На Ярилиной горе

С Ярилиной плеши [258]была видна вся круглая чаша Плещеева озера. По темно–синей воде, покрытой пенными беляками, быстро летели тени облаков. Там, где в озерном просторе отражались лучи солнца, вспыхивали тысячи искр. Князь Владимир Андреевич, взглядывая на озеро, невольно жмурился от этого бегучего блеска. Ветер с озера теребил его светлые волосы. Шлем князь снял. Рядом, около потухающего костра, стояли Дмитрий Иванович и воевода Боброк.

– Значит, – расспрашивал Боброк мужика дозорного, – ты увидел, что соседний костер потух, и свой потушил. Как он потух – сразу или просто прогорел?

– Нет, Митрий Михайлович, не прогорел костер, светил ярко, глядь – нет как нет. Потушили. Ну и я на свой две бадьи вылил.

Боброк задумчиво потер лоб, поглядел на мокрую золу костра.

– И с той поры ни огня, ни дыма?

– Нет, не было.

– А не прозевал?

– Да што ты, боярин, – начал сердиться мужик, – чего меня пытаешь? Сколько годов дозорную службу несу. Нет от града Владимира знаков, не обессудь.

Боброк помолчал, похмурился на свои мысли, наконец сказал:

– Тверичи с ордынцами к Владимиру подошли, а что дальше? Почему маячные костры потухли? Ужель владимирцы испугались и ворота открыли?

– Нет, – возразил Дмитрий, – владимирцам верю. Может, дозорных побили?

– Может статься…

– Тогда маяков ждать нечего, – вмешался в разговор князь Владимир и тут же сам себя перебил: – Вон из Переславля два конника скачут, не иначе гонцы. Э, да никак это Игнашка Кремень да Карп Олексин.

– Они, – согласился Дмитрий, – а за ними следом еще кто–то поспешает.

Гонцы мчались, не жалея коней. Еще с полгоры Карп закричал:

– В Переславль татары от посла Сарыхожи приехали, с ними тверской боярин, он татар уговорил сюда к тебе, княже, ехать. Спешат супостаты, а нас Семка Мелик послал в обгон, чтоб тебя упредить.

– Ладно, пусть едут, авось, и узнаем, почему костры потухли.

Боброк подошел с плащом.

– Надень, Дмитрий Иванович, не гоже послов встречать по–походному в простой броне.

Дмитрий Иванович проворчал в ответ:

– Много чести, – отстранил протянутый плащ и опустил вниз стрелку шлема, предохраняющую лицо от поперечных ударов, – пусть видят, что мы не шутки шутить вышли.

Глядя на него, и Владимир надел свой шлем, опустил стрелку по–боевому.

Поднимаясь в гору, послы перевели лошадей на шаг. Одолев подъем, остановились: ждали – князья подойдут, придержат стремя, помогут ордынским вельможам слезть.

Ни Дмитрий, ни Владимир не шевельнулись. Тверской боярин взглянул на ордынцев, те кивнули, боярин выехал вперед, не поклонясь, о здоровье не спросив, начал сразу:

– Посланы мы к тебе, князь Московский, от Великого князя Володимирского и Тверского и всея Руси Михайлы Александровича и от посла царева мурзы Сарыхожи. Скажи, Дмитрий Иванович, доколе еще терпеть твои беззакония? Великий князь ярлык на великое княжение привез, а владимирцы, твоего наущения послушавшись, в бесовской гордыне врата закрыли. Теперь расхлебывай кашу, как знаешь. Мурза Сарыхожа осерчал, зовет тебя во Владимир к цареву ярлыку.

Дмитрий несколько мгновений молчал, на него смотрели и враги и свои, ждали, что он ответит. Слегка побледнев, Дмитрий промолвил:

– Передай послу – к ярлыку не поеду!

Боярин откинулся на седле, отпрянул от такого слова, а Дмитрий продолжал негромко, но твердо:

– Передай Михайле Тверскому – на великое княжение его не пущу. – Выдернув меч наполовину из ножен, Дмитрий спросил: – Видал? Скажи о мече князю. – Со звоном бросил меч обратно в ножны.

– Передай мурзе Сарыхоже, да смотри передай, не слукавь, – ему, послу, путь чист, прошу его милость ко мне на Москву. Передашь?

– Передам.

– То–то! А соврешь, рано или поздно до тебя доберусь, тогда пеняй на себя и милости не жди.

– Но ярлык… – начал было боярин.

– Довольно! – перебил его Дмитрий. – Поезжай прочь. Бога благодари, что, уважая посольский чин, я твое невежество стерпел, когда ты о моем здравии спросить позабыл. Нечего поминать ярлык! Сказано: к ярлыку не еду!

Дата добавления: 2015-06-26