Введение. Популярные представления об ассимиляции

Классификация материалов

Отбор материалов по аккомодации осуществлен по следующим разделам: а) формы аккомодации; б) подчинение и главенство; в) конфликт и аккомодация; г) конкуренция, статус и социальная солидарность.

А. Формы аккомодации. Существует множество форм акко­модации. Одной из наиболее тонких является та, которую соци­альные географы называют акклиматизацией — «аккомодацией к новым климатическим условиям». Последние исследования, вроде тех, что описаны у Хантингтона в его «Климате и цивилизации», подчеркивают воздействия климата на человеческое поведение. Отобранные в материалах по акклиматизации работы Бринтона ставят проблемы, возникающие в ходе приспособления расовых групп к различным климатическим условиям. Ответы, которые он дает на поставленные вопросы, не должны рассматриваться как исчерпывающие, но лишь как представления одной школы иссле- / дователей, которые могут оспариваться другими авторитетами в этой области.

Натурализация, которая в своем исходном смысле означает про^ цесс, посредством которого человека делают «естественным», т. е. знакомым и своим в чужой социальной среде, в Америке является понятием, используемым для описания юридической процедуры, посредством которой иностранец получает права гражданства. На­турализация как социальный процесс — конечно же, нечто более фундаментальное, нежели юридическая процедура натурализации. Она предполагает аккомодацию к обычаям, нравам, соглашениям и к социальному ритуалу (sittlichkeii). Она предполагает также учас­тие, пусть лишь в какой-то мере, в воспоминаниях, в традиции, в культуре новой социальной группы. Поговорка «В Риме делай все так, как делают римляне» — это основной принцип натурализации. Космополит — это человек, охотно приспосабливающийся к пра­вилам поведения новой социальной среды.

Все трудности социальной аккомодации к новой социальной сре­де не всегда вполне осознаются. Литература, описывающая тоску по дому и ностальгию, указывает на эмоциональную зависимость чело­века от знакомого окружения и от давних, близких личных отноше­ний. Первое расставание с домом, глубокое одиночество деревенского парня в городской толпе, смятение иммигранта перед непонятными, чужими и для него необъяснимыми обычаями — вот те расхожие при­меры личностных и социальных барьеров на пути к натурализации. Однако препятствия для большинства социальных приспособлений человека к новому социальному миру еще более обескураживают, по­скольку по природе своей они неосязаемы и подспудны.

Точно так же, как в биологии равновесие представляет собой «состояние относительно хорошей приспособленности благодаря структурной адаптации организма в целом», так и аккомодация, когда она соотносится с группами, а не с индивидами, означает их удовлетворительную координацию с точки зрения вбирающей их в себя социальной организации.

Исторически организация более охватывающего общества —-государства, конфедерации, империи, социальных и политических образований, состоящих из аккомодированных, но полностью не ассимилированных групп, — представляет четыре типа констелля-(ций составляющих групп. Первобытное общество было организацией кровнородственных групп. Античное общество составляли хозяева и рабы, допуская как особую форму аккомодацию для сво­бодных людей и чужаков, которые, несомненно, не были граждана­ми, но и не были рабами.

Средневековое общество покоилось на системе классов, напо­минающих касты по устанавливаемым ими дистанциям. Во всевоз­можных ситуациях конкуренция имела место только между инди­видами одного статуса.

В противоположность этому современное общество строится из экономических и социальных классов, где предполагается свобода экономической конкуренции и тем самым свобода перемещения из одного класса в другой.

Б. Подчинение и главенство. В сфере личных отношений акко­модация обычно принимает форму подчинения и главенства. Даже если аккомодация была навязана силой, как в случае с рабством, личные от­ношения хозяина и раба неизменно поддерживаются соответствующи­ми установками и чувствами. Выбранные «Отрывки из журнала Вес-тиндского рабовладельца» представляют убедительный образчик того, как установки на главенство и на подчинение находят свое выраже­ние в добросовестном и самодовольном патернализме со стороны хозяина и в заискивающем и почтительном верноподданстве со сто­роны раба. В той же манере выборка из «Мемуаров старого слуги» демонстрирует тот естественный способ, каким чувства подчинен­ности, воспитанные в согласии с принимаемыми обстоятельствами, постепенно становятся основой жизненной философии человека.

Рабство и касты являются вполне наглядными примерами акко­модации. Факты подчиненности не менее реальны, хотя и менее очевидны в других сферах социальной жизни. Особенная близость между любовниками, например, между мужем и женой, или между врачом и пациентом также подразумевает отношения подчинения и главенства, хотя и не признаваемые как таковые. Личное господ­ство, которое осуществляет капитан команды над игроками, пас­тырь над приходом, политический лидер над последователями его партии, представляет собой примеры тех же явлений.

Зиммель, весьма интересно трактуя эту тему, отмечает тот факт, что отношения подчинения и главенства являются обоюдными. Чтобы навязывать свою волю своим же рабам, хозяину необходимо располагать их уважением. Никто так рьяно не защищал аристо­кратию и так презрительно не отзывался о «беднягах белых», как негры-рабы с Юга в довоенный период.

Главарь банды, хоть и кажется абсолютно всемогущим в приня­тии решений, все же чувствует отношение своих соратников. Поэто­му удачливый политический лидер, которому иногда и случается брать на себя риск, защищая новые подходы, «держит ухо востро», прислушиваясь к широкому общественному мнению.

В «Психологии подчинения и главенства» Мюнстерберг толку­ет о суггестии, имитации и симпатии в понятиях господства и под­чинения. Личное влияние, престиж и авторитет, в какой бы форме они ни выражались, основываются в большей или меньшей мере на подспудном влиянии внушения.

Естественные привязанности — это социальные связи, которые нередко принимают форму пут. Многие матери оказываются дове­денными до состояния униженного подчинения своей привязанно­стью к сыну или к дочери. То же самое еще более верно примени­тельно к отношениям полов. Именно в такого рода социальных образованиях, а не в формальных процедурах правительств следу­ет искать основные механизмы социального контроля.

Конфликты и аккомодации, происходящие между отдельными людьми и между группами, имеют своими прототипами конфлик­ты и аккомодации, происходящие между желаниями человека. Кон­фликты и аккомодации в ментальной жизни человека получили в психоанализе название сублимации. Сублимация желания означает, что оно находит свое выражение в форме, представляющей собой аккомодацию к другому, конфликтующему, желанию, которое по­давило изначальную реакцию на первое желание. Развитие орга­низации личности зависит от успешного функционирования это­го процесса сублимации. Желания человека при рождении еще не развиты; по мере умственного развития эти желания начинают конфликтовать друг с другом и с окружающей социальной сре­дой. Юность — это время «бури и натиска». Юнцы живут в гуще ментальных конфликтов, необузданных и вдохновенных желаний.

Перемена убеждений — это внезапное изменение жизненных уста­новок путем реорганизации или трансформации желаний.

В. Конфликт и аккомодация. Внутреннее отношение между конфликтом и аккомодацией устанавливается Зиммелем в отрывке о войне и мире и о проблемах компромисса. «Ситуации, существую­щие во время мира, — это как раз те ситуации, из которых возникает война». Война же, с другой стороны, порождает приспособления в отношениях соперничающих и конфликтующих групп, которые дают возможность мира. Таким образом, проблема должна найти свое разрешение в неком методе, с помощью которого конфликты, скры­тые в состоянии мира или развивающиеся из него, могли бы быть улажены без войны. В той мере, в какой война является просто ре­зультатом запретов, налагаемых условиями мира, предотвращение войны должно, по мнению Уильяма Джеймса, обеспечить выход экспансивным силам людей и народов таким образом, чтобы спо­собствовать процветанию сообщества и тем самым — всего чело­вечества. Стремление состоит в том, чтобы сделать жизнь интерес­нее и в то же время безопаснее.

Вся трудность в том, что средства, делающие жизнь более безо­пасной, зачастую делают ее и менее интересной и более невыноси­мой. Конкуренция, борьба за существование и, что еще более важ­но, чем существование, за статус может стать настолько яростной, что мир становится непродолжительным.

Более того, в условиях мира народы с обычаями и традициями, сформированными войной, зачастую так размножаются, что война, в конечном счете, становится неизбежной. Численность коренных жителей Южной Африки со времени окончания межплеменных войн настолько увеличилась, что превратилась в растущую опас­ность для белого населения. Любое улучшение условий жизни чело­вечества, способное нарушить расовое равновесие, может повредить и миру между народами. Когда представители Рокфеллеровского ме­дицинского фонда предложили ввести европейскую систему меди­цины в Китае, некоторые умудренные китайцы, как говорят, с со­мнением покачивали головами, думая о последствиях возможного большого сокращения смертности, имея в виду, что Китай уже пе­ренаселен.

Точно так же образование, которое теперь становится завоевани­ем всего человечества, а не привилегией так называемых более раз­витых народов, безусловно имело своим результатом то, что сильно возросла мобильность и беспокойство народонаселения мира. И это, насколько оно верно, сделало задачу сохранения мира более слож­ной и опасной.

С другой стороны, образование и распространение интеллекту­альных ценностей, несомненно, увеличило возможность компро­мисса и замирения, которые, как отмечает Зиммель, представляют собой иные способы восстановления и поддержания мира, нежели полная победа и подчинение завоеванного народа. Именно такого рода соображения приводят людей, как, например, фон Мольтке, к мысли о том, что «всеобщий мир — это лишь сон и даже не счаст­ливый сон», а людей, как Карнеги, заставляют строить дворцы мира, в которых народы мира могли бы решать свои разногласия, приходя к компромиссам и в соответствии с законом.

Г. Конкуренция, статус и социальная солидарность. Под этим названием собраны материалы, подчеркивающие отношение конкурен­ции к аккомодации. До сих пор мы рассматривали лишь отношение конфликта к аккомодации. Но ясно, что экономическая конкуренция зачастую становится осознанной и тем самым переходит в некие смяг­ченные формы конфликта. Кроме того, очевидно, что конкуренция, по­скольку она определяет призвание человека, определяет косвенным об­разом и его статус, так как она определяет и его принадлежность к определенному классу. Точно так же конкуренция косвенно отвечает и за организацию общества, поскольку она определяет характер аккомо­дации и взаимопонимания, имеющего место между конфликтующими группами. Социальные типы, как и статус, косвенным образом обуслов­лены конкуренцией, поскольку большинство их связано с профессией. Социальные типы современного города, как это видно из приведенной работы «Личная конкуренция и эволюция индивидуальных типов», представляют собой результат разделения труда. Дюркгейм отмечает, что разделение труда, увеличивая число профессий, увеличило, а не уменьшило и единство общества. Взаимозависимость дифференциро­ванных индивидов и групп обусловила и социальную солидарность, вряд ли возможную в противном случае.

АССИМИЛЯЦИЯ*

* Перевод сделан по: Park R. Assimilation // Introduction to the Science of Sociology / Ed. by R. Park and E. Burgess. Chicago, L.: Chicago Univ. Press, 1969. P. 734-739.

Понятие ассимиляции, так, как оно определяется в обыденном упот­реблении, приобретает свое значение из отношения к проблеме иммиграции. Более конкретные и знакомые термины — абстракт­ное слово «американизация», а также глаголы «американизиро­вать», «англизировать», «германизировать» и т. п. Все эти слова служат для описания процесса, посредством которого культура со­общества или страны передается новому гражданину. С негатив­ной точки зрения, ассимиляция — это процесс денационализации, и как раз эту форму она фактически и приняла в Европе.

Различие между Европой и Америкой в отношении проблемы культуры заключается в том, что в Европе эти сложности были вызваны насильственным включением малых культурных групп, т. е. национальностей, в пределы большого политического образо­вания, т. е. империи. В Америке проблема была порождена добро­вольной миграцией в эту страну народов, отказавшихся от граж­данства своей прежней страны и постепенно воспринимающих культуру новой страны. В обоих случаях источником проблемы является стремление установить и сохранить политический поря­док в сообществе без общей культуры. По сути дела, проблема со­хранения демократической формы правления в южной деревне, где живут и белые, и черные, и проблема сохранения международного порядка, основанного лишь на силе, совпадают. Изначальную ос­нову существующих морального и политического порядков все еще составляют кровное родство и культура. Где нет ни того, ни друго­го, политический порядок, не опирающийся на касту или на класс, является, по меньшей мере, проблематичным.

Ассимиляция, как ее обычно понимают в Соединенных Штатах, символически была выражена несколько лет назад в драматической притче Зангвила «Плавильный котел». Вильям Дженнингс Брайен придал симфоническое звучание вере в благополучный исход этого процесса: «Были великими греки, латиняне, славяне, кельты, тевтон­цы и саксонцы, но их превзошли по величию американцы, соеди­нившие в себе все их достоинства».

Ассимиляция, истолкованная таким образом, — это естествен­ный, непосредственный процесс, а практика, если не политика, была в согласии с этой концепцией laissez faire, которая явно оп­равдывала результат. В Соединенных Штатах, во всяком случае, темпы ассимиляции были быстрее, чем где бы то ни было еще.

Этому понятию ассимиляции как «волшебного плавильного тиг­ля» глубоко родственна теория «сходства умов». Эта идея была отча­сти продуктом социологической теории профессора Гиддингса, а частично — результатом популярного представления о том, что сход­ства и однородность тождественны единству. Идеальная ассимиля­ция представлялась как сходство чувств, мыслей и действий. И асси­миляция, и социализация описывались современными социологами в этих понятиях.

Другое, отличное от этого понятие ассимиляции, или американи­зации, основывается на убеждении в том, что иммигранты внесли в прошлом и, возможно, внесут и в будущем свой вклад — темпера­мент, культуру, философию жизни — в будущее американской циви­лизации. Эта концепция берет свое начало в среде самих иммигран­тов, она была сформулирована и проинтерпретирована теми, кто, как жители социальных поселений, были в тесном контакте с иммигран­тами. Это признание разнородности элементов, вступающих в куль­турный процесс, ничуть, разумеется, не противоречит ожиданиям однородности продукта этого процесса в конечном счете. Во всяком случае, оно привлекло внимание к тому факту, что процесс ассими­ляции связан с различиями ничуть не меньше, чем со сходством.

Дата добавления: 2015-06-04