Community Development Finance Institutions (CDFIs) are independent financial institutions, often serving a specific disadvantaged geographic area 2 страница

В чем преимущество психоаналитического подхода в исследовании личности и творчества перед другими направлениями? Вопрос, вероятно, отдельного исследования. Но если в общих чертах, то психоаналитическая теория З. Фрейда – позволяет проникнуть в первоначальные, глубинные пласты бессознательного автора; туда, где, по всей видимости, и формируются механизмы последующих мыслей, желаний, поведенческих мотивов; то есть именно то, что, в последующем, и выразиться в совершении героям произведений автора – тех или иных поступков. И ответить на вопросы: почему они совершили эти действия? почему – прежде всего – автор, решил, что его героям следует поступить так, а не иначе?-- все это зачастую и становится возможным объяснить – только используя в анализе произведения – психоаналитическую концепцию Зигмунда Фрейда.

Напомним, что именно З. Фрейд, уже более века назад, положил начало подобным исследованиям. (Речь идет о таких научно-исследовательских работах как: «Достоевский и отцеубийство», «Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена», «Мотив выбора ларца», «Леонардо да Винчи. Воспоминание детства», «Человек Моисей и Монотеистическая религия», «Томас Вудро Вильсон…», и проч., в которых Фрейд, со свойственной ему гениальностью анализировал личность и творчество различных писателей, поэтов, художников, политических деятелей и т. п.)

Ученики и последователи Фрейда подхватили эстафету. На Западе, например, появилось множество работ, так или иначе раскрывающих истоки (мотивационную составляющую) творчества, объясняющие – с психоаналитических позиций – какие-то личностные особенности авторов. (В. Райх «Пер Гюнт», А. Адлер «Достоевский», а также Нейфельд, Юнг, Ранкур-Лаферьер, и др.)

В России, и, прежде всего, в Советском Союзе, стали известны труды московского профессора И. Ермакова («Домик в Коломне», «Страшная месть», «Психоанализ у Достоевского» и т. п.). А также, таких психоаналитиков, как: А. Халецкий («Психоанализ личности и творчества Шевченко»), Н. Осипов («Страшное у Гоголя и Достоевского», «Записки сумасшедшего», «Незаконченное произведение Л. Н. Толстого (к вопросу об эмоции боязни)), Сабина Шпильрейн («Бессознательные мечтания в «Поединке» Куприна»), Н. Вырубов («Святой Сатир Флорентийская легенда. Опыт приложения психоанализа») и др.

В современной России следует отметить таких ученых как В. А. Медведев («Не везет нам в смерти… Анализ российской деструктивности при свете белого солнца пустыни», «Новая профессия Ивана Грозного, или Психоаналитические заметки о русской истории, Булгакове, Гайдае, управдоме Бунше и инженере Шурике», «Отречение от Решета: архетип сиротства в русской сказке и российской судьбе», «Российская архетипика в зеркале народной сказки», и др.), Н. А. Благовещенский («Масяня…», «Москва-Петушки» Венед. Ерофеева» и др.), а также, ряд других исследователей, подошедших к интерпретации творчества с позиции психоанализа (В. Осипов, Руднев, В. Смирнов, и др.)

(Перечень разработанности темы в научной литературе и характер источников).

Однако, к сожалению, до сих пор еще прикладной психоанализ (в разделе анализа творчества) в нашей стране вынужден пробиваться сквозь явный или неявный протест и непонимание литературоведов классической филологической школы. А потому и те работы, которые на данный момент существуют о Ф. Кафке – носят, большей частью, не психоаналитический характер.

Среди материалов, в которых просматривается психоаналитическая концепция, можно отметить таких авторов, как Э. Фромм, М. Брод, В. Беньямин, К. Давид…

Например, Макс Брод, («Франц Кафка. Узник абсолюта»), обращая внимание на всю сложность отношений между Францем Кафкой и его отцом, не раз упоминает и о психоанализе, и,-- в частности,-- об Эдиповом комплексе (пусть и в несколько завуалированной форме)… Вальтер Беньямин (эссе: «Макс Брод»: Франц Кафка, Биография, Прага, 1937», «Франц Кафка. К десятой годовщине со дня смерти», «Ходульная мораль…»), – вступает в полемику с теми, кто решил обвинить М. Брода в том, что он опубликовал рукописи Кафки (согласно завещанию Кафки, все его рукописи – кроме опубликованных – следовало сжечь). «…обвинение, которое мы… намерены решительно отмести,-- пишет Беньямин.-- Ибо что же было делать, если перед тобой вдруг очутилось это потрясающее искусство Кафки, оно стояло, раскрывало свои огромные глаза, в которые надо было смотреть, и в миг своего появления самим существованием своим в корне все изменило, как меняет рождение ребенка самую преступную и незаконную внебрачную связь…».

Достаточно характерны, например, и такие слова Беньямина, когда он, приводя свои мысли по поводу творчества Кафки, пишет, упоминая рассказ Кафки «Приговор»: «… Отец, сбрасывающий с себя тяжкое одеяло, вместе с ним как бы сбрасывает и гнет мироздания. Ему надо привести в движение столетия, чтобы оживить – со всеми вытекающими отсюда последствиями – древние отношения отца и сына. Только какие из этого вытекают последствия! Он приговаривает сына к убиению водой. Отец выступает здесь в роли карающей десницы. Вина облекает его так же, как и судейских чиновников. Очень многое указывает на то, что мир чиновников и мир отцов для Кафки – одно и то же…».

Здесь же, и мысли Беньямина о помощниках, в том или ином виде присутствующих на страницах произведений Кафки, и сопровождающих – в большинстве случаев – главных героев. «… Помощники принадлежат к специфическому разряду персонажей, которые проходят через все произведения Кафки,-- пишет Беньямин.-- Из их братии и проходимец, разоблаченный в «Созерцании», и студент, объявляющийся в ночи на балконе соседом Карла Россмана, и те дураки из города где-то на юге, что никогда не устают. Сумрак двойственности, разлитый над их существованием, напоминает о переменном освещении, в котором предстают персонажи малой прозы Роберта Вальзера, автора романа «Помощник», книги, которую Кафка очень любил. В индийских легендах встречаются гандхвары, полуготовые создания, существа в стадии туманности. Сродни им и помощники у Кафки; от всех на особицу, они вместе с тем никому не чужды: они – вестники, на побегушках между остальными… [--]…мир Кафки – это вселенский театр. Человек в этом мире – на сцене изначально…».

Дата добавления: 2015-06-25