Мишель Гоклен – Досье космических влияний 10 страница

Близок Тристану Бернару был Арман Фа- льер, «папаша Фальер», президент Французской Республики во времена La Belle Epoque^[46], родившийся в момент кульминации Юпитера 6 ноября 1841 года в Мезене на юге Франции в 2 часа ночи.

«Его куцая фигура, его борода веером, его вихор и завязанный большим бантом галстук в горошек делали Фальера излюбленной моделью карикатуристов. Это не помешало ему завоевать настоящую популярность. В личности этого мелкого буржуа с цветистым гасконским акцентом и окрашенным беззаботностью крепким оптимизмом некоторые французы узнавали себя», (Жан- Франсуа Жене. «Франция времен Третьей Республики». 1971. С. 203). А вот другое свидетельство историка, которое подтверждает

первое: «Мало известный поначалу, Президент очень быстро сделался популярным. Его добродушный вид, его вихор, заставлявший вспомнить Майоля, его пристрастие к завязанным большим узлом галстукам в горошек и его бороденка немало этому способствовали... Далекий от того, чтобы быть наивным, Президент не возражал, чтобы его считали таковым. И отпускал остроты, которые имели успех. На одной из выставок Родена, стоя перед эскизом, он воскликнул: «Ну, вот и еще одно дорожное происшествие!» В другой раз, на выставке художника-авангардиста, его гидом был живописец Сислей, и Президент сказал ему: «Я следую за вами с закрытыми глазами...» Он прослыл человеком не просто любезным и доброжелательным, но исключительно умным и тонким Президентом. Поль Бонкур разглядел его именно таким за его «грубой оболочкой». Из всех президентов именно этот, писал он, был наиболее продуктивным. «Папаша Фальер» мог бы, несомненно, выставить свою кандидатуру, но он и в ус не дул по этому поводу. А поскольку юмора у него хватало, он и заявил: «Неплохое местечко, но ведь вперед не продвинешься...» (Жозеф Бонна- фо «Historia», вне серий. № 19. С. 149—151).

Между этим французским Президентом и драматургом Тристаном Бернаром было много общего: оригинальная и всем известная внешность, чувство юмора, остроты... Третий персонаж, Марсель Ашар, тоже похож на них, — достаточно перечитать его опубликованный выше портрет¹: такой же шутник, такой же' работяга и карьерист под маской беспечности...

Шутки, забавные проделки, мистификации очень характерны для «юпитерианского» темперамента. «Алибер, «король мюзик-холла», коммивояжер мистификаций, каждую пятницу собирал друзей, чтобы полакомиться чесночным соусом и повалять дурака. Его любимая выходка: переодеть кого-то из приятелей метрдотелем и заставить его полить соусом декольте дам». («France-Soir», 24 апреля 1970 года). Алибер, который «выходил на сцену в белом костюме, белой сорочке и белом галстуке, в сверкающих башмаках и белоснежной соломенной шляпе, слегка надвинутой на бровь», родился 3 декабря 1889 года в 11 часов в Карпентрасе, неподалеку от Марселя: Юпитер только что взошел. Нехитрые и беззлобные шутки... Но существуют и другие типы Юпитера.

ЛЮДИ КРАЙНОСТЕЙ

Альфред Жарри известен как автор знаменитой пьесы «Юбю-король», сатирического фарса — пародии на политическую автократию. Рожденный в момент перехода Юпитером горизонта 8 сентября 1873 года в 5 часов в Лавале (департамент Майена), Жарри был отнюдь не безобидным существом. Во? что говорит о нем Луи Перш:

«Мать Жарри обожала мальчика, потому что он проявлял характер, который ей бы хотелось видеть у своего мужа. Он всегда знал, что сказать, он уступал с большим трудом, он говорил громко, на повышенных тонах, он самоутверждался, он утверждал свою индивидуальность... Лицеистом Альфред

Жарри легко сходился с товарищами... Он сразу же проявлял уверенность в себе, умел оказаться в первых рядах, хотя ему и не была дана от природы представительная наружность: толстяк с кривыми ногами, да еще к тому же и маленького роста. Внешне он не казался надежным, скорее — суровым и жестким, с его мощным телосложением и калмыцким лицом-маской с «кусачими», как говорил один из его товарищей, глазами... Он охотно и весьма громко, не терпящим возражений тоном изрекал истины. В своих решениях он не руководствовался стыдом, а его словарь изобиловал резкими выражениями... Он ревностно относился к собственной независимости, был любопытен, торопился жить. Упрямый, но боязливый, нелюдимый и саркастичный, жестокий насмешник, он легко шел на скандал, будучи из тех людей, кто бросается в любое предприятие очертя голову, лишь бы отстоять свою свободу... Уйдя из лицея де Ренн, он оставил у одноклассников воспоминание о себе как о парне ленивом, когда ему хотелось лениться, но блестящем ученике, когда ему этого опять-таки хотелось, недисциплинированном, если ему так вздумается, всегда готовым щегольнуть расцвеченными грубостью речами, где постоянно присутствовали намеки на секс... Тщеславие, окрашенное гордыней, выражалось единственным доступным подростку средством: словом...»

Жарри на всю жизнь остался таким же, каким был в детстве: «Ум его был оригинален, и он упорствовал в ощущении, что его индивидуальность отлична от тех, с кем ему приходится встречаться; он гордился своими недостатками, которые отказывался признать таковыми; он охотно игнорировал принятые в обществе условности и показывал, как гордится собственными привычками и собственными удовольствиями».

Увы! Среди его привычек и его удовольствий присутствовала пагубная страсть к алкоголю: пропитанный «под завязку» абсентом, Жарри умер молодым, в 33 года, 28 мая 1906 года.

«Юпитерианский» темперамент часто приводит к излишествам во всех сферах: вино, хороший стол, игра, женщины. Великий актер Люсьен Гитри, родившийся в момент, когда Юпитер пересекал горизонт (об атом человеке более подробно мы поговорим позже), отличался гурманством, которое граничило с обжорством. «В год его смерти, — сообщает Жак Лорсе, — он ежедневно приносил друзьям по дюжине апельсинов, которые и съедал почти все сам, предварительно набив их кусочками сахара, и это он, страдавший тяжелым диабетом!.. Несмотря на множество серьезных тревожных сигналов, Люсьен наотрез отказывался соблюдать какую бы то ни было диету: 9 мая он в течение одного приема пищи проглотил сотню бургундских улиток!» Назавтра он тяжело заболел. «1 июня он почувствовал себя лучше. К 16 часам сильно проголодался и съел один полную салатницу картошки! Чуть позже разразился новый сердечный приступ — последний... В 18 часов 15 минут Люсьен Гитри скончался».

Это неудержимое обжорство, которое разрушает его обладателя, кажется характерной чертой некоторых «юпитерианцев».

Рассмотрим статистику, которую мы собрали по группе из 1116 хронических алкоголиков, лечившихся от алкогольного психоза, delirium tremens (белой горячки) и тому подобных заболеваний в парижской больнице святой Анны. Изучение позиции Юпитера в час рождения показывает, что алкоголики имели обыкновение рождаться в момент перехода этого небесного тела через горизонт или меридиан^[47]. Не будучи ярко выраженной, эта тенденция статистически значима; на случайность падает одна возможность из ста. У примитивных людей «юпитерианского» типа тенденция прожигать жизнь может привести на мрачную дорогу, ведущую в психиатрическую лечебницу. Потому что люди такого типа — часто люди крайностей. Они склонны к излишествам. Но это могут быть крайности в тысяче других областей: кто-то, страстно желая славы, проявит и здесь излишнее благородство, а кто-то — в тех же обстоятельствах — крайнюю низость... Всякий — в зависимости от свойств собственной личности.

ЗАВОЕВАТЕЛИ

Авиаторы, пионеры, завоеватели неба часто принадлежат к типу Юпитера. Статистика показывает это, изучение биографий — объясняет. Психология пионеров авиации соткана из дерзости, независимости, мелкого тщеславия и мужества. Черты «марсианского» и «юпитерианского» темпераментов часто объединяются. Попытаемся здесь отделить последний на примере личностей двух знаменитых пилотов.

Юбер Латам, пионер авиации, был одним из неудачливых покорителей Ла-Манша. Первым, кто осуществил перелет через пролив, был Блерио. Но Латам первым попробовал это сделать. Он родился в Париже в богатой семье 10 январй 1883 года в 15 часов, когда Юпитер восходил на востоке.

«Он осуществил первую попытку пересечь Ла-Манш, но упал в море. И когда моряки прибыли спасти его, то застали Латама сидящим в пилотском кресле аэроплана, который плавал по воде. Летчик покуривал сигарету и насвистывал охотничий сигнал.

Идол толпы, он унаследовал от отца вкус к путешествиям и страсть к авантюрам. От деда — некоторую дерзость характера, нескладную фигуру, маленький рот и ямочки на щеках. Он был идолом французской толпы, а точнее — женщин, был элегантен и изыскан, и его флегматичность, непринужденность и очарование плейбоя покоряли сердца. Но толпа любила его не только за лицо с тонкими и правильными чертами, за повадки денди, толпа любила его за умение рисковать и ловкость, которую он демонстрировал.

Он был широк в своих пристрастиях, но ему недоставало настойчивости. И тем не менее ему охотно прощали его капризы балованного и беззаботного ребенка, который поднимается в воздух только ради удовольствия и из любви к риску. Это был симпатичный виртуоз полетов, который больше рассчитывал на свой талант, чем на опыт. Все, кто приближался к нему, были без ума от этого дилетанта и находили удовольствие в пересказах его дерзких поступков.

Разве не он ответил президенту Франции Арману Фальеру на вопрос: «А чем вы занимаетесь, мой мальчик, кроме авиации?» — «Я светский человек, господин Президент!»?

Молодой и горячий авиатор говорил: «Нужно уметь поразить воображение толпы. Для того мы и существуем. Наш, летчиков, успех большей частью достигается рекламой».

Чтобы приземлиться в Англии, «...Латам выбрал самый высокий берег на местности. Ему говорили, что это безумие, но он держался твердо, и пришлось уступить этому детскому капризу... Латам спорил убежденно, упорно: «Держу пари, что перелечу через Ла-Манш к 1 августа». Перчатки в руке, улыбка на устах, гвоздика в петлице, — говорил так, словно речь шла о какой-то нестоящей внимания мелочи... Латам, развязный и исполненный юношеского пыла, благодарил зевак легким движением руки. Жесты аристократа. Юбер Латам не был Бог знает кем. Он ненавидел выскочек, но не пренебрегал любовью толпы.

«В поисках успеха, быть может, более легкого, Латам оставил авиацию. Он организовал сафари в Африке и был убит буйволом, внезапно появившимся перед ним в лесу... (Латам не отступил и попытался победить животное.) Он ничего не боялся. Было ли это только мужество или еще и безрассудство? Он погиб в 29 лет, и его жизнь не была увенчана ореолом всеобщей славы, которой он так добивался в течение последних пяти лет своей жизни. Праздность претила этой пылкой натуре, влюбленной в опасности, которые надо побеждать, препятствия, которые надо преодолевать. Он любил высказывание Марка Аврелия: «Упражняйся даже в том, что ты отчаялся совершить».

Этот девиз Марка Аврелия могла бы сделать своим и одна из самых великих французских летчиц Элен Буше. Она родилась в Париже 23 мая 1908 года в 11 часов на восходе Юпитера. Оживим ее на несколько минут, благодаря посвященной ей книге Жака Мортана:

«Элен Буше не забавлялась с колыбели, строя самолетики. Напротив, некоторые черты ее характера доказывали ее самостоятельность в том возрасте, когда принято только слушаться. Увы! Элен никогда не умела повиноваться. Совсем маленькой она отказывалась идти за руку даже через улицу. Всякий раз возникала дискуссия, и Элен выходила из нее победительницей. У нее была железная воля, и она давала отпор своему отцу, тоже весьма властному. В результате происходили сцены, чрезвычайно огорчавшие бедную мать... Ребенком она уже умела торговаться. «Ах, — говорила она матери, посмеиваясь над ней, — ты не ре- 202 шаешься говорить об этом, ну, что ж, смотри!» И она оспаривала цену с такой убежденностью в своей правоте, что всегда получала желаемую уступку. Ей еще не исполнилось и десяти лет, но людям приходилось покоряться ей. Они видели, что она не уступит и будет упираться до тех пор, пока не получит того, чего хочет. Впрочем, это не мешало торговкам восхищаться этой маленькой хозяюшкой, которая умела управлять ими, как, впрочем, и быть с ними очень милой... но только после победы!

Вся ее жизнь подчинялась этой выработанной ею для себя линии поведения: приносить пользу и дерзать... «Я не хочу замыкаться в посредственности, мне нужен либо полный успех, либо — ничего». Чего можно ожидать от столь независимого и столь активного характера? Она заявляла также: «Жить с единственной идеей выйти замуж, каждое утро задаваться вопросом: не сегодня ли я познакомлюсь со своим будущим супругом? Какой ужас! Выйти замуж, чтобы вести серенькую, умеренную жизнь, — нет, никогда! Я надеюсь показать, что смогу выкарабкаться сама и что мой господин и повелитель, мой волшебный принц не станет моим покровителем!» Однако у этой девушки с роскошным телом, с таким свежим и ярким лицом, с миндалевидными серыми глазами, с ослепительными зубами и насмешливой улыбкой, с волевым подбородком не было недостатка в предложениях руки и сердца. Ее общества искали, ее окружали вниманием, ей расточали похвалы. Но с какой великолепной иронией она умела отшивать назойливых поклонников!»

Когда Элен Буше открыла для себя авиацию, она решила: я стану чемпионкой. Уверенность, усилия, смелость помогли ей получить диплом, а затем она стала рекордсменкой. Она добилась осуществления своей мечты: жить интенсивно и прославиться. «Веселая, жизнерадостная, она напускала на себя суровость и жесткость только перед людьми, надоедавшими ей. Но она йе умела долго злиться. Она видела, как падают ее товарищи, но мужество ни на мгновение не оставляло ее. Она говорила: «Я отлично понимаю, что закончу свою жизнь так же, как они все, ничего иного быть не может. Я умру на летном поле. И это — самая прекрасная смерть».

Побив мировой рекорд скорости для женщин, причем скорость полета у нее была действительно необыкновенной для того времени: 445 километров в час, — Элен Буше погибла 30 ноября 1934 года за штурвалом самолета, называвшегося «Шквал Код- рона». Смерть на вершине славы — именно такая, какой она желала.

ТИРАНЫ

Не все завоеватели обладают той чистотой и благородством, какая была свойственна этим пионерам воздухоплавания. Можно желать завоевания иной власти, чем власть над небом. В особенности — могущества и славы. А если другие мешают этому, их устраняют, можно пройти и по трупам. Завоеватели часто грозны и опасны. К примеру, нацисты.

Задумаемся на минутку над результатами стастистического исследования, объединив- 204

шего положения Юпитера при рождении 508 особ, занимавших высокие посты в Третьем рейхе при Адольфе Гитлере. Среди этих личностей мы находим:

259 высших должностных лиц нацистской партии;

130 руководителей эсэсовских вооруженных сил;

119 генералов из высшего командования Германии в 1939—1945 годах.

Планета Юпитер, и без того значимая для немецких военных и политических деятелей, выступает здесь особенно четко. 118 представителей нацистской партии родились, когда Юпитер находился либо в секторе восхода, либо кульминации, тогда как число нормальных рождений для обычного населения при подобном его положении — 83. То есть на долю случайности выпадает один шанс из 50 ООО.

Следовательно, большая часть нацистских руководителей — «юпитерианцы». Грозные и опасные «юпитериайцы». Вот несколько кратких портретов самых известных из них,

Генрих Гиммлер, высший руководитель СС, был рожден в тот самый момент, когда Юпитер вошел в кульминацию 7 октября 1900 года в 15 часов 30 минут в Мюнхене (Бавария). «Люди, окружавшие его, — писал Андре Бриссо, —- единогласно утверждали, что это был великий притворщик, лицемер, воодушевляемый безумной жаждой власти, которая исчезала лишь в присутствии Адольфа Гитлера... Кроме того, он был наделен от природы чудовищным эгоизмом и полным бесчувствием. Способный провернуть гигантскую работу в рутинном автоматическом режиме, он нередко оказывался неспособен скрыть огромное внутреннее возбуждение, выдаваемое красными пятнами на скулах и на лбу. Его фанатизм под маской ледяного безразличия был глубоким, бурным, фантасмагорическим и обжигающим искренностью».

Рейнхард Гейдрих, родившийся 7 марта 1904 года в 15 часов в Галле (Саксония), в час кульминации Юпитера (а заодно — и Марса, оба небесных тела находились в соединении), шеф политической полиции фашистской Германии, печальной памяти гаулейтер Чехословакии, был «элегантным, спортивным, самодовольным, как кинозвезда, неудержимым бабником, которого прозвали «королем ночных кабаков от политики», кратким в острых как бритва речах, систематичным... Сила его личности была экстраординарной... Амбиции не имели границ... Ничто и никто не осмеливался сопротивляться ему... Для Андре Бриссо Гейдрих «...всю свою жизнь был «человеком с железным сердцем», технократом преступления, вдохновляемым единственным чувством: жаждой могущества».

А теперь просто перечислим имена других фашистских начальников, родившихся после перехода Юпитера через горизонт или меридиан: Геббельс, шеф нацистской пропаганды с его лживыми и околдовывавшими речами; истребитель евреев Эйхман; генерал СС Лам- мердинг, командир дивизиона «Das Reich», который зверствовал во Франции, в Тюлле и Орадуре-сюр-Глан; эсэсовский бригаденфю- рер Франц Витт, в 35 лет ставший первым командиром эсэсовского дивизиона «Hitler- Jugend»; Мартин Борман, «преемник» фюрера в конце войны; сколько же их — политиков и солдат, начиная с самого Адольфа

Гитлера, родившегося 20 апреля 1889 года в 18 часов 30 минут поблизости от австрийской границы — в Браунау-ам-Ин, в то время когда Юпитер только что пересек нижний меридиан^[48]. О Гитлере мы говорить не будем, о нем и так уже сказано все и, может быть, даже больше того.

Но нацизму свойственно не только ницшеанское стремление к всемогуществу. Не следует пренебрегать и театральным аспектом этого движения: обе тенденции дополняют одна другую. Советский писатель Чакотин^[49] хорошо это видел. Так, массовые парады, тысячи портретов фюрера, тысячи знамен со свастикой были предназначены для подогревания энтузиазма толпы, готовой покорно следовать за этой силой, которая разворачивалась перед ней. Но, с другой стороны, тот, кто оставался враждебен этой силе, не мог эффективно защищаться от нее, потому что был парализован ощущением ужаса. Для них, по выражению Чаковского, «свастика становилась памятным знаком угрозы», который в свою очередь подталкивал их к фашизму, подобно тому, как заяц, попавший в свет фар, не находит в себе сил двигаться, чтобы избежать опасности... Рисуя, к примеру, массовые парады в Нюрнберге, Чаковский показывает эффективность «революционной гимнастики», которая была призвана подкрепить безумие почти психологической заразительностью. «Гимнастика» эта состояла из определенных приветствий, торжественных возгласов и здравиц, чередования подъемов и усаживаний, минут молчания. К этому добавлялись «звуковые яды» в виде фанфар, песен и гимнов.

Можно подумать о театрализации: «юпите- рианец» всегда в большей или меньшей степени склонен к ней. Но здесь театр вызывает особое беспокойство. Как ему сопротивляться? Может быть, на это способен лишь сам «юпитериа- нец», который подчиняется только воле, еще более сильной, чем его собственная? Действительно, участники Движения Сопротивления, все великие французы, которым удавалось упорно противостоять давлению гитлеризма, рождались «под Юпитером» куда чаще, чем простые смертные. Но, само собой разумеется, существует немало других особенностей характера, которые способны привести к падению «юпитерианскую» тиранию.

КОГДА ВСТРЕЧАЮТСЯ ДВА ЮПИТЕРА

Когда один представитель «юпитерианско- го» темперамента встречается с другим и две воли противостоят друг другу, компромисс достигается с трудом; очень часто более сильная воля побеждает более слабую. Именно так и произошло в истории Людовика XIV и его суперинтенданта финансов Николя Фуке, родившегося, судя по хроникам того времени, 24 января 1615 года в 5 часов 15 минут в Париже, — Юпитер находился тогда в кульминации. Когда король пришел к власти, Фуке, человек не особенно щепетильный, но блестящий и искушенный меценат, был богаче всех в королевстве. Он пригласил короля на неслыханно роскошное празднество в свой замок Во-ле-Виконт. Столовые приборы и посуда были из чистого золота, подавались самые дорогие и самые изысканные блюда. Когда праздник заканчивался, в садовых бассейнах забили причудливые и пышные фонтаны: чтобы снабдить их необходимым количеством воды, Фуке заставил повернуть вспять и опорожнить целую реку. Он принимал короля со всеми подобающими его сану почестями, но король был молод, относительно беден и не мог вынести подобного покушения на его гордость и тщеславие. Сидя в карете, увозившей его на заре в Лувр, он сжимал кулаки: «Я должен был бы арестовать его немедленно!» — восклицал Людовик. И сделал это несколько месяцев спустя. Фуке был арестован за то, что обогатился нечестным путем, и провел остаток жизни в неприступной крепости. Король оказался весьма злопамятным и упорно стоял на своем: он не только забрал себе все богатства Фуке, он взял себе всех его архитекторов, декораторов, художников и приказал им построить для него Версаль. «Фуке, или Оскорбленное Солнце» — так называется прекрасная книга Поля Морана, откуда мы взяли эту историю. Это «оскорбленное Солнце», этот абсолютный и авторитарный монарх, короче говоря, этот представитель «юпитерианского» темперамента не мог вынести присутствия рядом с собой другого «юпитерианца», Фуке, который выставлял напоказ свою щедрость и свое могущество, равные, по меньшей мере, королевским. Когда встречаются два Юпитера...

Вот и закончился наш обзор нескольких «юпитерианских» темпераментов. Разнообраз

ные индивидуальности, конечно, но ведь и имеющие сходные черты — черты семейства Юпитера. Как и во всех больших семьях, здесь есть свои добряки, такие, как Тристан Бернар, свои герои — как Элен Буше, свои злодеи — как Гейдрих, свои неудачники, как хронические алкоголики... У Юпитера — тысяча лиц, но силуэты его представителей похожи.

ТРЕТЬЯ ИНТЕРМЕДИЯ

«ЯБЛОЧКО ОТ ЯБЛОНИ...»

По законам наследственности, наши родители передают нам не только какие-то из своих физических данных, но и свои интеллектуальные способности и черты своего характера. Совершенно естественно, здесь пет никакой суровой зависимости. Как всякий генетический феномен, это, скорее, статистическое сходство, но это факт. Возможно, наследственные связи образуются в организме на биохимическом уровне. Как пишет профессор Лёвенского университета (Бельгия) Жозеф Нюттен: «Существует высокая степень вероятности того, что наследственные факторы лежат в основе... некоторых эндокринных систем, которые одновременно влияют и на телесные формы, и на темперамент личности». Именно об этом — в куда более простых выражениях — говорит народная мудрость: «Яблочко от яблони недалеко падает». Яблочко от яблони... Отец и сын... Эту пословицу можно отнести к двум великим представителям французского театра — Люсьену и Саше Гитри. Попробуем ненадолго воскресить их, пользуясь свидетельствами тех, кто их хорошо знал.

Люсьен Гитри родился в Париже 13 декабря 1860 года в 22 часа и умер в том же самом городе. Он являлся одним из величайших французских актеров, но надменность и тщеславие были не самыми малыми из его недостатков. «Он был слишком эгоистичен, чтобы быть искренним. Его личность была слишком выдающейся, даже в чисто физическом плане, и потому он был неспособен подчиняться желаниям автора... Артисты, чтобы жить жизнью своих персонажей, не должны обладать чересчур ярким «я» или, во всяком случае, должны уметь дисциплинировать это свое «я». Но Люсьен Гитри находил его настолько интересным, настолько превосходящим «я» своих современников, что не упускал возможности выставить напоказ. И тем не менее он был великим артистом, потому что настоящих великих артистов мало... Надо сказать правду: большая часть актеров прибегает к различным методам, они набирают штампы. Ничего подобного — в случае с Люсьеном Гитри. Он-mo работал. Но он меньше наблюдал за другими, чем за самим собой, и слишком любил себя самого, чтобы набраться мужества для самокритики. Вот почему критика со стороны других докучала ему. Этот великий актер мог бы стать еще более великим, если бы был человечнее и скромнее».

Сезон перед смертью он провел в Монте- Карло, «прогуливаясь по молу, величественный, импозантный, в летящем плаще, рядом с хрупкой, свеженькой блондинкой — милой малюткой Пьерри». Потому что всю свою жизнь Люсьен Гитри любил женщин и обильный стол. Мы уже рассказали вам выше: это он за несколько дней до смерти проглотил один сотню улиток-эскарго, тогда как должен был соблюдать весьма суровую диету!

Вот случай, рассказанный Жаком Лорсевм: «Он коллекционировал любовниц. «Кто оца такая?» — спросил его друг, Жюль Ренар, об одной из них, последней по счету. «Понятия не имею», — цинично ответил Люсьен Гитри».

«Достаточно плохо образованный, богемный, фантазер и игрок с ранней молодости, обладатель мощной, импульсивной, материалистичной и чувственной натуры, Люсьен Гитри, созревший благодаря женитьбе и отцовству, очень быстро приложит все старания к тому, чтобы почаще посещать элегантные салоны, где он мог найти образцы для копирования размеренной манеры речи, благовоспитанности и изысканной вежливости. У него также хватило ума окружать себя умными людьми, которые наглядно показали ему пользу иронии и самообладания».

«Он был в высшей степени остроумен, — писал в свою очередь Луи Шнайдер, — и иногда, как все остроумные люди, попросту беспощаден». А Клод Бертон: «Люсьен Гитри, превосходный мим и имитатор, принадлежал также и к типу повествователей... Можно ли сомневаться в том, что ему было присуще истинное краснобайство, словоохотливость, дар рассказчика?»

Понятно, что по своему характеру Люсьен Гитри относился к категории «бесстыдных» актеров, выделенной Луи Жуве. И в полном соответствии с этим фактом Юпитер в час его рождения только что взошел.

Саша Гитри, сын Люсьена, родился 21 февраля 1885 года в Санкт-Петербурге во время, пребывания актера в России^[50]. Отсюда — русское имя «Саша». С самой ранней молодости он показал себя насмешником, хвастуном, человеком недисциплинированным, думающим лишь о театре и о том, чтобы писать пьесы. Его выгнали из нескольких лицеев, потому что он не хотел работать. Саша рисовал карикатуры и продавал их,потом писал веселые пьесы, которые сам и разыгрывал. Поначалу отец и слышать не хотел о том, чтобы Саша занимался сценической деятельностью: «Пот я буду жить в театре, — говорил Люсьен Гитри, — ты играть не будешь. Ты не посмеешь погубить мою репутацию». — «Ладно, — в тон ему отвечал Саша. — Я подожду». Очень скоро Саша стал известен в Париже. Его остроты передавались из уст в уста, его процессы были так же хорошо известны, как его остроты. Он женился пять раз, всегда привлекая к этой процедуре огромное внимание. Своей последней жене, Лане Маркони, он сказал: «А ты станешь моей вдовой». Собираясь жениться в какой-то другой раз, он убедил мэра, что женится in extremis^[51], поскольку находится при смерти. Мэр явился к нему с соответствующим моменту видом. Саша загримировался, улегся и — мертвенно-бледный — казался умирающим. Но когда было произнесено окончательное «да», он смеясь вскочил на ноги и предложил обалдевшему мэру и его помощнику выпить шампанского за его здоровье. Ему были свойственны такие шуточки. В высшей степени эгоцентричный, он всегда видел только себя, и его тщеславие вполне соотносилось с отцовским. Он с таким пафосом в начале каждой фразы произносил «Я», употребляя французское местоимение «Moi», как бы подчеркивавшее его собственную значимость, что прозвали его «Моа», издеваясь над этим пафосом. В ответ он написал пьесу «Тоа», что, по идее, означало произнесенное с таким же пафосом «Ты». Обаятельный, блестящий, но с непредсказуемым настроением. Во время одного из многочисленных процессов Саши, на этот раз судившегося со своей бывшей женой, адвокат последней заявил, что «драматург и актер Саша Гитри поражен мозговым эгоцентризмом и потому не способен сделать ничего, о чем бы не говорил весь город, ведь ему так нравится трезвонить о себе во все колокола».

«Какие у вас недостатки?» — спросили его однажды. — «По-моему, все, какие могут быть. Я курю по три пачки сигарет в день, уже сорок лет играю в рулетку... Я чрезвычайно внимательно выбираю для себя выпивку и куда менее внимательно отношусь к своим остротам. У меня чудовищное свойство играть словами...» Но на его похоронах Марсель Ашар скажет: «Вы были самым великим из всех комических поэтов нашего времени. Самым великим комедийным артистом из всех комиков. Вы были наделены всеми дарами, в том числе и самым драгоценным из них — фантазией».

У Саши Гитри был брат, двумя годами старше. Он совсем молодым погиб в автомобильной катастрофе. «Жана, который еще ужаснее, чем Саша, изгоняют отовсюду», — говорили его учителя. Наглость и лень его

были выше всякой меры. Он часто убегал из дома и отсутствовал по нескольку дней, а когда дела шли как нельзя лучше, возвращался к матери глубокой ночью. Он покорил юную американку, всего четырнадцати лет от роду, и с ней у него была настоящая интрижка... «Я очень любил Жана Гитри, — говорил драматург Франсис де Круассе. — У него было щедрое сердце и веселый дух, приводивший меня в восхищение». В день, когда Саша дебютировал в театре в крошечной роли, «...Жан, знавший об этом, устроился в первом ряду балкона с целой компанией веселых шутников. Появление Саши на сцене было встречено грандиозной овацией. Каждый его шаг, каждый жест вызывали бурю аплодисментов... Энтузиазм его друзей не знал пределов: крики, вопли, взрывы радости шокировали других зрителей, да и звезд, участвовавших в спектакле, тоже».

Дата добавления: 2015-06-26