Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Второе расследование убийства – 3




Июль.

- Я не люблю слабаков.

Очень спокойно сказала она.

- Я не люблю слабаков.

Вот так Реги Шики выбросила меня как мусор.

- Я не люблю слабаков.

Я точно не знаю, что она хотела этим сказать.

Но той ночью я впервые в жизни ударил человека.

Той ночью, впервые в жизни, я убил человека.

 

Десятое февраля.

Определенно, облачный день, но кое-кому сегодня перепадет немного солнечного света.

Я слушаю прогноз погоды по радио в машине. Достаточно выглянуть из окна, чтобы стало ясно, что если солнечный свет где-то и сияет, то только не здесь. Ни малейшего изменения со вчерашнего дня.

Одной рукой держа руль, я смотрю на часы, показывающие чуть больше двенадцати. Если бы это был обычный день, то я был бы в офисе Токо-сан, обзванивая случайных людей для выставки или заботясь о расходах. Но это необычный день. Я позвонил ей утром и сказал, что беру больничный на день, как и вчера. И теперь я в машине, медленно качусь к побережью и индустриальным районам.

- Успокойся, Кокуто, - это было предупреждение Токо-сан. Интересно, знала ли она, что я делаю. В любом случае, этого предупреждения не хватит, чтобы остановить меня. Особенно после прошлой ночи, когда была найдена еще одна жертва смертоносного чудовища. Из всех мест… местом преступления стала аллея, где случилось первое убийство четыре года назад. Только полный дурак подумает, что это было совпадением. Каждый день начинается с нового убийства, и каждый день связи становятся сильнее, образуя послание, которое убийца хочет донести до кого-то. Значит, времени осталось мало.

После маленького перерыва у девушки-дилера я провел остаток дня, пытаясь найти источник бладчипа. Оказалось, след к поставщику вел сюда, в район гавани, где толкач, похоже, и живет. Туда я и направляюсь, чтобы столкнуться с человеком, который может дать хоть немного ответов.

Чем дальше я забираюсь в этот район, тем чаще вижу 18-колесные фуры, везущие различные контейнеры и цистерны разных цветов, едущие в разные места где-то в городе, пока наконец они не остаются единственными моими попутчиками - тенденция, лишь дважды нарушенная машинами управления порта. Наконец я добираюсь до дороги, ведущей к гавани, и уже оттуда ясно вижу залив. Пепельная вода отражает такое же пепельное небо, пока волны сталкиваются с высоким берегом. Здесь сегодня маловато кораблей: явно не самый оживленный день в порту, который обычно управляется с 90000 тонн контейнеров в год, но сегодня многие портовые краны просто не работают. Маленькие острова усеивают внутреннюю часть бухты, некоторые из них не больше пары футбольных полей. Арка вдали пересекает огромный выход из бухты, единственный мост через него. Другой мост, под названием Широкий, должен был быть построен, и был близок к завершению летом прошлого года. Но он был… разрушен тайфуном, и когда расследование коснулось безопасности конструкции, все работы были прекращены. Никто не горел желанием его перестраивать, так что теперь эти распотрошенные изогнутые руины стоят там, как памятник провалу промышленности.

Как оказалось, адрес, который я ищу, находится достаточно близко к Широкому мосту, и дает ясный вид на уровень повреждений, которые он получил. Эта часть залива тиха, далека от суеты портовых погрузчиков и шума дорог. Я выбираю место для парковки на обочине и выбираюсь из машины, в то же мгновение замечая запах соленой воды в воздухе. Окрестности непримечательны, заполнены маленькими деловыми зданиями в угоду дешевому жилью. Близость этого места к шумной гавани отмечает его как зону дешевой земли, но сегодня не слышно ни звука. Если бы не шум прибоя, место было бы абсолютно бесшумным. Моя цель – двухэтажный сборный дом-в-аренду, который выглядит настолько жалким, что кажется, будто ему досталось также, как и близлежащему Широкому мосту. И все же, согласно слухам, поставщик бладчипа владеет этим местом. Просмотр городских записей показал, что имя владельца - Арайя, но я в этом сильно сомневаюсь.

На первом этаже здания есть лишь шесть небольших комнат, и я стучу и пробую замок на каждой из них, чтобы удостовериться, что в здании никого нет. Начиная нервничать, я пытаюсь как можно тише подняться по лестнице, ведущей на второй этаж, хотя тридцатилетние ступени явно демонстрируют свой возраст. Я нахожу искомую комнату только чтобы обнаружить, что дверь закрыта. Нет проблем. Я извлекаю отвертку из кармана куртки и пытаюсь провернуть замок силой.

Я делаю нечто безумное, особенно для меня. Но сейчас не время думать о порядочности. Раз дилера нет, это мой единственный шанс. В конце концов, после нескольких минут яростного дерганья ручка все-таки поворачивается.

- Бинго, - шепчу я и прокрадываюсь в комнату.

За дверью расположена кухня. Я ожидал найти какие-то кухонные принадлежности, но их нет. По большей части она выглядит неиспользуемой. Апартаменты имеют довольно узкую планировку, и вряд ли смогли бы разместить больше двух или трех человек, и даже это будет пределом. Еще один дверной проем ведет из кухни в другую маленькую комнату, хотя и более просторную, чем эта. На первый взгляд, она несильно отличается от комнаты дилера, у которой я был вчера, хотя вещи кажутся разбросанными еще сильнее, если это вообще возможно. Какая бы сила не прошлась по комнате, тайфун или что-то еще, она явно постаралась разбросать все максимально беспорядочно. На дальней стене находится окно без занавесок, из которого открывается отличный вид на свинцовое море. Отчетливый звук ударов волн тут почти неслышен, и сейчас он кажется тихим и далеким. Окно выглядит единственной уступкой украшениям среди того, что я вижу. Не имея выбора, я направляюсь в захламленную комнату.

Как только я вхожу и бегло осматриваюсь, я чувствую, как кровь ударяет в затылок, и понимаю, что вот-вот упаду. Сопротивляясь желанию рухнуть на пол, я собираюсь и начинаю более подробный осмотр комнаты.

Я пришел сюда, чтобы найти какие-то наркотики или что-то узнать о процессе изготовления. Просто какую-то улику, которая позволит мне продвинуться на шаг. Но я и близко не ждал этого.

- Шики, - выдыхаю я, хотя некому меня слушать.

То, что с кухни мне казалось мусором, раскиданным по стенам и полу, оказалось фотографиями. Я беру одну из них. Это фото Шики в ее дни в старшей школе. В углах комнаты лежат холсты, полные любительских портретов и набросков Шики. На веревках висит еще больше фото, а на маленькой полке лежит стопка альбомов. Слишком много картинок, чтобы сосчитать. На всех один человек. Шики Реги.

Картинки относятся к разному времени, но большинство сделаны четыре года назад. Многие из них пугающе недавние. Есть фотография Шики в форме женской академии Рейен, в которую она внедрялась в январе. Никаких повседневных потребностей – ни еды, ни развлечений, ничего личного в этой комнате нет. Но ничто не может быть более личным, чем эта комната. Это он, человек и весь его мир.

Холодный пот бежит по спине. Владелец комнаты может вернуться в любой момент. Стоит ли мне уходить? Или лучше остаться и поговорить с ним? А есть ли смысл с ним говорить? Я трясу головой, изгоняя ненужные мысли. С любым человеком можно договориться, твержу я себе. Ему и мне есть о чем поговорить и что объяснить. Мы не виделись со школы.

И тогда, приходя в себя, я замечаю единственную книгу, лежащую на столе у окна. Она бросается в глаза, потому что лежит на столе в полном одиночестве, когда остальные вещи разбросаны в полном беспорядке. Это важная книга. Зеленый корешок, переплет и обложка безупречно чисты, словно она должна была привлекать других людей, кроме ее владельце, словно она умоляла, чтобы ее прочитали. Она лежит, освещаемая единственным лучом света, проникающим в комнату через окно, душа этого личного мира. Я беру ее в руку. И возможно, подыгрывая ее владельцу, открываю первую страницу.

Не знаю, сколько часов прошло. Но я провел их, стоя в этой комнате, читая эту книгу - дневник владельца комнаты - до последней страницы. Это хроники убийств, история жестокости и ее происхождения. Она берет начало четыре года назад, с ритуальных убийств. Там, где все началось. Я тяжело вздыхаю, словно пробежал несколько километров, и смотрю на потолок. Дневник начинается весной, четыре года назад. Первая строчка первой страницы – то, с чего все начиналось. Она цепляется к моему разуму и воле на долгое время, как точка, в которой меняется разум человека. Его история не отличается от любой другой, начинаясь просто с двух фраз:

- Апрель 1995. Я встретил ее, - говорит голос у входа, неожиданный и четкий. Медленными, неровными шагами он идет по деревянному полу, и когда добирается до комнаты, я наконец вижу его с той же улыбкой на лице.

- Привет. Давно не виделись, - говорит он. – Сколько уже, три года, Кокуто?

В его голосе не слышно ни намека на изумление. На мужчину надета черная женская юбка и красная кожаная куртка. От небрежно обрезанных волос, едва достающих до плеч, до его сомнительных черт, он явно стремился изо всех сил быть максимально похожим на Шики. Его волосы, однако, очень светлые, в отличие от иссиня-черных волос Шики, и его глаза окрашены в красный.

- Ты немного раньше, чем я ждал. Думал, это займет у тебя больше времени.

Он избегает встречи взглядом со мной и вместо этого смотрит на пол.

- Я тоже так думал, - соглашаюсь я, сдерживая ком в горле.

- Да? Может, я где-то облажался? Я думал, я стер все свои следы, когда мы говорили тогда в старом ресторане.

- Ты не ошибся. Но была одна улика. Помнишь жилой комплекс в Каямихаме, который снесли в ноябре? У меня была возможность отследить след документов этого здания до того, как это случилось. Твое имя было в списке жильцов. После завершения дела со зданием это не давало мне покоя, потому что это было необычное здание. Каким-то образом я чувствовал, ты связан с Шики. Я прав, Ширазуми Лио?

Ширазуми проводит рукой по светлым волосам, сдвигая их вперед, прежде чем кивнуть.

- Список жильцов? Ты всегда хорошо умел искать людей, Кокуто. Это был еще один маленький фокус Арайи. Он меня мало интересовал. И все же благодаря ему я встретил одного из людей, которого никогда не хотел встречать здесь, раньше, чем я планировал.

Он странно улыбается и проходит в комнату.

Когда он выходит на свет, я замечаю, что его левая рука обрезана от локтя и от нее остался только тупой засохший обрубок.

- Но, похоже, мне нечего от тебя скрывать. Да, это случилось три года назад. Когда ты впервые увидел Шики рядом с телом. Это не было совпадением, что ты нашел меня на пути к особняку Реги. Я задержал тебя, потому что хотел, чтобы ты увидел, как она совершила убийство. Арайя в тот момент уже посчитал меня провалом, просто вещью, которую нужно выбросить. Но я по-прежнему думаю, что сделал правильный выбор. Это казалось мне плохой услугой другу – не показать истинной природы Шики. Какая она на самом деле.

Он садится на стол у окна, говоря мягким ностальгическим голосом. Сейчас он кажется почти таким же, как Ширазуми, которого я знал в старшей школе. Так что это? Я читал его дневник, знал, что он связан с бладчипом, и думал, что он полностью изменился. Но сейчас он кажется… нормальным. Даже собранным. Как и Ширазуми три года назад, он все еще улыбался. Но в дневнике – его признание в убийствах. Понадобился лишь один плохой день, один человек по имени Арайя – уже покинувший этот мир – чтобы превратить его в то, чем он является. И потому он, как и любой другой человек, должен ответить за свои грехи.

- Ритуальные убийства четырехгодичной давности возобновились. И теперь я узнаю, что это ты их совершаешь, - я замечаю, что слова с трудом выходят из моего рта, в то же время смотрю прямо на него. Ширазуми, похоже, не может ответить тем же.

- Да, - кивает он. – Но не я был серийным убийцей. Это все Реги Шики. Я лишь хотел защитить тебя от нее.

- Ты не умеешь врать, Ширазуми, – теперь я говорю увереннее.

Из кармана пальто я достаю одну дозу бладчипа, позволяя ей упасть на пол. Она колышется в воздухе, прежде чем присоединиться к множеству разбросанных по полу фотографий. Ширазуми Лио может лишь болезненно взглянуть на нее.

- Когда ты бросил школу, чтобы заниматься тем, что ты хотел делать, ты об этом говорил?

Ширазуми качает головой.

- Может, я заблудился. Слишком сильно. Может, я был дураком, думая, что смогу выжить в торговле. Я сделал наркотик, который освобождает людей из этой тюрьмы. Но как все свелось к этому, я правда не знаю.

Его улыбка наполняется меланхолией, он дрожит. Он хватается за отрезанную руку, обхватывая свое тело, будто пытаясь сохранить тепло. Словно поняв, куда я смотрю, он рассказывает о своей руке.

- Это? Снова Реги Шики, если ты еще не догадался. Я ожидал, что она начнет регенерировать, но пока ничего не случилось. Думаю, это природа ее заклинания смерти. Рана вылечится, но рука теперь по-настоящему «мертва». Арайя говорил мне, что жизнь в чистой и истинной форме была доменом волшебства, недоступным ему.

Волшебство. Никогда не ожидал услышать это слово от него. Но, думаю, должен был, прочитав его дневник. Он был спасен Арайей Сореном во многом так же, как и я. Все это воняет далекоидущим, рассчитанным планом. Возможно ли это, пусть даже сам маг уже мертв?

- Ширазуми, зачем все эти убийства? Чего ты хочешь?

Услышав мой вопрос, Ширазуми Лио закрывает глаза, погружаясь в воспоминания.

- Я не убиваю по капризу, знаешь ли, - шепчет он страдальческим голосом. Он прижимает руку к груди, сжимая ее так, словно ему больно.

- Я убивал не потому, что хотел этого.

- Тогда почему?

- Кокуто, ты знаешь, что такое «исток»? Твоя хозяйка - маг, верно? Токо Аозаки? Ты должен был слышать от нее. Истинная природа души, великое начало. То, чем ты должен быть. Исток моей души был пробужден Арайей Сореном, этим демоном, маскировавшимся под простого человека.

Не думаю, что Токо-сан когда-то рассказывала мне об этом истоке или пробуждении души. Для меня все это тарабарщина.

- Не понимаю. Ты говоришь, что именно это заставляет тебя убивать?

- Не думаю, что сам много знаю об истоке души. Знаю только то, что рассказал мне Арайя - я пробудился, для меня нет пути назад. Это подобно инстинкту, который есть в каждом из нас. У некоторых он особенный, как у меня. И, к сожалению, Арайя сумел найти ему применение.

Он тяжело вздыхает. Капли пота начинают собираться у него на лбу, несмотря на мороз.

Что-то меняется. В Ширазуми появляется оттенок угрозы. Я быстро смотрю на дверь, отмечая, как далеко я от нее, и как он сам к ней близко.

- С тобой все в порядке, Ширазуми? Что-то не так…

- Не беспокойся об этом, ладно? Это всегда случается.

Он еще раз тяжело вздыхает, прежде чем продолжить.

- Послушай, Кокуто. Инстинкт во мне… он разрушает разум. Он сильнее моей воли. Он мой враг. Двадцать лет… бытия мной… недостаточно, чтобы сдержать его. Так сказал Арайя. Любой, чей исток пробужден, привязан к нему. Я знаю… ты не поймешь, Кокуто. Но исток моей души – «поглощение».

Его прерывистый голос останавливается, чтобы пропустить жестокий приступ кашля, и его дыхание становится еще тяжелее, как будто он сдерживает рвоту. Рука, прижимающаяся к груди, отчаянно сжимается. Он дрожит еще сильнее, чем минуту назад, и его зубы начинают стучать в предвкушении.

- Ширазуми, что происхо…

- Дай мне закончить. Возможно, это моя последняя разумная беседа. Теперь… исток. Он… незаметно меняет тело. Изнутри. Сила Магии внутри тебя делает возможными вещи, которые обычное тело не в состоянии сделать. Это похоже на генетическую память. Это возвращение… в какое-то первобытное состояние. И это так незаметно, что человек… обычно не замечает изменения.

Он подносит руку к лицу, закрывая его и отворачиваясь от меня, пытаясь задушить смех. Его плечи трясутся то ли от смеха, то ли от его болезни, я не могу сказать наверняка.

- Так вот что это такое. Прежде чем я понял, я стал… тем, что я есть. Исток – первостепенный импульс. Когда он пробужден… я… перестаю быть…собой. Из-за истока…я вынужден поглощать.

Он останавливается, его голос пытается сдержать какое-то внутреннее изменение.

- Черт! Ты не понимаешь, Микия? Какого хрена это должен быть я? Какого хрена мой исток должен быть таким? Я сдохну из-за того, что едва понимаю. Не может это так закончиться! Я хочу умереть, будучи собой!

Словно в муках от ужасной болезни, его зубы беспрестанно стучат. Он поднимается со стола. Я умудряюсь рассмотреть его лицо и глаза, полные слез. Его плечи не прекращают трястись, когда он продолжает отчаянно сражаться с собой.

- Ширазуми, послушай. У меня есть друг. Токо Аозаки. Давай отведем тебя к ней. Может, она сможет помочь тебе.

Колени Ширазуми опускаются на покрытый татами пол, его лицо смотрит вниз.

- Нет. Я особенный. Другой.

Он понимает голову и смотрит на меня. Конвульсии становятся хуже с каждой секундой, но лицо все еще сохраняет какое-то спокойствие, которое я не ожидал увидеть.

- Ты всегда был хорошим. Точно. Всегда на моей стороне. Может, поэтому я могу сейчас сдерживать себя. Я не… я не хочу убивать тебя.

Он ползет ко мне, цепляясь за меня единственной рукой. Она невероятно сильна, и мои ноги чуть не подламываются от давления. Но странно, я не чувствую страха. Чем больше сила в его руках, тем лучше я понимаю, насколько он отчаян, насколько он хочет сбежать. И я не могу отказать ему.

- Ширазуми, - я не могу сделать ничего, кроме как стоять здесь и произнести его имя, надеясь, что он вспомнит. Его рука хватается за мой плащ, пока он сам стоит на коленях, и теперь я чувствую его дрожь - настолько сильную, что кажется, будто его разрывается на части.

И неожиданно он шепчет:

- Я убийца, - говорит он в кратком покаянии.

- Да, - отвечаю я, глядя на море через окно.

- Я не такой как ты, - говорит он, выплевывая раскаяние.

- Не говори так, - отвечаю я, изучая море за окном.

- Меня не спасти, - говорит он, как на исповеди.

- Ты все еще жив, что значит - это еще одна ложь, - отвечаю я.

Я мало что могу сделать, кроме как глядеть на море через окно.

Слова, произнесенные на грани слез, и расплывчатые ответы. Есть в этом спасение? Но в итоге Ширазуми выдавил слова, за которые он сам себя ненавидит. Тонким голосом он умоляет:

- Тогда спаси меня, Кокуто.

Я не могу ответить. Я проклинаю собственное бессилие и то, что не могу помочь ему. Мгновение тишины.

Потом он стонет – низкий, сдерживаемый шум, как чудовищный звук, давно исходящий изнутри него. Рука, сжимающая мое пальто, собирает силу в одно мгновение, и он использует его, чтобы подняться. Одним быстрым движением он ударяет меня в грудь, потом следует момент дезориентации, и я чувствую резкую боль в спине. Когда я прихожу в себя, то понимаю, что он швырнул меня в стену. Я смотрю на него. Он смотрит в ответ безумными, налитыми кровью глазами.

- Не ходи за мной. Не ищи меня. В следующий раз, я убью тебя, - говорит он голосом, более спокойным, чем когда он только вошел в комнату. Он забирается на стол, после чего одним ударом разбивает окно.

- Ширазуми! Мы все еще можем пойти к Токо Аозаки. Я уверен, она сможет…

- Она сможет что, Кокуто? – выплевывает он, злоба отчетливо слышна в голосе. – Помочь мне? Даже ты этого не можешь гарантировать. И если мне станет лучше, что меня ждет? Ничего, кроме смертного приговора. И Шики Реги сама охотится за мной. Я иду по своему пути и я знаю, чем он закончится. Но я все равно должен бежать.

Он хихикает, прежде чем выскочить из окна. Последнее, что я вижу, это его светлые волосы, колыхающиеся от морского бриза. Я бросаюсь к окну, опуская глаза вниз. Но его уже не видно.

- Идиот, - шепчу я, не знаю, обращаюсь я к Ширазуми или к себе. Еще ничего не кончено.

Даже близко не кончено. Он думает, что нет выхода, и я не могу пообещать ему, что найду его. Я кусаю губу и выхожу из комнаты, из этот храма Шики, думая, насколько беспомощно я вляпался во все это. Простого решения нет, но есть вещи, которые нужно сделать. Я должен найти Шики и я не могу отпустить Ширазуми, даже если спасти его невозможно. Я не могу позволить ему убить еще больше людей. Ради него самого.

 




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 452; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.062 сек.