Три факта относительно любви

Первый достойный внимания факт не очевиден в отно­шениях взрослых, но становится очень ясным и заметным, когда мы наблюдаем за детьми. Факт заключается в том, что мы не рождаемся с готовой, завершенной способнос­тью любить.

Любовь — это то, чему мы учимся. Это продукт жизнен­ного опыта, многочисленных переживаний, большинство которых происходит в жизни очень рано. Некоторые из нас могут вспомнить детскую первую любовь, возможно, к учительнице или к лучшему другу. Мы можем навсегда запомнить какого-нибудь взрослого или другого ребенка за какой-то добрый поступок или утешение. Но это скорее исключения. Наши первые шаги в любви, как и вообще первые шаги, делаются в том раннем возрасте, когда нет еще слов и памяти. Мы видели, как Фрейд интерпретиро­вал эти первые проявления любви.

Как мы помним, эти первые опыты любви связаны с вегетативными функциями, с едой, удалением, сном. Мы все проходим через одинаковые стадии в освоении этих функций. Однако на каждого из нас этот опыт действует по-своему, индивидуально.

У каждого из нас с рождения свой набор родителей, бра­тьев и сестер, свой круг жизненных обстоятельств. К тому же существуют меняющиеся элементы. Опыт, вполне тер­пимый на одной стадии развития, на другой может быть болезненным. На какой-то период детства может прийтись болезнь или несчастный случай, болезнь или отсутствие кого-то из родителей, смерть любимого дедушки. Ребенок не понимает отсутствия, смерти. Когда человек, которого ребенок любит, исчезает, многие дети считают, что он про­сто ушел, бросил их, потому что больше не любит.

Мы должны учитывать весь этот индивидуальный опыт как часть обучения любви. И каждое переживание оказы­вает особое, индивидуальное воздействие в зависимости от того, какова личность того, кто это переживает, в каком возрасте происходит переживание, какими знаниями и

[366]

опытом уже обладает личность. Очевидно, еще не изобре­тен компьютер, который смог бы оценить эту высоко ин­дивидуальную сумму опыта.

А вот и второй факт: нет двух людей, которые достигли бы возраста зрелости с одинаковой способностью прини­мать и давать любовь.

Важно учитывать это обстоятельство в себе и в том, кого мы любим. Наш успех в любви, в браке и воспитании де­тей, до некоторой степени успех в работе, в бизнесе или профессии зависит от того, как хорошо мы понимаем эти различия, эти индивидуальные особенности в качестве люб­ви, на которую каждый из нас способен.

Третий факт, который выяснил Фрейд, заключается в том, что сегодняшняя любовь всегда находится под влия­нием предыдущих переживаний любви.

Это отчетливо видно, например, в молодом человеке, который недавно пережил безответную любовь. Он скло­нен недоверчиво отнестись к следующей девушке, как ре­бенок, который обжегся, боится огня. Если этот молодой человек чувствует, что готов влюбиться вновь, он будет под­ходить к новой любви настороженно, опасаясь повторения того же самого — что его отвергнут.

Здесь наиболее ясно видно, как на любовь влияет пре­дыдущая любовь. Но Фрейд вкладывал в это положение гораздо более глубокий смысл. Он имел в виду, что любая поздняя любовь испытывает влияние самой ранней любви в жизни.

Чтобы полностью оценить все эти три факта относительно любви, нужно помнить, какое определение мы дали любви. Обычно мы называем любовью особую привязанность к определенному человеку. Но мы приняли предложение Фрейда и определили любовь более широко, как любую привязанность— к человеку, идее, месту, объекту, деятель­ности и к самим себе.

Мы используем это определение, потому что оно дает нам новый и более многообещающий способ рассматривать любовь. Это определение, помимо всего прочего, говорит нам, что то, как мы ежедневно соотносимся с людьми,

[367]

местами и событиями, и есть неотъемлемая часть нашей любви. Наша способность к любви проявляется во всех от­ношениях и испытывает влияние этих отношений; не толь­ко редкую романтическую привязанность мы можем назвать любовью.

Дата добавления: 2015-06-25