Политпросветработа на данном этапе

Поднимающаяся революционная волна всегда связана с громадным культурным подъемом масс, массы жадно учатся и быстро растут. Это мы знаем из истории всех революций и больше всего из истории Октябрьской революции, сопровождавшейся колоссальной ломкой старого уклада. Казалось бы, во время революции некогда учиться, но у масс борьба органически связывается с учебой. Я никогда не забуду той громадной активности на культурном фронте, которую проявляли ленинградские рабочие в 1917 г. Самодеятельность масс в этом направлении была громадна. Мы знаем, что весь период гражданской войны был для масс годами учебы. В своих последних статьях, продиктованных в 1923 г., Ильич много говорит о культуре, о том, что мы стоим перед лицом культурной революции. Он много раз говорил мне в это время, что самое важное – это чтобы массы сами взялись за культурное строительство. Он мыслил грядущую культурную революцию органически связанной с развитием новых форм хозяйствования в деревне, в связи с коллективизацией, объединением мелких разрозненных крестьянских хозяйств в крупные коллективные хозяйства, где хозяйство ведется на основе всех достижений науки и техники. Он связывал грядущую культурную революцию с коренной ломкой старого, мелкособственнического мировоззрения, неразрывно сопутствующего мелкому разрозненному отсталому крестьянскому хозяйству.

Что видели мы за годы осуществления пятилетки в четыре года? Мы видели в 1929 и 1930 гг. взмах самодеятельности масс в области культуры. Массы сами взялись за ликвидацию в первую очередь своей технической неграмотности. И если до того времени приходилось констатировать известную стабилизацию неграмотности, то поднявшаяся волна самодеятельности масс дала громадный сдвиг в этой области. Кроме того, культпоход, начатый по инициативе комсомола, создал целый ряд новых форм массовой работы. Была ли это уже развернутая культурная революция? Конечно, нет. Это была лишь одна из подымавшихся волн этой революции. Революции, в том числе и культурные, не происходят по приказу сверху. Но революция тогда только побеждает, когда она организована. Октябрьская революция – образец продуманной до мельчайших подробностей организации. И недаром, говоря о грядущей культурной революции, Владимир Ильич писал, что очередная наша задача – это культурная работа для крестьянства. Когда всплеснулась волна самодеятельности крестьянства, ее нужно было организовать. Было ли это сделано? Мне кажется, что нет. С одной стороны, начались типичные «левацкие» загибы – в форме разных приказов и приказиков о культштурмах, культавралах и т. п., – не помогавшие, а мешавшие систематической организации масс на культфронте. С другой стороны, в органах народного образования была произведена реорганизация, заключавшаяся в упразднении политпросветов. Вместе с тем упразднен был и Политпросветкомитет, где организации всех ведомств, ведшие политпросветработу, обменивались опытом и сообща вырабатывали общую линию работы. Был закрыт печатный орган политпросветработы. Культурная помощь деревне со стороны Наркомпроса шла почти исключительно по линии школьной и дошкольной.

Январский Пленум ЦК и ЦКК, сессии ВЦИК и ЦИК и съезд колхозников-ударников четко охарактеризовали данный этап в развитии колхозного движения, приковали внимание к деревне, к острой классовой борьбе, которая там идет, дали ряд чрезвычайно ценных конкретных указаний.

«Сейчас «долг вежливости» – развернуть настоящую ударную работу в деревне», – сказала одна колхозница-ударница, очень хорошо выступавшая на женсовещании, созванном отделом культмассовой работы при ЦК. Сейчас «долг вежливости» каждого просвещенца и в первую голову просвещенца-коммуниста, просвещенца-большевика, продумать как можно лучше, как прийти на помощь деревне.

На этот счет существует ряд Мнений. «Это не дело Наркомпроса, – говорят одни, – теперь будут политотделы при МТС, деньги на красные уголки, библиотеки, на клубы будут давать колхозы, а руководить будут политотделы. Зачем же нам, государственному учреждению, давать еще деньги на это дело, когда руководить им будем не мы?» Это мнение явно ошибочно. Создание политотделов поможет поднять организацию государственной пропаганды коммунизма в деревне, органически связанную с культурной работой, на высшую ступень, поможет улучшить ее содержание, сделать ее более боевой, но оно никоим образом не может подменить собой эту работу, как не может подменить собой работу сельсоветов, райисполкомов и пр. Советское государство не отмирает по случаю организации политотделов.

«Наркомпрос не обращал достаточного внимания на политпросветработу, давайте создадим независимые от Наркомпроса политпросветотделы как подсобные партии». Говорящие так товарищи не понимают, как органически связана культработа среди взрослых со всей суммой культурных вопросов.

«Наше дело, – говорят третьи, – заботиться о снабжении деревни книжкой, плакатами, лекторами, радио, кино на основе хозрасчета. О содержании будут заботиться партия, политотделы». Снабжение деревни всем этим совершенно необходимо. Всего этого деревня прямо жаждет. Но разве этот вопрос не связан с вопросами остро политическими? Разве можно отделять вопросы снабжения книжкой, плакатом от их содержания? Этого никто, впрочем, и не предлагает. Но сведение политпросветработы к одному снабжению все же кроет в себе некоторую тенденцию встать в стороне от гущи классовой борьбы. Вещь недопустимая.

Политпросветработа – фронт классовой борьбы. Этот фронт теперь особо важен. Колхозницы требуют, настаивают на охватывающей самые широкие массы разъяснительной работе. «Часто бывает, – говорила на женском совещании молодая комсомолка-колхозница, – что женщина противится новым порядкам, но, когда разъяснишь ей правильно в чем дело, она идет в первых рядах». «Мы еще не до конца овладели методами разъяснительной работы, – отвечала ей колхозница из ЦЧО, ударница-крестьянка в платке на голове, член партии. – Надо уметь связывать нашу повседневную работу с пропагандой социализма».

«Методы работы», «пропаганда социализма» – как по-особенному звучат эти слова в устах колхозницы ЦЧО. Да, растет у нас колхозная масса, и гораздо на большую принципиальную высоту должна быть поднята вся политпросвет-работа.

«Уравнять культуру деревни с культурой города», – говорил Ильич. Сейчас, когда вся хозяйственная жизнь, вся политика Советской власти все теснее и теснее связывают между собой город и деревню, эта задача особо настоятельна. Задачи, которые стоят перед второй пятилеткой, требуют громадного подъема культуры, вооружения миллионных масс знанием, серьезным, основательным. Работа культурная, органически связанная с разрешением всех текущих проблем, должна быть развернута вовсю. Конечно, это не значит, чтобы мы могли хоть на одну йоту ослабить внимание к школе, к школьной учебе, к коммунистическому воспитанию детворы. Ребята – наше будущее. Но и политпросветработа должна быть поднята совсем на другую высоту.

Дело культурного подъема деревни, конечно, не может быть отдано на откуп Наркомпросу. Это дело всей страны, это забота в первую очередь рабочего класса и его партии.

Все звенья хозяйственной организации, организации снабженческой, профсоюзной и других должны идти на помощь этой работе. Недопустима недооценка этой работы.

Меньше всего допустимо шаблонизирование политпросветработы, игнорирование самодеятельности масс, игнорирование необходимой дифференциации этой работы, необходимости увязки ее с текущими проблемами, с практикой хозяйственной работы.

До зарезу нужны агротехминимумы и т. п., но столь же необходима увязка этой специальной учебы с политическими проблемами.

Как партия готовит страну к весенней посевной кампании? Мы слышали на съезде колхозников обсуждение вопросов об уходе за конем, за машиной и пр., но все эти важные, конкретные практические вопросы неизменно ставились в общую рамку политической задачи громадной важности. Перед рабочим классом, перед колхозниками, перед всей страной поставлена ясная, четкая политическая цель.

Она свяжет в один мощный узел весь энтузиазм миллионов. Это ленинский прием работы.

И частные вопросы политпросветработы – вопрос о «стабильном» работнике-политпросветчике, вопрос о подготовке кадров, о сетях и типах политпросветучреждений – должны сейчас больше чем когда-либо быть увязаны с этой общей целью.

Надо не отставать, работать вовсю.

1933 г.

БИБЛИОТЕКА ДОЛЖНА ВОЙТИ В БЫТ (ВЫСТУПЛЕНИЕ НА III ПЛЕНУМЕ СОВЕТА КУЛЬТУРНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА)

Библиотечное дело – яркий показатель культурного уровня, и я думаю, что одна из трудностей всей нашей социалистической стройки состоит в том, что у нас по части культурной работы дело хромает. На библиотечное дело затрачена громадная энергия. И если бы эта энергия была целесообразно использована, то мы бы имели несравненно больше успехов, чем это есть на деле. Но какая у нас происходит здесь история? Вот я помню, в Самаре была одно время великолепная библиотечная сеть. Но проходит некоторое время, «смылся» человек, который боролся за, это дело, перешел работать в другое место, а новый человек, который пришел работать на его место, говорит, что библиотека не важна, а важны другие формы культурной работы, – и библиотека отправляется в подвал. Вот вы сейчас говорили, что растаскиваются библиотечные книги. Но ведь не только книги растаскиваются – есть дело гораздо хуже: губятся целые библиотеки. Вот, например, библиотека в Горках. Там, кажется, должен был бы быть внимательный подход к делу – там жил Владимир Ильич. Эта библиотека обслуживала санаторий, ближайших колхозников, сельхозрабочих. Потом вдруг, оказывается, библиотека отправлена в подвал, потому что в помещении библиотеки решено устроить отделение школы, хотя для этого есть и другое помещение. Вот таких примеров мы видим изо дня в день бесконечное множество. Понимания важности библиотечного дела нет. К чему мы ликвидируем безграмотность – разве только для того, чтобы человек мог фамилию подписывать?

Конечно, вопрос о библиотеках тесно связан с вопросом снабжения их книгами Целый ряд новых вопросов, выдвинутых жизнью, требует и новых книг. А как у нас поставлено снабжение?

Надо сказать, во-первых, о нашем издательстве, что оно не уделяет достаточно внимания массовой книге.

Я помню, как Владимир Ильич во время VIII съезда партии созывал всю литературную публику, которая способна была писать популярно, и как он агитировал, чтобы писали популярные брошюры. Настоящего развертывания этой работы не было тогда. Если посмотреть теперь нашу популярную литературу, то увидим, что дело обстоит далеко не блестяще. Популярная литература у нас в забросе. Что касается снабжения, то сплошь и рядом нужная книжка приходит не во время, когда она особенно нужна, а гораздо позднее. Происходит какая-то недопустимая вещь. Нужно поработать над тем, чтобы было регулярное снабжение, чтобы оно шло без задержек. Может быть, нужно Главлиту при просмотре книжки ставить штамп «для массового распространения», и тогда эти книжки сейчас же можно было бы отправлять в массовые коллекторы. Надо, чтобы кто-то отвечал за своевременность доставки, иначе книга теряет свое актуальное значение – вопрос о снабжении книгой должен быть обсужден.

Потом относительно сети. У нас с сетью дело обстоит плохо. Плохо обстоит дело с сетью массовых библиотек. В одном месте слишком густо, в другом – пусто. Библиотека поэтому не вошла еще в быт.

Я думаю, что то, что писал Владимир Ильич о библиотечном соревновании, имеет сейчас громадное значение. Он о соревновании писал в 1919 г[80] Вопрос о соревновании поднимал еще Маркс в «Капитале», так что этот вопрос не новый, но у нас в жизни стали проводить соревнование гораздо позднее – оно проводится по-настоящему лишь несколько лет, и мы видим, какие это дает громадные результаты. Но на культурном фронте соцсоревнование еще мало применяется. То, что писал Владимир Ильич в 1919 г. о библиотечном соревновании, мы должны провести. Тут самое важное даже не материальные результаты, не количество книг, которое мы соберем, а важно, что таким путем мы будем доводить идею библиотеки до сознания каждого.

Библиотека у нас еще не вошла в быт, не каждый еще знает, что может пойти в библиотеку туда-то, в такие-то часы. Пропаганду библиотеки надо вести более планово, более систематически, и сеть должна быть продумана с той стороны, чтобы каждый трудящийся этой сетью был обслужен. Одно время при Наркомпросе был библиотечный совет, который старался спланировать это дело, его работа была очень нужна. Теперь его нет, но мы опять подходим к вопросу о необходимости координировать библиотечное дело – не в том смысле, что Наркомпрос будет распоряжаться библиотеками профсоюзов; нет, тут необходима индивидуализация подхода, и нужно, чтобы профсоюз сам разворачивал эту работу, но нужна какая-то координация работы, общие усилия для распространения самой идеи необходимости библиотечного дела.

Нам предстоит еще громадная работа по популяризации библиотеки в массах. И тут, товарищи, мы должны поучиться у наших врагов, у буржуазии, какими методами они это делают. Они практикуют всевозможные рекомендательные списки со всеми указаниями, где найти книжку, как ее читать. Это дело надо популяризировать не такими плакатами-лозунгами, которые висят у нас одиноко на стенах; нужны такие лозунги, чтобы они зажигали массы, помогали с их помощью развертывать работу по-настоящему. Вот этого у нас нет. Мы вывешиваем и списки и лозунги, но мы как-то не умеем еще популяризировать самую идею библиотеки. Так что вопрос о сети, о планировании надо тесно связать с вопросом о необходимости обслуживания библиотекой всего трудящегося населения. И нужно приучать людей к этому с детских лет.

Но вот что я хотела бы еще сказать – нашему библиотечному делу мешает, между прочим, политика книгораспространения. Если мы при библиотеке устраиваем торговлю книгой – а это со времен нэпа введено в обычай, – то это развивает жажду со стороны каждого иметь книжку у себя дома. Из Ленинграда недавно одна энтузиастка – библиотекарь детской библиотеки сообщала, что стало у нее как-то на полках становиться меньше книг. Тогда стали ходить по квартирам тех детей, которые брали книги из библиотеки, и увидели, что у ребят заведены собственные библиотеки. Так как большинству покупать книжку не на что, то ребята берут ее из библиотеки, стирают надпись и устраивают у себя дома свою библиотеку. Я думаю, что продажа книг в библиотеках развивает стремление к собственности, понижая стремление использовать библиотеку.

Теперь еще относительно распространения. Одно время, кажется в 1929 г., Главполитпросвет ввел такую тактику: стал заключать договоры с организациями, с совхозами, с различными профсоюзами, с союзами строителей, сельхозрабочих и с целым рядом других организаций. Посылали даром по 2 тысячи книг, хорошо подобранных, занумерованных, распределенных по отделам; предоставляли свои книги с тем условием, что организация даст помещение для библиотеки и библиотекаря. Послали, кажется, в двадцать организаций, а выполнили договор только четыре организации: два колхоза и две организации союза строителей. Все остальные не выполнили или сделали так: взяли эти книги в правление, и там эти книжки валяются даже нераспакованными. Посылать книги туда, где нет библиотекаря, бесполезно. Посылали на Среднюю Волгу, в Алакаевку, где жил Ильич. На съезде колхозников был один ударник оттуда, я его спросила, как обстоит дело с книгами. Он сказал, что нет книг. Я говорю: «А мы туда послали». Он ответил, что все книжки забрали по рукам и один не знает, какая книжка у другого. Он прав. Посылать книжки в подшефные места, где нет библиотеки, нет библиотекаря, – дело бесполезное. Нужно позаботиться о сети библиотек и о том, чтобы библиотеки правильно обслуживали население. Нужно, чтобы библиотеки были открыты тогда, когда читателям удобно будет книжку сдать. Нужно следить за тем, как происходит дело.

Недавно я перечитывала один сборник 60-х годов. Там есть одно выражение – «бичуя маленьких воришек для удовольствия больших»[81]. Так и мы в отношении районных организаций, ОНО, которые росчерком пера угробляли библиотеку, которая годами накоплялась, – мы не разработали мер привлечения их к ответственности. А нужно разработать эти меры и применять их к тем организациям, которые позволяют себе разбрасывать библиотечные книги – общественное добро большой ценности. Когда будет отношение бережное к библиотечному имуществу у организаций, тогда будет другое отношение к библиотечным книгам и у читателя.

Вопрос о библиотеке, о книге сейчас встал очень остро. Нужно сказать, что книга играет большую организующую роль. Она может организовать и в нашем направлении и в чуждом нам направлении. Прочитанная книжка может организовать человека в направлении, которое как раз желательно нашему классовому врагу, – и есть немало таких книг. И та чистка библиотек, которая проходила (а проходила она безобразно), вызвана была сознанием именно того, что книжка может дать положительный и отрицательный результаты. Но для подбора книг требуется очень большое знание книги, а чистили библиотеки часто на глаз. Получалось безобразие. Списки мало помогут. Можем ли мы на все случаи дать список: вот эту книжку читай, а вот эту читать нельзя. Я не знаю, сколько у нас выпущено книг со времени революции, во всяком случае, очень много – и до революции выходило немало прекрасных, нужных книг, – и я думаю, что расписать все книжки, которые можно давать читать, – это утопия, так делать нельзя. Но что нам нужно? Нужно, чтобы у библиотекаря была голова на плечах, чтобы он понимал, какая книжка организует читателя и какая – не в нашем направлении. Здесь нужна большая бдительность, и нужно, чтобы человек понимал, – не то, чтобы он все книжки перечитал, но нужно, чтобы он основное понимал: какая книжка и в каком направлении организует читателя. Если он считает, что Ленина читать давать опасно, значит, он не понимает ничего; если он боится давать читать Эпштейна – мол, как бы чего не вышло, – значит, он не понимает ничего в вопросах народного образования. Сейчас при чистке библиотек именно так часто и рассуждают: «Как бы чего не вышло». На Северном Кавказе так и смотрят: давать или не давать книжку Кржижановского. Лучше не давать, беда будет..

Между прочим, мы тут все время ругаем библиотекарей. Я должна встать на защиту их. Не одни библиотекари чистят библиотеки. У нас библиотека не защищена: приходят все, приходит комсомолец и говорит: «Что у вас тут такое? Безобразие, чистку организуем». Приходит работник сельсовета: «Книжка подозрительная. Организовать чистку». И кто только не организует чистку! А потом говорят, что библиотекари плохо чистят. Не они часто чистят библиотеки, а чистят люди посторонние, чистят из благих намерений, но дела не знают. Нужно, чтобы библиотечные фонды просматривали понимающие комиссии. Потом думают, как бы разгрузить фонды изъятых книг, шлют их в колхозы, и туда попадает зачастую чуждая, враждебная литература. В колхозе диву даются, что такие книжки присылают. Нужно все-таки понимать, что можно и чего нельзя дать.

Затем у нас есть еще желание опекать читателя больше, чем нужно. Предполагают, что читатель круглый дурак, а понимает книгу один только библиотекарь. И если человек, интересуясь историей, хочет прочесть что-нибудь о фараонах, то библиотекарь часто решает, что этому читателю нужно прочесть о сельском хозяйстве, а о фараонах читать не нужно. Вот эта опека доводит до белого каления, она отучает от книги.

Возьмите биографию Горького – как он читал. Человек с пролетарским чутьем читает дурацкий роман, но он видит в нем не то, что автор хотел Книга толкает его мысль. Поэтому нельзя сказать, что ничего не смей читать, кроме того-то и того-то А то что получается? У нас есть старые классики, которых нужно читать, – есть Толстой, Тургенев, Гончаров, их нужно читать, но если мы не будем читать коммунистических книг, то мы не научимся, как надо смотреть на того же Толстого. Вот выработку политического понимания каждой книжки, умения подойти к массе и должны давать библиотекари. Я сама одно время была книгоношей, снабжала учеников книжками за Невской заставой. Там не было настоящей библиотеки. Приходят ученики и говорят: «Дай книгу о жизни». Надо понять, что ему надо. Нужно давать то, что спрашивают, а навязывать книг нельзя. У библиотекаря должно быть понимание запросов рабочих, колхозников, умение подойти к ним.

Нужно, чтобы в наших библиотечных техникумах проходили не только формально некоторые науки, но чтобы наши техникумы давали умение работать с книгой, давали ту коммунистическую зарядку, с помощью которой возможно ориентироваться в книгах. Сейчас, в данный момент, это нам совершенно необходимо.

Мы часто пишем «культурная революция», «культурная революция», точно мы достигли всего уже, что надо. Для культурной революции нужно поднять на гораздо более высокую ступень самодеятельность масс. Необходимо в понятие культурной революции включить организацию хорошо продуманной широкой библиотечной сети. Тут работать надо. Сейчас должна быть углублена культурная работа, а это невозможно без развития сети библиотек. Нужно не только учителя вовлекать в это дело. Учитель должен работать с массой. Но на одном учителе выехать нельзя, надо, чтобы библиотекарь умел организовать вокруг библиотеки актив.

Гвоздь строительства социализма – это организация. Это относится и к библиотеке. И тут важна организация. Нужно, чтобы библиотека умела организовать актив, втянула в работу врача, агронома, и комсомольца, и партийца. Вот комсомол шефствует над культурой. А присутствует ли кто-либо от комсомола на этом пленуме? А ему ведь надо было бы принимать участие в работах совета культурного строительства – как же комсомолу не принимать участия в общей работе? Чистить-то библиотеки они чистят, а надо еще принимать участие в работе библиотеки. Я к комсомолу отношусь очень хорошо, но не следует ему держаться обособленно. Мы должны были обратиться к комсомолу, чтобы он был тут. Теперь надо сообща больше налегать на культфронт. Сейчас партия обращает большое внимание на библиотечное дело. И я думаю, что помощь партии, которая будет в библиотечном деле, поможет многое осуществить. А если будет к этому делу общее внимание, тогда будут лучше улаживаться и вопросы финансовые, и вопросы материального положения. Только, по-моему, не стоит на этом совещании поднимать таких вопросов: ах, такой-то профсоюз заплатил работнику много. Может быть, в данном случае и много заплатили, потому что работник плохой, но нужно настаивать, чтобы искали работника, а не о том жалеть, что кому-то много заплатили.

Я, товарищи, конечно, всего не исчерпала, да и говорить о библиотеке можно без конца. Но мне кажется, что основное – это нужно позаботиться о социалистическом соревновании, о том, чтобы привлечь общественное внимание к библиотеке, позаботиться о том, чтобы все организации дружно работали, необходимо всем библиотекарям вооружиться знанием и пониманием марксизма-ленинизма. И тогда мы добьемся разрешения этой задачи, и я не мыслю, чтобы мы не могли здесь догнать и перегнать капиталистические страны, – еще как перегоним!

1933 г.

НАДО ПОСМОТРЕТЬ ВЫСТАВКУ «15 ЛЕТ РККА»

Эта заметка порядком запоздала. Она касается художественной выставки РККА. Ее уже посетило около 300 тысяч человек, о ней написан ряд очень хороших статей, ее 1 октября увозят в Ленинград. Но выставка производит такое сильное впечатление, что совершенно необходимо, чтобы эту выставку посмотрела наша молодежь, приехавшая в Москву учиться из книг и из жизни, посмотрели наши школьники старших групп, а главное – те участники гражданской войны, которые ее еще не видали, все красноармейцы. Она замечательна. Что в ней особенного? Она живая, она живой кусок истории, она проливает яркий свет на то, чем была наша гражданская война.

Подростком я видела выставку картин Верещагина. Она тоже была живая, отображала войну с турками, она имела в свое время громадное агитационное значение. Такие картины, как та, где штаб царской армии, одетый в чистые шинели, в белых перчатках, удобно устроившись в стороне от схватки, смотрит в бинокли на идущую вдали битву, никогда не забудутся. Не забудутся отображение кровавой бойни, расклеванные воронами трупы.

И вот, когда сравниваешь Верещагинскую выставку с выставкой «15 лет РККА», видишь, какая громадная разница между империалистической войной, ведущейся во имя интересов господствующих классов и фальшиво прикрываемой звонкими шовинистскими фразами, и войной революционной.

На всей выставке лежит печать какой-то гордости. Люди переживают тяжелейшие вещи: попали в руки белых, стоят у края могилы, – и что-то гордое во всей осанке, гордое в самой гибели. Словами это передать трудно, а картины передают. Причем странное дело – это впечатление не столько от отдельных картин, сколько от всей выставки в целом. Некоторые картины наивны. Но именно эта наивная простота в сочетании с рядом сильных картин и создает это общее впечатление.

Видно в каждой картине, как люди сознают, что они гибнут за великое дело.

Это главное впечатление от выставки. И мы не можем швыряться такими достижениями. Необходимо, чтобы наша молодежь поняла, почувствовала, чем была наша революционная война.

Другое достижение – в ряде картин замечательно дана масса. Как давались батальные картины? Двигается масса, но масса эта маложивая, что-то сплошное. А тут тщательно отображена каждая фигура. Масса живет одним чувством, одной волей, но лицо, фигура каждого выражают это чувство, эту волю по-своему. И это делает всю массу чрезвычайно живой, выразительной, говорящей. Я думаю, изобразить так массу удалось потому, что многие из художников были участниками гражданской войны, потому, что из тех, кто позировал для картин, также многие были участниками гражданской войны, и, позируя, они в то же время вновь переживали то, что им пришлось пережить. И радует очень, что наше изобразительное искусство учится по-новому изображать толпу.

И третье, что бросается в глаза, – это то, что жизнь и борьба даются так, как они есть: тут и отчаянная, напряженная борьба, гибель; тут и на гармонике матрос молодой играет и сияет весь; тут же изображено, как смотрят жители гор на установку радио. Чувство товарищества бьет ключом: разведчик тащит подстреленного товарища, тут и ребята, притулившиеся к красноармейцам, тут и учеба, тут и работа.

Портреты и бюсты вождей в своем большинстве малоудачны. Они удачны лишь там, где даются в окружении красноармейцев. Ильич хорош только на одной картине, когда, возвращаясь из-за границы, он толкует в вагоне с солдатами, сидя с ними рядом, слушает, что они говорят[82]; Ворошилов – когда он среди красноармейцев. А отдельные портреты и бюсты менее удачны. Хорошо дана гражданская война в Китае, хорошо отображено участие нацменов в гражданской войне.

Конечно, в смысле техники специалисты найдут, вероятно, немало дефектов, но содержание картин, их жизненность не менее ценны. Выставка оставляет громадное впечатление.

Не очень удачен каталог. В нем двести девяносто страниц посвящены сообщениям, где какой художник учился, и их портретам, а снимков с картин и скульптур дано лишь восемьдесят шесть, без всяких объяснений.

1933 г.

БИБЛИОТЕКА – ВАЖНЕЙШИЙ УЧАСТОК КУЛЬТУРНОГО ФРОНТА (ВЫСТУПЛЕНИЕ ПО РАДИО)

За шестнадцать лет существования Советской власти на библиотечном фронте сделано немало ценного, проявлена очень большая инициатива, в библиотечное дело внесено много нового – такого, что в корне меняет весь характер работы, делает ее насквозь советской. Но у нас, россиян, не выработалось умения «показывать товар лицом» – выявлять то, что действительно ценно в нашей работе, доводить это до общего сведения. Мы этому учимся, но еще не выучились. Многим кажется, что рассказывать о достижениях – хвастовство. Это не хвастовство. Надо ухаживать за ростками нового, беречь их, а для этого надо их видеть, надо чтобы и люди их видели. Надо уметь их показать, показать именно то, что действительно ценно с нашей, коммунистической точки зрения. А то, бывает, работают люди бок о бок, и один не знает, что делает другой. Разве это допустимо? Это недопустимо нигде, недопустимо и на библиотечном фронте.

Необходимо взяться всерьез за учет того, что есть, и за укрепление того, что имеется, чтобы на основе уже имеющегося двигаться дальше.

Нам нужно знать библиотечное лицо каждого района: нужно знать, сколько в районе библиотек политпросветских, профсоюзных, кооперативных, школьных, детских, районных, учебных, партийных, комсомольских, научных, специальных и пр. Сравнив библиотечное лицо района с его хозяйственным лицом, с его общекультурным лицом, мы будем в состоянии правильно планировать, исходя из конкретного знания собственного дела. Планирование «на глаз» никуда не годится. Сейчас даже чисто статистический учет библиотек стоит очень плохо. Необходимо будет в государственном порядке поставить учет всех стационарных библиотек. Но этого мало. Необходимо, чтобы и население хорошо знало библиотечное "лицо своего района, чтобы каждый житель района знал, где какие библиотеки находятся, в какие часы они открыты, как они работают. Работа библиотек должна находиться под общественным контролем; но, чтобы наладить его, нужна большая предварительная работа – нужно укреплять советы культурного строительства, сбивать около библиотек широкий актив, руководить им, инструктировать его. Инструкторы по библиотечному делу, приезжая на места, должны будут заслушивать доклады общественных организаций, держать их в курсе всей инструкторской работы. Если это наладить, то и работа библиотечных инспекторов будет давать лучшие практические результаты.

Итак, надо тщательно налаживать учет, планирование и общественный контроль.

Одновременно с этим необходимо поднять активность библиотекарей, поднять внимание к библиотечному делу. Лучший путь к этому – соцсоревнование.

В феврале 1919 г. Ленин прислал в Наркомпрос письмо об организации соцсоревнования.

Вот что он писал в этом письме:

«Библиотечное дело, включающее, конечно, «избы-читальни», всякие читальни и т. п., больше всего требует вызова соревнования между отдельными губерниями, группами, читальнями и проч. и т. п.

Правильная постановка отчетности, - которой потребовал теперь СНК, должна служить трем целям:

1) правдивое и полное ознакомление как Советской власти, так и всех граждан, о том, что делается;

2) привлечение к работе самого населения;

3) вызов соревнования библиотечных работников. Для этой цели необходима немедленная выработка таких

формуляров и форм отчета, которые удовлетворяли бы этим целям

По-моему, формуляры отчетов должны быть изготовлены в центре, затем перепечатываться по губерниям, и рассылаться во все отделы народного просвещения и во все библиотеки, читальни, клубы и т. п.

В этих формулярах должны быть выделены (и напечатаны, скажем, жирным шрифтом) те обязательные вопросы, за неответ на которые заведующие библиотеками и т. п. отвечают по суду. А затем к этим обязательным ответам прибавить очень много необязательных ответов (в том смысле, что неответ на них не влечет предания суду обязательно).

К обязательным §§ формуляра должны быть отнесены, напр., адрес библиотеки (или читальни и т. п.), имена заведующего и членов правления с адресами их, число книг и газет, время открытия и т. п. (для больших библиотек и др. сведения).

К необязательным §§ должны быть отнесены, в виде вопросов, все улучшения, применявшиеся в Швейцарии и Америке (и др. странах), чтобы можно было поощрять (выдачей премий ценными изданиями, комплектами и пр.) тех, кто наибольшее число улучшений и наилучше провел.

Например: 1) можете ли вы точными данными доказать рост обращаемости книг в вашей библиотеке? или 2) посещаемость вашей читальни? или 3) обмен книгами и газетами с другими библиотеками и читальнями? или 4) создание центрального каталога? или 5) использование воскресений? или 6) использование вечеров? или 7) привлечение новых слоев читателей, женщин, детей, нерусских и т. п.? или 8) удовлетворение вами справок читателя? или 9) простые и практичные способы хранения книг и газет? сбережения их? механические соединения при чтении и откладывании на место? или 10) выдачи на дом? или 11) упрощения гарантий при выдаче на дом? или 12) при посылке по почте?

и т. д. и т. д. и т. под.

За лучшие отчеты и за успехи награждать премиями.

Отчеты Библиотечного отдела Наркомпроса обязательно должны осведомлять СНК, сколько отчетов ежемесячно получается и на какие вопросы приходят ответы; итоги»[83].

Начиная с 1918 г, Владимир Ильич говорил о соцсоревновании во всех областях хозяйственной и общественной жизни, придавая ему громадное значение, но в условиях гражданской войны и первых годов нэпа нельзя было по-настоящему развернуть соцсоревнование.

И только в последние годы мы видим широкое применение соцсоревнования в хозяйственной области.

На библиотечном фронте соцсоревнование развито еще слабо, а только оно может создать подлинное общественное внимание к библиотечному делу, поднять его на должную высоту.

Сейчас мы имеем уже большой опыт соцсоревнования в других областях работы, надо его всячески учесть. Сейчас у нас уже большой опыт по библиотечной работе. Опыт Европы и Америки мы знаем сейчас уже лучше, многое из него мы уже проверили на практике, знаем, что для нас приемлемо, что нет.

Нам надо, руководствуясь указаниями Ильича, разработать, уточнить показатели соцсоревнования, чтобы сразу влить это соревнование в нужное русло. Надо подхватывать каждую инициативу, но не допускать самотека, надо объединить эту работу.

На основе учета состояния дела мы должны выделить образцовые библиотеки разного типа, провести конкурс между ними. Образцовые библиотеки должны стать показом того, о чем так много говорил Ильич.

С того времени, как Владимир Ильич писал это письмо о соревновании, прошло четырнадцать лет. За эти четырнадцать лет лицо нашей страны изменилось. Развитие промышленности на базе новейшей техники, изменение всего характера нашего сельского хозяйства, его механизация, коллективизация, наши достижения на фронте ликвидации неграмотности изменили культурные потребности населения, повысили их. Страна наша стала в основном грамотной. Мы ставим уже вопрос о том, чтобы во вторую пятилетку сделать обязательным для всех объем знаний, даваемых четырехлеткой. Комсомол ставит наряду с этим вопрос о том, чтобы всех комсомольцев обязать овладеть знаниями в размере среднего образования. Такого количества школ, сколько для этого понадобится, мы еще не в состоянии организовать. Нужно широко ставить самообразование. А самообразования по-настоящему без укрепления библиотечного дела не поставишь. Этот вопрос упирается в организацию наиболее целесообразного использования книжных богатств, в вопрос развертывания широкой сети библиотек, организации при них инструктажа, обрастания библиотек сетью всякого рода кружков. Да и кончившим школу, четырехлетку и семилетку, как и всем советским гражданам, надо продолжать упорно учиться. Об этой учебе по запросам дела много говорил Ильич.

Все это ставит сейчас библиотечное дело в центр внимания.

В первых рядах библиотечного фронта пойдут библиотекари.

У нас есть слой прекрасных, знающих дело библиотекарей, энтузиастов своего дела. Правда, этот слой очень тонок. Надо усиленно подготовлять новые кадры. Надо, чтобы пришли на помощь библиотекам и библиотекарям все культурные силы страны – научные работники, все те, чьи знания могут помочь работе библиотеки. Надо, чтобы пришел на помощь комсомол, вся советская общественность. Только тогда можно будет организовать как следует библиотечное дело. Повышающийся культурный уровень масс будет – чем дальше, тем больше – делать эту задачу особо настоятельной. Давайте же работать по-ударному на этом важнейшем участке культурного фронта.

1933 г.

Дата добавления: 2015-06-04