Империя, в которой не заходит солнце 2 страница

Позже это еще раз подтвердилось, когда я получил доступ к документам сэра Джорджа Бердвуда в «Индийском офисе». Вскоре после того как миссионеры из «Китайской внутренней миссии» начали раздавать пробные пакетики и показывать кули, как надо курить опиум, в Китай стали прибывать огромные партии этого наркотика. <...>

Опиумные притоны стали расти по всему Китаю, как гри­бы, и в больших городах, таких как Шанхай или Кантон, для сотен тысяч бедных китайцев жизнь после трубки опиума на­чинала казаться более сносной. Британская Ост-Индская ком­пания свыше 100 лет имела полную свободу действий, пока ки­тайское правительство не начало понимать, что происходит.

Только в 1729 году были приняты первые законы против куре­ния опиума» [15, с. 142-143].

Однако компании удавалось сохранять опиумный бизнес и после принятия этих законов. «Британская специальная секрет­ная служба... следила за тем, чтобы неудобные китайские чи­новники были подкуплены, а если это не удавалось, их просто убивали.

Каждый британский монарх с 1729 года получал огромные выгоды от наркоторговли, и это также справедливо в отноше­нии правящей ныне коронованной особы. Их министры следи­ли за тем, чтобы богатство рекой текло в их фамильные сокро­вищницы. Одним из таких министров королевы Виктории был лорд Пальмерстон. Он жестко придерживался того мнения, что не следует допускать ни малейшей возможности прекращения британской опиумной торговли в Китае. План Пальмерстона состоял в том, чтобы поставлять китайским правящим кругам столько опиума, чтобы отдельные члены китайского правитель­ства стали лично заинтересованы в расширении торговли. За­тем предполагалось прекратить поставки, а когда китайское пра­вительство будет поставлено на колени, их следовало возобно­вить, но уже по значительно более высокой цене, сохраняя таким образом монополию при помощи самого же правительства, но этот план провалился» [15, с. 146]. Как было описано выше, китайцы начали уничтожать опиум, что и стало причиной «опи­умных войн» с последующей ликвидацией независимого Китай­ского государства.

Хотя Ост-Индская компания уже давно не существует, так же как и британская колониальная империя, мировой нарко­бизнес продолжает процветать, неся рабство и медленную ги­бель миллионам людей. Как заявил в своей книге «Комитет 300» Д. Колеман, «неспособность ведущих западных стран уничтожить международный наркобизнес объясняется тем, что его контроли­руют, используя наркокартели, могущественные финансово-поли­тические кланы Запада».

Вот что он пишет по этому поводу: «В 1930 году британский капитал, вложенный в Южную Америку, превысил капиталов­ложения в британские «доминионы». Грэхэм, видный специа­лист по британским инвестициям за рубежом, утверждал, что британские вложения в Южной Америке «превысили один трил­лион фунтов стерлингов». Вспомните, это был 1930 год, и один триллион фунтов тогда был потрясающей суммой. Какова при­чина таких огромных инвестиций в Южную Америку? Если ска­зать одним словом — наркотики.

Плутократия, контролирующая британские банки, держа­ла в руках денежные вожжи и тогда, как и теперь, организовы­вала надежнейшее прикрытие для своего грязного бизнеса. Ник­то и никогда не мог схватить их за их грязные руки. Они всегда имели и имеют людей, которые принимают на себя вину, если дело идет неправильно. И тогда, и теперь их связи с торговлей наркотиками были скрытыми. Никто никогда не мог бросить даже легкую тень на «благородные» семьи Британии...

Большое значение имеет и то, что только 15 членов парла­мента контролировали эту огромную империю; из них самыми выдающимися были семьи сэра Чарлза Барри и Чемберлена. Эти финансовые суперлорды вели операции в таких местах, как Ар­гентина, Ямайка и Тринидад, которые стали для них бездон­ными источниками денег благодаря торговле наркотиками. В этих странах британские плутократы держали «туземцев», как они их презрительно называли, на скудном содержании, едва выше рабского. На наркоторговле в странах Карибского бассей­на были сколочены огромные капиталы» [15, с. 132—133].

К мнению Д. Колемана относительно того, что за мировым наркобизнесом стоят правящие круги Запада, присоединяется и американский профессор Энтони Саттон: «Важные данные, полученные за последние 20 лет, доказывают, что правительство США замешано в наркобизнесе и что это не случайно.

Крупнейшая кокаиновая лаборатория в Боливии построе­на и использовалась ЦРУ. Генерал-лейтенант «Бо» Гритц выд­винул обвинение и предоставил данные, что «золотой треуголь­ник», крупнейший производитель героина, имеет связи с Ва­шингтоном. Мы знаем, что ЦРУ финансировало афганских повстанцев и никарагуанских «контрас» за счет продажи нар­котиков. Таких примеров — десятки. Можно утверждать, что большая доля наркобизнеса осуществляется с одобрения офи­циального Вашингтона» [16, с. 99]. И это притом, что самым крупным потребителем героина и кокаина являются Соединен­ные Штаты!

По свидетельству профессора Центра международных ис­следований Принстонского университета Ф. Хица, который в 1990-1998 годах являлся генеральным инспектором Централь­ного разведывательного управления США и возглавлял комис­сию по расследованию участия этой спецслужбы в содействии наркоторговле на территории США, сотрудники ЦРУ тесно со­трудничали с несколькими крупными латиноамериканскими наркоторговцами. Один из них, X. Моралес, снабжал их день­гами, а также арендовал самолет и два вертолета, которыми кокаин доставлялся из Мексики и Колумбии в Гондурас, а затем тайно переправлялся в США, где реализовывался через сеть рас­пространителей в негритянских районах Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. Полученные деньги использовались для закупки оружия никарагуанским контрас, а часть из них просто присва­ивалась участниками «спецопераций». Как заявил Ф. Хиц, нар­кодельцы действовали с ведома своих кураторов из ЦРУ.

Современный наркобизнес — это разветвленная торгово-производственная структура, в которую входят десятки госу­дарств, выполняющих свою определенную технологическую функцию. Главные страны, выращивающие опиумный мак и листья коки, — это Бирма, Южный Китай, Афганистан, Иран, Пакистан, Таиланд, Ливан, Турция, Перу, Эквадор, Боливия. Торговля героином финансируется гонконгскими банками, бан­ками Лондона и некоторыми ближневосточными банками. Из-за этого, к примеру, Ливан быстро превращается в «Швейца­рию Ближнего Востока». Страны, осуществляющие распрост­ранение и доставку героина — Гонконг, Турция, Болгария, Италия, Монако, Франция (Корсика и Марсель), Ливан, Па­кистан [15, с. 152-153].

Главным аргументом, который должен опровергнуть факт многовекового существования международного наркобизнеса под контролем могущественных финансово-политических кла­нов Запада, является широкомасштабная борьба с ним специ­альных западных государственных структур.

Вот что по этому поводу пишет Д. Колеман: «Иногда партии кокаина арестовываются и конфискуются. Это обычные спек­такли. Чаще всего конфискованные партии принадлежат новым организациям, пытающимся силой войти в этот бизнес. Такая конкуренция нейтрализуется путем точного информирования властей о том, где ожидается прибытие груза и кто является его собственником. Большое дело остается неприкосновенным; ге­роин слишком дорог» [15, с. 158—159].

Яркой иллюстрацией сказанного является разгром медельинского наркокартеля в Колумбии, в котором значительную роль играли спецслужбы США. Как известно, возглавлявшие его братья Хорхе и Фабио Очоа и Пабло Эскобаро добровольно сдались властям, получив заверения в том, что их жизням и со­стояниям гарантируется неприкосновенность. Эти гарантии им были даны в обмен на репатриацию основной массы их нарко­долларов в колумбийские банки. В связи с этим Агентство по борьбе с наркотиками США (АБН) громогласно заявило об оче­редной крупной победе над наркомафией. При этом по какой-то странной причине АБН, по крайней мере до недавнего вре­мени, игнорировало наркокартель Кали, который по своим раз­мерам не уступает медельинскому. Разница между этими пре­ступными организациями заключается только в том, что руко­водство Кали представляет собой солидных бизнесменов, а не откровенных бандитов, демонстративно убивающих людей и разъезжающих на дорогих «феррари», как Хорхе Очоа. Они не­позволительно сильно (для такой деятельности) привлекали к себе внимание и как типичные бандиты в значительной степе­ни были непредсказуемыми и неуправляемыми, что создавало определенные трудности для их иностранных партнеров по биз­несу. Руководители же Кали не заметны и по методам своей ра­боты представляют собой солидных и надежных бизнесменов. Очевидно, именно поэтому к ним перешло наследство Медель­ина.

Сюда же можно отнести и захват американцами панамского генерала Мануэля Норьеги, который не был в одной «коман­де» с верхушкой Кали и в значительной мере препятствовал про­хождению через Панаму наркотрафика и финансовых средств. Проведя военную операцию «Правое дело», ВС США устрани­ли М. Норьегу и тем самым убрали серьезное препятствие в де­ятельности Кали.

Впрочем, как бы там ни было, прежде всего вызывают недо­умение не столько странные методы дорогостоящей борьбы запад­ных спецслужб с международным наркобизнесом, сколько ее резуль­таты. Как утверждает официальная статистика, оборот геро­ина на мировом рынке за два последних десятилетия возрос более чем в 20раз, а кокаина — более чем в 50 (!) [17]. А ведь чтобы сде­лать невозможным, например, производство героина, необходимо всего лишь взять под контроль заводы по производству уксусного ангидрида¹ — самого важного химического компонента, необхо­димого в процессе производства героина из опиума-сырца. Очевид­но, что аналогичным образом можно разорвать и технологичес­кую цепочку по производству кокаина. Однако все указывает на то, что правящие круги Запада предпочитают подобному «блиц­кригу» вечную борьбу с наркомафией.

На первый взгляд возможность организации западной эли­той международного наркобизнеса кажется немыслимым в связи с его чудовищной аморальностью. Однако здесь имеет смысл вспомнить приведенные ранее слова Т. Дж. Даннингто-

^{1 Ангидриды — химические соединения, производные неорганических и органических кислот, образующиеся при их дегидрации.}

на о том, что при 100% капитал «попирает ногами все челове­ческие законы, а при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы...». В бизнесе по-западному имеет значение лишь размер прибыли, а любые моральные нормы, особенно при возможности получения сверхдохода, становятся пустым звуком, именно поэтому орга­низация международного наркобизнеса правящими кругами Запада является вполне вероятной. Если когда-то англосак­сонская элита создала свои капиталы, насильно навязывая опиум китайцам, то почему она сейчас не может заниматься производством и продажей наркотиков? Законы западного бизнеса не изменились, любовь к ближнему, так же как и хри­стианское милосердие, его устоев не поколебали, а семейные кланы Дилонов, Форбсов, Эпплетонов, Бейконов, Бойлестоунов, Паркинсов, Расселов, Каннингхемов, Шоу, Кулиджей, Паркманов, Раннеуэллов, Кэботов, Кодманов и т.д., фантас­тически разбогатевших, по утверждению Д. Колемана, на ки­тайской опиумной торговле, и сейчас управляют Соединен­ными Штатами. Что им мешает продолжать такой доходный «бизнес»? Ведь только по официальным подсчетам (а они, как правило, всегда занижены) мировая наркоторговля приносит в год 300 млрд.долл. США (!) [18].

Возвращаясь к британской геополитической стратегии, не­обходимо отметить, что ее колониальное проникновение на Восток оказывало возрастающее влияние и на экономическое положение тех азиатских стран, которые на тот момент сохра­няли свою самостоятельность. Установив свой контроль над новооткрытым морским путем из Европы в Индию, вокруг Аф­рики и далее на Восток, создав на этих путях многочисленные базы для снабжения и стоянки своих кораблей, англичане практически монополизировали торговлю между Индией и Ев­ропой.

Именно во второй половине XVII века начинает активно ис­пользоваться быстрый, дешевый и безопасный торговый путь вокруг Африки, перекрывая тем самым поток товаров по ста­рым путям морской и караванной торговли, соединявшим Ин­дию через Персидский залив и Иран с бассейнами Черного и Средиземного морей или через Красное море и Египет с бас­сейном Средиземного моря. Это нанесло сильный удар по мно­голюдным и богатым городам Азии и Африки, издавна жившим за счет посреднической торговли между Западом и Востоком. Упадок таких городов, как Каир в Египте, Дамаск в Сирии, Из­мир в Турции, Тебриз в Иране, Кабул и Кандагар в Афганистане, Лахор в Индии, был непосредственно обусловлен этим из­менением мировых торговых путей.

Европейские пришельцы не ограничились монополиза­цией торговли между Европой и Индией, захватив, кроме это­го, важнейшие отрасли морской торговли между странами Южной и Юго-Восточной Азии, в значительной мере вытес­нив индийских, китайских, яванских и арабских купцов из судоходства и морской торговли Индийского океана и Юж­ных морей. Огромные прибыли от этой посреднической тор­говли доставались теперь европейцам, и в первую очередь — англичанам.

Морская гегемония Великобритании, основанная на самом мощном в мире военно-морском флоте, и интенсивная эксплу­атация колоний позволили ей до середины XIX века занимать доминирующее положение в мировой экономике. Ни одно ев­ропейское государство не могло сравниться с ней в промыш­ленном производстве. В 1850 году ей принадлежали половина мирового производства чугуна, более половины добычи камен­ного угля, почти половина мировой переработки хлопка [4, с. 379]. На тот момент Великобритания, как когда-то Голландия, строит морские суда для всех стран мира; в судостроении она первой переходит от дерева к металлу, широко развертывая стро­ительство пароходов. Иностранцев, которые посещали Англию, поражали размеры ее промышленных предприятий, особенно в тяжелой промышленности. Заводы, на которых были заняты тысячи рабочих (по 10 тыс. чел. и более), уже в 50-х годах стали распространенным явлением.

Ценою этого стремительного экономического подъема было не только катастрофическое истощение колоний, приведшее к вымиранию десятков миллионов людей. Страшную цену за «прогресс» платили и социальные низы Великобритании. Ус­ловия труда на ее фабриках были ужасающими. Рабочий день в английской промышленности составлял в 1830-х годах обычно 12—14 (иногда 16) часов. Заработной платы рабочего едва хва­тало для поддержания жизни. Так, в 1838—1839 годах в Аштонеандер-Лайне на средний недельный заработок семья ткача из 4 человек могла купить только 12 кг хлеба; между тем квартирная плата и другие расходы отнимали у работника более половины заработка.

За малейшие проступки с рабочих взимались штрафы. На одной из фабрик под Манчестером работников штрафовали, если они открывали окно, опаздывали на работу на одну мину­ту, не ставили на место масленку, работали при газовом освешении, когда уже было светло. Деньгами выплачивалась лишь часть заработка, на остальную рабочий должен был покупать товары в хозяйской лавке втридорога. Наемные работники были совер­шенно бесправны. «Говорят о вилланах прошлого! Но были ли люди в эпоху феодализма так унижены, так абсолютно порабо­щены, как унижены и порабощены те несчастные создания, которые в духоте работают по 14 часов в день и подлежат на­казанию, если выглянут в окно?» — спрашивал английский пуб­лицист Уильям Кобден [13]. Подобные условия, как свидетель­ствовали отчеты властей, вызывали многочисленные травмы, заболевания и высокую смертность.

«Из этой грязной сточной канавы низвергается промышлен­ный поток человечества, чтобы удобрить весь мир, — заметил Алексис де Токвиль после посещения Манчестера. — Из этой мерзкой канавы текут потоки чистого золота. Здесь цивилиза­ция достигает своего самого законченного развития и своей са­мой большой грубости, здесь цивилизация создает свои чудеса, а цивилизованный человек превращается почти в дикаря» [13].

На производстве царили нормы и правила казармы. «Лю­бой рабочий, который будет засти гнут разговаривающим с дру­гими, поющим или свистящим, подвергается <...> штрафу», -указывалось в одном английском фабричном регламенте.

Цена западного варианта развития цивилизации была и ос­тается одинаковой для любого народа, по той или иной причи­не вступившего на ее путь. При таком выборе каждый, так или иначе, повторял британский алгоритм индустриализации. Об этом свидетельствует «Общий фабричный устав желатиновых фабрик Карла Сименса» в Германии (1869): «Рабочему не раз­решается принимать на фабрике еду от родственников или по­сторонних <...> Рабочему запрещается оставаться в фабричных помещениях без особого разрешения по окончании рабочего времени или во время отдыха. <...> Во всех рабочих комнатах и цехах должны всегда царить покой и тишина; не разрешается свистеть, петь, вести ненужные разговоры, торговать или иг­рать». Играть запрещали не случайно. Огромную часть рабочих составляли дети. [13].

Экономическая выгода никогда не признавала моральных норм и нравственных императивов, действуя в соответствии с принципом достижения наибольшей прибыли. Не только в бри­танской, но и позднее в американской промышленности ши­роко использовался женский и детский труд, который имел низ­кую оплату и был крайне тяжел. Так, в США в 1820 году поло­вину всех рабочих в текстильной промышленности составляли

мальчики и девочки (!). Девяти-десятилетние дети работали по 12—13 часов в сутки, получая за это 33—67 центов в неделю. В 1832 году, по подсчетам «Комитета ассоциации фермеров, ре­месленников и других рабочих людей» Новой Англии, дети до 16 лет составляли 40 % всех рабочих американских фабрик (!). Не лучшим было и положение женщин-работниц. В отчете ко­митета Национального конгресса профсоюзов по вопросам жен­ского труда (США) за 1836 год говорилось: «Как оказалось, ко­личество женщин Соединенных Штатов, занятых совместно с рабочими-мужчинами, превышает 140 тысяч человек. Они ра­ботают в среднем от 12 до 15 часов в день без чистого воздуха, столь необходимого для здоровья. Непосильный труд тормозит развитие их организма и умственных способностей и нередко уродует их тело» [13].

Быстрое развитие промышленного производства позволи­ло Великобритании в значительных масштабах увеличить свою внешнюю торговлю и к середине XIX века занять первое место в мировой торговле. Техническое превосходство английской промышленности обеспечивало ее товарам победу в конкурен­тной борьбе на всех рынках мира.

Характерной особенностью британской внешней торговли было то, что английский экспорт в основном состоял из про­мышленных изделий, сделанных в самой Англии, в то время как среди импорта, наряду с увеличивавшейся массой привозного сырья для промышленности, резко возросла доля продоволь­ствия. Это означало, что Великобритания стала «мастерской мира», получая отовсюду сырье и продовольствие и вывозя го­товые промышленные товары [4, с. 380].

Кроме активной колониальной политики, Великобритания в XIX веке энергично борется со своими главными геополити­ческими конкурентами — Австро-Венгерской, Российской и Оттоманской империями, а также стремительно крепнущей Пруссией. Чтобы править миром, Англия должна была разру­шить священный союз Австрии, России и Пруссии. Далее сле­довала задача расчленения Оттоманской империи.

С этой целью, начиная с греческой революции лорда Бай­рона (1820-е годы), британская внешняя политика разыгрывала карту национально-освободительных движений против любой из этих империй-соперниц. С этой целью британские спецслужбы инициировали создание массы всевозможных революционных организаций по всей Европе, и не только. В 1831 году возни­кает «Молодая Италия», в которую позднее вступят Джузеппе Гарибальди и Луи Наполеон. Затем — «Молодая Польша». Потом появляется «Молодая Германия», представленная Арноль­дом Руге, который публикует статьи «красного республикан­ца» Карла Маркса. В 1834 году правая рука лорда Пальмерстона — Джузеппе Мадзини — основывает политическую орга­низацию «Молодая Европа», в которую вошли итальянцы, швейцарцы, немцы и поляки. Ее Мадзини представил как Свя­щенный союз народов, в противоположность меттерниховскому «священному союзу деспотов». В 1835 году возникает «Молодая Швейцария». В том же году формируется «Молодая Франция». Кроме того, была создана «Молодая Корсика». До конца столетия, кроме всего прочего, на важных для Брита­нии в стратегическом плане территориях были созданы: «Мо­лодая Аргентина», «Молодая Босния», «Молодая Индия», «Молодая Россия», «Молодая Армения», «Молодой Египет», «Молодая Чехия», а также аналогичные группировки в Румы­нии, Венгрии, Болгарии и Греции. Мадзини в особенности был заинтересован в сооружении южнославянской федерации с центром в Белграде и в соответствии с этой целью содержал сербскую революционную группу.

Каждая из созданных организаций требует немедленного национального самоопределения для своей этнической группы, развивая агрессивный шовинизм и экспансионизм. Любимый алгоритм Мадзини — «императив территории». Для всех наци­онально-освободительных движений территориальный вопрос приобретает первостепенное значение. Таким образом, Брита­нии удалось дестабилизировать политическую ситуацию на тер­риториях империй — соперниц.

Необходимо отметить, что, доказав свою высокую эффек­тивность, вышеуказанная технология разрушения многона­циональных государств была с блестящим успехом примене­на позднее в отношении Советского Союза. Стимулируя мо­ральное и идейное разложение правящей верхушки КПСС, спецслужбы США и Великобритании одновременно создали в республиках СССР буквально из ничего политические дви­жения-клоны, четко действующие в рамках идеи «националь­ного самоопределения», общая схема которой была раз­работана британскими экспертами еще в первой четверти XIX века.

В 1997 году 3б. Бжезинский писал: «Двадцать лет назад, когда я был членом правительства и когда «холодная война» была в значительной степени «теплой», я принял ряд мер, направлен­ных, если так можно выразиться, на достижение «изменения мирным путем» Советского Союза изнутри. Эти меры включали в себя оказание национальным движениям во многих так на­зываемых советских республиках помощи, направленной на пробуждение национального самосознания. Это способствовало усилению внутреннего напряжения, которое затем вышло на­ружу» [19]. После развала СССР, при помощи «пробуждения на­ционального сознания» в Югославии была инициирована граж­данская война, также закончившаяся ее расчленением. При этом если в XIX веке все «национально пробудившиеся» народы после своего «самоопределения» оказались под контролем Великоб­ритании, то в XX они практически полностью стали зависимы­ми от Соединенных Штатов.

Внешняя политика империалистических государств Запа­да всегда отличалась удивительной гибкостью. Там, где они не могли использовать по каким-то причинам военную силу, их спецслужбы организовывали заговоры, перевороты и револю­ции. В этом сложном деле именно Великобритания достигла непревзойденных высот. После того как в 1848 году тайные эмиссары лорда Пальмерстона, используя британскую аген­турную сеть, созданную еще во времена лорда Нельсона, орга­низовали восстание на Сицилии, в Европе начался этап боль­ших революций, перевернувших все европейские правитель­ства, пошатнувших все королевские дома. Меттерних и французский король Луи-Филипп бежали в Лондон, в Италии шла война, в Австро-Венгрии — гражданская война, в Пари­же строили баррикады, по Германии прокатились народные волнения.

При лорде Пальмерстоне Англия поддерживает и финан­сирует революции практически во всех европейских странах. В частности, о французской революции Джеффри Стейнберг писал следующее: «Дестабилизация была подготовлена Шелбурном через создание клуба радикальных писателей в Бовуде. Кад­ры для Бовуда готовились Бентамом, Этьеном Дюмоном из Же­невы и англичанином Сэмюелом Ромилли. Речи писал Бентам, по дипломатической почте они переправлялись в Париж, где лидеры якобинского террора Марат, Дантон и Робеспьер про­изнесли свои пламенные призывы. Копии платежных докумен­тов Ост-Индской компании, свидетельствующие о выплате де­нег якобинцам, до сих пор хранятся в запасниках Британского музея» [3].

Вышеописанная политика относительно европейских госу­дарств и заморских колоний позволила Англии занять лидиру­ющие позиции не только в Европе, но и во всем мире. Британ­ская империя практическими действиями завершила формирование талассократической стратегии и заложила основы буду­щего мирового господства Запада, главным гарантом которого в XX столетии и начале XXI стали США.

[1] История политических и правовых учений: Учебник / Под ред. О.Э. Лейста. — М.: Юрид. лит., 1997.

[2] Локк Дж. Сочинения: В 3 т. Т. 3 — М.: Думка, 1988.

[3] «Зоопарк народов» лорда Пальмерстона. Executive Intelligence Review, Бюллетени Шиллеровского института науки и культуры. Бюлле­тень № 4. 1995, htt//www.larouchepub.com/russian/win/index.html

[4] Всемирная история: В 10 томах. Т. 6. - М.: Издательство социаль­но-экономической литературы, 1958.

[5] ШпенглерО. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. 2. Всемирно-исторические перспективы. — Минск.: Попурри, 1999.

[6] Шпенглер О. Там же. Т. 1. Гештальт и действительность. — М.: Мысль 1993.

[7] История политических и правовых учений: Учебник для вузов. / Под общ. ред. профессора B.C. Нерсссянца. — М., 1997.

[8] Шпенглер О. Пруссачество и социализм. — М.: Праксис, 2002. [9] Лебон. Г. Психология народов и масс. — СПб., 1995.

[10] Данилевский Н. Россия и Европа. — М., 1991.

[11] Шмитт К. «Земля и море. Созерцание всемирной истории», http/ resist.gothic.ru/index.html

[12] Емельянов Ю. Рождение и гибель цивилизаций. — М.: Вече, 1999. [13] http://zhurnal.lib.ru/m/magid_m_n/istok.shtml [14] Смирнов И. Наркомафия королевы Виктории // Химия и жизнь. 1997. № 5.

[15] КолеманД. Комитет 300. — М.: Витязь, 2001.

[16] Саттон Э. Кто управляет Америкой? — М.: ФЭРИ-В, 2002.

[17] Financial Action Task Force Working Group, Status Report, Paris, 1990.

[18] Castells M. The End of Millennium. Oxford: Blackwell, 1998.

[19] Amoco Torch (USA), Bakou, 6 Octobre 1997.

Что такое Соединенные Штаты? Мертвечина; человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит.

Николай Гоголь

Дата добавления: 2015-06-26