Женщины в ранней социологии

Упадок Чикагской школы

Чикагская школа испытывала подъем в 20-х гг. XX в., но к 30-м, со смертью Мида и уходом Парка, социологическое отделение стало терять свое центральное зна­чение в американской социологии (Cortese, 1995). Фред Мэтьюз (1977; см. так­же Bulmer, 1984) выделяет несколько причин заката Чикагской социологии, две из которых представляются наиболее важными.

Во -первых, наибольшее внимание уделялось научности, т. е. о необходимости использовать усложненные методы и применять статистический анализ. Однако Чикагская школа скорее делала ударение на описательных, этнографических

[74]

исследованиях (Prus, 1996), зачастую фокусируясь на личностных представлени­ях субъектов (в терминологии Томаса, на их «определениях ситуации»). Парк все больше презирал статистику (он называл ее «кабинетной магией»), потому что она, казалось, делает невозможным анализ субъективного, характерного и особен­ного. В свете подавляющей тяги ученых к качественным методам, важной работе, проведенной в Чикаго с использованием методов количественных (Buhner, 1984, р. 151-189), склонны были не придавать значения.

Во-вторых, все больше людей вне Чикаго испытывали растущее возмущение господствующим положением Чикаго, и в Американском социологическом обще­стве, и в «Американском социологическом журнале». В 1930 г. было основано Вос­точное социологическое общество, и со стороны восточных социологов все слыш­нее стали раздаваться голоса о главенстве Среднего Запада в целом и Чикаго, в частности (Wiley, 1979, р. 63). К 1935 г. мятеж против Чикагской школы привел к тому, что новым руководителем ассоциации стал не представитель Чикаго, а так­же к тому, что был основан новый официальный журнал, «Американское социо­логическое обозрение» (Lengermann, 1979). По словам Уайли, «Чикагская школа рухнула, как могучий дуб» (Wiley, 1979, р. 63). Это знаменовало рост новых мощ­ных центров, особенно Гарварда и Лиги плюща¹ в целом. Символический инте-ракционизм был во многом неотчетливой, устной традицией и из-за этого, в кон­це концов, уступил место более точным и систематизированным теоретическим системам, таким как структурный функционализм, связанный с Лигой плюща (Rock, 1979, р. 12).

Одновременно с достижениями Чикагского университета, описанными в преды­дущем параграфе, и порой даже в согласии с ними, в то же самое время, когда Д юрк-гейм, Вебер и Зиммель создавали европейскую социологию, а иногда и единодуш­но с ними, новаторские социологические теории разрабатывала группа женщин. Входившие в эту группу основали обширное и на удивление сплоченное объеди­нение социальных реформаторов. Среди них были Джейн Эддамс (1860-1935), Шарлотта Перкинс Джилман (1860-1935), Анна Джулия Купер (1858-1964), Ида Уэллс-Барнетт (1862-1931), Марианна Вебер (1870-1954) и Беатрис Поттер Вебб (1858-1943). За исключением, может быть, Купер, всех их можно объединить на основе отношения к Джейн Эддамс. То, что сегодня их не знают или не признаю! социологами или теоретиками социологии в рамках принятой истории данной дисциплины, — пугающее свидетельство силы внутридисциплинарной тендерной политики, а также во многом бездумной и некритичной трактовки социологией своих собственных разработок. В то время как социологическая теория каждой из этих женщин основывается на результатах индивидуальных теоретических уси-

¹ Лига плюща {Ivy League) — группа самых престижных частных колледжей и университетов на се­веро-востоке США, известные высоким уровнем обучения и научных исследований, Название свя­зано с тем, что по английской традиции стены университетов — членов Лиги — увиты плющом. — Примеч. перев.

[75]

лий, взятые вместе, они представляют собой последовательное и целостное изло­жение ранней феминистской социологической теории.

Главными признаками этих теорий, отчасти, возможно, объясняющими невни­мание к ним со стороны профессиональной социологии, являются: 1) акцент на опыте женщин, жизни женщин и их работе, равной по значению мужской; 2) осо­знание того, что они выступают с локальной и частной точки зрения и поэтому, по большей части, без оттенка высокомерной объективности, которую мужская социологическая теория считала частью авторитетной теории; 3) идея о том, что целью социологии и социологической теории должны быть социальные реформы, т е. улучшение жизни людей с помощью знания, и 4) заявление, что главной про­блемой в совершенствовании жизнеустройства в их время было неравенство. Ран­них теоретиков феминизма в наибольшей степени отличает их видение природы и средства борьбы с неравенством, стоявшим в центре их внимания: тендерным, расовым или классовым либо их совокупностью. Но все эти женщины воплотили свои взгляды в социально-политическую деятельность, помогавшую приводить к гармонии и изменять североатлантические общества, где они жили, и их актив­ность была столь же неотъемлемой частью значения, которое они придавали за­нятию социологией, как и само создание теории. Они считали общественную нау­ку частью и своего теоретического творчества, и своей практической деятельности в области социологии и были очень изобретательны в создании новаторского ме­тода социальной науки.

Хотя развивавшаяся социологическая дисциплина сочла этих женщин не бо­лее чем второстепенными социологами и теоретиками социологии, она нередко включала их методы исследования в свою практику, в то же время используя их деятельность, чтобы оправдать определение этих женщин как «не социологов». Таким образом, скорее о них помнят как об активистках и общественных деятель­ницах, а не как о социологах. Их наследием стала социологическая теория, при­зывающая не только к размышлению, но и к действию.

Дата добавления: 2015-06-04