Community Development Finance Institutions (CDFIs) are independent financial institutions, often serving a specific disadvantaged geographic area 35 страница

Так же Нейфельд упоминает о том, что за любого рода тиранией – скрывается «ненавистный отец»[250]. И именно этим объясняется желание избавления от тирании. Он пишет: «Только комплекс отца объясняет этот поступок, так как в бессознательном отец и царь – одно лицо, как это нам известно из множества снов здоровых людей и невротиков и из мифов и сказок. За тираном, которого Достоевский ради свободы хотел уничтожить, стоял ненавистный отец, мешавший осуществлению его инцестуозных желаний, которого

поэтому следовало убрать с дороги»[251].

Т. е., исходя из анализа творчества Франца Кафки – мы вполне можем заключить о том, что мысль об избавлении от тирании, от власти отца – достаточно плотно «засела» в подсознании Кафки. И именно поэтому, герои, например, его романов: «Процесс» (Йозеф К.) и «Замок» (К.) не смиряются с существующим положением дел. Каждый из них (и К. и Йозеф К.) стремится каким-то образом избавиться от власти «шаблонных» порядков, навязываемых чиновничье-управленческим аппаратом. Землемер К.,-- все время пытается попасть в Замок; «пообщаться» с чиновниками; тем самым, давая понять, что установленные ими порядки, нормы и табу (по заведенным правилам, только чиновники Замка могли выбирать с кем им общаться; а инициатива со стороны жителей деревни, обслуживающих Замок, была не только запрещена, но и наказуема) на него не распространяются.

Йозеф К. точно также стремится «переговорить» с чиновниками судопроизводства, как бы показывая, что он нисколько не намерен обращать внимания на существующие правила и запреты, по которым «судьи» сами «приглашают» подсудимых. А равно и решают, кого из доселе «честных» людей – считать таковыми. Т. е., по их, чиновничьему мнению, -- преступившими закон.

«Начальники, солдаты, сторожа, полицейские и чиновники всякого рода – образцы отца…», -- отмечает Нейфельд[252]. И тогда уже становится более чем понятно – стремление и Йозефа К. и К. -- не прекращать своих попыток. Попыток, на каком-то этапе принимающих экзистенциальный характер, ибо помимо прочего – постоянный поиск героев этих двух гениальнейших романов – свидетельствует еще и о поиске вообще смысла жизни, поиске оправданности своего существования, необходимости его.

Иными словами,-- начав со стремления: высвободиться от инцестуозной зависимости, и желания -- избежать довлеющей над ними власти отца (Эдипов комплекс) – главные герои романов «Процесс» и «Замок» – Йозеф К. и К. – уже стремятся и к чему-то большему. Желанию вообще найти себя.

И наряду с уже существующей первой (подсознательной) целью проявления их

"упертости", настойчивости в достижении целей, -- на каком-то этапе присоединяется еще одна целевая задача: найти себя. И герои – становятся обречены на некий вечный поиск, с выраженной, к тому же, теологической подоплекой.

В итоге, «обогащенное» новыми желаниями подсознание героев этих произведений -- обрекает их на такое же вечное движение. Причем, на каком-то следующем этапе, они начинают понимать (вернее – неосознанно осознавать), что этот самый «поиск себя» – ни что иное, как стремление продемонстрировать (доказать) свою значимость. Тем самым, как бы стать на один уровень (с отцом). И тогда уже речь идет о таком психическом механизме, как идентификация (отождествление).

Волошинов пишет[253]: «Влечение человека к какому-нибудь лицу может пойти в двух направлениях. Можно стремится овладеть этим лицом; так, ребенок в период Эдипова комплекса стремится овладеть матерью. Но можно стремится отождествить себя с ним, совпасть с ним, стать таким же, как он, впитать его в себя. Именно таково отношение ребенка к отцу: он хочет быть как отец, уподобиться ему. Этот род отношений к объекту… связан с самою раннею оральною (ротовою) фазою развития ребенка и всего человеческого рода. В этой фазе ребенок (и доисторический человек) не знает другого подхода к объекту, кроме как поглощения; все, что представляется ему ценным, он стремится тотчас же захватить в свой рот и ввести его таким образом в свой организм. Стремление к подражанию является как бы психическим заместителем более древнего поглощения. Идентификацией (отождествлением) объясняется и возникновение «Идеал-Я» в душе человека.

Наибольшее значение для образования «Идеал-Я» имеет отождествление себя с отцом в период переживания Эдипова комплекса. Здесь ребенок впитывает в себя отца с его мужеством, с его угрозами, приказаниями, запретами. Отсюда суровые, жесткие тона в «Идеал-Я», в велениях совести, долга… «Ты должен» впервые звучало в душе человека, как голос отца в эпоху Эдипова комплекса; вместе с этим комплексом он вытесняется в бессознательное, откуда продолжает звучать как внутренний авторитет долга, как высшее, независимое от «Я», веление совести…».

Как отмечает Благовещенский[254]: «Первоначально малолетний мальчик испытывает любовь к матери, как к желаемому объекту, и к отцу, как к объекту восхищения, на которого он хотел бы походить, с которым он хотел бы идентифицироваться, то есть отождествиться с ним. Постепенно любовь к матери вызывает желание устранить отца, занять его место».

Но тогда уже, за стремлением демонстрации своей значительности будет скрываться ни что иное, как попытка (стремление) индивида выйти из Эдипова комплекса. В т. ч. и, как мы уже отмечали раннее, – за счет переориентации на новый сексуальный объект.

Дата добавления: 2015-06-25