И. Числов 1 страница

Начало спектаклей на Большой сцене в 18-00 часов.

Начало спектаклей на Большой сцене в 18-00 часов.

ДРАМА СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

о которой я говорю перед вами, дамы и господа, не является для “Збора” чем-то новым.

С момента своего возникновения “Збор” только тем и занимался, что указывал на драму, которая сегодня начинает разыгрываться у нас на глазах. Ничего другого он и не говорил, но повторял — в разной форме — одни и те же слова: “Народ, ты знаешь, что надвигаются и сгущаются страшные тучи? Что вот-вот подуют ужасные ветры? Разве ты не чувствуешь, что великие потрясения вот-вот начнут свою разрушительную игру?”

А потом, обратившись к нашему державному кораблю, “Збор” только и делал, что выверял его курс, с учетом тех грозовых туч, жестоких бурь и великих потрясений, которые неумолимо надвигаются на нас. И испытывал сей корабль на прочность - насколько он способен сопротивляться всем этим потрясениям, бурям и грозовым тучам.

“Збор” и не говорил ни о чем другом, но только и делал, что думал, как — с учетом надвигающихся событий — так организовать жизнь государства и нации, чтобы без страха встретить роковые дни; ничем иным он и не занимался, но лишь пытался направить наш государственный корабль таким путем, на коем с наступлением сих черных дней — его подстерегали бы наименьшие опасности. А с другой стороны, стремился укрепить народ, сделать его настолько сильным, чтобы, застигнутый долгой и страшной ночью, он смог пройти сквозь нее и дождаться рассвета — не сломленный и непобежденный.

Другие не делали этого! Слишком занятые повседневными событиями и вещами, не требующими серьезной сосредоточенности, они заботились лишь о том, как дорваться до лучших мест на этом корабле, добиться лучшего положения в нашем народе, т.е. быть как можно ближе к команде корабля, не тревожась и не внимая — поскольку просто не верили словам предостережения, предсказаниям страшных последствий.

Поэтому первый звонок эти люди попросту не услышали. Второй — не поняли. А когда прозвенел третий, они подумали, что это — только первый!

Но как известно, после третьего звонка поднимается занавес, и Драма современного человечества во всем своем грозном величии начинает разворачиваться перед лицом тех, кто до вчерашнего дня не мог и предугадать ее наступление, будучи глух к чужим предчувствиям, и искренне веря, что речь идет о чьих-то фантазиях, а не о реальных картинах нашего ближайшего будущего.

И вот драма началась! Сегодня мы можем говорить о ней и как наблюдатели, и как непосредственные участники. Но я, говоря здесь перед вами об этой драме, не стану вдаваться в подробности. Все, что делает драму драмой, мелкие и крупные события, материальные и моральные моменты не являются темой моего сегодняшнего выступления. Не об этом пойдет речь! Все потери, все убытки, все слезы, вся боль и вся кровь, все жертвы, подземный гул и буря, несущая с собой страшные разрушения, — все это не предмет нашего разговора.

И когда я говорю: Драма современного человечества, — я не касаюсь деталей. Я лишь хочу, чтобы мы приложили совместные усилия — вы как слушатели, а я как лектор (ибо это — наше общее дело), — хочу, чтобы мы вместе постарались ответить: в чем же все-таки заключается суть этой драмы?

Если мы поставим вопрос так, то наверняка получим следующий ответ: ни миллионы жизней — сколь ни тяжела боль их утраты, — ни слезы, ни страдания, ни гром, ни буря, ни потрясения, не являются сутью этой драмы.

Суть драмы — это горькая и скорбная судьба человечества, которое именно в тот момент, когда уверовало, что достигло вершины своего разума, впало в безумие. Оно думало, что достигло высшей степени свободы, а оказалось в рабстве у вещей, которые были им же созданы. Гордое и высокомерное, оно уже успело обожествить себя и представить в собственных глазах чем-то абсолютным, и вот теперь, извиваясь, как червь, на вертящемся юлой земном шаре, познает подлинную горечь унижения. Надменный ум привел к безысходности, а погоня за призраком свободы — к полному подчинению собственным иллюзиям.

Я еще раз повторяю: какими бы страшными и горестными ни были события, через которые мы познаем эту драму, суть ее не в миллионах жизней, слезах, болезнях, потерях, опустошенности или грехах людских. Суть этой драмы — в том, что был выбран неверный путь, погоня за призраками нашей тщеты привела нас по бездорожью к краю пропасти.

РЕЖИССЕР

Вы, уважаемые слушатели, конечно, хорошо знаете правило, по которому зрителей и слушателей следует заранее знакомить с главными действующими лицами. Я еще ни разу не слышал, чтобы где-нибудь представляли драму, предварительно не объяснив, кто ее главные участники. Правильнее всего было бы начать именно с этого.

Но я начну с того, кто является Режиссером драмы. С того, кто даже больше, чем режиссер, поскольку является ее творцом и организатором, с того, кто распределяет роли, пишет сценарий и один только и понимает подлинный смысл произошедшего.

Это не один человек — это коллективная личность, целый народ. Причем не простой. Это один из самых больших и необычных народов на свете.

Это народ, у которого нет своей определенной территории: он рассеян по всему миру, произрастая, как сорняк, между другими народами.

Это народ, который позабыл даже родной язык: он говорит на чужом. Это народ, давно утративший социальную структуру народа: в этом смысле он больше не народ, ибо всякий народ, подобно дереву, имеет корни, ствол, листья, крону, цветы и плоды. У этого же народа нет такой структуры. Он, словно ветки омелы, разметан по земле; пускает себе побеги на чужих стеблях, чтобы без труда и усилий обеспечить себе жизнь, пока другие народы трудятся в поте лица своего.

Этот странный народ поменял даже собственную веру. Сегодня его вера совсем не та, что была у его праотцев, хотя он и оберегает ревниво свои священные книги, повсюду таская их за собой. И хотя эти священные книги обличают его, он продолжает цепляться за них и — как редко кто — верит в них каждому слову. И тем не менее его сегодняшняя вера в корне отлична от веры его праотцев. Сегодняшнюю свою веру он выпестовал в скитаниях, будучи всеми гоним. Эта вера освободила его от всех моральных обязательств по отношению к среде, в которой он живет; эта вера вооружила его правом быть нравственным только по отношению к своим соплеменникам и единоверцам, а с теми, кто не относится к его расе, позволила поступать, как угодно, не выбирая средств. Он поменял и душу. Никто не может так измениться, как изменился сей израильский народ (ибо Израиль имя ему). И никто не может, потеряв родину, будучи рассеян по свету, забыв свой язык, поменяв веру, социальную структуру, сохранить при этом прежнюю душу. Его душа тоже должна была измениться. В ней накопилось море злобы и ненависти.

Живя в среде, где он всегда был чужим и гонимым, он вынужден был, с одной стороны, надеть лицемерную маску. Чтобы никогда не быть тем, чем он был в действительности. С другой стороны, ему пришлось вооружиться ненавистью к тем, из-за кого он должен был постоянно носить эту маску. А ненависть обладает страшной взрывной силой! Иметь дело с ней все равно, что иметь дело со взрывчатым веществом, многократно превышающим по своей мощи все, до чего додумался человеческий ум. А Израиль жил так веками!

Ему пришлось сильно изменить свои обычаи и привычки. В прошлый раз, на одной из лекций, я коснулся этой темы, а сейчас должен специально повторить сей страшный пример, из коего хорошо видно, насколько Израиль был вынужден изменить свою психологию. У всех народов есть культ усопших. Это одна из основ религиозной жизни каждого народа. Народ, у которого нет культа мертвых, у которого он запрещен самой религией, — это еврейский народ! Израилю запрещено почитать умерших так, как это делает весь мир. Израилю нельзя украшать могилы. Нельзя часто приходить на кладбище. Народ-скиталец не смеет даже через кладбище быть привязан к одному из концов земли. Только раз в год позволяется ему прочесть молитвы о мертвых, и то не у могильных плит, но в любом другом месте.

Этот народ и есть Режиссер Драмы современного человечества.

Почему? Подумайте, какой еще народ имеет такую историю, как Израиль. Историю, через которую мы, европейцы, связаны с небом. Но народ, который вопреки божественному и небесному происхождению своей истории — через кою связан с небом наш христианский мир, — стал Режиссером этой драмы, с этого же самого дня отрекся и от небесного смысла своей истории.

Каждому ее событию он придал земное значение. Хотя в гордыне своей он по-прежнему подчеркивал небесное значение данной истории и свое божественное избранничество, он уже отказался верить в небесный и духовный смысл всего, что в ней предсказано и свершилось.

Разве праотец Иаков, тот, благодаря кому они получили имя Израиль, не боролся в течение ночи с Богом, принявшим человеческий облик, на месте называемом Пенуэл. И разве перед зарей Человек, боровшийся с Иаковом, не сказал: “Отпусти Меня: ибо взошла заря!” А Иаков гордо ответил Ему: “Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня!” И Человек, назвавший его Израилем, благословил его, сказав: “ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь”.

Какой еще народ (и есть ли вообще другой такой народ) в истории своей рискнул бы бороться с Богом? Только Израиль! Только один народ имеет в основе своей истории такую страшную и величественную сцену: его предок, от которого он ведет свою родословную, боролся не с людьми и народами, а с Самим Богом. Целую ночь он провел в борьбе и остался непобежденным. Единственно, что у него был поврежден сустав бедра и он остался хром, и, хромая, отправился навстречу брату своему Исаву. Он боролся с Богом целую ночь и не уступил Ему.

И эта ветхозаветная притча врезалась в душу израильского народа! (Подобно тому, как в нашу — песнь о Милоше и Марке). Она овладела его жизнью.

Остальные народы могут побеждать друг друга, а Израиля Сам Бог не смог одолеть, значит, они и подавно не смогут.

Разве в Вефиле, когда он бежал к Лавану, дяде и будущему своему тестю, не приснился Иакову сон, будто стоит на земле лестница, чей верх касается неба, и ангелы Божии восходят и нисходят по ней; и разве на верху ее Сам Господь не сказал ему: “И будет потомство твое, как песок земный; и распространишься к морю, и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот Я с тобою; и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю; ибо Я не оставлю тебя доколе не исполню того, что Я сказал тебе”. И потому Израиль верит, что ему суждено владеть народами и что сему закону, сему завету, заключенному между Богом и отцом его Иаковом, ничто не в силах воспротивиться; что в конце концов, после долгих мучений и страданий, Израиль будет править народами. И единственное, чему мы должны быть благодарны, так это тому, что его страшная, мучительная и величественная история доступна нам; мы видим, как этот народ в условиях, в каких ни один другой не смог бы выжить, — выжил. Его размалывали, но не смололи. Пытались стереть, но не стерли. Исчезали его гонители, но он — нет!

Но зато душа его наполнилась злобой; она постоянно менялась, под гнетом этой борьбы с Богом и людьми, и все чаще, все настойчивее звучала в ней единственная мысль: настанет день, когда все народы, как тот Человек, что боролся с Иаковом, скажут: “Отпусти меня, Израиль, ибо взошла заря”. А Израиль тогда ответит: “Не отпущу, пока не благословишь меня, не отпущу, пока не признаешь мою победу! Не отпущу, пока не отдашь мне символы победы!”.

Многие люди, изучавшие сей феномен, необыкновенную выносливость и живучесть евреев (вопреки обстоятельствам, при которых ни один народ не смог бы устоять), объясняли психобиологическими, экономическими и политическими причинами.

Но великий ум — Достоевский сказал: “Не потому евреи все выдержали на протяжении своей истории, так что не осталось ни Римлян, ни Вавилонян, ни Персов, ни Египтян, их гонителей, а они, гонимые, остались. Причины здесь не политико-экономические. Нет! Дело в том, что в сердце и душе их, как источник неисчерпаемой силы, сохранялась вера в то, что они — избранный народ”. Что все эти беды — словно тучи, из-за которых сияет солнце, что все это преходяще, и что это — лишь процессы мучительной и долгой борьбы с Богом и народами, которая суждена Израилю, но что в конце концов, когда настанет рассвет, Израиль должен победить.

Поэтому Израиль и действовал так на протяжении всей истории человечества — с мыслью о победе. Израиль подготавливал переход своей веры в свою победу.

Каким образом? Всеми доступными средствами, но всегда в соответствии с поставленной целью. Если нужно было терпеть унижения — он терпел; если нужно было сносить насилие — сносил безропотно; надо было — отрекался даже от своей веры, с той же легкостью, с какой переменял свой язык. Но все это лишь для других. Для себя же он оставался Израилем.

Разве еще одна ветхозаветная притча не объясняет тайну чудесного успеха Израиля, подобно тому, как первая раскрывает нам тайну его чудесной выносливости?

Разве праотец Иаков не был младшим братом Исава и сыном старого и слепого Исаака? И разве, будучи младшим, не смог стать старше Исава? И хотя благословение старшинства и наследия должен был получить старший — Исав, разве младший — Иаков не получил его?

Притча гласит: Когда Иаков узнал, что слепой Исаак послал его старшего брата Исава наловить дичи и принести матери, чтобы та приготовила старцу любимое кушанье, после чего Исаак обещал благословить Исава перед смертью, — он поспешил в стадо и, заколовши двух козлят, принес матери приготовить, а затем явился перед отцом своим со словами: “Встань отец... принес тебе, что желала душа твоя, поешь и благослови меня”. И обманул родного отца, изумившегося столь скорому возвращению и подумавшему в простоте своей, что сам Господь, верно, послал ему добычу. Когда же Исаак все же захотел ощупать его шею и руки, ибо у Иакова они были гладкие, а у его брата волосатые, — приблизился к слепому без страха, так как его шея и руки были загодя обложены кожею козлят. И слепой, ощупав их, растрогался и обманулся вновь, несмотря на сомнения, что голос все-таки Иакова. Отец благословил младшего сына благословением старшинства, сказав: “Да послужат тебе народы, и да поклонятся тебе племена; будь господином над братьями твоими, да поклонятся тебе сыны матери твоей; проклинающие тебя — прокляты; благословящие тебя — благословлены” (Быт.27, 29).

Благословение слепого Исаака осталось на Иакове и после того, как обман открылся, — что было дано, то уже не могло быть отнято, а может быть, Исаак и не хотел что-либо менять. Иакову пришлось всего лишь бежать к Лавану, своему дяде, спасаясь от гнева брата.

Перед чем же тогда трепетать Израилю, если сами книги, которые он так ревниво хранит и чью сокровищницу мудрости изначально открывает чисто телесным и земным ключом, говорят ему, что его праотец Иаков даже благословение получил обманом: был меньшим — стал большим; был младшим - стал старшим; был бедным — стал богатым? Из того, кому суждено было оставаться в тени, он стал тем, кто предстоит и предвозлежит повсюду в одеждах блистающих.

И разве мы сами не знаем? Пребывая в среде, которая никогда не могла быть ему дружественной, Израиль постоянно скрывал свое лицо под личиной. Очень редко можно было увидеть его подлинные черты. По правилам, на нем всегда должна была быть маска, подобно тому как когда-то голые руки и шея праотца Иакова были прикрыты козлиной кожей.

Он носит эту маску, когда появляется в каком-нибудь народе, и, выучив по прошествии времени его язык, объявляет себя затем сыном данного народа. Он надевает ее, когда, закрепившись в данном народе, униженно приступает к правителям и сильным его, ибо только маска способна скрыть высокомерие надменнейшего из надменных — Израиля! Он носит ее тогда, когда говорит согражданам другой веры о всеобщем равенстве, ибо никогда еврей не признает, что другие народы равны ему. И тогда, когда появляется на трибуне перед рабочей массой и говорит о всеобщей ненависти, которую якобы должны испытывать друг к другу представители различных классов; призывая людей культивировать классовую ненависть, он прекрасно знает, что его слова — для иных народов, ибо нет племени, чья внутренняя солидарность была бы прочнее, чем у Израиля (возгласы одобрения и бурные аплодисменты). Он носит маску, когда вещает другим о безбожии (разве может истинный еврей быть атеистом? тот, кто всеми фибрами души — через собственную историю — связан с небом). Но он-то все это говорит неискренне, цель его - растлить иные народы. Он будет выступать и против семьи и брака, но опять же — только перед чужими, ибо нет народа, который бы почитал семейные узы сильнее, чем Израиль. Но чужим — пожалуйста. Пусть разрушаются их семьи. С насмешкой и иронией говоря о традициях других народов, Израиль снова лукавит, ибо нет на свете народа более приверженного традициям (своим, конечно), чем еврейский (возгласы: “Верно!”). Он носит маску и тогда, когда выступает за интернационализм, ибо на самом деле все другие народы вызывают у него отвращение. Маска на нем и тогда, когда он ратует за демократию, за социализм, за коммунизм — за что угодно.

Все, чем он занимается меж иными народами, может быть сведено к той главной маске благословения старшинства.

Но успешна ли такая тактика? Дала ли она результаты? Думаю, вряд ли надо отвечать на этот вопрос. Результаты борьбы Израиля видны повсюду: в христианской Европе мы можем столкнуться с ними на каждом шагу.

К концу 18 века христианской эры Израиль сумел разрушить все защитные системы народов Европы. Ему удалось разрушить систему религиозной и нравственной защиты каждого европейского народа. Вместо нее в душах европейцев поселилось страшное сомнение и смятение, если не само безбожие, умело привнесенное Израилем, который собственную религиозную систему, свою веру в союз Иакова с Богом не ослабил.

Он и в политике разрушил систему защиты европейцев. Ту, которую они создавали на протяжении всей свой долгой истории, строя ее из самого естества своего, словно улитка, выделяющая роговой панцирь. Вместо этого — прямо или косвенно — Израиль насаждал доктрину политической демократии, единственное достижение коей заключалось в том, что отныне евреи могли принимать участие в политической жизни общества, избавившись от своего прежнего подчиненного положения. Раньше, пока эта доктрина не овладела миром, евреи повсюду, в любом народе, были инородным телом, т.е. такой специфической группой, которую общественные органы обязаны были особо контролировать. Поэтому их и расселяли на строго определенных территориях; предписывали, какого рода деятельностью они имеют право заниматься, в какое время суток и на какие расстояния перемещаться. Одним словом, прежняя европейская система учитывала, что речь идет о народе, которому опасно позволить смешаться с окружающими, поскольку среда его не ассимилирует, он же, как кислота, будет разъедать все на своем пути. Поэтому-то раньше евреи и были надежно изолированы.

Не удивительно, что евреи - величайшие поборники демократии. Она для них — то окошко, через которое они проникли в самую гущу и в самое сердце христианских народов Европы, устроились как у себя дома и развернули кипучую деятельность. Тотчас же скромные прежде масштабы разорения и опустошения чудесным образом возросли.

Но та работа евреев — была лишь прологом к прологу настоящей драмы, разыгравшимся 150 лет назад, в период так называемой французской революции. Сама же драма начинается уже в наши дни.

За эти 150 лет господства над миром Израиль сильно преуспел. Однако все это стало лишь трамплином, необходимым для последнего решающего скачка.

Если взглянуть на мировую экономику, нетрудно заметить, что Израиль, который насчитывает 15-16 (некоторые говорят 18) миллионов душ, имеет в ней такую несоразмерную долю, что если бы даже численность его возросла десятикратно, она все равно оставалась бы непомерно большой. А ведь речь идет о народе, составляющем каких-то 0,75% от общей численности населения планеты. (Одобрительные возгласы).

С помощью своих экономических теорий Израиль сумел подбросить всем европейским и христианским народам, а через них — практически всем крупнейшим народам мира, теорию денег, согласно которой, деньги являются не только разменным средством или средством экономического оборота (что есть их реальная роль), но и той ценностью, коя безраздельно господствует в экономике любого народа.

Как-то я уже приводил такой пример: представьте, что в одной комнате собралось десять человек. У каждого из них - на сто тысяч динаров разного добра. У одного - свиньи, у другого — овцы, у третьего — земля, у четвертого — дома, у пятого — товар и т.д. У каждого — добра на сто тысяч, а денег нет ни у кого, из-за чего богатство попросту пропадает. Для свиней и овец нет корма, земля не обрабатывается, дома не ремонтируются, товар не комплектуется. Их десять, в сумме у них миллион динаров. Но если в ту комнату войдет еще один человек, у которого нет ни, овец, ни свиней, ни домов, ни товара, ни книг — ровным счетом; ничего, но зато есть сто тысяч наличными, всем десятерым придется встать и поклониться ему. И хотя они вдесятером обладают: миллионом, а у него всего сто тысяч, благодаря нынешней денежно-экономической системе — чисто еврейской выдумке, он один стоит больше, чем они вдесятером. (Бурные аплодисменты). Для вас это не новость, дамы и господа, все это вы знаете из жизни. Так обстоит дело в жизни. Исключительно благодаря той теории денег, которую евреи сумели навязать всем христианским государствам — теории, по которой деньги есть нечто большее, чем просто средство платежа, поскольку представляют собой особого рода ценность, несоизмеримую ни с каким другим богатством — ни со скотом, ни с товаром, ни с недвижимостью, ни с землей, - словом, ни с чем на свете. Благодаря этому деньги стали большей ценностью, чем сам человек. (Бурные аплодисменты). Вдумайтесь: человек — меньшая, деньги — большая ценность. Деньги уже господствуют над людьми.

Из римского права до нас дошло одно устойчивое выражение, как универсальный ответ на вопрос, кто совершил то или иное преступление: his facit qui prodeste (тот сделал, кому — выгодно).

Кому же это выгодно? Может быть, христианам и прочим народам, владеющим землей, домами, скотом, товарами и занимающимся самыми разными делами? Нет. Это выгодно тем, кто не превращает свое имущество в недвижимость, но наоборот, пускает деньги в свободный оборот.

А поскольку мы знаем, что еврейский народ, будучи гоним и проводя жизнь в скитаниях, имеет наказ от своих мудрецов не обращать имущество в недвижимость (ибо никому неизвестно, сколько еще предстоит жить на старом месте), то, конечно, для еврея деньги и движимое имущество всегда дороже, чем недвижимость и остальное добро, — естественно, что такая система выгодна ему, а значит, он несет за нее полную ответственность. Благодаря подобной системе, евреи сумели возобладать в экономике каждого отдельно взятого народа и в мировой экономике в целом. Им удалось подчинить себе всю мировую банковскую систему и всю мировую торговлю; в их руках сосредоточены и ключевые отрасли промышленности. Они либо сами являются владельцами предприятий, либо финансируют производство, либо используют иные рычаги воздействия, с помощью которых всегда добиваются своего.

А что они не контролируют? Сельское хозяйство. Поля они не возделывают, землю не обрабатывают. Этим занимаются другие народы. Но зато торговля сельхозпродуктами — полностью в их руках! Тоже и с ремеслами. Сами они не куют и не плотничают. Но зато все используемые материалы и орудия производства принадлежат им.

Словом, все, что составляет мировую экономику, в той или иной степени им подконтрольно: либо это непосредственный контроль владельцев, либо же он осуществляется через многочисленные связи.

Сии поистине колоссальные достижения, осуществленные за последние сто пятьдесят лет, начиная с того момента, когда им удалось разрушить сдерживающий их порядок, способствовали их исключительному статусу в новой Европе — столь отличному от прежнего статуса инородного тела, живущего в особом режиме и по особым законам.

Но евреи на этом не остановились. Благодаря своему влиянию на экономику, они смогли повсюду завладеть экономической сферой. Но вскоре увидели, что управлять народами с помощью одной только экономики невозможно: существуют вещи, отличные от хлеба и материи, которые оказывают сильнейшее влияние на жизнь каждого народа. И они дорвались и до этой сферы — до духовной жизни. Отныне основная пресса у них в руках! Либо под их контролем. Они захватили все главные частные театры и оперы. Мировой кинематограф — по крайней мере, на три четверти — также контролируется ими! В их руках основные издательства! Крупнейшие журналы! Что христианским и другим несемитским народам читать в газетах и журналах определяют евреи; что смотреть в театре и кино — определяют евреи! (Возгласы одобрения, аплодисменты, крики: “Верно!”) Даже чисто христианские писатели, театры, газеты, журналы страшатся Израиля, вынуждены считаться с его влиянием. Ибо чувствуют его огромную силу. Они боятся конфликта с ним и без борьбы сдают позиции. Отсюда и небывалое еврейское влияние на духовную жизнь нееврейских народов.

Говорят, даже в балете основной репертуар определяют евреи! Но им и этого мало. Ведь еще не настала заря, когда Некто, боровшийся с Иаковом, скажет: “Отпусти Меня, ибо взошла заря”. До той зари, похоже, еще далеко, т.к. время от времени возникает реакция протеста и начинается погром. Время от времени очередное правительство дает понять, что оно не спит Время от времени меж людьми возникает движение, направленное против еврейского засилья. Время от времени народ начинает думать собственной головой, начинает возмущаться. И, словно очнувшись, восклицает, подобно слепому Исааку: “Голос, голос Иакова, а руки, руки Исавовы”. И вопрошает: “Ты ли сын мой Исав, или нет?”

Но и сами евреи пока не считают, что уже пришла пора! Все это еще как-то несерьезно, ненадежно; не так, как должно быть. О, евреи знают, как должно быть! И говорят: придет час, когда Израиль будет править всеми народами. Но уже не с маской на лице, а без нее. Придет час, когда Израиль сможет наконец снять свою личину и, как суверен, встать пред народами. Не как сейчас, когда он прикидывается второстепенным, третьестепенным актером, выпуская вперед на первые роли — очередных арийских глупцов, а сам, оставаясь позади, “только” дергает за нитки. Нет! Ему нужно занять свое настоящее место, встать на подиум, чтобы народы увидели Израиля во всей его славе и величии.

Израиль уже многого добился — это хорошо, но этого еще мало, еще не настала заря.

Чтобы она взошла, путь сей должен быть пройден до конца. Впрочем, и этого - недостаточно.

Должно произойти еще кое-что! Величайшая революция! Небывалый хаос в мире. Всеобщий слом. Но, Боже мой, сколько каждый христианский народ жертвовал во имя славы и величия, сколько жизней настоящих, чистокровных своих сынов приносил на алтарь победы! А при этом землетрясении должен и Израиль принести жертву. К тому же, она просто необходима. Это как бедро Иакова, которое он повредил в борьбе с Богом, навсегда оставшись хромым. Жертвы будут, но потом взойдет заря — час победы Израиля!

“Будет именно так, — рассчитывает Израиль, — я все подготовил. Все языки рассеяны мною. Есть еще в христианской Европе христианские народы, но сбитые с толку, расчлененные, разобщенные. Я пресек все связи между ними. Не просто восстановил одних против других, но в каждом племени произвел страшную путаницу, посеял в душах семена неверия, натравил брата на брата. (Бурное одобрение.) Христиане лишились своей веры: они повернулись к Богу спиной, отвернулись от Христа. Я сделал так, что отныне они сомневаются во всем и вся. Мною обрублены и прежние связи каждого народа с его собственной историей: беспомощно кричат они словно журавли в осеннем тумане испуганно блеют, подобно заплутавшим овцам, рассеянным по горам и долинам”.

“Итак, я немало сделал. Но пока еще недостаточно. Еще стоят их национальные государства, какие бы ни были, но все еще - стоят. Завтра, — подобно разрозненной, беспорядочной груде стальных шипов, вдруг сомкнувшихся и развернувшихся под действием магнита в одну сторону, — завтра и сбитые с толку, разобщенные, атомизированные народы могут внезапно (если только мы оставим им их национальные государства) воспрянуть, встать на ноги и выйти с бездорожья на верный путь. Завтра (раз существуют еще национальные государства) все христианские и иные народы могут отказаться от разных интернациональных понятий, которые я им подсунул (вместо их исконных), отбросить их как ненужный хлам и вернуться к основам народного духа, чтобы из псевдонационального государства воссоздать свое — подлинное, отвечающее реальным, национальным потребностям. O Израиль, что будет с тобой тогда!” Так думает Израиль. Израиль не успокоится, пока не закончится последнее действие человеческой драмы, пока разобщенный мир европейских христианских держав не сотрясет еще одна величайшая война, крупнейший международный конфликт, чьи кровавые жертвы, муки и боль сотрут наконец последние кровные связи, пока все народы не расторгнут в один злосчастный день узы, соединяющие их с родным домом, не возненавидят его строение и убранство или - как сказал один старый французский поэт - собственными руками не раздерут свою утробу. Когда этот день настанет, когда во всем мире будет царить разброд и хаос, когда начнется величайшая, всемирная революция, которая грянет после чудовищной мировой войны, — тогда взойдет заря Израиля, тогда обессиленные, окровавленные и измученные народы скажут: “Отпусти меня, ибо взошла заря”. (Бурные аплодисменты.)

Дата добавления: 2015-06-26