «правдизм» и Российская социал-демократическая рабочая фракция, как представитель передовых рабочих, воссоздав­ших партию в январе 1912 года.

Обычно сравнивают одну «Независимую рабочую партию» с «Британской социалистической парти­ей». Это неправильно. Надо брать не организационные формы, а суть дела. Возьмите ежедневные газеты: их было две — одна («Daily Herald») у Британской социалистической партии, другая («Daily Citizen») у блока оппортунистов. Ежедневные газеты выражают фактическую работу пропаганды, агитации, органи­зации.

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 251

В Италии партия Биссолати и К, чисто оппортунистическая, стала шовинистской. Интернационализм представлен рабочей партией. Массы рабочих за эту партию; оп­портунисты, парламентарии, мелкие буржуа за шовинизм. В Италии можно было в те­чение ряда месяцев свободно делать выбор, и выбор сделан был не случайно, а сооб­разно с различием классового положения массовика-пролетария и мелкобуржуазных слоев.

В Голландии оппортунистическая партия Трульстры мирится с шовинизмом вообще (не надо давать себя в обман тем, что в Голландии мелкие буржуа, как и крупные, осо­бенно ненавидят Германию, способную скорее всего «проглотить» их). Последователь­ных, искренних, горячих, убежденных интернационалистов дала марксистская партия с Гортером и Паннекуком во главе. В Швеции оппортунистский вождь Брантинг возму­щается обвинением немецких социалистов в измене, а вождь левых Хёглунд заявляет, что среди его сторонников есть люди, которые именно так смотрят (см. «Социал-Демократ» № 36). В Болгарии противники оппортунизма, «тесняки», печатно обвиняют германских социал-демократов в своем органе («Новом Времени») в «сотворении пакости». В Швейцарии сторонники оппортуниста Грейлиха склонны оправдывать не­мецких социал-демократов (см. их орган, цюрихское «Народное Право»), а сторонники гораздо более радикального Р. Гримма создали из бернской газеты («Berner Tagwacht») орган немецких левых. Исключением являются только две страны из 10, Франция и Бельгия, причем и здесь мы наблюдаем, собственно, не отсутствие интернационали­стов, а чрезмерную (отчасти по причинам вполне понятным) слабость и придавлен­ность их; не забудем, что сам Вальян признавался в «L'Humanité» в получении им от своих читателей писем интернационалистского направления, из коих он ни одного не напечатал полностью!

В общем и целом, если брать течения и направления, нельзя не признать, что именно оппортунистское крыло европейского социализма предало социализм и ушло к шови­низму. Откуда взялась его сила, его кажущееся

252__________________________ В. И. ЛЕНИН

всесилие в официальных партиях? Каутский, который очень хорошо умеет ставить ис­торические вопросы, особенно когда речь идет о древнем Риме и тому подобных, не слишком близких к живой жизни материях, — теперь, когда дело коснулось его самого, лицемерно прикидывается, будто не понимает этого. Но дело яснее ясного. Гигантскую силу оппортунистам и шовинистам дал их союз с буржуазией, правительствами и гене­ральными штабами. У нас в России очень часто забывают об этом и смотрят на дело так, что оппортунисты — часть социалистических партий, что всегда были и будут два крайние крыла в этих партиях, что все дело в избежании «крайностей» и т. д. и т. п., как пишут во всех филистерских прописях.

В действительности формальная принадлежность оппортунистов к рабочим партиям нисколько не устраняет того, что они являются — объективно — политическим отря­дом буржуазии, проводниками ее влияния, агентами ее в рабочем движении. Когда ге­ростратовски знаменитый оппортунист Зюдекум наглядно продемонстрировал эту со­циальную, классовую истину, многие добрые люди ахнули. Французские социалисты и Плеханов стали показывать пальцами на Зюдекума, — хотя стоило бы Вандервельде, Самба и Плеханову взглянуть в зеркало, чтобы увидать именно Зюдекума, с чуточку иным национальным обличьем. Немецкие цекисты («форштанд»), которые хвалят Ка­утского и которых хвалит Каутский, поспешили осторожно, скромно и вежливо заявить (не называя Зюдекума), что они «несогласны» с линией Зюдекума.

Это смешно, ибо на деле в практической политике германской социал-демократической партии один Зюдекум оказался в решающий момент сильнее сотни Гаазе и Каутских (как одна «Наша Заря» сильнее всех течений брюссельского блока, боящихся раскола с нею).

Почему? Да именно потому, что за спиной Зюдекума стоит буржуазия, правительст­во и генеральный штаб великой державы. Политику Зюдекума они поддерживают ты­сячами способов, а политику его противников пресекают всеми средствами вплоть до тюрьмы и

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 253

расстрела. Голос Зюдекума разносится буржуазной печатью в миллионах экземпляров газет (как и голос Вандервельде, Самба, Плеханова), а голоса его противников нельзя услышать в легальной печати, ибо на свете есть военная цензура!

Все соглашаются, что оппортунизм — не случайность, не грех, не оплошность, не измена отдельных лиц, а социальный продукт целой исторической эпохи. Но не все вдумываются в значение этой истины. Оппортунизм выращен легализмом. Рабочие партии эпохи 1889—1914 годов должны были использовать буржуазную легальность. Когда наступил кризис, надо было перейти к нелегальной работе (а такой переход не­возможно сделать иначе, как с величайшей энергией и решительностью, соединенными с целым рядом военных хитростей). Чтобы помешать этому переходу, достаточно одно­го Зюдекума, ибо за него весь «старый мир», говоря историко-философски, — ибо он, Зюдекум, всегда выдавал и всегда выдаст буржуазии все военные планы ее классового врага, говоря практически-политически.

Это — факт, что вся немецкая социал-демократическая партия (и то же относится к французам и т. д.) делает только то, что приятно Зюдекуму, или что может быть тер­пимо Зюдекумом. Ничего иного нельзя делать легально. Все, что делается честного, действительно социалистического, в германской социал-демократической партии, де­лается против ее центров, в обход ее ЦК и ее ЦО, делается с нарушением организаци­онной дисциплины, делается фракционно от имени анонимных новых центров новой партии, как анонимно, например, воззвание немецких «левых», напечатанное в «Berner Tagwacht» от 31 мая т. г.²⁰⁶. Фактически растет, крепнет, организуется новая партия, действительно рабочая, действительно революционно-социал-демократическая, а не старая, гнилая, национал-либеральная партия Легина — Зюдекума — Каутского — Гаа­зе — Шейдемана и К⁰*.

Крайне характерно то, что произошло перед историческим голосованием 4-го августа. Официальная партия набросила на это покрывало казенного лицемерия: большинство решило и все голосовали, как один человек, за. Но Штребель в журнале «Die Internationale» разоблачил лицемерие и рассказал правду.

254__________________________ В. И. ЛЕНИН

Поэтому такую глубокую историческую правду выболтал нечаянно оппортунист Monitor в консервативном «Прусском Ежегоднике», когда заявил, что оппортунистам (читай: буржуазии) вредно было бы, если бы теперешняя социал-демократия поправе­ла, — ибо тогда рабочие ушли бы от нее. Оппортунистам (и буржуазии) нужна именно теперешняя партия, соединяющая правое и левое крыло, официально представляемая Каутским, который все на свете сумеет примирить гладкими и «совсем марксистскими» фразами. На словах социализм и революционность — для народа, для массы, для рабо­чих; на деле — зюдекумовщина, т. е. присоединение к буржуазии в момент всякого серьезного кризиса. Мы говорим: всякого кризиса, ибо не только по случаю войны, но и по случаю всякой серьезной политической стачки и «феодальная» Германия, и «сво­бодно-парламентарная» Англия или Франция немедленно введут, под тем или иным на­званием, военные положения. В этом не может сомневаться ни один человек, находя­щийся в здравом уме и твердой памяти.

Отсюда вытекает ответ на поставленный выше вопрос: как бороться с социал-шовинизмом? Социал-шовинизм есть оппортунизм, настолько созревший, настолько окрепнувший и обнаглевший за длинную эпоху сравнительно «мирного» капитализма, настолько определившийся идейно-политически, настолько тесно сблизившийся с бур­жуазией и правительствами, что нельзя мириться с нахождением такого течения внут­ри социал-демократических рабочих партий. Если можно еще мириться с тонкими и слабыми подошвами, когда ходить приходится по культурным тротуарам маленького провинциального города, то нельзя обойтись без

В социал-демократической фракции было две группы, пришедшие с готовым ультиматумом, т. е. с фракционным, т. е. с раскольническим решением. Одна группа, оппортунистов, около 30 человек, реши­ла — во всяком случае голосовать за; другая, левая, около 15 человек, решила — менее твердо — голосо­вать против. Когда не имеющий никакой твердой позиции «центр» или «болото» голоснул с оппортуни­стами, левые оказались разбитыми наголову и... подчинились! «Единство» германской социал-демократии есть сплошное лицемерие, прикрывающее фактически неизбежное подчинение ультимату­мам оппортунистов.

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 255

толстых и подбитых гвоздями подошв, идя в горы. Социализм в Европе вышел из ста­дии сравнительно мирной и ограниченной тесными национальными пределами. Он во­шел с войной 1914—1915 гг. в стадию революционных действий, и полный разрыв с оппортунизмом, изгнание его из рабочих партий назрели безусловно.

Разумеется, из этого определения задач, которые ставит перед социализмом новая эпоха его мирового развития, не вытекает еще непосредственно, с какой именно быст­ротой и в каких именно формах пойдет в отдельных странах процесс отделения рабо­чих революционно-социал-демократических партий от мелкобуржуазно-оппортунистических. Но отсюда вытекает необходимость ясно сознать, что такое отде­ление неизбежно, и именно под этим углом зрения направлять всю политику рабочих партий. Война 1914—1915 гг. есть такой великий перелом истории, что отношение к оппортунизму не может остаться старым. Нельзя сделать небывшим того, что было, нельзя вычеркнуть ни из сознания рабочих, ни из опыта буржуазии, ни из политических приобретений нашей эпохи вообще, того факта, что оппортунисты в момент кризиса оказались ядром тех элементов внутри рабочих партий, которые перешли на сторону буржуазии. Оппортунизм — если говорить в общеевропейском масштабе — был, так сказать, в юношеском состоянии до войны. С войной он окончательно возмужал, и его нельзя сделать опять «невинным» и юным. Созрел целый общественный слой парла­ментариев, журналистов, чиновников рабочего движения, привилегированных служа­щих и некоторых прослоек пролетариата, который сросся со своей национальной бур­жуазией и которого вполне сумела оценить и «приспособить» эта буржуазия. Ни по­вернуть назад, ни остановить колеса истории нельзя — можно и должно безбоязненно идти вперед, от приготовительных, легальных, плененных оппортунизмом, организа­ций рабочего класса к революционным, умеющим не ограничиваться легальностью, способным обезопасить себя от оппортунистской измены, организациям

256__________________________ В. И. ЛЕНИН

пролетариата, вступающего в «борьбу за власть», в борьбу за свержение буржуазии.

Отсюда видно, между прочим, как неправильно смотрят на дело те, кто ослепляет свое сознание и сознание рабочих вопросом, как быть с такими-то виднейшими автори­тетами II Интернационала, с Гедом, Плехановым, Каутским и т. д. В действительности тут нет никакого вопроса: если эти лица не поймут новых задач, им придется остаться в стороне или пребывать в плену у оппортунистов, в каком они находятся в данное вре­мя. Если эти лица освободятся из «плена», едва ли встретятся политические препятст­вия к их возвращению в лагерь революционеров. Во всяком случае нелепо заменять во­прос о борьбе течений и смене эпох рабочего движения вопросом о роли отдельных лиц.

VIII

Легальные массовые организации рабочего класса являются едва ли не важнейшим отличительным признаком социалистических партий эпохи II Интернационала. В гер­манской партии они были всего сильнее, и здесь война 1914—1915 гг. создала перелом всего более острый, поставила вопрос всего более ребром. Ясно, что переход к револю­ционным действиям означал роспуск легальных организаций полицией, и старая пар­тия, от Легина до Каутского включительно, принесла в жертву революционные цели пролетариата сохранению теперешних легальных организаций. Сколько бы ни отрица­ли этого, факт налицо. За чечевичную похлебку теперешним полицейским законом раз­решенных организаций продали право пролетариата на революцию.

Возьмите брошюру Карла Легина, вождя социал-демократических профессиональ­ных союзов Германии: «Почему чиновники профессиональных союзов должны прини­мать больше участия во внутренней жизни партии?» (Берлин, 1915). Это — доклад, прочтенный автором 27 января 1915 г. перед собранием чиновников профессионально­го движения. Легин прочитал в своем

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 257

докладе и перепечатал в брошюре один интереснейший документ, который иначе нико­гда не пропустила бы военная цензура. Этот документ — так называемый «материал для референтов округа Нидербарним» (предместья Берлина) — есть изложение взгля­дов левых немецких социал-демократов, их протест против партии. Революционные социал-демократы — говорится в этом документе — не предвидели и не могли предви­деть одного фактора, именно:

«Что вся организованная сила германской социал-демократической партии и профессиональных сою­зов встала на сторону ведущего войну правительства, вся эта сила была употреблена в целях подавления революционной энергии масс» (стр. 34 брошюры Легина).

Это — безусловная правда. Правда и следующее утверждение того же документа:

«Голосование социал-демократической фракции 4-го августа означало, что другой взгляд, даже если бы он глубоко коренился в массах, мог бы проложить себе дорогу только не под руководством испытан­ной партии, а лишь против воли партийных инстанций, лишь под условием преодоления сопротивления партии и профессиональных союзов» (там же).

Это — безусловная истина.

«Если бы социал-демократическая фракция 4-го августа выполнила свой долг, тогда, вероятно, внеш­няя форма организации была бы уничтожена, но дух остался бы, тот дух, который одушевлял партию во время исключительного закона и помог ей преодолеть все трудности» (там же).

В брошюре Легина отмечается, что та компания «вождей», которую он собрал слу­шать свой доклад и которая называется руководителями, чиновниками профессиональ­ных союзов, хохотала, слушая это. Им смешна мысль о том, что можно и должно соз­дать нелегальные (как при исключительном законе) революционные организации в мо­мент кризиса. А Легин, как вернейший сторожевой пес буржуазии, бил себя в грудь и восклицал:

«Это — явно анархическая мысль: взорвать организации, чтобы вызвать решение вопроса массами. Для меня нет никакого сомнения, что эта идея анархическая».

258__________________________ В. И. ЛЕНИН

«Верно!» кричали хором (там же, стр. 37) лакеи буржуазии, именующие себя вождя­ми социал-демократических организаций рабочего класса.

Поучительная картина. Люди развращены и отуплены буржуазной легальностью до того, что не могут даже понять мысли о необходимости других организаций, нелегаль­ных, для руководства революционной борьбой. Люди дошли до того, что вообразили себе, будто легальные союзы, по полицейским разрешениям существующие, есть пре­дел, его же не прейдеши, — будто мыслимо вообще сохранение таких союзов в эпоху кризиса, как руководящих союзов! Вот вам живая диалектика оппортунизма: простой рост легальных союзов, простая привычка туповатых, но добросовестных филистеров ограничиваться ведением конторских книг, привели к тому, что в момент кризиса эти добросовестные мещане оказались предателями, изменниками, душителями революци­онной энергии масс. И это не случайность. Перейти к революционной организации не­обходимо, этого требует изменившаяся историческая ситуация, этого требует эпоха ре­волюционных действий пролетариата, — но переход этот возможен только через голо­вы старых вождей, душителей революционной энергии, через голову старой партии, пу­тем разрушения ее.

А контрреволюционные мещане, разумеется, вопят: «анархизм!» — как оппортунист Эд. Давид вопил об «анархизме», разнося Карла Либкнехта. Честными социалистами остались, видимо, в Германии лишь те вожди, которых оппортунисты бранят за анар­хизм...

Возьмем современное войско. Вот — один из хороших образчиков организации. И хороша эта организация только потому, что она — гибка, умея вместе с тем миллионам людей давать единую волю. Сегодня эти миллионы сидят у себя по домам, в разных концах страны. Завтра приказ о мобилизации — и они собрались в назначенные пунк­ты. Сегодня они лежат в траншеях, лежат иногда месяцами. Завтра они в другом поряд­ке идут на штурм. Сегодня они проявляют чудеса, прячась от пуль и от шрапнели. Зав­тра они проявляют чудеса в открытом бою. Сегодня их передовые отряды кладут

КРАХ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА__________________________ 259

мины под землей, завтра они передвигаются на десятки верст по указаниям летчиков над землей. Вот это называется организацией, когда во имя одной цели, одушевленные одной волей, миллионы людей меняют форму своего общения и своего действия, ме­няют место и приемы деятельности, меняют орудия и оружия сообразно изменяющим­ся обстоятельствам и запросам борьбы.

То же самое относится к борьбе рабочего класса против буржуазии. Сегодня нет на­лицо революционной ситуации, нет условий для брожения в массах, для повышения их активности, сегодня тебе дают в руки избирательный бюллетень — бери его, умей ор­ганизоваться для того, чтобы бить им своих врагов, а не для того, чтобы проводить в парламент на теплые местечки людей, цепляющихся за кресло из боязни тюрьмы. Зав­тра у тебя отняли избирательный бюллетень, тебе дали в руки ружье и великолепную, по последнему слову машинной техники оборудованную скорострельную пушку, — бери эти орудия смерти и разрушения, не слушай сентиментальных нытиков, боящихся войны; на свете еще слишком много осталось такого, что должно быть уничтожено ог­нем и железом для освобождения рабочего класса, и, если в массах нарастает злоба и отчаяние, если налицо революционная ситуация, готовься создать новые организации и пустить в ход столь полезные орудия смерти и разрушения против своего правитель­ства и своей буржуазии.

Дата добавления: 2015-06-04