Свет, — пробормотал он, — и это необходимо в пять часов дня посреди лета?

Маленькая Кошечка поднялась, вытянув спинку, произнесла «Мурр» и отправилась ужинать. Самая маленькая кошечка еще нахо­дилась в кровати, не успев выздороветь от простуды, которую так легко было подхватить в сыром тумане этих влажных летних дней. Коляска встревоженно скрипнула, когда Старый Человек обернулся, чтобы включить свет.

Что за зловоние! — проворчал Старый Человек и вернулся к письмам: нужно было прочитать и ответить на все сорок три.

Да, Старый Человек устал. День был длинным, но письма были еще длиннее. Снаружи стояло лето, густой глубокий туман зловеще окутал полуразвалившиеся постройки на берегу моря, покрыв окна грязной жирной пленкой. Где-то в тумане плаксиво кричал пароход, словно отчаявшись найти вход в этот умирающий морской порт, где от воды высоко к небу поднимались ядовитые испарения от стоков ближайшей целлюлозно-бумажной фабрики.

Женщина, которая даже то, что написано самыми простыми сло­вами, умудряется понять неправильно.

Эту книгу, дорогая миссис Хорсхэд.

Вот письмо миссис Хорсхэд, тоже очень взволнованное. Двадцать две страницы — одни вопросы, ответы на которые составили бы целую книгу.

После этого Старая Мэгги весело рассказала, что ее только что выпустили из лечебницы, и была тут же водворена обратно.

Я никогда даже не видел эту женщину, — решительно заявил Старый Человек, — но она просто засыпает меня письмами, которые я тут же выбрасываю. У меня нет для нее ни денег, ни работы.

Старая Мэгги снова вышла из психиатрической лечебницы и стала забрасывать его лавиной писем с неожиданными признаниями в люб­ви. О Старая Мэгги! Женщина, которая появилась в этом канадском порту и всем говорила, что Старый Человек нанимал ее на работу. Она предъявила счет на сто шестьдесят восемь долларов перепуганному администратору гостиницы, которые Старый Человек якобы остался ей должен, и послала его за деньгами, которых не было и в помине.

Он думает, что я миллионер? — спросил он у Маленькой Ко­шечки, мурлыкавшей рядом.

Старый Человек уныло вздохнул и отложил письмо в сторону.

Вы — отец мой и мать моя, — было написано в письме из Африки, — я люблю Вас, как свою лучшую девушку. Я хочу приехать и сказать Вам об этом. Не могли бы Вы прислать мне билет на обратную дорогу, а заодно и оплатить проезд до Лос-Анжелеса, чтобы я пови­дал свою сестру. Я буду ждать ответа с обратной почтой. Целую пыль у Ваших ног».

До конца этого унылого дня было еще далеко. Письма, море писем. И во всех — просьбы.

Даже у детских колясок есть пружины, — пробормотал он, — а тут старый больной человек вынужден передвигаться с такими же неудобствами, как если бы он ехал в деревенской телеге.

Дата добавления: 2015-06-04