Станицы Кавказского линейного войска

Армяне

Здесь представляется весьма не лишним изложить религиозное состояние армян, жительствующих в значительном числе в Кавказской епархии, а в городах Моздоке и Кизляре составляющих большинство народонаселения. Они не понимают Евтихиевой ереси, следовательно, не понимают того существенного догматического различия, которым отдаляется их Церковь от Церкви Восточной. Разъединение они приписывают разности в обрядах. К обрядам они не имеют той особенной привязанности, которая заметна в русском народе. Обряд свой, когда объяснится его несовместимость, армяне оставляют легко. Так, они имеют обычай разговляться в Великую субботу, по окончании Богослужения сего дня; некоторое лицо из их духовенства представило им странность сего обычая, указав на основательность обычая православных, и армяне с любовию без всяких споров согласились разговляться в день Святой Пасхи, после Литургии. Вообще у них заметно непритворное, сердечное влечение сблизиться с православными, с русскими. Обстоятельство это имеет, по мнению моему, особенную важность. Оно важно не только в религиозном отношении, но и в государственном. Если б Провидение благоволило, армяне соединились с Православною Церковию, для чего нужно единственно объяснение недоумений с обеих сторон, то государственная польза их в здешнем крае была бы неисчислима. Торговля их обнимает собою не только Кавказский, но и Закавказский край и самые горы. Зная татарский язык, общеупотребительный между горцами, они свободно странствуют в горах, посещают аулы и мирных и немирных горцев, завели с ними близкие сношения. Они могли бы быть, под наружностию промышленников, превосходными миссионерами и превосходными политическими агентами, имея к исполнению всех этих обязанностей отличные врожденные способности. Теперь нравственное положение армян неопределенное. Оно и должно быть таким: у них есть душевное влечение к русским; но недоумения не устранены, единения нет; естественное и логичное последствие этих условий — неопределенность.

Путь от самого Ставрополя через Георгиевск, Моздок до Кизляра лежит мимо станиц Казачье-линейного войска. Грустное впечатление производит эта область, к которой усиливаются привить протестантское положение, несвойственное Православной Церкви, вопреки желанию народонаселения. Церковный характер области есть характер раскола. Это вполне ясно и ощутительно для всякого, ищущего определенное понятие о Восточной Церкви; видят и ощущают это и сами казаки, из которых весьма многие изучают и изучили Веру. Повсюду в станицах встречали Епископа с величайшим радушием; в некоторых являлись к нему депутации с изъявлением своего искреннего желания иметь Архиерея во главе своей Церкви; даже был предложен вопрос «Скоро ли мы будем принадлежать к Православной Церкви?». Этот вопрос определяет то понятие, которое казаки имеют о религиозном положении своем. Повторяю, многие между казаками очень тщательно изучают Веру, их понятия о Вере никак не должно сравнивать с понятиями о ней лиц высшего образованного круга. Самое развитие между казаками раскола служит доказательством, что Вера составляет для них предмет глубокого, строгого размышления и изучения отнюдь не такой предмет, к которому они были равнодушны, на который они смотрели бы поверхностно и мимоходом.

При всех вышеуказанных изъявлениях сочувствия Епископ отвечал, что настоящее положение церквей Линейного казачьего войска есть следствие административных соображений, что в удовлетворение набожному чувству православных предписано Епископу посетить их храмы и доставить им все желаемое христианское назидание и утешение. Такой ответ если не успокаивал вполне, то налагал на уста молчание. Лицам более образованным он не мог быть и предложен. Здесь всем известно религиозное направление Князя Воронцова: он не останавливался публично оказывать особенные внимание и расположение к магометанскому духовенству, давая ему во многих случаях предпочтение пред духовенством православным.

Как три иудейские отрока в пещи и плену вавилонском исповедали, что Бог «истиною и судом навел сия вся грех ради их» (Дан. 3. 28), так и Кавказское Епархиальное начальство должно рассуждать о своем положении относительно церквей Казачье-линейного войска. И в настоящее время имя Крастилевского духовенством Войска произносится с ужасом, как бы имя Шамиля; духовенство это громко рассказывает о бывших злоупотреблениях, а высшие лица, рассуждая о времени разрыва и вспоминая это время, поставляют ненарушимым условием при воссоединении, долженствующем рано или поздно последовать, кротость и сохранение благоприличия при обращении с ними.

Виды административные, в которых Князь Воронцов передал Церкви целой области в управление пресвитеру, отняв их у Епископа, в противоположность постановления Святаго Духа, доселе не объяснены. Но они должны же быть объяснены когда-либо, хотя для истории, как нарушение неприкосновенного, святого характера Православной Церкви. Такое объяснение неминуемо должно оказаться весьма затруднительным, а фраза, провозглашающая административное соображение, голословна, а потому неудовлетворительна.

Защитники меры должны представить и причину ее, как они и теперь выставляют, неправильность и нецелесообразность в действиях, которые допустил себе Епископ Кавказский. Но это не оправдывает меры, употребленной против таких действий. Церковное предание представляет, что во все служения, самые святые и высокие, начиная с Апостольского, человек вносил злоупотребление и грех, усвоившиеся человечеству. При таких случаях Церковь никогда не останавливалась устрашать лице, злоупотреблявшее служением, но самое служение, как установленное Святым Духом, она постоянно сохраняла неприкосновенным. Апостол, оказавшийся недостойным апостольского служения, заменен другим Апостолом. Патриархи и другие архиереи, впавшие в ересь или обнаружившие деятельность, несообразные со служением, были лишаемы и престолов, и санов; престолы и саны их передавались лицам более достойным. Но заменение для целой области Епископа пресвитером с употреблением Епископа как машины и орудия для освящения храмов, рукоположений и прочего, для чего невозможно обойтись без Епископа, есть новость в Православной Церкви. Новость эта представляется ничего не значащей для не понимающих Веру. Она имеет огромное значение и в глазах раскольников: ибо учение о Епископе принадлежит к одному из важнейших предметов их размышлений и суждений.

Епископ Кавказский исполняет все потребности церковные для области Линейных казаков, только не управляет этою своею паствою. Главный священник Кавказской армии находится при Штабе Армии, в Закавказье, в крае, совершенно отдаленном существенным, естественным разграничением от страны, собственно именуемой Кавказом, почти не имеющей натуральных отношений к Закавказью. Управление церквами из такой дали вполне неестественно и повергает эти церкви в самое бедственное положение во всех отношениях. Казачий атаман, его Штаб, главные лица казачьего управления имеют своим пребыванием Ставрополь, окруженный повсюду станицами и церквами Казачье-линейного войска. Сношения о делах, происходящих под глазами, должны делать с Тифлисом, на расстоянии 500 верст, за гигантским хребтом седоглавого Кавказа, с главным священником, имеющим дома свою специальную обязанность и никак не могущему удовлетворять возложенному на него управлению церквами Казачьего войска, по самой отдаленности их и отчуждению от него. Положение, для которого так трудно найти смысл, может быть продолжительным.

Дата добавления: 2015-06-04