Актуальные проблемы немецкой модели социального рыночного хозяйства

После достаточно успешного и достойного для ФРГ завершения XX в., когда объ­единенная Германия не просто стала самой мощной экономикой на Европейском континенте и локомотивом ЕС и зоны евро, но и показывала высокие темпы эконо­мического роста (около 3% в 2000 г.), в самом начале нового столетия о прежних «чудесах» немецкой макроэкономической модели, похоже, придется надолго за­быть. В то время когда экономика многих стран и регионов мира демонстрирует стабильно высокие темпы экономического роста после завершения глобальной ре­цессии 2001-2002 гг., немецкая экономика продолжает оставаться «спящим ги­гантом», который не только не в состоянии раскрыть весь свой потенциал, но и мо­жет «проспать» право на существование Modell Deutschland как таковой. Для Германии в настоящее время характерны стагнация (темпы роста ВВП в 2003-2004 гг. оказались близки к нулевым), высокий уровень безработицы (около 11% экономически активного населения в 2004 г.), низкий приток прямых зарубежных инвестиций (только $12,9 млрд в 2003 г., в то время как в 2000 г. их объем составил почти $200 млрд). Очевидно, что современное немецкое социальное рыночное хозяйство нуждается в очень серьезных преобразованиях, призванных повысить конкурентоспособность экономики ФРГ.

С чем же связаны трудности современного экономического развития Германии? Как представляется, причины скрываются в недрах самой немецкой эконо­мики, в ее некогда знаменитом социальном рыночном хозяйстве, и мы обратим внимание на ключевые из них.

Во-первых, ФРГ в 1990-е гг. пришлось действовать одновременно на два фрон­та: заниматься процессом объединения (трансформировать административно-командную экономику Восточной Германии в рыночную) и пытаться исправлять преобладающий социальный уклон своего Socialmarktwirtschaft, активизируя ры­ночные механизмы.

Интеграция новых федеральных земель осуществлялась не только путем вве­дения на территории бывшей ГДР рыночных принципов хозяйствования, но и озна­чала автоматический перенос западной системы социальных гарантий на восток Германии. Причем приобщение жителей новых федеральных земель восточной части страны — «осей» — к высоким гарантированным социальным стандартам, типичным для жителей Западной Германии — «весси», не сопровождалось вырав­ниванием в уровне производительности труда между старыми и новыми феде­ральными землями. Кроме того, огромные финансовые вливания в депрессивную восточногерманскую экономику требовали мобилизации значительных финан­совых средств из карманов налогоплательщиков, главным образом «весси». По сути дела, новые федеральные земли превратились в хронических финансовых иждивенцев, с трудом преодолевающих проблемы интеграции в общегерманское экономическое пространство.

Заработная плата в восточных землях Германии все еще на четверть ниже, чем в западных, а уровень производительности труда на востоке по-прежнему меньше западного на треть. При этом новые федеральные земли за минувшее десятилетие уже получили трансферты из общественных фондов на общую сумму в 750 млрд евро. В дополнение к этим трансфертам ежегодно в течение 15 лет планируется выделять более 150 млн евро на улучшение инфраструктуры восточных земель.

Всецело поглощенная процессом объединения, Германия, в первую очередь по политическим и этическим соображениям, упустила шанс на повторение неокон­сервативной революции по североамериканскому или британскому образцу.² Столь необходимые реформы по разгосударствлению экономики, введению налоговых стимулов для частного бизнеса оказались отложены более чем на десятилетие.

Как отмечают многие исследователи, наиболее остро в настоящее время обсто­ят дела на рынке труда и в налоговой сфере. Социальное рыночное хозяйство дало гражданам ФРГ право на «достойное существование», закрепленное в Конститу­ции, но одновременно привело к возникновению государства-собеса. Теперь на «государство всеобщего благоденствия» рассчитывают даже в большей степени, чем на собственные индивидуальные способности зарабатывать искомые «до­стойные условия существования». В ФРГ быть безработным отчасти даже выгод­нее, чем активно трудиться, поскольку социальные пособия по безработице, дет­ские пособия и субсидии по оплате жилья гарантированы всем. Но финансируется такое государство-собес из карманов своих налогоплательщиков. И не случайно уровень налогового бремени в ФРГ — один из самых высоких в Европе. Высшая ставка индивидуального подоходного налога составляла в 2005 г. 42%, а эффек­тивная ставка налога на прибыль компаний (с учетом промыслового налога) до­ходит до 38,3%- Очевидно, что высокие налоги сдерживают развитие предприни­мательства и трудовую активность населения, инициируют перевод трудоемких производств из Германии в страны Восточной Европы, недавно вступившие в Ев­ропейский союз и отличающиеся умеренным уровнем налогового бремени и бо­лее низкой заработной платой.

Вторая проблема кроется в недрах немецкой финансовой системы, которая имеет свою специфику. Если финансовые системы США или Великобритании ориентированы на привлечение кредитных ресурсов для развития бизнеса на финансовом рынке и поэтому компании-заемщику надо убедить потенциальных инвесторов (особенно мелких акционеров) в своей кредитоспособности и прибыльности, то в основе немецкой финансовой системы находятся банки — весьма консервативные финансовые институты, готовые довольствоваться низкой, но стабильной рентабельностью кредитуемых компаний. Немецкая финансовая си­стема рассчитана на долгосрочные инвестиционные проекты, но рекордно быст­рые темпы современного экономического развития просто не оставляют немец­ким банкам шансов на длительные ожидания возврата кредитных ресурсов.³ В условиях низких темпов экономического роста наблюдается также недофинан­сирование банками инвестиционных проектов (так, темпы роста объемов предо­ставленных банковских кредитов снизились с 6% в I квартале 2000 г. до 0,3% в I квартале 2002 г.), что оставляет немецкий бизнес, особенно малые и средние предприятия, без столь необходимых для развития финансовых ресурсов.

Многие немецкие компании, преимущественно крупные, в свою очередь, в боль­шей степени выполняют социальные функции, чем гарантируют своим инвесто­рам стабильную и растущую прибыль. Более важными критериями в условиях социального рыночного хозяйства являются не норма прибыли и рыночная капи­тализация, а репутация бизнеса, гарантированные рабочие места для служащих компании, избежание социальных конфликтов.

И наконец, третья проблема — это государственный интервенционизм в эконо­мику. Он включает в себя как собственно государственное предпринимательство, так и традиционную государственную поддержку убыточных компаний частного сектора во имя сохранения социальной стабильности в обществе (нежелание вла­стей допускать сокращения персонала в процессе реорганизации банкротов). Од­нако государственные интервенции наносят колоссальный ущерб и экономике, и самим компаниям, пользующимся подобной системой преференций.

Так, кредиты под государственные гарантии для решения текущих финансовых проблем во имя сохранения рабочих мест, выделенные с подачи Г. Шредера еще в 1999 г. другому громкому банкроту 2002 г. — компании Philipp Holzmann, лишь на время отсрочили неизбежный коллапс гиганта немецкой строительной индуст­рии. А отмена прежних преференций времен холодной войны (субсидии и льгот­ный режим налогообложения¹¹) для западноберлинской компании Herlitz сразу же вынудила ее конкурировать на основе рыночных методов, к чему компания оказа­лась не готова. В результате акции Herlitz понизились в цене с эквивалента сегодняшних 100 евро в 1994 г. до всего лишь 0,95 евро весной 2002 г., объем продаж в 2001 г. сократился на 20%, а общий размер убытков компании в 2001 г. составил 50 млн евро.

В случае с медиакомпанией Kirch основная проблема заключалась в том, что ее основной кредитор — полугосударственный Bayerische Landesbank — занялся не­свойственным делом и, вместо того чтобы предоставлять кредиты малому и сред­нему бизнесу, выделил гигантской империи Лео Кирха сумму в 1,9 млрд евро на развитие системы платного телевидения. Одновременно государственное пред­принимательство поставило бизнес Кирха под удар: в условиях жесткой кон­куренции за телезрителя с более чем тридцатью бесплатными государственными телеканалами, обладающими колоссальными источниками финансирования, соб­ственное детище KirchMedia — платный канал «Premiere» — не сумел набрать до­статочное число подписчиков и приносил лишь убытки в 2 млн евро в день. При этом общая величина обязательств Kirch Gruppe достигла астрономической суммы в 10,2 млрд евро, а долги оценивались в 7 млрд евро.

Подобная государственная опека над бизнесом, причем не обязательно убыточным (к примеру, субсидии немецкого правительства на строительство нового завода BMW в Лейпциге, как ожидается, достигнут 420 млн евро при общей стоимости завода в 1,2 млрд евро), имеет и еще одну теневую сторону — проблему коррупции.

Несмотря на кажущуюся добропорядочность ведения бизнеса в ФРГ, корруп­ционные скандалы не обходят Германию стороной. При некотором снижении об­щего уровня преступности в стране наблюдается существенный (на 50%) рост числа преступлений в сфере экономики. Коррупция стала нормой в строительстве, в сфе­ре недвижимости и в фармацевтической индустрии. Так, строительство в середи­не 1990-х гг. завода компании ABB под Кельном не обошлось без взяток в пользу руководства города, оцененных в 424 тыс. евро. Только за 2000 г. было официально зарегистрировано около 1,3 тыс. случаев взяточничества по отношению к реализа­ции контрактов в общественном секторе экономики. В порядке нормы были до недавнего времени пожертвования средств весьма темного происхождения в пар­тийные кассы.⁶

Итак, очевидно, что современное немецкое социальное рыночное хозяйство оказалось весьма далеко от тех принципов, которые закладывали в его существование отцы-основатели — неолибералы и ордолибералы, чьи надежды были связаны в первую очередь с созданием в ФРГ эффективной рыночной системы, дополняе­мой социальными гарантиями лишь для наиболее незащищенных слоев общества. Явный крен в сторону преобладания социальных функций государства и государ­ственной опеки над бизнесом в противовес совершенствованию эффективных рыночных механизмов привел Modell Deutschland к серьезному структурному кри­зису. Немецкая экономика стала менее конкурентоспособной по отношению к дру­гим ведущим странам мира как по макроэкономическим показателям развития, так и по условиям ведения бизнеса.

Дата добавления: 2015-06-25