Зигзаг» доктора Кенэ

Как пишет в своих мемуарах Мармонтель, который оставил о личности
Кенэ много интересных подробностей, уже с 1757 г. доктор чертил свои «зигзаги чистого продук­та». Это была «Экономическая таблица», которая неодно­кратно издавалась и толковалась в трудах самого Кенэ и его учеников. Она существует в нескольких вариантах. Однако во всех вариантах «Таблица» представляет собой одно и то же: в ней изображается с помощью числового примера и графика, как создаваемый в земледелии вало­вой и чистый продукт страны обращается в натуральной и денежной форме между тремя классами общества, кото­рые выделял Кенэ.

Чтобы показать хотя бы в основных чертах трактовку «Экономической таблицы» с точки зрения современной науки, воспользуемся пером академика Василия Сергееви­ча Немчинова. В своей удостоенной Ленинской премии работе «Экономико-математические методы и модели» он пишет: «В XVIII в. на заре развития экономической нау­ки... Франсуа Кенэ... создал «Экономическую таблицу», явившуюся гениальным взлетом человеческой мысли. В 1958 г. исполнилось 200 лет с момента опубликования этой таблицы, однако идеи, заложенные в ней, не только не померкли, а приобрели еще большую ценность... Если охарактеризовать таблицу Кенэ в современных экономи­ческих терминах, то ее можно считать первым опытом мак­роэкономического анализа, в котором центральное место занимает понятие о совокупном общественном продукте... «Экономическая таблица» Франсуа Кенэ — это первая в истории политической экономии макроэкономическая сет­ка натуральных (товарных) и денежных потоков матери­альных ценностей. Заложенные в ней идеи — это зародыш будущих экономических моделей. В частности, создавая схему расширенного воспроизводства, К. Маркс отдал должное гениальному творению Франсуа Кенэ...»[97].

Основной смысл приведенных цитат понятен читателю,
но детали, возможно, стоит пояснить. Макроэкономиче­ский анализ — это анализ совокупных экономических ве­личин (общественный продукт, национальный доход, ка­питаловложения) и связанные с этим экономические проб­лемы. В противоположность этому микроэкономика —
анализ категорий и проблем товара, стоимости, цены и т. п., а также кругооборота индивидуального капитала. Макроэкономическая модель Кенэ — это гипотетическая, построенная на известных допущениях и постулатах схема воспроизводства и обращения общественного продукта. Она послужила одной из главных точек опоры, которые использовал Маркс в своих гениальных схемах воспроиз­водства.

В письме Энгельсу от 6 июля 1863 г. он впервые описывает свои исследования в этой области и набрасывает числовой и графический пример: как возникает совокупный продукт из затрат постоянного капитала (сырье, топливо, машины), переменного капитала (зарплата рабочих) и прибавочной стоимости. Образование продукта происходит в двух различных подразделениях общественного произ­водства: там, где производятся машины, сырье я т. п. (пер­вое подразделение), и там, где производятся предметы потребления (второе подразделение)[98].

Насколько Маркс вдохновлялся идеями Кенэ, свиде­тельствует тот факт, что непосредственно под своей схемой он изобразил в письме «Экономическую таблицу», вернее, самую ее суть. Схема Маркса даже в этом первоначальном виде, конечно, резко отличается от «Таблицы» Кенэ: в ней показан действительный источник прибавочной стоимо­сти — эксплуатация наемного труда капиталистами. Но важно то, что у Кенэ содержалась в зародыше важнейшая идея: процесс воспроизводства и реализации может беспе­ребойно совершаться только при соблюдении определен­ных народнохозяйственных пропорций.

И Кенэ в «Таблице» и Маркс в этой первой схеме исхо­дили из простого воспроизводства, при котором производ­ство и реализация повторяются каждый год в прежних размерах, без накопления и расширения. Это естественный путь от простого к сложному, от частного к более общему. Эйнштейн сначала создал частную теорию относительно­сти, применимую только при инерциальных движениях, и лишь затем перешел к разработке общей теории относи­тельности.

Во втором томе «Капитала», который был опубликован Энгельсом уже после смерти его автора, Маркс развил теорию простого воспроизводства и заложил основы теории расширенного воспроизводства, т. е. воспроизводства с на­коплением и увеличением объема производства. Этим про­блемам посвящены и важнейшие экономические работы В. И. Ленина.

Главная проблема, которой занимался Кенэ,— это, гово­ря языком современной науки, проблема основных народ­нохозяйственных пропорций, обеспечивающих развитие экономики. Достаточно назвать эту проблему, чтобы понять ее крайнюю актуальность и важность для современности. Можно сказать, что идеи Кенэ лежат в основе составляе­мых теперь и в нашей стране и в других странах балансов межотраслевых связей. Эти балансы отражают производ­ственные взаимоотношения отраслей и играют все боль­шую роль в управлении хозяйством.

В последнее время растет интерес к Кенэ и в немар­ксистской политической экономии. Внушительно было от­мечено 200-летие «Экономической таблицы». Франция причислила Кенэ к своим национальным гениям.

Глава 8

МЫСЛИТЕЛЬ, МИНИСТР, ЧЕЛОВЕК: ТЮРГО

В 1858 г. 30-летний Чернышевский написал для «Со­временника» рецензию на книгу С. Муравьева о Тюрго. Вместо рецензии получилась блестящая работа о Тюрго, физиократии и основных направлениях в европейской по­литической экономии. Сам того не зная, Чернышевский был удивительно близок к взглядам Маркса, которые фор­мировались в эти же годы: в 1859 г. вышла книга «К кри­тике политической экономии».

Чернышевский показал, что прогрессивные у Кенэ и Тюрго идеи экономической свободы и капиталистического прогресса превращаются в руках «школы Сэя» в прослав­ление капитала и защиту эксплуатации рабочих. Маркс характеризовал «школу Сэя» как важнейшее направление вульгарной политической экономии.

Что касается Тюрго, то Чернышевский объяснил ха­рактер его деятельности и причины неудачи этого мини­стра-реформатора в условиях предреволюционной Фран­ции: Тюрго пытался реформами поправить то, что могла «поправить» уже только революция. Чернышевский от­нюдь не стремился прославить Тюрго. Наоборот, в проти­вовес восторженным излияниям «школы Сэя», которая видела в Тюрго пророка царства капитала, он пишет под­черкнуто суховато, слегка даже иронизируя по поводу его несбыточных надежд и их неизбежного крушения.

В Тюрго было что-то от Дон-Кихота, и это подметил Чернышевский. Впрочем, он был скорее Дон-Кихотом не по характеру, а по воле обстоятельств: иногда донкихот­ством оказываются самые разумные идеи и целесообраз­ные действия. Но это сравнение уместно еще в одном отно­шении: лично Тюрго был человеком большого душевного благородства, безусловной принципиальности и редкого бескорыстия. Эти качества были при дворе Людовиков XV и XVI столь же странными и неуместными, как в мире, созданном воображением Сервантеса.

Дата добавления: 2015-06-26