В Сильный ветер Поднимаюсь на башню городской стены

ЗАХМЕЛЕВ, ПОЮ В БАШНЕ

ПОЮ, ЗАХМЕЛЕВ

ВЗДЫХАЮ

Вздыхаю, вздыхаю
И белому свету не рад.

Бесцельны скитанья -
Они ничего не сулят.

Морозные дни -
Это года конец наступает,

И звери и птицы кричат,
Провожая закат...

На старый трактир
Опадает густая листва,

До родины тысячи ли,
И бела голова.

Доносятся всплески,
Полощут белье за деревней.

Я прибыл в края,
Где жилища пантеры и льва.

Здесь трупы гниют
Возле старой засохшей межи,

Здесь травы в крови
Тех, кто голову честно сложил. -

...Увы, оказался
Вдали от родимых полей,

И мне ль говорить
О скорбящей отчизне моей.

Уж многие годы
Страдает страна от раздоров,

И слезы простительны
Даже у сильных людей...

О нет! Не глядите,
Что книга в руках у меня,

Я в бой бы пошел,
Оседлав боевого коня!

ПОДЪЕЗЖАЮ К ГОРАМ ЦЗЯНМЭНЬ*. НАКРАПЫВАЕТ ДОЖДЬ

Халат в харчевне залил я вином,
В пути забрызгал грязью придорожной.

Скитаюсь долго, но забыть печаль
И в странствиях, должно быть, невозможно

Ужели ты действительно поэт? -
Себя с тревогой сам я вопрошаю.

Осел бредет к Цзяньмэньскому хребту,
Прохладный дождь долины орошает...

С кубком стою на каменной башне,
Что высится над рекой.

Взгляд устремляя в синее небо,
Глажу перила рукой...

Передо мной - небольшой "кораблик",
Это - винный сосуд.

К светлым чертогам небесного храма
Мысли меня несут.

Мне показалось, когда свой кубок
До самого дна осушил,

Что горы и реки бы уместились
В глубинах моей души,

Что сердце мое - утес огромный -
Выше высоких гор.

Но снова в радужных переливах
Тонет поэта взор.

За то, что сердце в миг отрезвленья
Хочет еще вина,

Те, кто не ведал большой печали,
Боюсь, обвинят меня.

О, велики вы, земли просторы,
И всюду люди живут,

Только один не находит места,
Не обретет приют.

Как я хочу в этот миг услышать
Феникса крик вдали,

Чтобы на крыльях священной птицы
Умчаться за тысячи ли...

Я скитался по свету,
Но цели своей не достиг.

Притворившись веселым,
Только с тыквой вернулся в Чэнду.

Но в той тыкве лекарства*,
И болящим поможет старик,

Силы им возвратит -
И смягчит у страдальцев недуг.

Вот уж тыква пуста,
В час вечерний я в башне пою,

Кубок свой поднимаю
И полог срываю с окна.

Пусть вино в этот вечер
Развеет тревогу мою,

Пусть заглянет в окошко
Плывущая в небе луна.

Вынул меч, захмелев, -
Как блестит он при свете луны!

Вновь пою и танцую,
И падают слезы в вино...

Если сгладить Цзюньшань,
Были б воды Сянцзяна видны!*

Если ветви срубить,
То луна бы пробилась в окно!*

Был я сильным, но силы
Народу не все отдавал,

Не прославил себя,
А теперь уж седа голова!

Опять подули северные ветры,
На белом свете нет для них преграды.

Они летят вдоль опустевших улиц,
И мерзнет лошадь, и продрог прохожий.

Уж полдень, а у западных соседей
Не облачилась барышня в наряды.

Высокий полог. Красная жаровня.
Зачем вставать? Тепло на мягком ложе.

Восточные соседи веселятся.
В хоромах гости. Пир идет до ночи.

По струнам бьют нефритовые пальцы,
Прельщая слух торжественным мотивом.

Там с четырех сторон парча свисает
И кажется сплошной стеною прочной,

Тепло, спокойно, ветер не колеблет
Струю дымка пред Буддой молчаливым.

А я иду на стену городскую
Взглянуть на омраченные просторы,

Хотел бы для отчизны успокоить
Долины Хуанхэ и Хуаншуя,

Но я не одарен такою силой,
И как не счесть мои стремленья вздором!

И все соседи надо мной смеются,
Им невдомек, о чем теперь грущу я!

ПРОЕЗЖАЮ МИМО ТРЕХ УТЕСОВ ЛИНШАНЬСКИХ ГОР*

К причудливым горам верхом подъехал
Старик Фанвэн*, дряхлеющий поэт.

Да! В землях Шу и У таких высоких,
Таких великих гор, пожалуй, нет!

На много жэнь в лазурь небес взметнулись
И подпирают, как колонны, их.

Боюсь того лишь, что к земле принизит
Линшаньские вершины краткий стих...

ОКОЛО ЧУСКОЙ СТЕНЫ*

У реки - развалины стены.
Птиц и обезьян тоскливы крики.

И стоит чуть дале древний храм,
Где бывал когда-то Муж Великий*.

Век за веком чередою шли,
Заросла стена и одичала.

Но журчит у ног моих река
Так же, как у ног Его журчала!

Дата добавления: 2015-06-25