Краткое сведение о нем. 2 страница. 40. Бывает, что яд осуждения, переполнив нашу душу, ищет излиться и в других

40. Бывает, что яд осуждения, переполнив нашу душу, ищет излиться и в других. И вот мы, встречая другаго брата, мирнаго ко всем, спешим пересказать ему: то и то случилось, — и причиняем ему вред, внося в сердце его грех осуждения. Не боимся мы рекшаго: горе напаяющему подруга своего развращением мутным (Аввак. 2, 15); но совершаем бесовское дело и нерадим о том. Ибо смущать и вредить чье дело, как не бесовское? И вот мы оказываемся помощниками бесов на погибель свою и ближняго. Отчего так? Оттого, что нет в нас любви. Ибо любы покрывает множество грехов (1 Петр. 4, 8).

41. Святые не осуждают согрешающаго и не отвращаются от него, но сострадают ему, скорбят о нем, вразумляют, утешают, врачуют его, как больной член, и делают все чтоб спасти его. — Что сделал св. Аммон, когда братия пришли и сказали ему в смущении: «пойди и посмотри, отче, у такого–то брата в келлии женщина?» Какое милосердие показал он? Догадавшись, что брат скрыл женщину под кадкою, он пошел и сел на оную, и велел им искать по всей келлии. Когда же они ничего не нашли, он сказал им: «Бог да простит вас». Так он постыдил их, и оказал им великую пользу, научив, не легко верить обвинению на ближняго: и брата того исправил, не только покрыв его по Боге, но и вразумив его, когда нашел удобное к тому время. Ибо выслав всех вон, он взял его за руку и сказал ему: «подумай о душе своей, брат!» — Брат сей тотчас устыдился, пришел в умиление и пресек грех. Так благотворно подействовало на душу его человеколюбие и сострадание старца.

42. Представьте себе круг, средину его — центр, и из центра исходящие радиусы — лучи. Эти радиусы чем дальше идут от центра, тем более расходятся и удаляются друг от друга; напротив чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собою. Положите теперь, что круг сей есть мир, самая средина круга — Бог, а прямыя линии (радиусы), идущия от центра к окружности, или от окружности к центру, суть пути жизни людей. И тут тоже. На сколько Святые входят внутрь круга к средине онаго, желая приблизиться к Богу, на столько по мере вхождения они становятся ближе и к Богу, и друг к другу; и притом так, что сколько приближаются к Богу, столько приближаются и друг к другу, и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу. — Так разумейте и об удалении. Когда удаляются от Бога и обращаются ко внешнему, то очевидно, что в той мере, как они отходят от средоточия и удаляются от Бога, в той же мере удаляются и друг от друга, — и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются и от Бога. Таково и свойство любви: но сколько мы находимся вне и не любим Бога, на столько каждый удален и от ближняго. Если же возлюбим Бога, то сколько приближаемся к Богу любовию к Нему, столько соединяемся любовию и с ближними, и сколько соединяемся с ближними, столько соединяемся и с Богом.

43. Отчего происходит, что иногда кто либо, услышав оскорбительное слово, не обращает на него внимания, а переносит оное без смущения, как будто вовсе не слыхал его, иногда же как только услышит, тотчас смущается. Отчего так бывает? Не смущаются вот отчего: во первых, случается, что иной после молитвы, или добраго упражнения, находится в добром расположении духа, и потому снисходит брату своему и не смущается его словами; случается также, что иной имеет большое расположение к кому либо, и потому без огорчения переносит все, от него наносимое; бывает также, что иной презирает желающаго оскорбить его, и ни во что вменяет обиды его. — А смущаются от противоположнаго сему, — оттого, что бывают не в добром расположении духа, или оттого, что имеют неприязнь против оскорбившаго, — и от других причин. — Но главною причиною всякаго смущения служит то, что мы не укоряем самих себя.

44. Авва Пимен сказал: «куда бы ни пошел укоряющий себя, какой бы ни приключился ему вред, или безчестие, или иная какая скорбь, он уже предварительно считает себя достойным всего неприятнаго и никогда не смущается. Есть ли что безпечальнее такого состояния?…

45. Скажет кто нибудь: если брат оскорбит меня, и я, испытав себя, найду, что не подал ему никакого к тому повода, то как могу укорить себя? — По истине, если кто испытает себя со страхом Божиим, то найдет, что всячески сим подал повод, или делом, или словом, или видом, если же не окажется, чтоб в настоящее время он подал какой либо повод, то всеконечно когда нибудь в другое время оскорбил его, или в этом, или в другом деле, или, может быть, оскорбил другаго брата, и должен был пострадать за сие, — или часто за иной какой—либо грех. Потому и говорю я, что если кто разсмотрит себя со страхом Божиим и строго испытает совесть свою, то непременно найдет себя виновным и укорит себя.

46. Случается, что иной, сидя в уединении безмолвном, пребывает в мире. Но вот пришел брат, и между разговорами сказал что либо неприятное, и он тотчас пришел в смущение, — и говорит потом: «еслиб он не пришел ко мне и не смутил меня, то я не согрешил бы». — Какое смешное разсуждение! Разве тот, кто сказал ему слово, вложил ему страсть? Он только вызвал наружу ту, которая была уже в нем; — и теперь предлежит ему не на брата скорбеть, а каяться в страсти, укоряя себя. Такой человек похож на гнилой хлеб, который снаружи хорош, а внутри заплесневел, и когда кто либо разломит его, то обнаруживается его гнилость, — или на чистый сосуд, который внутри полон смрада и зловония, и когда кто откроет его, тотчас становится чувствительным смрад его. Так и этот пребывал, как ему казалось в мире, не замечая, что страсть была внутри его; брат сказал ему одно слово и обнаружил гнилость, сокрытую внутри его. Посему, если он хочет быть помилованным, то пусть покается, укорив себя. Сим только путем он достигнет чистоты и преуспеет. Брата же того ему должно еще благодарить, как доставившаго ему такую пользу.

47. Душа, по мере того, как творит грех, изнемогает от него; ибо грех разслабляет и приводит в изнеможение того, кто предается ему; и потому все, приключающееся ему, отягощает его. Если же человек преуспевает в добре, то по мере преуспеяния, ему делается более легким то, что некогда было тяжело.

48. Во всяком случае должны мы взирать горе. Добро ли нам кто сделает, или злое потерпим от кого либо, мы должны взирать горе, и благодарить Бога за все, случающееся с нами, всегда укоряя самих себя и говоря, что если случится с нами что доброе, то это дело милостиваго промышления о нас Божия, а если злое, — то это за грехи наши.

49. Окаянные мы, ежедневно согрешающие и страстям своим удовлетворяющие! Оставили мы путь правый, указанный нам отцами, — путь самоукорения, и идем кривым путем укорения ближняго. — И каждый из нас старается во всяком деле сложить вину на брата своего и на него возложить всю тяготу; каждый ленится и не соблюдает ни одной заповеди, а от ближняго требует исполнения всех заповедей.

50. Где тот старец, который, когда его спросили: «что главное из найденнаго тобою на пути сем, отче», — ответил: «то, чтобы во всем укорять себя?» — Так и Авва Пимен сказал со стенанием: «все добродетели вошли в дом сей, но без одной добродетели трудно устоять человеку». Какая же это добродетель», спросили его? Он ответил: «та, чтоб человек укорял себя». И св. Антоний сказал: «велико делание — возлагать пред лицем Бога согрешения свои на себя, — и до последняго издыхания ожидать искушения». И везде находим мы, что отцы наши обретали покой от того, что, возложив на Бога все, даже и самое малое, они всегда соблюдали сие правило — себя во всем укорять.

51. Отцы сказали, что монахам не свойственно гневаться, также и оскорблять кого–либо, и еще: «кто преодолел раздражительность, тот преодолел демонов, а кто побеждается сею страстию, тот вовсе чужд иноческой жизни, и проч. — Что же должны мы сказать о себе, когда не только предаемся раздражению и гневу, но и пребываем в злопамятстве? — Что нам делать, как не оплакивать такое жалкое и не человеческое состояние (душ наших)? — Однакож будем внимать себе, братия, и постараемся с помощию Божиею избавиться от горечи этой губительной страсти.

52. Между братиями нередко происходят смущения и возникают неудовольствия, но они обычно спешат улаживать эти размолвки и умиротворяются. Бывает однакож, что иной и после того, как поклонившись, помирится, продолжает скорбеть на брата и держать мысли против него. Это есть злопамятность, — и она требует многаго внимания, чтобы не закоснеть в оной и не погибнуть. Кто помирился тотчас после раздражения, тот исцелил гнев, но против злопамятности еще не подвизался, — и потому продолжает скорбеть на брата. Ибо иное злопамятность, иное гнев, иное раздражительность, и иное смущение. Чтоб вы лучше поняли сие, скажу пример. Кто разводит огонь, тот берет сначала малый уголек: это слово брата, нанесшаго оскорбление. Если ты перенесешь это слово, то ты и погасил уголек. Если же будешь думать: «зачем он это сказал? Когда так, и я ему скажу то и то; еслиб он не хотел оскорбить меня, то не сказал бы этого, — так и я оскорблю его — непременно». — Вот ты и подложил лучинки, или что другое, подобно разводящему огонь, и произвел дым, который есть смущение. Смущение есть то самое движение и возбуждение помыслов, которое воздвигает и раздражает сердце. А раздражение есть отмстительное возстание на опечалившаго, которое обращается в дерзость, как сказал бл. Авва Марк: «злоба, питаемая помыслами, раздражает сердце; молитва же убивает ее». Еслиб ты перенес малое слово брата, то погасил бы этот малый уголек прежде, чем произошло смущение. — Однакож и его, если хочешь, можешь удобно погасить, пока оно еще ново, молчанием, молитвою, одним поклоном от сердца. — Если же будешь продолжать дымить, т. — е. раздражать и возбуждать сердце помышлениями: «зачем он… так и я»… то от сего разгорится сердце твое и породится воспаление раздражительности. — Если хочешь, можешь погасить и ее прежде, чем произойдет гнев. Если же будешь продолжать возмущать и раздражать себя, то уподобишься человеку, подкладывающему дрова на огонь, от чего образуется пламень огненный, — и это есть гнев. А гнев, если закоснеет, обращается в злопамятность, от которой человек не освободится, если не прольет крови своей (потов и трудов над собою).

53. Се слышали вы, что такое начальное смущение, что раздражительность, что гнев, и что злопамятство. Видите ли как от одного слова доходят до такого зла? Ибо еслиб ты сначала укорил себя, терпеливо перенес слово брата твоего, и не хотел бы отомстить ему, и на одно слово сказать два, или пять слов, и воздать злом за зло; то избавился бы от всех зол этих. Посему и говорю вам: всегда отсекайте страсти, пока оне еще молоды, прежде нежели они укоренятся, и укрепятся в вас и станут удручать вас: ибо тогда придется вам много пострадать от них. Иное дело вырвать малую былинку, и иное искоренить большое дерево.

54. Воздавать злом за зло можно не только делом, но и словом и видом. Иной думает, что он на деле не воздает злом за зло, но оказыватся, что воздает словом, или видом, или движением, или взором; ибо и всем этим можно оскорбить брата своего, — и это также есть воздаяние злом за зло. Другой же не старается мстить за зло ни делом, ни словом, ни видом, ни движением, но в сердце своем имеет неудовольствие на брата своего и скорбит на него. Другой хотя не имеет скорби на брата своего; но если услышит, что кто нибудь оскорбит брата того в чем либо, или что его побранили, или унизили, — и радуется тому, то и он оказывается воздающим злом за зло в сердце своем. Другой не питает злобы в сердце своем, и не радуется, слыша об унижении оскорбившаго его, даже и печалится, если ему нанесут оскорбление, однакож не радуется и благополучию его, — когда, например, видя, как того прославляют и тому угождают, скорбит; и это есть также вид злопамятности, хотя и легчайший.

55. Иной, если случится кому оскорбить его, и они поклонятся друг другу и примирятся между собою, живет в мире с тем и не имеет против него никакой злой мысли в сердце своем; когда же чрез несколько времени тому опять случится сказать что либо скорбное для него, то он начинает вспоминать и прежнее и смущаться не только о втором, но и о прежнем. — Сей подобен человеку имеющему рану и положившему на нее пластырь, и хотя он в настоящее время заживил рану, и она заросла, но место еще болезненно; и если кто бросит в него камень, то место сие повреждается более всего тела и тотчас начинает источать кровь. Тоже самое претерпевает и оный человек: была у него рана, и он приложил пластырь, — т. — е. сделал поклон и исцелил рану, т. е. гнев, примирением; начал также усиливаться и против злопамятности, стараясь не питать ни одной злой мысли в сердце своем. Это значит, что рана заростает; но она еще не совершенно зажила, — есть еще остаток злопамятности, от котораго удобно возобновляется рана, если человек получит хотя легкий ушиб.

56. Надобно подвизаться — совершенно очистить и внутренний гной, дабы больное место совсем заросло, и чтобы не осталось никакого безобразия и вовсе нельзя было узнать, что на этом месте была рана. Как же сего достигнуть? — Молясь от всего сердца об оскорбившем и говоря: Боже, помоги брату моему и мне ради молитв его! — Молясь таким образом за брата своего; являет он сострадание и любовь, прося же помощи себе, ради молитв его, смиряется. А где сострадание, любовь и смирение, там что может успеть раздражительность, или злопамятность, или другая какая страсть? — И Авва Зосима сказал: «если диавол подвигнет все хитрости злобы своей со всеми демонами своими, то все коварства его упразднятся и сокрушатся от смирения по заповеди Христовой». А другой старец сказал: «молящийся за врага не будет злопамятен».

57. Делом исполняйте советы старцев, и тогда хорошо уразумеете, что говорят они; если не будете исполнять, никогда не можете одними словами научиться делу подвижничества. Какой человек, желая научится искусству, постигает его из одних слов? Нет; сперва он работает и портит, работает и уничтожает свое изделие; и так мало по малу, трудами и терпением научается искусству, с помощию Бога, взирающаго на его труд и произволение. А мы хотим искусству искусств научиться одними словами, не принимаясь за дело. Возможно это?! — Будем же внимать себе, и трудиться со тщанием, пока еще имеем время.

58. Нужно всячески внимать, чтоб не быть окраденными ложью, ибо лжец не соединяется с Богом. Ложь чужда Богу. В Писании сказано, что ложь от диавола, что он есть ложь и отец лжи (Иоан. 8, 44). Се, отцем лжи назван диавол, истина же есть Бог; ибо Он Сам говорит: Аз есмь путь, истина и живот (Иоан. 14, 6). Видите, от Кого мы отлучаем себя и с кем соединяем себя ложью! — Итак, если поистине хотим спастися, то мы должны всею силою и всем усердием любить истину и охранять себя от всякой лжи, чтоб она не отлучила нас от истины и жизни.

59. Есть три различных вида лжи: иной лжет мыслию, другой лжет словом, а иной лжет самою жизнию своею. — Мыслию лжет тот, кто принимает за истину свои предположения, т. — е. пустыя подозрения на ближняго; когда, например, видит, что кто нибудь говорит с братом своим, делает свои догадки: это он про меня что нибудь говорит, — и подоб. — Такой лжет мыслию; ибо он ничего истиннаго не говорит, но только по одному своему мнению, а от сего происходят злословие, пересуды, враждование и осуждение. — Словом лжет тот, кто, например, поленившись встать на бдение, не говорит: «прости, я поленился встать»; но говорит: «у меня был жар, я был нездоров», и десятки лживых слов придумывает, — чтоб не сделать одного поклона и не смириться. Также если он желает чего, то не скажет прямо: «я этого желаю», но все извращает слова свои, указывая, то на болезнь, то на нужду, — и лжет до тех пор, пока не удовлетворит желания. Такому наконец перестают верить, и когда он говорит правду. — Жизнию своею лжет тот, кто, будучи блудником, притворяется воздержным, или будучи корыстолюбив, выставляет себя милостивым, или будучи надмен, принимает вид смиреннаго.

60. Позаботимся о себе. Кто нам даст время сие, если мы понапрасну потеряем его? Поистине будет время, когда взыщем дней сих и не обрящем. Авва Арсений всегда говорил себе: «Арсений, для чего вышел ты из мира?»

61. Еслиб мы восхотели поподвизаться не много, то не скорбели бы много и не испытывали бы трудностей. Ибо если кто понуждает себя на подвиги, то продолжая подвизаться, мало по малу преуспевает и потом с покоем совершает добродетели; поелику Бог, видя, что он понуждает себя, подает ему помощь. Будем же понуждать себя; ибо мы хотя не достигли еще совершенства, но если будем подвизаться, то чрез подвиг получим помощь, и с сею помощию стяжем всякия добродетели. Посему–то некто из отцов сказал: «дай кровь и приими дух», т. — е. подвизайся, и получишь навык в добродетели.

62. Как желающий обучиться плотничеству не занимается иным ремеслом; так и те, которые хотят научиться деланию духовному, не должны заботиться ни о чем другом, но день и ночь поучаться в том, как бы приобрести оное. Однакож всему должна быть мера. Некто из старцев сказал: «ходите путем царским и считайте поприща (версты)». Ибо добродетели суть средина между излишеством и недостатком. Поэтому и сказано в Писании: да не уклонишися ни на десно, ни на шуе, но путем царским ходи (Втор. 5, 32; 17, 11).

63. Зло само по себе есть ничто, ибо оно не есть какое либо существо и не имеет никакого состава. Но душа, уклонившись от добродетели, делается страстною и раждает грех, и потом томится, не находя себе в нем естественнаго упокоения. И дерево разве имеет по естеству червей внутри себя? Но заводится в нем малая гнилость; от этой гнилости зараждается червь, — и сей самый червь съедает дерево. Так и душа сама производит зло, — и опять сама мучится от зла, как сказал Григорий Богослов: «огнь есть порождение вещества; и поядает вещество, как и злых зло».

64. Тоже самое видим и в телесной болезни: когда кто живет безпорядочно и не бережет здоровья, то происходит избыток или недостаток чего либо в теле, и от этого потом человек делается больным; а прежде этого вовсе не существовало болезни, и она не была никогда чем либо; и опять по исцелении тела, болезнь уже вовсе не существует. Так точно и зло есть недуг души, лишившейся свойственнаго ей и по естеству ей принадлежащаго здравия, которое есть добродетель.

65. Есть три состояния в человеке: он или действует по страсти, или сопротивляется ей, или искореняет ее. Действует по страсти тот, кто приводит ее в исполнение, удовлетворяет ей. Сопротивляется ей тот, кто не действует по ней и не отсекает ея, но благоразумно минует как бы страсть, однако имеет ее в себе. А искореняет страсть тот, кто подвизается и действует против страсти.

66. Действующий по страсти подобен человеку, который, будучи поражен от врага своего стрелами, берет их и собственными руками вонзает в свое сердце. Сопротивляющийся страсти подобен осыпаемому стрелами врага своего, но облеченному в броню, и потому не получающему ран. А искореняющий страсть подобен тому, кто, будучи осыпаем стрелами врага своего, сокрушает их, или возвращает в сердце врага, как сказано в Псалме: оружие их да внидет в сердце их, и луцы их да сокрушатся.

67. Один брат семь дней пробыл в горячке, и вот прошли другие сорок дней, а он еще не находит в себе крепости. — Семь дней был болен сей смиренный, — а сколько дней прошло, что он все еще не поправился? Так бывает и с душею: иной согрешает не много, а сколько времени проводит потом, проливая кровь свою, пока исправится?

68. Видим, как братия наши похищаются из среды нашей, и не внимаем себе, тогда как знаем, что и мы мало по малу приближаемся к смерти. Будем же внимать себе, и пока есть время, не будем терять его понапрасну. Как не помним мы слова онаго старца, сказавшаго, что если кто потеряет золото или серебро, то он вместо его может найти другое; если же потеряем время, живя в праздности и лености, то не возможем найти другаго взамен потеряннаго. По истине будем искать хотя одного часа сего времени и не найдем его.

69. Один великий старец прохаживался с учениками своими на некотором месте, где были различные кипарисы, большие и малые. Старец сказал одному из учеников своих: вырви этот кипарис. Кипарис был мал, и брат тотчас одною рукою вырвал его. Старец указал ему на другой, больший перваго, и сказал: вырви и этот. Брат раскачал его обеими руками и выдернул. Старец указал ему другой еще больший. Он вырвал и тот, но с великим трудом. Потом указал ему на иной еще больший. Брат с величайшим трудом, сперва много раскачивал его, трудился и потел, и наконец вырвал и сей. Наконец старец показал ему и еще больший кипарис. Но брат, хотя и много трудился и потел над ним, однако не мог его вырвать. Старец, видя, что он не может сделать этого один, велел другому брату помочь ему. И они оба едва успели вырвать его. — Тогда старец сказал ученикам своим: «вот так и страсти; пока оне малы, то, если пожелаем, легко можем исторгнуть их; если же вознерадим о них, как о малых, то оне укрепляются, и чем более укрепляются, тем большаго требуют от нас труда; а когда очень укореняются в нас, тогда даже и с большим трудом мы не можем одни исторгнуть их из себя, если не получим помощи от некоторых Святых, помогающих нам по Бозе».

70. Пророк говорит к дщери вавилонской: блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень (Пс. 136, 9). — Дщерь вавилонская — образ всего греховнаго и богопротивнаго. Порождения ея суть страстные помыслы и дела. Блажен, кто не принимает пораждающихся в нем лукавых помышлений, и не дает им места возрастать в себе и приводить зло в действие, но пока оне еще малы, и прежде чем укоренятся и возстанут на него, всячески старается сокрушать их о камень непоколебимой решимости, и истреблять их именем Господа Иисуса Христа.

71. Отцы указали нам, как человек должен постепенно очищать себя: каждый вечер должен он испытывать себя, как провел день, и опять утром, как провел ночь, и каяться пред Богом, в чем ему случилось согрешить. Нам же, так как мы много согрешаем, поистине нужно, по забывчивости нашей, и по истечении шести часов испытывать себя, как провели мы время и в чем согрешили.

72. Кто станет таким образом испытывать себя, в том зло начнет мало по малу уменьшаться, — и если он делал девять проступков, будет делать восемь; — и так преуспевая постепенно, с помощию Божиею, не допустит укрепиться в себе страстям. Великое бедствие впасть в навык какой либо страсти.

73. Не тот, кто однажды разгневался, называется уже гневливым, — и не тот, кто однажды впал в блуд, называется уже блудником, — и не тот, кто однажды оказал милость, называется милостивым; но как в добродетели, так и в пороке, от частаго в оных упражнения, душа получает навык, и потом этот навык или мучит или покоит ее. Добродетель покоит: ибо чем более мы делаем добраго, тем больший приобретаем навык в добродетели, и чрез то возвращаем себе свое природное свойство, и восходим к первоначальному своему здравию. А порок мучит: потому что чрез него мы принимаем некоторый чуждый и враждебный естеству нашему навык, который и разрушает его.

74. Орел, если весь будет вне сети, но запутается в оной одним когтем, то чрез эту малость низлагается вся сила его, — и ловец может захватить его, лишь только захочет. Так и душа, если хотя одну только страсть обратит себе в навык, то враг, когда ни вздумает, низлагает ее, так как она, по причине той страсти, находится в руках его. Не допускайте же, чтобы какая либо страсть обратилась вам в навык, но подвизайтесь и молитесь Богу день и ночь, чтобы не впасть в искушение. Если же мы и будем побеждены, как человеки, и впадем в согрешение; то постараемся тотчас возстать, покаемся в нем, восплачемся пред благостию Божиею, будем бодрствовать и подвизаться. И Бог, видя наше доброе произволение, смирение и сокрушение наше, подаст нам руку помощи и сотворит с нами милость.

75. Все случающееся должно возводить к Богу и говорить: ничего не бывает без воли Божией; знает Бог, что то и то благо и полезно, потому и случается, так. Из всего, что Бог творит, ничего нет такого, что не было бы благо, но вся добра и добра зело (Быт. 1, 31). Итак, никому не должно скорбеть о случающемся, но возведши то к Богу, успокоиваться. Есть некоторые люди, которые до того изнемогают от случающихся скорбей, что отказываются от самой жизни, и считают сладкою смерть, лишь бы только избавиться от скорбей: но это происходит от малодушия и от многаго неразумия. Не знают они той страшной нужды, которая встречает нас но исходе души из тела.

76. Один весьма ревностный брат спросил некоего старца: «отчего душа моя желает смерти?» Старец ответил ему: «оттого, что ты не хочешь терпеть находящия скорби, не зная, что грядущая скорбь гораздо тяжелее здешней». — И другой брат тоже спрашивал старца: «отчего я впадаю в безпечность, пребывая в келлии своей?» И тот сказал ему: «оттого, что ты не узнал еще ни ожидаемаго покоя, ни будущаго мучения. Ибо еслиб ты достоверно знал это, то хотя бы келлия твоя была полна червей, так что ты стоял бы в них по самую шею, ты терпел бы сие, не разслабевая». Но мы, спя, хотим спастися, и потому изнемогаем в скорбях; тогда как должны бы были благодарить Бога и считать себя блаженными, что сподобляемся не много поскорбеть здесь, дабы там обрести немалый покой.

77. Евагрий говорил: «кто предается страстям и молит Бога, чтоб поскорее умереть, тот подобен больному, который упрашивает плотника поскорее изрубить одр его (на котором он все же получал некое утешение в своем страдании). Ибо находясь в теле сем, душа получает облегчение от страстей своих и некое утешение: тут человек ест, пьет, спит, беседует, общится с друзьями своими. Когда же душа выйдет из тела, тогда остается одна с страстями своими, и потому всегда мучима бывает ими; объятая ими, она жегома бывает их горением, — и терзается ими, до того, что и о Боге вспомнить не может. Сие воспоминание о Боге могло бы утешать душу, как говорится во Псалме: помянух Бога и возвеселихся (Пс. 76, 4); но до сего не допускают ее страсти.

78. По здешним страданиям можете несколько понять, что есть и тамошняя мука. Когда, например, у кого либо сделается горячка, то что палит его? Какой огонь производит сие жжение? Так и страстная душа всегда мучится там своим злым навыком, имея горькое воспоминание и томительное впечатление от страстей, непрестанно жгущих и воспаляющих ее.

79. Кто притом без ужаса может воспоминать страшныя места мучений, огнь, тьму, безжалостных слуг мучителей, и другия томления, о коих говорится в Писании: сожительство с демонами, для которых одних и уготован тамошний огнь (Мф. 25, 41)? — Да и один стыд осуждения как сокрушителен и убийствен? Св. Златоуст говорит: «если бы и не текла река огненная и не предстояли страшные ангелы, но только бы призывались все человеки на суд, и — одни, получа похвалу, прославлялись бы, другие же отсылались бы с безчестием, чтоб не видеть им славы Божией; то наказание оным стыдом и безчестием и скорбь о лишении толиких благ не была ли бы ужаснее всякой геенны?» —

80. Постараемся же очистить себя, чтоб избавиться от такого бедствия. Потребен конечно труд: и потрудимся, да обрящем милость. Когда кто, имея поле, оставит его в небрежении, не заростет ли оно? — И не тем ли более наполнится оно тернием и волчцами, чем более он будет небречь о нем? Когда же потом он захочет очистить свое поле от всякой худой травы, которой дал разростись во время нерадения своего, то не тем ли более окровавятся руки его, чем более он запустил его? — Ибо ему предлежит не подрезать только траву, но с корнем повыдергать ее; потому что иначе она опять все будет выростать, сколько ни подрезай. Так бывает и с душею нашею. Когда нерадим о ней, она заростает всяким злым зелием страстей; когда же потом, опомнившись, возмемся очищать ее, неизбежен труд болезненный: ибо нам предлежит не отстать только от страстных дел, но искоренить самые навыки страстные. Но нет ничего хуже навыка страстнаго. «Не малый подвиг, говорит св. Василий Великий, преодолеть злой навык, ибо навык, укоренившись долгим временем, часто получает силу естества.

81. Должно не только отсечь страсти, но и причины их, потом хорошо удобрить устроение нрава своего покаянием и плачем, — и тогда уже начать сеять доброе семя т. — е. добрыя дела. Ибо как бывает с полем, — что если по очищении и удобрении его, не посеют на нем добраго семени, то всходит сорная трава и, находя землю рыхлою и мягкою от очищения, глубже укореняется в ней: так бывает и с человеком, что если он покаявшись в прежних своих делах и исправив нравы свои, не станет заботиться о приобретении добродетелей, то на нем сбывается сказанное в Евангелии о возвращении нечистаго духа опять в прежнее житье, теперь очищенное и подметенное, уже с семью другими духами, — от чего человеку тому бывает хуже прежняго (Мф. 12, 44).

82. Каждый, желающий спастись, должен, не только не делать зла, но обязан делать и добро, как сказано в Псалме: уклонися от зла и сотвори благо (Пс. 33). Например, если кто был гневлив, должен не только не гневаться, но и приобрести кротость; если кто гордился, должен не только не гордиться, но и стать смиренным. Ибо каждая страсть имеет противоположную ей добродетель: гордость — смиренномудрие, скупость — милосердие, блуд — целомудрие, малодушие — терпение, гнев — кротость, ненависть — любовь.

83. Как прежде изгнали мы добродетели, и восприяли вместо их страсти; так теперь должны мы потрудиться не только изгнать страсти, но и водворить в себе вместо их добродетели. Мы естественно имеем в себе добродетели, данныя нам от Бога. Ибо Бог в самом сотворении человека, всеял в него все добродетели, как и сказал: сотворим человека по образу нашему и по подобию (Быт. 1. 26). Сказано: по образу, — поелику Бог сотворил душу безсмертною и свободною, а по подобию — относится к добродетели, — как бы так: святи будите, якоже Аз свят есмь (1 Петр. 1, 16). Следовательно добродетели — по естеству нам; а страсти не принадлежат к естеству нашему, но привносятся в него, — именно, когда душа предается самоугодию, тогда уклоняется от добродетели и водворяет в себе страсти.

Дата добавления: 2015-06-04