Когда открываются очи

Михайло Поновляев шел по улицам Новгорода, раздумывая, куда ему деться. Намерение прожить первые дни у Василия Данилыча рухнуло. Михайло не жалел, что поругался с боярином. Разбойничий захват гостя был Михайле противен. Но сейчас скверно. Думал ли он, что ему, сыну боярина новгородского, в родном городе не будет где голову приклонить? А вышло так. Отец торговал с немцами, да, видно, проторговался; после его смерти Михайлу долговыми записями мало не задушили, все богатство пошло прахом. Подался Михайло на Волгу, в ушкуйники, и тут не повезло. Александр Аввакумович, худо ли, хорошо ли, до Новгорода добрался и добычу привез, а Михайлу захватил на Шексне Семен Мелик. Правда, московский плен многому научил, но пока сидел Михайло в Москве, здесь и дом и двор его за долги продали. Когда–то из дальних вотчин дани придут, а сейчас пить–есть надо. В долг в Новгороде Поновляеву ныне никто не поверит. Вот и выкручивайся.

Михайло вышел к Волхову. Давно он не видал родной реки. Спустился к самой воде, сел на камень. Серые осенние волны приплескивали клочья пены к его ногам. И здесь, под серыми тучами, у серой, хмурой реки, стало вдруг спокойно на сердце: дома!

Михайло поднялся с камня, еще раз благодарно взглянул на хмурь Волхова, повернулся и лицом к лицу столкнулся с Малашей.

Да полно! Она ли? Помнил ее Михайло нарядной, веселой, румяной, а сейчас, одетая во все черное, с платом, низко опущенным на брови, Малаша была совсем иной. Узнала она его сразу, улыбнулась. Было в этой улыбке что–то от прежней Малаши, и Михайло подошел к ней.

– Ты ли это, Малаша?

– Ты ли это, Миша? – как эхо, откликнулась Малаша. – Откуда ты появился?

И сам не знал Михайло, как это случилось, а только, не долго думая, он все свои беды ей и выложил.

– Ты бы к Александру Аввакумовичу сходил. Он, говорят, старых друзей не забывает, – сказала Малаша, глядя куда–то в сторону, на Волхов.

Михайло задумался. «В самом деле, Александр выручит», но тут же понял, что на поклон к атаману ушкуйников он теперь не пойдет. Так и ответил Малаше.

– Что так? – вскинула на него большие, печальные глаза Малаша.

– Пожил я в Москве, – начал Михайло в раздумье, – попригляделся, открылись очи, иным человеком стал. Вот где люди! Вот где Русь! Единой мыслью ныне живет Москва – скинуть иго. Там каждый знает: рано аль поздно, а смертельной схватки с Ордой не миновать. Как они каменный кремль строили! А мы здесь о Руси забыли.

– Не все о Руси забыли в Новом городе, – тихо сказала Малаша.

Михайло как–то не вслушивался в ее слова. Говорил свое:

– Вспомню наши разбои на Волге, так не то что к Сашке идти, самого себя стыдно. Пойми, открылись у меня очи. А здесь, в Новгороде, все по–старому. Вон, с Москвой помирились, а боярин Василий, едва в Новгород вернулся, за разбой принялся.

– Что такое натворил боярин Василий?

Михайле и ни к чему, что спросила Малаша не просто, что зорко приглядывалась она к Поновляеву.

– Луку–мастера, что Московский Кремль строил, захватил лукавством и теперь выпытывает, где москвичи воду в случае осады будут брать.

Малаша схватила его за руку, резко дернула к себе, шепнула:

– Так ведь эта вода кровью может обернуться!

– Кровью! – Михайло кивнул. – Попадет эта тайна в лапы боярину Василию, он ее в оборот пустит. Кто больше посулит, тому и продаст!

Малаша все еще сжимала руку Михайлы,

– Нельзя этого допустить.

– Нельзя, Малаша!

– Пойдем.

– Куда?

– Говорю тебе – не все в Новгороде о Руси забыли. Как бы боярину Василию этой костью не подавиться. Идем!

– Куда?

– К Юрию Хромому.

Михайло, послушно шагавший за Малашей, при этих словах остановился, сказал тревожно:

– Ты ведешь меня к Юрию Хромому? А Сашка что скажет?

Малаша повернулась и, глядя прямо в глаза Михайле, ответила, раздельно роняя слова:

– Ничего не скажет! Давно я от Александра Аввакумовича ушла. Была глупой девчонкой – плакала, что он меня разлюбил. Юрий Хромый открыл мне глаза на атамана. Ныне знаю, никогда Сашка меня не любил. Ныне я к нему ни ногой.

– А если позовет?

– Звал!

– Так… – протянул Михайло, соображая, – значит, Александра Аввакумовича на Юрку Хромого променяла.

Малаша не смутилась, не покраснела, сказала так, что Михайло сразу ей поверил:

– И в мыслях такого нет. Довольно с меня греха с Александром Аввакумовичем.

Дата добавления: 2015-06-26