Болезни. О том, как солдаты жили на фронтах Отечествен­ной войны, рассказывает сапер из 417-й стрелко­вой дивизии 51-й армии

Одежда и обувь

Как жили на фронте

Н.С Посысаев

Врезка

О том, как солдаты жили на фронтах Отечествен­ной войны, рассказывает сапер из 417-й стрелко­вой дивизии 51-й армии, кавалер многих орденов и медалей.

Нижнее белье (кальсоны и рубаху) меняли раз в месяц, а портянки не меняли вообще — о них каждый должен был заботиться сам. На зиму вы­давали шинель из английского сукна и телогрей­ку. Еще зимой носили толстое белье. Каску я за всю войну ни разу не надевал — тяжелая она у нас была, неудобная и голову плохо защищала. В нашем саперном батальоне сапоги были только у офицеров и некоторых сержантов, да и то кир­зовые. Кожаные носили лишь комбат и его замес­титель. Все остальные ходили в ботинках с обмот­ками — точно как товарищ Сухов. Валенки выда­вали по желанию, а так и зимой ходили в ботинках. А вот у немцев сапоги были отменные — крепкие, из настоящей кожи, на пятке — подковы, на по­дошве — 33 гвоздя, чтоб сносу не было. Довелось мне и их поносить: 10 мая 1945 г. стою на дороге, попутку ловлю. Останавливается бронетранспор­тер на гусеничном ходу — немецкий, с крестами! Сидят в нем их солдаты, правда, без оружия. Что было делать — сел. А они на меня все волками смотрят. Того и гляди голыми руками придушат.

Правда, у меня автомат ГШШ, но все-таки... Так я, чтобы обстановочку разрядить, предложил же­стами одному немцу поменять его сапоги на мои американские ботинки. Согласился.

Еда и пр.

Кормили на войне плохо. Суп-баланда из крупы или пшеничного концентрата, кукурузная каша, когда воевали в Крыму и на Украине. Знаменитую аме­риканскую тушенку давали, но по банке на троих в сутки. Пили на войне «чай» — мутную жидкость без вкуса и с запахом ошпаренного веника. Хорошо, если горячий и с американским сахаром. Девять раз в месяц выдавали «наркомовские 100 граммов», да и то только при наступлении. Под конец войны и вовсе давать перестали.

Газет на фронт не привозили, так что для своих нужд пользоваться приходилось в основном тра­вой, а если зимой — то снегом. Когда пехота вста­ет в оборону, первым делом роют траншею вдоль линии фронта, а от нее — ходы сообщения назад. Вот в них-то и делали нужники. А если днем на «нейтралке» лежать приходилось, то куда деть­ся — под себя делали. Там ни головы, ни задницы не поднимешь...

На фронте я болел всего один раз. Во время осво­бождения Крыма от плохого питания началась ку­риная слепота — в темноте вижу только перифе­рийным зрением, а по центру глаз как будто пята-

Беда в том, что сегодня армия в целом не получает полностью все продук­ты и в нужных количествах, которые определены правительством. Тыловики воруют продукты, ибо это было всегда и во всех армиях мира. Один капрал морской пехоты США, знающий и нашу армию не понаслышке, признался мне, что российские прапорщики по сравнению с американскими сержанта­ми воруют куда скромнее и в меньших масштабах. Месячный продовольствен­ный общевойсковой паек стоит по состоянию на ноябрь 2003 г. 1112 руб. 90 коп. Казначейство отпускает на питание каждого военнослужащего в ме­сяц 600 руб. Остальные средства предлагается изыскивать за счет прикухон-ного хозяйства войсковой части (свинарник, полковой огород, сбор грибов, ягод, рыбная ловля и т.п.). Вина за то, что российский солдат сегодня голоден и порой просто попрошайничает на улице, лежит на рыночных институтах. Как, к примеру, полковой начпрод выдаст солдатам положенное им молоко, если полк задолжал поставщикам за три года. В Советской Армии солдату да­вали все, что положено, а в российской же только декларируют⁴⁷.

«Личный состав может быть наказан, но обязан быть накормлен» — гла­сит одно из популярных армейских изречений. И дело не в том, что служба в армии нередко связана с тяжелым физическим трудом, а в той ответствен­ности, которая ложится на человека с оружием в руках. Сохранять бдитель­ность — по мнению генералитета, одну из главных заповедей солдата — го­раздо легче в сытом состоянии, нежели в полуголодном. Для примера —

ки положили. Так вот, комбат наш меня в хозроту подкормиться отправил. Там как раз корову заби­ли, а поскольку с болезнью этой на фронте сталки­вались не впервые, то знали, что лечить ее надо ко­ровьей печенкой. Но перед этим комбат и ротный меня по-своему «обследовали»: издалека подозва-

ли (а дело в темноте было), я побежал, и — бух — в траншею. А будь я зрячим, я б ее, конечно, заме­тил и перепрыгнул. Такая вот диагностика... Так что все болезни на войне были от недостаточ­ного питания. Из-за нехватки витаминов бывали еще чирьи по всему телу. За ногами все солдаты следили, поэтому потертости почти не встреча­лись. И правда, что ты за пехотинец с кровавы­ми мозолями?

Когда ходишь под смертью, все хвори куда-то деваются. Ты бы, может, и рад заболеть, да... не получается.

Как правильно пишут в книжках про войну, в гос­питаль солдаты действительно предпочитали не попадать. Но вовсе не из-за героизма. Раненые, если не тяжело зацепило, оставались в своих частях исключительно потому, что из госпиталя еще неизвестно, куда попадешь, а тут все свои, все ходы и выходы знаешь.

Дата добавления: 2015-06-04