Щепки были принесены, но еще недоставало огня

Затем, разсадив странников по местам, блаженный вынул из корзины чугунный таганок, ножичком вырыл в земле небольшую ямочку и послал келейника насобирать щепок.

Вздремзнувший келейник поднял голову и, увидав идущую по дороге партию богомольцев, подозвал их к старцу.

Это было в мае 1853 года, т. е. за полгода до кончины блаженного. Старец жил тогда в Голосеевской пустыни.

Не менее сего достоин изумления и другой рассказ келейного.

— Пантелеимон! — сказал он ему как-то раз после обеда. — Идем в лес, Богу помолимся.

Пошли. Странствовали по лесу до усталости. Блаженный читал дорогою Евангелие, пел псалмы и вязал чулок, а келейник нажинал серпом траву и упаковывал ее в круглую веревочную сетку, чтобы попотчевать бычка по возвращении домой. Когда наступил вечер, и солнце стало садиться, путешественники повернули домой. Проходя мимо того места, где ныне Преображенская пустынь, старец остановился и говорит:

— А що, Пантелеимон, давай на горци посыдым, на святую Лаврию полюбуимся. Усталый келейник только того и ждал и, с удовольствием развалившись на траве, принялся дремать, а старец Феофил вынул кусок льду, развел его с водой и, прибавив туда немного меду, стал этим подкреплять свои истощенные силы. Прошло полчаса. Вдруг блаженный кричит:

— Памтелеимон! Геть странники идут. Бижи позовы их.

— Боже поможи вам! — приветствовал их блаженный.

— Спасыби, батюшка, — отвечали мужички.

— Вы мабуть ничого ще не илы? — спросил блаженный.

— Та деж там, батюшка. Водычки с сухарями пожевалы, а горячои стравы вже цила недиля на языци не було.

— Та ничого. Посыдить, побалакайте тут. Матерь Божа усих за раз накормить.

— Щепок? Та на щож воны вам, батюшка, — изумился келейник, так как знал, что варить все равно нечего.

— Дурень! — наставительно заметил блаженный, — кашу варыть будем. Бачишь, богомольцив накормыть треба.

— От яка бида, — с досадою заметил Пантелеимон. — Нема огню, батюшка.

— А Бог!? — внушительно сказал на это старец.

И подняв очи горе, начал молиться: "Господи! Пред Тобою идет огонь, и молнии освещают вселенную. Услишь же Господи голос молений моих, когда я взываю к Тебе, когда поднимаю руки мои к святому храму Твоему. Услышь, да едят бедные и насыщаются и восхвалят имя Твое Всеблагое!" С этими словами он положил на восток земной поклон и осенил таганок благословением:

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Но едва только произнес он эти слова, как из-под таганка показался сизый дымок, щепки задымились и вскоре разгорелись ярким пламенем. Увидав такое чудо, Пантелеимон хотел бежать, но старец остановил его и, незаметно погрозив пальцем, приказал набросать в горшок мелкой травы, а сам положил туда несколько взятых из корзины камешков и кусок льду. Когда все это стало закипать, блаженный, не прерывая умной молитвы, благословил таганок еще раз и размешал.

— Ну, теперь покоштуй, — сказал он, обращаясь к келейнику.

Пантелеимон зачерпнул содержимое в горшке на кончик ложки и осторожно лизнул языком; затем зачерпнул еще раз и попробовал уже целую ложку.

— Батюшка! — в изумлении воскликнул он, — ей-же-ей, манна каша.

— Та налывай же, дурень, скорийше, гостям, бо скоро захолоне.

Келейник с радостью и страхом ухватил горшок в руки и стал разливать кашу богомольцам в их дорожные мисочки, но, о, чудо! — сколько ни наливает, содержимая в горшке каша нисколько не уменьшается. Всех уже накормил, всех наделил, а горшок все еще как-будто полный. И как некогда умножились в пустыне малые хлебы для множества народа (Мф.14:19-20), так и теперь умножилась эта пища по молитвам старца Феофила.

— Ну, теперь с Богом, — ласково проговорил блаженный, обращаясь к странникам, когда те окончили свою трапезу. — Идить во святую Лаврию и молитесь за всих.

Дата добавления: 2015-06-26