Как я чёрта искушал 9 страница

– Не мог я представить себе, чтоб меня – православного – демон мерзкий купил, чтобы я веру свою за его речи сладкие попрал. Вот и молчал только. Когда он понял, что толку от меня как с козла молока, мясников своих ко мне приставил.

– Сильно они вас помяли?

– Ерунда. Бока болят, но то в назидание мне да в урок, чтобы бдительности не терял, словное дитя малое. А лицо в пару дней заживёт, хорошо, хоть зубы целы.

Быстро посвятив отца Виталия во все детали нашей пьесы, я заговорил о наболевшем:

– Олю спасать надо. Теперь они за неё возьмутся.

– Тогда медлить не стоит, – бодро вскинулся байкер, но я его приостановил.

– Вам и так досталось, отец Виталий. Может, мы сами?

– Обидеть хочешь?

– Нет, и в мыслях не было, но…

– Вот и закроем эту тему, – непреклонно оборвал меня священник.

– По поводу потерянного байка горюете? – вдруг вспомнил я о том, что мотоцикл так и остался во владении коварного Брошкина.

– Чего уж горевать? Такова плата за ошибку. Не зря говорят, что голову в холоде держать надо, а у меня там вулкан бурлил. Вот и поплатился. Бог дал, Бог взял.

– Значит, едем спасать Олю втроём, – прокомментировал я вывод.

– Ну как спасать, – замялся Борис, – красть!

Я тяжело выдохнул.

– Может быть, всё-таки уговорить удастся…

– Я помогу! Священника послушает.

– Не знаете вы мою Олю, отец Виталий. Дай Бог, конечно, но…

– Это точно! – подхватил Борюня. – Она девица манерная, довелось быть свидетелем. Но вы, отец Виталий, словом Божьим владеете, так что вам и карты в руки.

– Ну, полно, полно! – оборвал нас байкер. – На службу ко мне придёте, будете «выкать», как и положено. К Богу на «ты» обращаешься, а священник, значит, большего почтения требует? Раз повелось так общественностью, правила приходится соблюдать, все в миру живём. Ты, Борис, меня и от беса тогда спас и сегодня не пощадил себя, дабы жизнь мне сохранить, да и тебе, Кирилл, обязан я немалым, не говоря о том, что под пулями вместе довелось быть. Отныне для вас я просто Виталий.

Трогательная была картина. Здоровенный батюшка чувственно пожимает каждому из нас руку со словами благодарности и предлагает свою дружбу.

Оставив сантименты, мы быстро закончили обед и незамедлительно выехали в гости к одной красивой, но крайне своенравной особе. Я прямо суперменом себя начал чувствовать, мы постоянно кого-то спасаем!

Теперь уже явственно поверив в то, что нависшей над нами гибели мы избежали откровенным чудом, я спросил батюшку:

– Что значат слова ангела о том, что наше с Борюней противоборство защищено и неприкосновенно? Это что – развлечение для Бога, игра, за которой Он наблюдает?

– Можно и так сказать.

– Как-то обидно звучит. Мы здесь вкалываем до седин, а Бог это как комедийный фильм воспринимает, чтоб не скучно было?

– Глупости толкуешь, Кирилл. Вся наша жизнь – сплошная игра из хитросплетений судеб и обстоятельств. Актёр тоже пляшет под дудку режиссера, но знает, что это его работа, его заработок. Вот и старается выполнять свои обязанности как можно лучше. Твой заработок – твоя любовь, Бориса – Божье расположение, а мой – моя жена. Выполним работу добросовестно, – получим оговоренную плату.

– Согласен, – кивнул я и приумолк. Когда всё понятно, то и вовсе не обидно.

– А кто тебя-то избил, Боря? – спросил отец Виталий у чёрта, но тот только улыбнулся в ответ, бросив на меня укоризненный взгляд.

– Жизнь – не сахар! – отозвался я. – Это я тебя ещё жалею!

Байкер не стал вдаваться в подробности наших с Борькой деловых отношений, всё понял и деликатно промолчал.

* * *

Мы подъехали к дому моей Оли, когда на улице уже вечерело.

– Её может не быть дома, – сказал я. – Если так, будем ждать. Сейчас позвоню ей – узнаю.

Набрав её номер телефона, я услышал только длинные гудки. Несколько раз повторив попытку, я констатировал:

– Не хочет брать трубку. Попробуем иначе.

Номер её мамы у меня тоже был, поэтому я зашёл с другой стороны. Мама, в отличие от дочери, не была такой амбициозной, вежливо приветствовала меня и снабдила необходимой информацией.

– Ушла гулять, – оповестил я своих помощников,– но обещала не допоздна.

– Подождём, – зевнул батюшка и через минуту захрапел.

– Я тоже прикорну, ты не возражаешь? – спросил Борька и, свернувшись калачиком, последовал примеру байкера.

А я сидел как на иголках. Истеблишмент адовых структур не оставит безнаказанным наше бегство, пусть оно даже было сопряжено с непосредственным указом Всевышнего. У них осталась одно преимущество – моя Оля, – за которое они намертво вцепятся своими когтями и сделают всё возможное, чтобы достойно отомстить. За час ожиданий я уже несколько раз порывался объехать все заведения, где мы с ней бывали вдвоём, но всякий раз останавливал себя. Получится по закону подлости: как только уеду, она вернётся домой. Поэтому оставался на месте и нервничал ещё больше. Голову бомбили снаряды сжимающих сердце мыслей. А если они доберутся до неё быстрее? А если она не вернётся домой? А если её уже нет в живых? Через два часа, тридцать семь минут и шестнадцать секунд, за которые я вымотал себе все нервы, перечислив немыслимое множество вопросов «а если…» и вообще чуть не чокнулся, вдалеке показалась большая компания молодёжи. Я быстро растолкал спящих товарищей.

– Пришла? – сонно спросил меня батюшка.

– По-моему, да. Сейчас посмотрим. Пусть подойдут поближе.

– Она в Бога верует?

– А что?

– Хочу сразу найти правильный подход.

– Ой, уж лучше я сам попробую договориться.

– Хочешь, я пойду? – настырно влез чёрт.

– Я сам.

– Но может…

– Нет! Если у меня не получится, тогда вы поможете. Не будем сразу морально травмировать человека.

Я представил реакцию Оли, если бы к ней подошёл избитый здоровый рокер и начал бы, крестясь, проповедовать ей о чистоте души. Или же чуть менее избитый чёрт, который непременно с ходу начал бы грассировать по-французски, цитируя ей афоризмы просветителей эпохи Ренессанса! Ну их, сам разберусь.

Человек десять–двенадцать студентов, среди которых я насчитал только четырёх девушек, подошли к подъезду. С непередаваемым чувством облегчения я узнал свою Ольку.

– Да, это она, – сказал я и вышел из машины, громко окликнув её.

Она увидела меня, но тут же отвернулась, продолжая прощаться с провожающими. Я подошёл ближе и вежливо поздоровался со всеми.

– У тебя появилась новая компания?

– Как видишь.

– Оля, давай отойдём в сторонку на две минуты. Надо поговорить. Это важно.

– Нам не о чем говорить, – сухо отрезала она.

– Я должен тебя кое о чём предупредить.

– Кирилл, я не желаю с тобой видеться, ты мне не интересен, можешь ты это понять?

– Могу. Понимаю. Но у меня для тебя есть важная новость.

– Давно ты стал таким занудой?

– Только что. Пожалуйста, больше минуты я тебя не задержу, – сказал я и, взяв её за руку, повёл в сторону.

– Эй, тупоголовый! – бесцеремонно окликнул меня кто-то из мужского ряда. – Тебе же ясно сказали, тебя не хотят видеть.

Обладатель голоса показался на свет, подошёл к нам и настойчиво отнял мою руку от Оли.

– Свободен! – бросил мне этот наглый тип и, приобняв мою пассию, проводил её назад.

Этого ему не следовало делать ни в коем случае. В голове щёлкнуло, мой взор начала застилать пелена – нехороший признак. Ярость оскорблённого самца заклокотала во мне, взгляд обозначил жертву расправы… Добром дело может не кончиться. Меня уже не трогало ни количественное превосходство мужских кулаков враждебной стороны, ни то, что мой обидчик был на полголовы выше меня. Когда меня покидает чувство самосохранения, я всегда становлюсь таким вежливым…

– Молодой человек, отойдите, пожалуйста, от моей девушки! – окликнул я его, набычившись.

На удивление, Оля не стала перечить формулировке своей принадлежности ко мне, даже как-то тревожно посмотрела.

– Что-то я не расслышал, что сделать? – злобно усмехаясь, обернулся тип.

– Глухим по два раза обедню не служат! – вспомнил я церковную поговорку.

– А ну-ка, Оля, подожди минутку, – наконец, убрал от неё свои руки этот смертник. – Нужно твоего бывшего на место поставить.

Вот теперь точно всё. Я изо всех сил старался сохранять трезвость рассудка, но после его слов здравый смысл оставил меня.

Так, пусть сделает ещё шесть шагов, затем внезапно без замаха бью левой в челюсть, а правой по рёбрам; дальше коленом в живот, стремительная двойка прямых в голову, в завершение – ногой в грудь. Что будет дальше – плевать! Разберусь по ходу дела.

Мой в несколько секунд выстроенный план атаки разрушился на корню. Мой соперник не сделал шести шагов, остановился после трёх и удивлённо посмотрел куда-то в сторону.

– Христос заповедовал нам любить друг друга, дети Божьи! Почто собачитесь?! – донёсся густой бас за моей спиной.

Я оглянулся. М-да, впечатляет! Двухметровый детина с фингалом под глазом, опухшими губами да и вообще не очень приличным внешним видом беспечно расстегнул кожаную куртку, обнажив для всеобщего обозрения большой нагрудный крест.

– Если согрешит против тебя брат твой, выговори ему: и если покается, прости ему. И если семь раз в день согрешит против тебя и семь раз в день обратится и скажет: каюсь, – прости ему! Так вот покайтесь да простите друг друга оба, как учит нас евангелие. Кулаком проблему не решить, – потряс своим пудовым кулачищем батюшка, всё подходя ближе.

Спесивый тип начал медленно отходить. Отец Виталий продолжил читать проповедь о взаимном прощении, а чёрт тем временем встал рядом со мной. С минуту вся Олина компания, впрочем, как и она сама, смотрели на подозрительного священника с недоумением и озадаченностью, но, опомнившись, мой конкурент прервал громогласные нравоучения батюшки:

– Это что за клоун?

– Что?! – праведно ощерился батюшка. – Да ты, я погляжу, кощунник! Я – батюшка православный, слово Божие нести рукоположенный! – со всей патетичностью, на которую только был способен, пробасил отец Виталий.

В толпе послышался задиристый смех.

– А кто же тебя так разукрасил, батюшка православный? У прихожан пожертвования выпрашивал? Не дали? – издевался этот умник.

– Что за непотребство? Ковы ересливые чинить вздумал? Вотще ты возглаголал речами аспидными! Али и впрямь тебе по вые съездить, суеслов? – нахмурился байкер.

– Смотри, как бы тебе самому не съездили! – не унимался наглец. – Из тебя такой батюшка, как из меня козёл рогатый! Проваливайте отсюда! И чтоб я вас больше здесь не видел.

Я уже успел подостыть, поэтому улыбка сама выросла на моём лице, а рука приостановила разгорячившегося отца Виталия, который уже с хрустом разминал шею, дабы преподать «супостату» урок вежливости в обращении со слугой Христовым. Спускать этому павлину подобные оскорбления ни я, ни чёрт, который хищно глядел на обидчика исподлобья, конечно, не собирались, но портить кулаки мне вдруг расхотелось. Возникла идея получше. Я посмотрел на Борьку. Ха-ха, да он и без меня сообразил!

– Я всегда говорил, – громко произнёс он, – что люди так небрежны в своих желаниях! В своих амбициях они не понимают, как неаккуратность в проявлении воли может обернуться для них весьма некомфортной стороной.

Чёрт вышел вперёд и потёр ладони, привлекая к себе максимальное внимание зрителей.

– Козёл, так козёл! – выпалил он и как будто смахнул с ладони пыль в сторону определённо оборзевшего молодого человека.

Клуб дыма окутал на миг самонадеянного хулигана, а когда развеялся, на мокром асфальте, блея, стоял серый рогатый козёл, глупо мотая головой.

Что произошло дальше, наверное, и так понятно. Истерика, охватившая компанию студентов, заставила их немедленно броситься наутёк, голося на всю улицу от страха, а я, лично, чуть не упал в лужу от смеха. Отец Виталий не ожидал такого поворота, поэтому сам от неожиданности приоткрыл рот, разглядывая блеющее животное.

– Борис, ты что наделал! Зачем ты его превратил в козла?

– Ну он же сам сказал, что из вас… из тебя такой же батюшка, как из него козёл. Так что это всего лишь констатация факта. Но переживать не стоит, не пройдёт и трёх минут, как он снова станет человеком. Кирилл, что с Олей?!

Единственной, кто остался на месте, была моя Оля. А куда ей, собственно, бежать, она и так возле своего дома. Остолбенело глядя перепуганными глазами на каждого из нас по очереди, она вдруг пошатнулась. Конечно, я не дал своему сокровищу упасть, подлетел, схватил на руки. Наверное, так будет даже проще. Бережно разместив её на заднем сиденье машины, я поторопил своих товарищей. Незачем привлекать излишнее внимание.

* * *

Покатив по дороге, я сразу же набрал номер телефона её матери, честно сообщив, что Оля мною украдена. Расценив это как мою очередную шутку, мама сказала:

– Ох уж, дети! То ссоритесь, то миритесь, никакой серьёзности. Кирилл, только завтра привези, пожалуйста, её домой, так уж и быть, хотя бы к вечеру. Ей ещё политологию учить надо.

Да, правда – это сила! Моё сердце вновь загорелось творческим огнём. Теперь, когда моя муза рядом, мне всё нипочем! Пусть даже и без сознания…

– Ольгу забрали, и то легче на сердце стало, – в тон моим мыслям сказал байкер. – Народ только переполошили. Ох, уж Борис!

– Ничего страшного, – отмахнулся Борька, – поделом этому мерзавцу! За такое богохульство ещё и мало. Наверное, сидит уже где-нибудь на лавочке, проверяет, не осталось ли рогов на голове.

– Плохо, что свидетелей много было, – высказался я, – Ольку скомпрометировали.

– За это прости, Кирилл, – вмиг сник «рогатый»,– возмущение меня захлестнуло.

– Прощаю. Как-нибудь выкрутимся. Я и сам бы ему, если б не отец… если б не Виталик, физиономию начистил.

– Но кое-что полного покоя сердцу не даёт, – продолжил священник. – То, что ангел воспрепятствовал демону расправиться с нами, это, конечно, хорошо. Но то, что вы дали Брошкину словесные обещания, это плохо. Слово, как вы знаете, не воробей… Оно порой весомей подписи может оказаться.

– Меня демон обманул, – изрёк я решительно. – Я сказал ему, что подпишу сотрудничество с ним в том случае, если он вас… тебя выпустит. – Всё никак не привыкну, что мы с батюшкой уже на «ты». – А он тебя застрелить хотел.

– Но всё-таки я свободен. И жив.

– Это всё благодаря ангелу. Не спаси он нас, всё бы уже того… – многозначительно обозначил я. – Он схитрил, значит, и я имею право на хитрость. Тем более, обман для меня сейчас – не совсем и грех, я – искуситель, и могу юлить.

– Хорошо, – сдался батюшка. – Предположим с тобой ситуация не однозначная, но с тобой, Боря, всё гораздо плачевней.

– Я это понимаю, – загрустил нечистый, – да только что уже можно сделать?

– А я что-то не очень понимаю, – нахмурился я.– В чём, собственно, проблема? Нам удалось спасти Виталия, удалось выбраться самим, даже Олю раньше них забрать успели!

– Не хотел тебя пугать заранее, Кирилл, – сказал мне байкер, – но, если бы демону действительно нужна была твоя девушка, он бы захватил её раньше нас.

– Тогда почему этого не сделал?

– Не ведаю. Быть может, выдумал что поковарнее.

– Я ведаю, – сказал чёрт. – Виталий прав – я могу поплатиться за своё обещание. Мой отец не тронет больше ни вас, ни ваших близких, потому нам и удалось забрать с собой Олю. Не стал тебя, Кирилл, отговаривать от этого, пусть тебе спокойней будет, но, в принципе, это бессмысленно. Цель моего отца – вернуть меня в ад, я дал ему обещание вернуться, если вы помните, с условием, что вы останетесь невредимы. Не знаю, станет ли отец ждать, пока жизненные пути вас и членов ваших семей завершатся, или же предпримет ещё что, но теперь ясно одно – ада мне вряд ли избежать.

– Да ладно тебе, Борюня! Ты чего раскис?! Выше нос, что-нибудь придумаем. Это приказ искусителя!

– Будем надеяться, конечно, но я ведь слово дал.

– Это легко поправимо, Боря, – с улыбкой хлопнул его по плечу батюшка.

– И как же?

– Мы вызовем на себя удар твоего отца. Нужно разозлить его до такой степени, чтобы он сам возобновил против нас свои преступные действия. Так мы разорвём эту нить между вами. Он нарушит твоё условие, освободив тебя тем самым от твоего обещания.

– Есть заминка, – подал я голос. – А если Аристарх действительно знает, где находится Варвара. Так мы только дров наломаем. Свой удар, если нам удастся его задеть, теперь, я более чем уверен, он нанесёт по живой Варваре. Разве сложно ему человека найти? Нужно повременить. И то, что мы Олю забрали, не бессмысленно! Следующий наш шаг должен состоять в том, чтобы найти Варвару и также спрятать её у отца Льва, если он позволит. А тогда и на демона переть можно.

Моё предложение было встречено с одобрением и расценено как вполне разумное, поэтому, если ничего не помешает, решили завтра отправиться на поиски потерявшей память жены нашего байкера.

Как же круто может меняться жизнь! Ещё неделю назад я был заурядным студентом (пусть и с маленьким вывихом мозгов) и рассмеялся бы в лицо каждому, кто сказал бы мне, что чёрт может быть настоящим. Теперь же я не только верю в существование рая и ада, поскольку своими глазами видел и тех, и других, но ещё и совершенно серьёзно собираюсь «переть» на демона, который может помешать мне – чёртовому искусителю – в решении должностных задач! И как вам такое?

Все единогласно согласились сперва заехать к отцу Льву, дабы порадовать его возвращением батюшки и предоставить под его охрану мою Олю. Когда подъехали к его дому и вышли из машины, то окаменел не только я. Мои партнёры не меньше моего выпучили глаза и уронили челюсти.

Вместо аккуратного домика старца с невысоким забором, ухоженным палисадником и старательно выкрашенными оградками вокруг него мы увидели разваливающуюся старую хибару с заколоченными окнами, которая уже наполовину вросла в землю. Никакого палисадника, никаких оградок и забора, никакого двора за ними. Естественно, и никакого отца Льва.

– Где дом нашего старика? – символически спросил я.

– Наверно, это он и есть, – прошептал Борька.

– Тогда давайте позовём отца Льва, – поддержал глупейший разговор священник.

Звать не стали, решили убедиться в его отсутствии собственными глазами. Обшарили покосившийся дом, в котором кроме пустых бутылок из-под алкогольных напитков, какого-то тряпья и разного другого мусора ничего не было. Не было ни мебели, ни дверей между комнатами, ни ремонта как такового. Обшарпанные стены с облупившейся штукатуркой и земляной пол – вот и весь ремонт. В этом был, правда, один несущественный плюс. Можно было не ломать голову и однозначно сказать, что здесь без колдовства не обошлось. Невозможно за один день довести жилой приличный дом до такого состояния. Чёрт и батюшка были солидарны со мной, поэтому, чтобы не тратить время на бесполезные поиски старца, снова сели в машину и уехали. Так как был уже глубокий вечер, байкер пригласил нас к себе на ночлег для спокойного обдумывания внезапной шутки нечисти и выведения плана дальнейших действий. Мы живо согласились.

* * *

Заехали к старикам, я отдал деду вырученные за рыбу деньги, а батюшка отец Виталий смиренно «испросил дозволения» у моих родственников забрать меня с собой для помощи в церковных нуждах. Они не только не возражали, но были даже рады такому полезному для меня делу. Они у меня верующие, батюшку хорошо знают и уважают, потому и проблем с этим не возникло. Для меня это тоже балл. Отец всенепременно узнает, что я здесь не только старикам помогаю, но и во благо церкви живота не жалею!

Дом у батюшки был просторный, четырёхкомнатный, не такой бедный, как у отца Льва, но и без особых излишеств. Уложив свою бессознательную подругу на предложенную батюшкой кровать, мы разместились на кухне. Пока отец Виталий в смешном фартуке варил пельмени, неуклюже шныряя по полкам в поисках нужных кухонных приспособлений, я резюмировал наши действия.

– Что мы имеем, господа? Показав дулю с маком папе Аристарху, мы воруем у него батюшку Виталия. Конечно, он в неописуемом бешенстве, но решения Всевышнего продлить нам наши дни не изменить. Он покорно смиряется с поражением, обещая себе и наверняка своему начальству отплатить нам за своё посрамление в будущем. Он даже позволяет нам беспрепятственно забрать Олю, но отрезает путь к отцу Льву. Что из этого следует?

– То, что теперь мы полагаемся только на собственные головы, – продолжил Борюня. – Помощи от старца нам не видать, а значит, это вполовину ослабляет нашу оборону. И пусть даже мы решили отправиться на поиски Варвары, но что теперь делать с Олей?

– То-то и оно, – умно буркнул я. – Даже при нашей уверенности в том, что Оля, по крайней мере пока что, находится в безопасности, я не оставлю её одну. Нет, не говорите мне, что вы будете искать Варвару без меня, это несправедливо.

– А что ты предлагаешь, Кирилл? – спросил батюшка.

– Дождаться, пока Оля очнётся. Это ещё тоже отдельная история будет, вот увидите. А в зависимости от её исхода и будем делать выводы. Давайте сейчас лучше обсудим варианты, как нам отца Льва вернуть, вместе с домом желательно? И как вообще такое могло случиться?

– Очень просто, – ответил небрежно байкер. – Нет, на самом деле это очень сложно, но в связи с тем, что затронута честь непосредственных правителей преисподней, отцу Бориса, который руководит его поимкой, даны высочайшие полномочия. Они воспользовались параллельным измерением и в реальность, которую видит перед собой каждый из нас троих, переместили эту разваленную лачугу.

– А дом отца Льва переместили в измерение лачуги? – сообразил я.

– Нет. Они просто изменили нашу реальность. Теперь дома отца Льва никогда не было, я даже думаю, что и его самого не было.

– А что же тогда сделалось с отцом Львом?

– Для него ничего не изменилось, в своей реальности он ждёт ваших сведений о пропавшем мне. Но возможно, там мы втроём уже пропали без вести. Я думаю, что подобной чепухой отцу Льву голову не заморочить. Он прекрасно поймёт, что произошло.

– Правда это или нет, легко проверить! – придумал я. – Виталик, твой сосед знает старца, у него и спросить надо.

Я оделся, вышел на улицу и постучал по соседским воротам. В окнах темно, наверное, спят, но ничего – извинюсь за беспокойство. Через несколько минут мой настойчивый стук утомил хозяев, и мужской голос грубо спросил через форточку:

– Кто там хулиганит?

– Простите, мне нужно узнать, в этой деревне проживает некто отец Лев?

– Какой Лев? – сонно возмутился сосед.

– Отец Лев! Старец. Мне сказали, что он здесь неподалёку живёт.

– Не знаю я таких.

– Вы уверены?

– Уверен. Нет у нас ни львов, ни тигров.

– То есть вы не ходили к нему вчера вечером?

– К кому?!

– К отцу Льву, старцу.

– Третий раз повторяю: нет в нашей деревне таких имён.

Форточка со скрипом захлопнулась, а я, ошеломлённый и задумчивый, вернулся в дом.

– Сосед не знает, кто такой отец Лев! – с порога выпалил я.

– Что и требовалось доказать, – убеждённо произнёс байкер.

– Но это же кошмар! Да они так нас за один день по этим реальностям разбросают, и понимай потом, что с тобой произошло! – всполошился я.

– Всё возможно, – в отличие от меня совершенно спокойно произнёс чёрт, – поэтому я советую держаться вместе. Так вероятность нас разделить у моего отца будет меньше.

После ужина, чтобы утихомириться, я попросил у батюшки разрешения принять ванну. Вода хорошо успокаивает нервы. Напустив побольше пены, я лёг в горячую воду и растянулся в блаженной улыбке. Выйду совсем другим человеком – разомлевшим и тихим. Тогда можно и истерику Оли вытерпеть, которая, по идее, должна быть. Получу я и за Борькину шутку с козлом, и за её похищение. Теперь вот и отца Льва нет. Он говорил, что всё сумеет ей объяснить, а я-то и двух слов не свяжу. Нет, я могу ей всё выложить, только очень сомневаюсь, что, услышав о моём судьбоносном соприкосновении с нечистью, она мне поверит. Скорее всего, врежет в глаз, и будем мы втроём с Борюней и Веталем освещать своими фонарями парковые аллеи…

Примерно на этих бредовых мыслях глаза мои и сомкнулись. После сегодняшней нервотрёпки проснуться уже было нелегко, особенно лёжа в приятной тёплой воде погружённым в уютные сны о том, как я завоевал свою любовь и покорил сердце любимой.

В отличие от прошлого раза, сегодня я умер приятно. Я даже и не заметил, как это произошло. Вода попала в дыхательные пути – и всё. Что самое интересно, я никогда прежде не спал в ванной. Просто не было такой привычки. Теперь и не будет. Одного раза хватило сполна.

* * *

Открыв глаза, я очень удивился, а лучше сказать: не на шутку испугался тому, что ванная батюшки вдруг исчезла. Сначала подумал, что тоже попал под проделки антихристов. На берег меня выбросила высокая морская волна, и я даже после смерти захлебнулся водой. Откашлявшись, огляделся вокруг. Такого раньше мне видеть не приходилось. С одной стороны было море, а с другой простиралась пустыня. Ни деревца вокруг, ни кустика – сплошная пустыня. На улице ночь, но луна светит ярко. Сначала я панически прикидывал в уме, как я мог здесь оказаться, но, увидев себя полностью голым, быстро сообразил, что утонул в ванне. Да и вдобавок было это невыразимое чувство свободы, какой-то невообразимой лёгкости, которую я уже ощущал в первый раз своего посещения этого мира за гранью жизни. С досадой я хлопнул себя по лбу. Если я не оживу, то никогда себе этого не прощу. Умереть в самый разгар жизни! Обидно, прямо слёзы на глаза лезут. И не потому, что молод, а потому что мной сейчас движет великая цель, а я так легкомысленно умер и всех подвёл.

В прошлый раз я видел своё тело внизу, но пока что всё было иначе. Только море и песок. Не важно, вернусь я к жизни или нет, но на месте стоять нельзя. Всегда нужно двигаться вперёд! Пользуясь уже изученным опытом, первым делом я придумал себе одежду, потому как было холодно. Собрав себя воедино, я решил не поддаваться отчаянью и пошёл по песку. Уходя всё дальше от моря, думал о том, что здесь со своими желаниями следует быть ещё осторожней, чем на земле. Раз так просто одеть себя, только лишь желая нужной одежды, значит, и другие желания могут быть исполнимы. Чем дальше я отходил от берега, тем становилось всё более темно, лунный шар всё уменьшался, будто он желал освещать только море. Я решил не оглядываться назад и шёл, монотонно уставившись в однообразный песок. Вдруг мне вспомнилось, что в некоторых местах пустыни встречаются и зыбучие пески, которые безжалостным образом затягивают в себя несчастных одиноких путников, но почему-то эта мысль меня не испугала. В болоте уже побывал, и этот страх во мне приутих. Но астральная сфера уготовила мне другое испытание.

Моё детство, впрочем, как и дальнейшая юность и нынешняя молодость, было насыщено всякими нелепостями, которые возникали вследствие моей же глупости и склонности окрашивать мир всевозможными выдумками. Помимо упомянутой истории о том, как меня зарыли в песок, была ещё одна, не менее неприятная для меня. Однажды, проезжая в лифте многоэтажного дома, я решил узнать, что будет, если оторвать ноги от пола. Остановится лифт или нет? Прислонившись спиной к одной из стен лифта, я упёрся двумя ногами в противоположную стенку и таким образом завис над полом. Сейчас уже не помню, с какого перепугу мне понадобилось проводить этот эксперимент, это было давно, мне было лет двенадцать, но ответ я получил исчерпывающий. Конечно, лифт остановился и застрял. Оказавшись в полной темноте, я начал судорожно нажимать на все кнопки подряд, но результата это не принесло. Испугался я тогда чуть ли не до седин. В панике даже не сообразил нажать на кнопку соединения с диспетчером, чтобы сообщить о своём положении. Начал кричать и звать на помощь, но и эти попытки ни к чему не привели. Около четверти часа, которые тогда мне показались вечностью, я просидел в потёмках закрытого пространства, глотая беззвучные рыдания. Вскоре какая-то женщина вызвала лифт, и он, как ни в чём не бывало, запустился и поехал к нужному этажу. Эта история оставила во мне заметный, хоть и тайный, отпечаток.

Оглянувшись назад, чтобы посмотреть, насколько далеко я ушёл от моря, я увидел вокруг себя только кромешную тьму. В животе противно кольнуло. Я стал шаркать по сторонам, усиленно вглядываясь в пространство в надежде найти хоть какой-то маячок жизни, но кроме режущего глаза мрака ничего не обнаружил. Даже неба не стало. Страх холодной липкой змеёй стиснул мою грудь и затруднил дыхание. Только этого не хватало. Звенящая тишина и непроглядная темнота, признаюсь, не очень приятная компания. Усилием воли я собрал в кучу истерически вопящие мысли, закрыл глаза и пожелал увидеть над собой парковый фонарь. Ничего не произошло. Как я не напрягал свою волю, ничего не получалось. Понятия не имею, сколько я сидел на песке, стараясь не съехать с катушек. Не знаю, помог ли мне кто или сам додумался, но я вдруг решил перекреститься. Трижды осенив себя крестным знамением и произнеся «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», я снова сконцентрировал свою мысль. Никогда прежде я так не радовался. Подняв голову вверх, я увидел над собой свет. Рядом со мной стоял представленный мной фонарь, которыми обычно усеяны парковые аллеи. Но моё утешение резко сменилось новым опасением. Во-первых, я уже понятия не имел, в какой стороне было море, а, значит, и возможность вернуться к нему потерял. Во-вторых, я представил себе эту картину со стороны: посреди пустыни тьмы стоит одинокий светящийся фонарь с не менее одиноким затерявшимся искусителем, которому, если представится удобный случай, какой-нибудь вурдалак по приказу демона Аристарха, точащего на нашу великолепную братию зуб, с удовольствием перегрызёт горло, выпьет всю кровь и закусит глазами, заменив ими леденцы. И, в-третьих, свет во мраке наверняка виден издалека и может привлечь внимание не только этого вурдалака, но и каких-нибудь хищников пустыни. Мой бред ещё больше напугал меня, залив холодным потом голову. Я заставил себя рассуждать упорядоченно. Если я смог придумать один фонарь, почему бы не придумать ещё. Я снова зажмурился, решительно перекрестился, а, когда открыл глаза, увидел по обе стороны от себя ряд светящихся фонарей. Вот что крест животворящий делает! – вспомнилась мне фраза из фильма. Мне понравилось такое творчество, и я продолжил. Напридумывал пышных молодых берёзок, заасфальтировал дорогу, расставил по своей аллее лавочки с урнами возле каждой из них, нарисовал звёздное небо с молодым месяцем и в довершение, завершая антураж, пожелал услышать успокаивающий голос Луи Армстронга. Каждую новую мысль с желанием воплотить её в мою реальность я подтверждал крестным знамением, иначе ничего не получалось. Подумал, что для полного правдоподобия не хватает лотков с мороженым и сладкой ватой, но решил не перебарщивать, кому здесь это нужно? Когда я осмотрел своё творение, меня пробил смех. Не дай Бог, кто увидит, подумает, что сошёл с ума: берёзовая асфальтированная аллея в пустыне – это, по меньшей мере, глупо. Ну уж извини, случайный путник, я нервы успокаивал. А мне ведь и вправду полегчало, даже настроение поднялось. Усевшись на лавочку, я подумал, что как раз под песню «Wonderful world» можно сообразить, как мне выкрутиться из столь щекотливого и непонятного казуса. Трезвость рассудка была мной обретена, поэтому ответ я искал в своей голове недолго. Вглядевшись в сверкающие звёзды, я перекрестился и изо всех сил представил себе, как стою у дома отца Льва – не той разваленной хижины, которую мы давеча исследовали, а прежнего, напитанного покоем и уютом, жилища старца.

Дата добавления: 2015-06-25