Введение 2 страница. Если бы Жирар преждожил новый объясняющий механизм тех процессов, которые происходят в психике ребенка

Если бы Жирар преждожил новый объясняющий механизм тех процессов, которые происходят в психике ребенка, опираясь на объяснение процессов в культуре первобытных народов, то это вызвало бы только одобрение. При всей закрытости психоанализа, он все равно развивается и обогащается новыми подходами, о чем свидетельствуют процессы последних десятилетий. Поэтому есть смысл посмотреть как Жирар объясняет прцесс формирования одной из психических инстанций – Супер-Эго, которая, с точки зрения Фрейда, есть результат прохождения эдипова комплекса.

Однако, вначале хотелось бы порассуждать на более общую тему – о методе, который использует Жирар при построении истории культуры и о выбранном пути доказательства своих теорий. С точки зрения Жирара, движущая сила развития культуры - это насилие, история культуры – совершенствование методов борьбы с ним. Насилие – неизбежный элемент любого межличностного взаимодействия, т.к. изначальная потребность в бытии реализуется только через копирование желаний другого, что приводит к соперничеству за один и тот же объект. Иногда Жирар упоминает о сексуальном влечении, но не считает его определяющим законы развития человеческого общества. Он пишет: «Самые крайние формы насилия не могут быть непосредственно сексуальными уже потому, что они коллективны. …коллективной сексуальности не бывает. Одной этой причины было бы достаточно, чтобы объяснить, почему толкование священного, основанное на сексуальности, неприменно устраняет или сводит к минимуму принципиальную роль насилия, в то время как толкование, основанное на насилии, спокойно отведет сексуальности значительное место, подобающее ей во всяком первобытном мышлении»/2,с.46/.

Однако дальше этого заявления интерес Жирара к сексуальности не распространяется. С одной стороны, он просто не признает теорию влечений, отвергает биологические основы человека, на которых строится инстинкт, а далее и влечение, как психический представитель инстинкта. Например,: «…стоит противоречию (речь идет об амбивалентности аффектов) разместиться в одиноком индивиде, как оно становится совершенно непостижимым; и тогда говорят, что оно, видимо, связано с «телом». Сам Фрейд внушает нам и убеждает себя, что … он совершает головокружительный спуск в глубины, где сливается психическое и соматическое. Но «тело» вещь немая, возразить не может. Перемещать конфликты в материальные пласты субъекта – значит превращать бессилие в добродетель…»/2,с.221/. С другой стороны, противореча себе, Жирар пытается найти физиологическую близость сексуальности и насилия и показать, что законы, которым они подчиняются в психике человека, близки, поэтому нет необходимости рассматривать сексуальность в человеке отдельно или в совокупности с агрессией, можно всю историю культуры объяснить, опираясь только на агрессию, причем, не изначально заложенную в человеке, а возникающую под влиянием соперничества с отцом – соперником.

«Отказом признать связь между сексуальностью и насилием современные люди пытаются доказать «широту своих взглядов» – вот источник непонимания, о котором нельзя забывать (хотя с этим в психоанализе никто не спорит, говоря о слиянии влечений). В точности как и насилие, сексуальное желание кидается на заместительные объекты, если привлекающий его объект недоступен (в психоанализе – это смещение по цели). В точности как и насилие, сексуальное желание похоже на энергию, которое накапливается и, если его долго подавлять, в конце концов приводит к массе разрушений. Сексуальное возбуждение в насилии проявляется во многом одинаково. Большинство измеримых физиологических реакций одинаково в обоих случаях»/2,с.48/.

В чем Жирар, прежде всего, отвергает психоанализ, так это в том, что он отрывает интрапсихическую жизнь человека от жизни человека в обществе. Психоанализ рассматривает всевозможные символические проекции как переход от личностных, внутренних переживаний к общественному опыту, переход, превращающий культуру в некий организм коллективно переживаемых, воспринимаемых и понимаемых образов, что в свою очередь дает возможность членам этого коллективного организма ощутить свою общность и коллективный катарсис, т.е. культурная сущность человека, его цивилизация представляет собой выход внутренне переживаемых образов и фиксаций во внешнюю среду /8/. У Жирара позиция другая: он разделяет психику человека и общество, считает законы развития культуры никак не связанными с эволюцией психики человека, мало того, просто эту психику отвергает, сводя жизнь человека к подчинению одному закону, который проявляется в межличностном общении – закону соперничества с образцом.

Если на этот подход посмотреть с психоаналитических позиций, то можно сказать, что в страхе перед законами внутрипсихической жизни, непонятностью ее функционирования, человек использует первичный защитный механизм – проекцию, перенося все во внешний мир, пытаясь объяснить сложности психики человека простым внешним законом постоянного соперничества. Причем в данном случае, даже не объясняя законы психики человека, а просто отрицая их существование. В какой-то степени этот подход укладывается в бихевиоральную теорию, когда на действие стимула мы наблюдаем простую поведенческую реакцию. Тогда культура – это механизм, который непрерывно совершенствуется, чтобы на действие стимула (столкновение с соперником), следовала та реакция, которая не приводит к радикальному, не контролируемому насилию, которое может привести к полному развалу общественной системы.

Опираясь на свой простой и все объясняющий закон, Жирар пытается доказать, что структуры психики, законы ее функционирования – это не нужное усложнение. Например, его очень задевает слово амбивалентность. Мы помним, что введеное Блейлером, оно обозначает одновременное проявление противоположностей – аффектов, влечений. А что мы читаем у Жирара? «В лексиконе современной схоластики, рассуждающей о желании, «амбивалентность» – все равно, что «снотворная сила» в лексиконе схоластики старой. С помощью этого и некоторых других понятий психоанализ, претендующий на деспиритуализацию представлений о человеке, на самом деле продлевает срок – и даже придает новое подобие жизни – тому мифу об индивиде, который он должен был рассеять»/2,с.222/. Или вот другое заявление Жирара: «В рассматриваемых нами текстах несколько раз появляется ключевой термин фрейдовской проблематики – амбивалентность, - относительно которого можно показать, что он одновременно обличает и наличие миметической конфигурации в мысли Фрейда, и неспособность Фрейда правильно определить соотношение трех элементов в этой схеме – образца, ученика, объекта…»/2,с.220/.

Аналогично Жирар поступает и с Супер-Эго. Он считает, что эта психическая структура возникла только потому, что Фрейд не смог разобраться в сущности миметического эффекта, т.е. того, до чего додумался Жирар, и потому он вынужден был придумать Супер-Эго - результат его безуспешных попыток разобраться в треугольнике – идентификация, насилие, образец. «…чтобы сделать незыблемой диктатуру Сверх-Я, нужно устранить из его определения все, что способно вернуть туда объект и соперничество. В итоге целиком восстанавливается тот порядок вещей, который по душе «здравому смыслу» и который Фрейд как раз и пытался расшатать»/2,с.224/.

По мнению Жирара, Супер-Эго – это не что иное, как возобновление идентификации с отцом, но помещенной уже не до эдипова комплекса, а после него. Жирар считает, что трактовка Фрейдом Супер-Эго, как результата “…вытесненного эдипова комплекса, то есть отцеубийственного и инцестуального желания, которое сперва было сознательным, а потом перестало быть таковым”/2,с.218/ - ошибочна. “В миметическом желании никогда нельзя полностью разделить эти три аспекта – идентификацию, выбор объекта и соперничество”/2,с.219/. Фрейд же, по мнению Жирара строит эдипов комплекс на чисто объектном желании, без идентификации, а Супер-Эго – на чистой идентификации, стараясь убрать соперничество в эдипов комплекс, который перед появлением Супер-Эго был вытеснен. Жирар обвиняет Фрейда в том, что он не понимает неразрывности выбора объекта, идентификации и соперничества, и в результате “…в Сверх-Я, когда ничто в принципе уже не должно бы нарушать идентификацию с отцом, мы видим, как снова возникает соперничество за непременно материнский объект”/2,с.219/. Жирар пишет: “ Преследуемый миметической конфигурацией, он (Фрейд) постоянно чертит треугольник, который считает треугольником вечного комплекса и который на самом деле есть треугодьник мимесиса, неизбежно безуспешного: у Фрейда все время “просится на язык” игра образца и преграды, но он так и не смог это выговорить”/2,с.220/.

Мне кажется, что Жирар искажает мысли Фрейда, стараясь обвинить его в научных ошибках, которые он не делал. Например, Жирар считает, что Супер-Эго по Фрейду – это результат идентификации, хотя это не совсем так. Если первоначально Фрейд считал, что Супер-Эго есть производное от родительского авторитета, то есть более или менее реальное воспроизведение образа отца, то позднее он признавал (соглашаясь с Мелани Кляйн), что жесткость и суровость Супер-Эго ребенка не обязательно спрягается с тем, насколько жестко с ним обходились: “Исходная строгость Сверх-Я не во всем совпадает с тем, что реально испытывал ребенок или что он инкорпорировал, воспринял от объекта, но скорее отражает собственную агрессивность ребенка по отношению к объекту”/8/. Поэтому идентификация – это, скорее, форма, определяемая внешним объектом, которая наполняется энергией, конкретным содержанием, благодаря агрессии, которую Жирар не видит в построениях Фрейда и обвиняет его в этом.

Создается впечатление, что ничего нового Жирар не предлагает, он просто пересказывает другим языком Фрейда, в более упрощенной (без инстинктов), приглаженной форме. При этом Жирар ни одним словом не упоминает работы других психоаналитиков, более современные психоаналитические представления, словно весь психоанализ изложен только в работах Фрейда и после его смерти прекратил свое существование. Возможно, что такое узкое восприятие психоанализа связано с тем, что по образованию Жирар литературовед, который позже ушел в философию и антропологию. Видимо, поэтому он так досконально разбирает отдельные предложения в работах Фрейда, обнаруживает, что последовательность слов во фразе одной работы изменена в другой работе, и, находя в этом противоречие, делает вывод: “… тексты, которые мы комментируем, не основаны ни на каких клинических фактах. Их спекулятивный характер очевиден.”/2,с.214/.

Здесь можно вспомнить тот случай из жизни Фрейда, когда ученый, чтобы проверить теории Фрейда, собрался поехать к каким-то племенам, чтобы на месте сверить представления Фрейда о жизни первобытных народов с действительностью. Комментируя этот порыв, Фрейд сказал, что говоря о первобытном человеке, он имеет в виду того дикаря, который живет в каждом из нас, а не реального древнего человека. Видимо, так же и Жирар пытается опровергнуть реалии психической жизни человека, путем сопоставления предложений в работах Фрейда, вместо того, чтобы искать в них явный и скрытый смысл.

Когда мы анализируем какой-либо текст с психоаналитических позиций, неизбежно в анализе возникает и личность автора, его характер, его детская история и «семейный роман», его фиксации психосексуального развития – все, что проявляется и в выборе темы, и в его аргументации, и в способах борьбы с оппонентами. С этих позиций интересно рассмотреть ту дуэль с Фрейдом, которая проходит сквозной нитью, иногда явно, иногда замаскированно на страницах книги Р.Жирара. Основная его тема – это борьба субъекта с соперником, который служит у него образцом желания, причем свои построения Жирар иллюстрирует на примере отца и сына. В эту диаду хорошо укладываются отношения Жирара с Фрейдом.

Жирар - сын всячески старается доказать свое превосходство, мощь своего фаллоса, стараясь свергнуть отца и даже кастрировать его. Временами он проявляет великодушие победителя, сокрушаясь, что Фрейд был так близок к его открытию. И в этом проявляется уважение и любовь маленького мальчика к отцу, в форме той амбивалентности чувств, которую в своей теории Жирар отвергает: «Нельзя сказать, что Фрейд отверг ту интерпретацию, которую мы предлагаем, вместо этого комплекса. Ясно, что он попросту ее не заметил. Она настолько проста и естественна, что, Фрейд, дойди он до нее, безусловно, о ней бы упомянул, пусть лишь для того, что бы сразу ее отвергнуть. Дело в том, что он до нее не дошел»/2,с.223/. Эта цитата сразу напоминает незабываемые строчки из «Золотого теленка»: «Вы знаете, Шура, как я вас уважаю, - загорячился Паниковский – Но вы осел. Это золотые гири! Понимаете? Гири из чистого золота. Кажда гиря по полтора пуда. Три пуда чистого золота. Это я сразу понял, меня прямо как ударило. Я стал перед этими гирями и бешено хохотал… - А вдруг они не золотые? – спросил любимый сын лейтенанта… - А какие ж они по вашему? - иронически спросил нарушитель конвенции.» /3,с.525/.

В то же время, вторая сторона этой амбивалентности – стремление убить отца, свергнуть его с пьедестала в борьбе за признание и славу, кастрировать его, в крайнем случае - прослеживается на страницах всей книги: «Рассуждения Фрейда интересны не своими результатами, не нагромождением пышных «примеров», не шаткими сооружениями, на которые карабкаются и с которых летят кубарем вышколенные ученики, с ловкостью настолько же поразительной, насколько бесполезной, - они интересны неудачей системы… Трудно вообразить более радикальную кастрацию канонизированного гения»/2,с.224-225/. Здесь мы наблюдаем, как бессознательные стремления сына, против которых оказались бессильны защиты вытеснения, вырвались на уровень сознания и стали отыгрываться в форме опровержения идей Фрейда.

Эдипов комплекс в западном мире

После долгой критики эдипова комплекса как несуществующего, Жирар несколько ослабил свою критическую позицию и решил обсудить эдипов комплекс, как частный случай миметического закона, который проявляется при определенных культурных условиях. Он упоминает, что в научной литературе много раз обсуждался вопрос о том, существует ли эдипов комплекс лишь в западном мире или же он имеется и в первобытных обществах. При этом Жирар ссылается на работу Малиновского «Отец в первобытном обществе». Опираясь в своих рассуждениях на нее, Жирар делает вывод, что первобытные общества лучше защищены от действия «двойного зажима». Например, в тробрианском обществе отец и сын не принадлежат одной линии родства; отец, и вообще отцовская культура, не служат образцом. Нет исходящего от отца предписания: подражай мне. Сыновья живут с человеком, своим отцом, не воплощающим их «идеал». Идеал этот существует – ближайший взрослый родственник по материнской линии, но с этим образцом дети не живут. Дядя по материнской линии появляется в жизни детей довольно поздно и чаще он живет в другой деревне. А главное, что на его отношения с собственной сестрой, матерью этих детей, наложено строгое табу. Поэтому Жирар делает вывод, что напряжение между дядей и племянниками призрачно и оно не замыкает ребенка в противоречие. Преграда не может стать образцом, образец - преградой; миметизм существует, но в таких условиях, что желание не примет преграду за свой объект.

В западном же обществе, начиная с патриархального периода, на одно и то же лицо возлагаются функции, которые у тробрианцев разделены между отцом и дядей. То есть патриархальная система менее дифференцирована, что создает условия для возникновения эдипова комплекса. Правда тут же Жирар говорит: «Безусловно, следует отказаться от выражения «Эдипов комплекс» – неистощимого источника ошибок и недоразумений. Реальные феномены, которые психоанлиз связывает с этим комплексом, нужно оганизовать вокруг конфликтного мимесиса и тогда они приобретут связанность»/2,с.227/.

Жирар считает, что, чтобы теория эдипова комплекса могла появиться, нужно, чтобы в обществе уже существовал взаимный мимесис, механизм образца и преграды, и чтобы отправной точкой этого механизма в принципе был отец. Здесь сразу возникает вопрос о том, существует ли подражание без отца? Всю свою теорию Жирар строит на отношениях с отцом, как первым образцом в жизни ребенка, теперь же выясняется, что взаимный мимесис существует всегда и только в определенных условиях отец становится таким образцом, и только тогда может возникнуть эдипов комплекс, как частный случай мимесиса. Ответа на этот вопрос мне в теории Жирара найти не удалось.

В западном обществе, считает Жирар, отец с самого начала является образцом. Но для образования «двойного зажима» нужно, чтобы отец стал еще и преградой. А стать ей отец может лишь с с уменьшением своей власти, которая приблизит его к сыну и сделает их обитателями единого пространства. Золотым веком эдипова комплекса будет тот мир, в котором положение отца ослаблено, но не уничтожено окончательно, то есть западная семья последних столетий. Поэтому возникновение психоанализа, с точки зрения Жирара, исторически обусловлено наступлением современности. И хотя феноменам эдипова комплекса приписан мифический, фантастческий генезис, большая их часть обладает реальным единством, и постижимостью, которые полностью раскрывает миметическая интерпретация. Эдипов комплекс по Жирару – это распространение взаимного миметизма на область семейных отношений, производных от патриархата. Эдипов комплекс – это явление западное и современное, точно так же, как западу и современности принадлежит нейтрализация и стерилизация миметического желания. И историческая роль психоанализа в том, что «он возвещает и готовит то, о чем он абсолютно не готов сказать, - еще большую степень обезразличенности, приводящую к окончательному стиранию отцовской роли”/2,с.230/.

Как известно, Фрейд считал, что нашел истоки эдипова комплекса в неких травматических переживаниях доисторических времен, продолжающих оказывать влияние на психику человека и ставших источником развития цивилизации. С большой долей достоверности можно утверждать, что столь драматических событий, которые описаны в “Тотем и табу” на самом деле никогда не было. Теория Фрейда о первобытной стае строилась на сильно приукрашенных историях, относящихся к группам горилл, хотя более поздние исследователи этих приматов совершенно не подтверждают этих рассказов. Но даже в этом случае, если нет никаких свидетельств тому,что коллективное отцеубийство когда бы то ни было имело место, и Фрейд ошибался, полагая, что изначальная социальная и семейная структура была патриархальной, а эдипов комплекс есть неотъемлемая и универсальная характеристика человечества, тем не менее он был прав в своих попытках проследить происхождение человеческого поведения от древнейших первобытных корней.

Я уже упоминал, что эдипов комплекс можно рассматривать, как процесс вхождения ребенка в социум, переход от диадных отношений к триадным, переход от “материнского” к “отцовскому”. Психический механизм этого процесса должен быть един в любой культуре, не зависимо от того, является она патриархальной или нет. Поэтому можно не согласиться с доводами Жирара о том, что эдипов комплекс – это мимесис в западной культуре, которая является вырожденной формой патриархальности. Я не согласен и с тем, что механизм формирования желания у Жирара описывает все стороны межличностных взаимоотношений. Скорее наоборот, какие-то элементы миметического желания можно обнаружить при прохождении ребенком эдипова комплекса, при этом не надо забывать про множество интрапсихических процессов, которые сопровождают этот этап развития.

Уже сейчас признано, что существуют значительные различия и бесчисленные варианты форм, в которых проявляется эдипов комплекс как в психике индивида, так и в различных патриархальных культурах. Это во многом зависит от опыта ребенка во время предгенитальной фазы, так и от комплексов и характерных особенностей отца и его собственного отношения к матери и жене.

То, что Фрейд называл эдиповым комплексом, тревогой кастрации, Супер-Эго, - это реальные психические явления, значение которых вполне очевидно, однако их этиология, причинная обусловленность, процессы, при которых эти явления возникают, значительно сложнее, нежели он себе представлял. Эти сложности легче прояснить,если мы учтем, что эдипов комплекс сильнее проявляется в условиях патриархальных культур, где существуют традиции сексуальных запретов и где эти запреты вызывают агрессивные побуждения против запретителей – отцов или замещающих их фигур. Однако агрессивное отношение мальчика к отцу отражает не просто реальное отношение отца к ребенку, но основывается на агрессивных импульсах, испытанных им в младенчестве и проецируемых теперь на отца. Они закладывают глубокий слой в подсознании, определяющий склад характера и формирующий эдипов комплекс у каждого отдельного индивида, весьма разнообразный по формам.

Жирар замечает, что в современных условиях роль отца в семье не столь значительна, как это было ранее. С его точки зрения, это создает благоприятные условия для роста насилия, для кризиса всей культуры, что он снова объясняет действием миметического механизма. В психоанализе также отмечают этот факт, но объясняют его другими причинами.

Еще Фрейд заметил, что эдипов комплекс особенно ярко выражается у детей наименее строгих отцов. Каким же образом эти отцы, не выражающие враждебности по отношению к своим детям, рождают в душе детей столь грозные образы Супер-Эго? Именно ослабленная власть Супер-Эго и его представителей в обществе снимает ограничения с агрессивных импульсов младенческой стадии. Как раз слабость отца и его невнимание к потребности мальчика в идентификации с мужской силой, его неспособность помочь ребенку превратить предгенитальные тревоги и агрессию в зрелые формы самовыражения, побуждают мальчика регрессировать к области младенческих ощущений, к инфантилизму. В патриархальных ситуациях эдипова комплекса проецируются многие аспекты ранних фаз развития, многие характерные черты как детства всего человечества, так и детства отдельного индивида.

Поводя итог этого раздела, еще раз скажу, что, с моей точки зрения, эдипов комплекс как психическая структура проявляется у ребенка в любом обществе и не является проявлением механизма подражания желаний ребенка желаниям отца, как это следует из теории Жирара. В западном мире, несущем черты патриархальной культуры, эдипов комплекс проявляется в более обостренной, выраженной форме и не является проявлением механизма подражания слабому отцу, как это объясняется Жираром.

Заключение

В 1913 году Фрейд в книге «Тотем и табу» писал: «В душевной жизни народов должны быть открыты не только подобные же процессы и связи, какие были выявлены при помощи психоанализа у индивида, но должна быть также сделана смелая попытка осветить при помощи достижений психоанализа то, что осталось темным или сомнительным в психологии народов. …Однако трудность предприятия заключается в качественном подборе лиц, взявших на себя эту новую задачу»/11,с.18/. Фрейд, извиняясь за то, что «Тотем и табу» является первым шагом автора на чуждой ему до того почве, пишет: «автор находится на положении мальчика, который нашел в лесу гнездо хороших грибов и прекрасных ягод и созывает своих спутников раньше, чем сам все сорвал, потому что видит, что он не в состоянии справиться с обилием найденного»/11,с.19/. Пересказывая эту фразу, В.А.Медведев добавлял: «Только грибочки – то все своеобразной формы и не всем по вкусу». Видимо этот случай мы и наблюдаем у автора рассмотренной книги.

В данной работе были рассмотрены и подвергнуты критическому анализу с психоаналитических позиций основные положения книги Р.Жирара «Насилие и священное», которые положены в основу истории развития культуры. Показано, что в основания теории мотивации поведения человека и теории насилия Жираром положены аксиоматически вводимые предположения, которые отрицают биологическую основу психической жизни человека, переносят психические конфликты и процессы в человеке во внешний мир, что позволяет отнести эти теории к анимитическим. Подобный подход к истории культуры, когда законы ее развития рассматриваются не зависящими от интрапсихических процессов человека, кажется мне ошибочным, не способным дать достоверную картину возникновения цивилизации.

Рассмотрена критика Жираром теории эдипова комплекса З.Фрейда. С моей точки зрения, главу «Фрейд и эдипов комплекс» можно рассматривать как попытку проработки своей личностной проблематики в вопросе взаимоотношения с авторитетом (отцом).

Литература

1. Бэрон Р., Ричарсон Д. Агрессия. – СПб., 1998. – 336с.

2. Жирар Р. Насилие и священное – М., 2000.-400с.

3. Ильф И., Петров Е. «Золотой теленок». М., 1987 – 640с.

4. Кернберг О. Агрессия при расстройствах личности. –М., 1998.-368с.

5. Кляйн М. Зависть и благодарность – СПб., 1997. – 96с.

6. Ранк О. Миф о рождении героя. – М., 1997. – 258с.

7. Тайсон Р.,Тайсон Ф. Психоаналитические теории развития – М., 1998. – 528с.

8. Франкл Д. Неизведанное Я. – М.,1998. – 246с.

9. Фрейд З. Недовольство культурой. // Психоанализ. Религия. Культура. – М., 1992 – с.65 – 134.

10. Фрейд З. Массовая психология и анализ человеческого Я.// Психоаналитические этюды. – Минск, 1998, с.240-324.

11. Фрейд З. Тотем и табу. – СПб.,1998. – 448с.

12. Штольце Г. Эдипова ситуация, эдипов конфликт, эдипов комплекс.// Энциклопедия глубинной психологии. – М.,1998 – с.621 – 627.

Дата добавления: 2015-06-04