ВВЕДЕНИЕ 6 страница

В самой развитой и богатой среди всех традиционных литератур — яванской — усиливаются кодифицирующиеся тенденции. Так, правитель одного из «независимых» центрально-яванских княжеств и видный поэт Мангкунегоро IV (правил — 1853—1881) создает на основе театрализованных версий яванизированной «Махабхараты» поэму «Трипомо» — свод феодальных добродетелей, включающих принцип неоглядной верности воина-ксатрии сюзерену. Другая его поэма — «Ведатомо» — по сей день остается наиболее авторитетным собранием доктрин так называемого яванского мистицизма (агама джава) — эзотерического учения, вобравшего автохтонные индо-буддийские и суфийские элементы, которое наложило заметный отпечаток на мировосприятие яванцев.

Мистико-эсхатологические мотивы, а также приемы подачи материала, свойственные традиционным книгам предсказаний, характерны и для крупнейшего истинно народного по охвату социального материала и пафосу яванского поэта Р. Н. Ронгговарсито (1802—1874). Среди его многочисленных произведений выделяются критически заостренная поэма «Век безвременья» (1860) и оставшаяся незавершенной, обширная прозаическая псевдохроника «Книга раджей», объединяющая в общую картину индо-буддийские и автохтонные мифы и предания с реальными (хотя также переработанными народным сознанием) историческими событиями.

Поэт тесно сотрудничал с голландским яванистом, составителем первых школьных учебников на яванском языке Ф. Винтером и принимал участие в издававшейся им с 1855 г. яваноязычной газете «Бромортани», а его произведения были в числе первых печатных изданий второй половины XIX в. Тем не менее говорить о четких рационально-просветительских тенденциях в творчестве Ронгговарсито сложно, хотя именно он был зачинателем прозы на новояванском языке (обращение к прозе — характерная черта азиатской просветительской литературы этого периода). Индонезийские и голландские филологи объясняют консервативные черты его творчества устойчивой привязанностью яванских писателей к традиционным формам, идеям и образам, что и в дальнейшем препятствовало существенному обновлению

655

яванской литературы по сравнению с зависимой от нее и типологически близкой сунданской.

Существенный вклад в упорядочение сунданского письма и нормализацию языка внес Раден Хаджи Мохаммад Муса (1815—1884). Писателю принадлежит значительное число дидактических вавачанов (поэм) и несколько прозаических книг. Среди них наибольший интерес представляют повести «Завещание» и «Опозорившийся послушник», в которых писатель критикует суеверия и отстаивает рационалистические принципы отношения к действительности.

Пожалуй, самым неожиданным явлением в контексте культурной и идеологической жизни Индонезии третьей четверти XIX в. было творчество батака Вилема Искандера (ок. 1840—1876), писавшего на батакском языке, имевшем хотя и древние, но слабые традиции письменности. С 1854 по 1861 г. он обучался в Голландии, где получил диплом школьного учителя, и, вернувшись на Суматру, возглавил крохотный правительственный педагогический колледж в Тано-Бато, где составил для учеников две книги для чтения («Знание и умения европейцев» и «Пестрые истории») со сведениями, почерпнутыми во время пребывания в Европе, вперемежку с назидательными рассказами на местные темы. Еще одна книга Вилема Искандера — «Искренность и согласие» — примечательна включенными в нее стихами («Мандаилинг», «Советы отца сыну, направляющемуся в школу» и др.), в которых он воспел свою любовь к родному краю и пользу знаний.

В литературе на классическом («высоком») малайском языке в обозреваемый период не появляется фигуры, равнозначной просветителю первой половины века Абдуллаху бин Абдулкадиру Мунши. Даже в «Рассказе о плавании» (1872) его сына и единственного восприемника Мунши Мохаммеда Ибрагима (1845—1904), содержащем описание его поездки в качестве переводчика генерал-губернатора в княжества Селангор и Перак, нет столь решительной критики феодального обскурантизма, как в произведениях отца. Созданные же во второй половине XIX в. поздние родословия Джохора, Кедаха, Келантана и некоторых других княжеств «опекаемого» англичанами Малаккского полуострова полны вымысла и часто больше напоминают волшебные прозаические хикаяты, чем исторические хроники. Излюбленным жанром оставались и стихотворные шаиры, в которых усилились черты бытовизма: например, «Шаир о глупом купце» и «Шаир о шмеле, подобном Индре» сестер Кальсум и Сафии.

Элементы реализма, рационализм и авторское начало свойственны в какой-то мере произведениям Али Хаджи ибн Раджи Хаджи Ахмада (1809—1870) из княжества Пеньенгата (подконтрольный Голландии арх. Риау), которого называют последним малайским классическим писателем. В его прозаических «Родословиях бугов и малайцев» (1860) и «Бесценном даре» (1865) подробно комментируются исторические факты и выражается скептическое отношение к волшебным сюжетам старых хроник. Видный богослов и политический деятель Раджи Али менее всего был склонен к прямому восприятию европейских просветительских идей. Порицая упадок нравов, он отнюдь не стремился к радикальным переменам, а, наоборот, призывал к упрочению феодальных институтов и возвращению к «истинному» учению пророка Мухаммеда, очищенному от суеверий и «нововведений». Но именно в этих призывах проглядывают будущие установки реформаторов ислама в Малайе, которые вскоре встанут у истоков обновления малайской (малазийской) литературы.

655

ФИЛИППИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Существенным фактором внутренней ситуации на Филиппинах с середины 50-х годов XIX в. было организованное освободительное движение либерально-националистического толка. Испания к этому времени окончательно утрачивает былое положение одной из ведущих европейских держав. Она вынуждена уступать натиску торгового капитала развитых европейских держав и САСШ. К середине прошлого века на Филиппинах несколько ограничивается власть крупных землевладельцев; заканчивается формирование нового класса местных помещиков-феодалов — касиков. Местная знать составила наиболее привилегированную, наряду с испанцами, социальную группу — принсипалия. Повысился социальный статус испанских и китайских метисов, из числа которых рекрутировалась городская мелкая буржуазия, а также небольшая прослойка пролетариата. Растет социальная дифференциация и имущественное неравенство. Увеличивается число смешанных браков и метисация населения. В этническом

656

развитии филиппинские ученые отмечают лидерство тагалов.

Если на протяжении всего предшествующего периода колонизации администрация, и в особенности испанское духовенство, решительно отказывала абсолютному большинству местного населения в праве на просвещение, даже запрещая изучать испанский язык, то с 1863 г. в соответствии с реформой образования было введено всеобщее начальное обучение, в конце 60-х годов дети представителей местных имущих слоев, принсипалии, получили доступ в закрытый для них прежде старинный доминиканский Университет св. Фомы в Маниле, а также стали завершать свое образование в испанских вузах. Существенным для данного периода оказалось появление филиппинской разночинной интеллигенции как одного из главных носителей национального сознания и национально-освободительной идеологии. Начавшийся в 40-х годах рост филиппинской периодики продолжился во второй половине столетия, способствуя распространению националистических, реформаторских и либеральных идей. Всего к началу 60-х годов на Филиппинах издавалось около двадцати периодических изданий, в том числе десять газет. Однако их тираж был незначительным, а издание на испанском языке делало их доступными лишь узкой прослойке образованных людей. С 1864 г. газета «Эль Пасиг» наряду с материалами на испанском стала помещать также статьи на тагальском — одном из наиболее распространенных местных языков. Двуязычной была также издававшаяся известным литератором М. дель Пиларом Ф. Кальво в 1882 г. «Диарионг Тагалог» («Тагальская газета»), выходившая на тагальском и испанском языках. В 1889 г. был организован выпуск первой газеты на илоканском языке — «Эль Илокано» («Илоканец»).

Политическое бесправие и национальное угнетение наносили ущерб экономическим интересам местной помещичье-буржуазной элиты, все более ухудшали положение народных масс. К стихийным возмущениям крестьянства прибавилось оппозиционное движение за реформы умеренно-либеральных представителей филиппинских помещиков и буржуа, интеллигенции и духовенства. К концу 60-х годов обозначился угрожающий накал всеобщего недовольства, завершившийся первым серьезным взрывом — восстанием солдат и рабочих артиллерийского гарнизона и арсенала в Кавите в январе 1872 г. Потопленное в крови, оно тем не менее оказало преобладающее влияние на все последующее развитие освободительного движения вплоть до национально-освободительной революции 1896—1898 гг.

Из-за жесточайших репрессий, последовавших за подавлением Кавитского восстания, либерально-буржуазное движение за реформы в значительной части переместилось в Испанию. Филиппинцы за рубежом и испанские либералы создали в 1888 г. Испано-филиппинскую ассоциацию и наладили в 1889—1895 гг. выпуск двухнедельной газеты «Ла Солидаридад» («Единство»), сыгравшей большую роль в объединении освободительных усилий и развитии боевой публицистики. Пик этого «движения пропаганды» приходился на середину 80-х — начало 90-х годов. Во главе его стояли выдающийся филиппинский мыслитель, политический деятель и писатель Хосе Рисаль (1861—1896), публицисты Марсело И. Дель Пилар (1850—1896) и Грасиано Лопес-Хаэна (1856—1896). Их антиколониальные и антиклерикальные статьи и памфлеты сыграли большую роль в пробуждении национального самосознания у соотечественников. Они принимали и практическое участие в сплочении патриотических сил на родине, взрастили революционеров-разночинцев. Так, на месте созданной Х. Рисалем в 1892 г. Филиппинской лиги, которая распалась в связи со ссылкой ее организатора, возникла первая тайная революционная организация «Катипунан» (полное название — «Высочайший и досточтимый союз сынов страны»), которую возглавил член Филиппинской лиги Андрес Бонифасио (1863—1897), также известный своей литературной деятельностью, прозванный «Великим плебеем». (Отметим, что подобное же романтическое наименование носило и созданное в 1816 г. первое общество декабристов — «Общество истинных и верных сынов Отечества».)

Испанская классическая литература довольно рано стала известна в подлинниках представителями филиппинской элиты и оказала влияние и на становление литературы на местных филиппинских языках, и в первую очередь тагалоязычной литературы.

Тагальская литература во второй половине XIX в. значительно пополняется переводными произведениями церковного и светского содержания, а также родственными им национальными адаптациями.

Хоакин Туасон (1843—1908), один из самых плодовитых тагальских религиозных писателей и журналистов, выпустил при жизни не менее четырех десятков различных книг. В их числе помимо новен — стихотворных текстов библейской нравоучительной тематики — жития католических (главным образом филиппинских) святых, популярные проповеди для тагалов, изложения основных духовных истин, морально-этические наставления и т. п.; одновременно из-под его пера вышел и двухтомный тагальский

657

вариант «Нового Робинзона» (1879—1880), а также авит (романическая поэма) «Элисео и Ортенсио» (1872).

В этот период систематически переводились и ставились пьесы испанской классической драматургии XVI—XVIII вв., что дало толчок развитию собственно филиппинской драматургии и театра современного типа. С середины века на Филиппинах получает развитие испанская народная музыкальная комедия или мелодрама — сарсуэла. Одной из первых филиппинских сарсуэл на испанском языке стала пьеса «Игра с огнем», поставленная в 1878 г. Появляется и сарсуэла на национальных языках, которая, начав с изображения любовных коллизий, к концу века постепенно приобретает социальное звучание. Сценическое воплощение литературных произведений часто было единственной возможностью ознакомления с ними филиппинцев.

На этот же период приходится завершающий этап творчества Франсиско Балагтаса (1788—1862), основоположника современной тагальской поэзии, написавшего много комедий, фарсов, моро-моро. В 1861 г. выходит третье (последнее прижизненное и наиболее известное) издание его главного литературного труда, ставшего классическим, — поэмы-авит «Флоранте и Лаура». Творчество Балагтаса оказало существенное влияние на многих тагальских поэтов Филиппин конца XIX — начала XX в.

Зачатки филиппинской художественной прозы на тагальском языке можно видеть уже у Фр. Балагтаса. Однако подлинным пионером тагалоязычной прозы и автором первого тагальского романа стал священник Модесто де Кастро, родившийся в начале или в середине 40-х годов XIX в. Известный проповедник и богослов, в истории филиппинской литературы он занял важное место как автор первого эпистолярного дидактического романа на бытовой сюжет «Переписка Урбаны и Фелисы» (1863—1864). В этом пронизанном богословскими идеями романе достаточно четко прорисованы характеры обеих героинь, выведена знакомая современникам автора с детства обстановка и близкие им бытовые ситуации. Книга написана подлинно тагальским языком, близким разговорно-бытовому. Значительно позже, в 1885 г., один из участников движения за реформы, Педро А. Патерно (1857—1911), опубликовал в эмиграции в Испании один из первых романов на тагальском языке «Нинай». В истории филиппинской литературы упоминается также тагальский роман отца Мигеля Люсио Бустаменте «Старик Басио Макунат» (1885).

Значительным явлением илоканской литературы XIX в. стало творчество Леоны Флорентино (1849—1884), драматурга и поэтессы лирического и сатирического склада. Из ранних илоканских поэтов известен также священник Хусто Клаудио Фохас (род. — 1855), писавший стихи с налетом религиозного мистицизма. Во второй половине 80-х годов в илоканскую литературу вступают их младшие современники, известные затем общественные и политические деятели страны Игнасио Вильямор (1863—1933) и Исабело де лос Рейес (1864—1938). Первый прославился своей книгой в фольклорном стиле, написанной народно-разговорным языком, «Как говорят мудрецы», вобравшей в себя илоканскую народную мудрость. Второй писал по-илокански стихи и прозу. Кроме того, на илоканском в это время писались новены, а также пасьоны — истории на темы из жизни Христа и Девы Марии, в которых они представлены не столько божественными персонажами, сколько обыкновенными людьми с присущими им чувствами и помыслами.

Себуанская (сугбуанонская) литература этого времени представлена в основном различными видами национальной драмы: комической (балитау), народно-бытовой (вагамундо), ритуальной (колилиси) и др. Аналогично развивалась панаянская (хилигайнонская) литература. Литератор М. Перфекто написал в 1884 г. панаянский пасьон, явившийся первой книгой, созданной на этом языке его носителем (до этого религиозные книги на панаянском писали испанские монахи). Просветительские тенденции в этой литературе отражает творчество писателя-моралиста Корнелио Иладо (1837—1919), автора первой на этом языке драмы «Идеальная женщина» (1878), в 90-е годы он написал книгу нравоучительных рассуждений по различным морально-этическим вопросам и книгу философских этюдов.

Зачинателем пампанганской литературы был выдающийся писатель, поэт и драматург Хуан Крисостомо Сото (псевдоним — Криссот, 1867—1918). Он перевел на родной язык «Ромео и Джульетту» Шекспира (в национальной адаптации — «Брак мертвых»); «Фауста» Гете и др. Он же стал основоположником пампанганской сарсуэлы, писал традиционные сенакуло и пр.

Филиппинская литература на испанском языке сложилась в единую систему во второй половине XIX столетия в результате расширения образования и изучения испанского языка и литературы. Ее упрочению способствовало чтение в испанских переводах художественной классики (Шекспира, Мольера, Дюма, Жюля Верна, Золя) и общественно-политической литературы.

Среди первых филиппинских испаноязычных литераторов, журналистов и публицистов выделялись

658

Хосе Рисаль

Фотография. 1890 г.

местные теологи Педро Пелаэс (1812—1863) и Хосе А. Бургос (1837—1872) (казненный после подавления Кавитского восстания). Главной заслугой последнего является приписываемая ему первая филиппинская повесть на испанском языке — «Черная волчица» (1869), названная в подзаголовке «историческим романом». Сюжет повести основывается на подлинном драматическом эпизоде из истории страны, связанном с острым конфликтом между светскими и духовными властями колонии в начале XVIII в. Автор задался целью не только изобразить злоупотребления церковников, изобличить социальную и национальную дискриминацию, но и показать, как колониально-церковный режим порождает повстанческое движение и ведет к насилию в борьбе против беззакония и несправедливости. В заключительной части повести, носящей симптоматичное название «Будущее Филиппин», он излагает результаты своих раздумий о путях преодоления социальных пороков, в частности посредством «справедливого правления», распространения просвещения, соблюдения равенства всех «перед богом и законом».

Испаноязычные филиппинские священники, не ограничиваясь статьями на религиозные темы и публицистическими очерками, делают первые попытки создать филиппинский испаноязычный рассказ (Габриэль Рейес, М. Севилья-и-Вильена и др.). В 80-е годы появились и два первых малоудачных романа на испанском языке: «Ангельский сад» Хосе М. Чангко и «Повесть о Пурисиме Консепсьон» Хосе М. Саморы. Грасиано Лопес-Хаэна (1856—1896) написал по-испански и по-тагальски сатирическую повесть «Брат Ботод» и романы «Дочь монаха» и «Надежда» антиклерикального направления, но они также оказались слабыми в художественном отношении.

Главное место в литературе второй половины XIX в. принадлежит выдающемуся филиппинскому писателю и мыслителю, ученому, общественному и политическому деятелю Хосе Рисалю, внесшему заметный вклад в мировую литературу на испанском языке. Хосе Рисаль-и-Алонсо родился в 1861 г. в г. Каламба (провинция Лагуна). С 1872 г. учился в иезуитской коллегии Атенео в Маниле, а в 1877 г. поступил в Университет св. Фомы, но в 1882 г. вынужден был эмигрировать в Испанию, ибо своими стихами и речами навлек на себя подозрение в неблагонадежности. Хосе Рисаль окончил медицинский (1884) и философский (1885) факультеты Мадридского университета. Один из наиболее активных и влиятельных участников Испано-филиппинской ассоциации и газеты «Ла Солидаридад», Рисаль оказал революционизирующее влияние на своих соотечественников и стал признанным лидером националистического антиколониального движения своего народа. Возвратившись в 1892 г. на родину, он создал первую филиппинскую политическую организацию — Филиппинскую лигу, но вскоре был на три года отправлен в ссылку. С началом революции он пытался в качестве врача выехать на Кубу, где уже шла война, но был возвращен с дороги и после непродолжительной комедии суда расстрелян 30 декабря 1896 г. в Маниле.

Идейное, эстетическое воздействие Рисаля ощущается и поныне в самых различных областях филиппинской культуры, но прежде всего он был писателем, публицистом, переводчиком, редактором, просветителем и реформатором националистического толка, сторонником мирных средств борьбы за демократические преобразования, подразумевавшие «ассимиляцию» Филиппинских островов «матерью-Испанией». В конце жизни Рисаль фактически порвал с официальной религией, но остался верен «собственной вере», он сделался деистом, исповедующим «религию разума».

659

Факсимильные фотокопии рукописи и отдельного листа
романа Х. Рисаля «Не прикасайся ко мне».
Титульный лист нарисован автором

Литературные труды Хосе Рисаля, как отметил английский исследователь Остин Коутс, являются составной частью его «политической в целом жизни». Это хорошо видно по его переписке и таким публицистическим статьям и памфлетам, как «Филиппины через сто лет» (1889—1890), «О праздности филиппинцев» (1890), «Видение брата Родригеса» (1889), «По телефону» (1889), «Филиппинцам» (1892) и некоторым другим. Международную известность Рисалю принесли романы, демонстрирующие развитие его художественного метода от романтизма к реализму. Реалистическое изображение современной ему жизни и страстный обличительный пафос сразу же привлекли читателей за рубежом и на Филиппинах, куда его романы «Не прикасайся ко мне» (1887) и «Флибустьеры» (1891) доставлялись нелегально.

Помимо обличительной и агитационной роли романы Рисаля сделались поистине энциклопедией филиппинской жизни XIX столетия. Им свойственна романтическая приподнятость, в них стремительно развивается действие, несколько запутана интрига, обилие «таинственного», а злой воле противопоставлены благородство, великодушие, храбрость, как у его любимых писателей Дюма и Эжена Сю. Если в первом романе писатель просто критиковал колониальный режим на Филиппинах, то во втором (по сути, продолжении или второй части первого) он пытался отыскать путь освобождения родины от колониальной зависимости.

Основу поэзии Хосе Рисаля составляет патриотическая свободолюбивая лирика. Идеи любви к родине, народу, родной земле, критическое отношение к существующим порядкам пронизывают едва ли не все его стихотворения. Агитационно-пропагандистской направленностью отмечены стихотворения «Филиппинской молодежи» (1879) и «Напев Марии-Клары». Таков же настрой стихотворения «Филиппинам» («Художники, из миртов и лилей венец сплетите родине своей»), «У меня просят стихов» и др. Даже в пейзажных, в основном лирических, описаниях 1886 г. («Цветам Гейдельберга», «Мой приют» и др.). Рисаль проводит одновременно

660

и патриотическую идею, тоскуя на чужбине по родине и мечтая вновь обрести отчизну. Эта же тоска изливается и в «Песне странника». Некоторые из этих стихов, распространявшиеся поначалу в списках, были опубликованы в 1889 г. К 1895 г. относится последний образец его одической лирики — «Гимн Талисаю», призывающий к борьбе за счастье филиппинского народа. Особой известностью пользуется стихотворение «Последнее прощай», написанное в ночь перед казнью (впервые опубликовано в мае 1897 г. в Гонконге).

Прощай, мой дом желанный и солнце в ясной дали,
Жемчужина Востока, потерянный наш рай.
Пусть жизнь моя прервется, умру я без печали.
И если б сотни жизней мне в будущем сияли, —
Я с радостью бы отдал их за тебя, мой край!

Родные Филиппины, я вас зову проститься,
Вы боль моя и мука, душа моя и плоть.
Я ухожу, оставив любовь, родные лица,
Туда, где над рабами палач не поглумится,
Где честь не есть проклятье, а правит лишь Господь.

(Перевод П. Грушко)

Хосе Рисаль проявил себя и в драматургии: в 1880 г. в Маниле были представлены его одноактные сатирические антимонашеские комедии «На берегу Пасига», «Совет богов». Он одним из первых возбудил у соотечественников интерес к филиппинскому народному творчеству, пропагандировал его в Европе, издав в Лондоне на английском языке в 1889 г. «Образцы тагальского фольклора» и «Две восточные сказки», а также опубликовав на испанском языке в 1890 г. обработанную им легенду «Мария Макилинг».

Рисалевские традиции в многоязычной филиппинской литературе последовательно развивались с конца XIX в. Его стихи и романы, пересказывавшиеся изустно на испанском и местных филиппинских языках, вдохновляли участников революции 1896—1898 гг. Уже в предреволюционное время стихотворное творчество Рисаля дало сильнейший толчок развитию гражданской патриотической лирики на испанском и тагальском языках. Так, П. А. Патерно (1858—1911) опубликовал в 1880 г. в Мадриде книгу лирических и патриотических стихов «Сампагита» (сампагита — филиппинский жасмин, национальный символ Филиппин). Его перу принадлежат и научно-публицистические статьи и очерки 90-х годов, сыгравшие важную роль в движении пропаганды. Среди поэтов-пропагандистов, писавших по-испански, следует назвать также Мариано Понсе (1863—1918) и Антонию Люну (1866—1899).

В публицистике наряду с Х. Рисалем в испано-язычной прессе выступали Марсело Иларио дель Пилар (1850—1896), писавший под псевдонимом-анограммой Пларидель; автор острых статей и памфлетов Паскуаль Поблете (1858—1921); Хосе Мария Панганибан (1865—1895) и др. Произведения Рисаля и его единомышленников ускорили рост национального самосознания, идейно подготовили антииспанскую национально-освободительную революцию 1896—1898 гг. на Филиппинах. Примечательно, что филиппинская испаноязычная литература, не связанная с национально-освободительным движением, не испытала такого бурного развития. Так, во второй половине XIX в. можно отметить, пожалуй, лишь приходящееся на конец 60—70-е годы творчество известного испаноязычного поэта-лирика Хуана де Атайде (1838—1896).

Литературы Восточной и Центральной Азии [второй половины XIX в.]

661

Дата добавления: 2015-06-04