Л Хьелл Д Зиглер 11 страница

«Слава богу, здесь есть белый полиэтиленовый пакет», - подумала она и у нее нашлось занятие на несколько минут.

Ее уши слышали голоса в комнате, пока она думала, что хорошо, что сегодня она ничем не обедала.

- Боже, ты сумасшедшая? Изабель, что ты с собой сделала? Разве ты не знаешь, какую инфекцию можешь занести, сколько вен можешь поранить, сколько нервов ты пожешь парализовать...? Я думаю, ты уже парализовала нерв в твоей брови – и кровь бы уже остановилась, а раз она идет – это значит что ты поразила вену или артерию.

Бонни сухо блевала в корзину для бумаг и отплевывалась.

И тогда она услышала глухой стук о мясо.

Она оглянулась, уже догадываясь что увидит. Но все же это был шок. Мередит оттолкнули, должно быть, ударом в живот.

Следующая вещь, которую помнила Бонни это то, что она очутилась рядом с Мередит.

- О Боже, она ударила тебя ножом? Рана...достаточно глубокая...

Мередит все не могла перевести дыхание. Советы о том, что нужно делать всплыли в голове у Бонни, возможно, это были советы ее сестры Мэри.

Бонни ударила обоими кулаками по спине Мередит и вдруг Мередит глубоко вдохнула.

- Спасибо, - слабо сказала она, но Бонни уже оттаскивала ее подальше, подальше от смеющейся Изабель и набор самых длинных в мире гвоздей и спирт для растирания мыщц, и других вещей, которые были на подносе.

Бонни добралась до двери и почти столкнулась с Джимми, который держал в руке мокрую тряпку.

«Для меня, - предположила она. – Или для Изабель.»

Все, что интересовало Бонни – поднять верхнюю одежду Мередит, чтобы удостовериться, что у нее нет никаких ран.

- Я вырвала это...из ее руки....прежде, чем она ударила меня, - сказала Мередит, все еще с трудом дыша, в то время как Бонни с тревогой осматривала область над ее джинсами. – У меня всего лишь ушиб.

- Она тебя тоже ударила? – с тревогой спросил Джим. Точнее, не сказал. Он прошептал.

«Бедный парень, - подумала Бонни, наконец удостоверившись, что Мередит не ранена. Что с Кэролайн и твоей сестрой, и твоей девушкой, и у тебя нет никаких идей насчет того, что происходит. Как ты можешь?»

А если мы расскажем тебе, ты просто сочтешь нас еще более сумасшедшими.

- Джимми, ты должен позвонить доктору Альперту прямо сейчас, а потом, я думаю, их нужно отвезти в госпиталь в Ричмонде. Изабель уже навредила себе – Бог знает сколько раз. Все эти проколы будут заражены. Когда она начала делать это?

- Эээ...ну...Она начала странно себя вести после того, как Кэролайн пришла увидеться с ней.

- Кэролайн! – выпалила Бонни, запутанная. – Она ползала?

Джим посмотрел на нее:

- Э?

- Не обращай внимания, она пошутила, - просто сказала Мередит. – Джимми, ты не должен рассказывать нам о Кэролайн, если не хочешь. Мы, в общем-то, знаем, что она была в твоем доме.

- Это что, все знают? – печально спросил Джим.

- Нет. Только Мэтт, и он просто сказал, что кто-то долен пойти и посмотреть как там твоя маленькая сестренка.

Джим выглядел и выноватым и пораженным сразу. Слова полились из него, как будто они раньше были закупорены в бутылке, но теперь пробка вылетела.

- Я не знаю, что проиходит. Все что я могу – просто рассказать, что случилось. Это было несколько дней назад – поздним вечером, - сказал Джим. – Кэролайн пришла, и...Я имею в виду, я никогда не был влюблен в нее. Она, конечно, очень привлекательна и моих родителей не было дома, но я никогда не думал, что я тот тип парней...

- Сейчас это неважно. Просто расскажи о Кэролайн и Изабель.

- Ну, Кэролайн пришла, одетая в...ну, в общем, верх был практически прозрачен. И она просто, она спросила, не хочу ли я потанцевать, и это было как медленный танец и она...она как будто обольщала меня. Вот правда. На следуещее утро она ушла – прямо перед приходом Мэтта. Это было позавчера. А потом я заметил, что Тами начала себя вести...как сумасшедшая. Я ничего не могу сделать, чтобы остановить ее. Потом мне позвонила Изабель – я никогда не слышал такой истерики в ее голосе. Кэролайн, наверно, от моего дома направилась прямо к ее дому. Иса-чан сказала, что собирается себя убить. И я примчался сюда. Я должен был убежать от Тами так или иначе, потому что мое присутствие в доме все только осложняло.

Бонни посмотрела на Мередит и поняла, что они думают об одном и том же: и Кэролайн и Тами предложили себя Мэтту.

- Кэролайн, должно быть, все ей рассказала, - сглотнул Джим. – Иса-чан и я еще не...мы ждали, понимаешь? Но все, что Иса-чан сказала мне, это то, что я буду жалеть.«Ты пожалеешь, просто подожди и увидишь.» И, Господи, я жалею.

- Ну, теперь ты можешь перестать жалеть и начать звонить доктору. Прямо сейчас, Джимми, - Мередит подтолкнула его сзади. – И потом ты должен будешь позвонить своим родителям. И не смотри на меня большими карими глазами щенка. Тебе больше восемнадцати; и я не знаю, что они сделают с тобой за то, что ты оставил Тами в одиночестве все это время

- Но...

- Никаких «но». Я серьезно, Джимми.

Затем она сделала то, чего так боялась Бонни, но знала, что та сделает. Она снова приблизилась к Изабель. Голова Изабель была наклонена; она зажимала свой пупок одной рукой. В другой она держала длинный, сверкающий гвоздь.

Прежде, чем Мередит заговорила, Изобель сказала:

- Значит, ты тоже. Я слышала, каким тоном ты произносила «Джимми». Ты пытаешься отнять его у меня. Все вы суки, пытаетеся сделать мне больно. Yurusenai! Zettai yurusenai! (*насколько я поняла, это что-то вроде боевого клича*)

- Изабель! Хватит! Разве ты не видишь, что делаешь себе больно?

- Я делаю себе больно, чтобы убрать душевную боль. Ты одна из тех, кто действительно причиняет мне боль, ты это знаешь. Ты колешь меня иголками изнутри.

У Бонни внутри все прыгало, но не потому, что Изабель вдруг двинула гвоздь. Она чувствовала, как жар приливает к ее щекам. Ее сердце начало биться быстрее, чем билось до этого.

Пытаясь уследить за Мередит, она достала свой мобильник из кармана, который теперь всегда держала там после посещения дома Кэролайн.

Все еще уделяя половину своего внимания Мередит, она вышла в Интернет и набрала в поиске только два слова, и, когда она увидела количество выплывших ссылок, она поняла, что не сможет просмотреть всю информацию даже за неделю, не то что за две минуты. Но, по крайней мере, у нее было с чего начать.

В этот момент Мередит отошла от Изабель. Она прошептала на ухо Бонни:

- Я думаю, мы просто зря боремся с ней. Ты внимательно осмотрела ее ауру?

Бонни кивнула.

- Возможно, мы просто должны покинуть эту комнату.

Бонни снова кивнула.

- Ты пытаешься позвонить Мэтту и Елене? – Мередит посмотрела на мобильный.

Бонни покачала головой и повернула телефон экраном к Мередит так, что она могла разглядеть те два слова. Мередит посмотрела, а потом посмотрела своими темными глазами на Бонни, выглядя так, как будто она только что с ужасом это осознала.

«Салемские ведьмы».

Глава 21

- Это придает всему происходящему ужасающий смысл, - сказала Мередит. Они всё еще были в гостинной в доме Изабель, ждали доктора Альперта. Мередит сидела за красивым столом из черного дерева, украшенного золотыми завитушками и искала в интернете какое-либо объяснение настигнувшему их озарению.

- Салемские девушки обвиняли людей в том, что те считают их ведьмами. Они говорили, что люди только мешают им, и поэтому кололи себя булавками.

- Как Изабель, обвиняющая нас, - сказала Бонни, кивая.

- И из-за этого они могли изменяться и придавать своим телам «невозможные положения».

- Кэролайн изменялась в комнате Стефана, - сказала Бонни. - И если это ползание, подобно ящерице - не искажение тела, то и у меня должно получиться так же. - она опустилась на пол дома Сэтоу и попыталась развернуть свои локти и колени так, как это делала Кэролайн. Она не могла сделать этого.

- Видишь?

- О, Господи! - Джим стоял в дверном проеме кухни, держа уже почти выскальзывающий из его рук поднос с едой. Запах острого супа мисо разносился по воздуху, но Бонни не была уверена, что ей когда-нибудь еще захочется есть.

- Всё нормально, - сказала она ему, торопливо вставая. - Я просто... хотела попытаться кое-что сделать.

Мередит также встала, - Это для Изабель?

- Нет, это для Оба-сан, я имею ввиду бабушки Иса-чан...

- Я говорила тебе звать кого-нибудь, неважно кого, и все, естественно, придут. Оба-сан в порядке, точно так же, как и Иса-чан, - мягко, и одновременно твердо сказала ему Мередит.

Джим сразу расслабился, - Я пытался заставить Иса-чан есть, но она только бросает подносы в стену. Она утверждает, что не может есть: кто-то душит её.

Мередит со значением посмотрела на Бонни. Затем вновь обернулась к Джиму,

- Почему ты не даешь мне сделать это? Ты уже прошел через многое. Где она?

- Наверху, вторая дверь слева. Если... Если она будет говорить что-нибудь нереальное, просто не обращай внимания.

- Хорошо. Останься с Бонни.

- О, нет, - торопливо пробормотала та. - Бонни идет с тобой, - она не знала, делает она это для собственной безопасности, или пытается защитить Мередит, но накрепко вцепилась в подругу.

Наверху Мередит локтем аккуратно включила свет. Затем они нашла вторую дверь слева, за которой находилась пожилая леди, более похожая на куклу. Она находилась в самом центре комнаты, лежа точно по центру хлопчатобумажного матраса на кровати. Когда они вошли, она села и улыбнулась. Улыбка осветила её морщинистое лицо и превратила в почти детсткое счастливое личико.

- Мигуми-чан, Бенико-чан, вы прибыли, чтобы увидеть меня! - воскликнула она, кланяясь в сидячем положении.

- Да, - медленно произнесла Мередит. Она опустила поднос возле пожилой леди.

- Мы пришли, чтобы увидеть вас, госпожа Сэтоу.

- Не играйте со мной! Это - Инари-чан! Вы действительно считаете меня безумной?

- Все эти чаны. Я думала, «чан» - китайское имя. Разве Изабель не из Китая? - прошептала Бонни за спиной Мередит.

Но они не учли одной вещи: похожая на куклу старуха вовсе не была глухой. Она громко засмеялась, подняв обе руки и прикрыв ими рот, словно застенчивая девчушка. - О, не дразните меня, прежде, чем я поем. Itadakimasu! - она взяла с подноса тарелку с супом мисо и стала пить его.

- Я думаю, чан - это что-то вроде приставки, которую помещают в конце имени человека, которого считают другом, вроде того, как Джимми говорит - Иса-чан, - громко сказала Мередит. А «Йета-даки-масс-су» - что-то вроде того, что говорят, когда начинают есть. Это всё, что я пока понимаю.

Какая-то часть ума Бонни отметила, что у друзей бабушки Сэтоу совершенно случайно были имена, начинающиеся на М и Б. Другая часть вычисляла, где находится эта комната по отношению к комнатам ниже, и, в частности, к комнате Изабель.

Она была прямо над ней.

Крошечная старуха прекратила есть и пристально наблюдала за ней.

- Нет, нет, вы не Бенико-чан и не Мигуми-чан. Я знаю об этом. Но они действительно посещают меня иногда, и так же делает мой дорогой Нобухиро. Происходят и другие вещи, неприятные вещи, но я была воспитана святой девой - я знаю, как позаботиться о них. - беглый взгляд удовлетворения от понимания мелькнул на невинном старом лице. - Этот дом захвачен, и вы знаете это.

- Kore ni wa kitsune ga karande isou da ne. - добавила она в конце.

- Прошу прощения, госпожа Сэтоу, что вы только что сказали? - спросила Мередит.

- Я сказала, что есть китсун, и он участвует в этом, так или иначе.

- «Кит-сун»? - насмешливо переспросила Мередит.

- Лиса, глупая девочка, - бодро ответила старуха. - Они ведь могут превратится во что угодно, во что пожелают, знаете? Даже в людей. Да ведь можно превратиться и в тебя, моя дорогая, и даже твой лучший друг не почувствует разницы.

- Итак, значит это своего рода лиса? - спросила Мередит, но бабушка Сэтоу начала раскачиваться назад и вперед и ее пристальный взгляд остановился на стене позади Бонни.

- Мы имели обыкновение играть в игру «Круг», - сказала она. - Все сидят по кругу, а один - в центре, слепой. И мы спели бы песню. «Ushiro no shounen daare?» - «Кто поддержит тебя?» Я преподавала это своим детям, но я сочинила также и небольшую песню на английском языке.

И она запела, сначала очень старым, но затем внезапно помолодевшим голосом, невинно уставившись на Бонни.

- Лиса с черепахой

Устроили гонку.

Кто окажется прямо позади?

Кто бы это ни был,

Он займет второе место!

Кто окажется прямо позади?

Он приготовит вкусное блюдо

Для победителя!

Кто это находится прямо позади?

Прекрасный черепаший суп

На обед!

Кому верней остаться прямо позади?

Бонни вдруг почувствовала горячее дыхание на своей шее. Задыхаясь, она обернулась — и закричала. Она вопила.

Изабель была здесь. Её кровь капала на циновки, покрывающие пол. Ей так или иначе удалось прикончить Джима и протащиться наверх, в тусклую комнату. Никто не заметил и не услышал её. И теперь она стояла здесь, словно некая богиня пирсинга, или отвратительное воплощение всех кошмаров каждого мастера пирсинга. На ней было одето только бикини. За исключением этого она была абсолютно голой, если не считать крови и разнообразных гвоздей и иголок, которыми она проколола кожу. Как поняла Бонни, она проколола себе все места, которые только можно было проколоть, и некоторые, о которых Бонни и не подозревала. Каждая рана была выгнута и кровоточила.

Её дыхание было теплым и зловонным, подобно тошнотворному запаху тухлых яиц.

Изабель прищелкнула своим розовым языком. Его она не проткнула. Она сделала хуже. Каким-то странным инструментом она разрезала свой язык на две части, и придала ему форму змеиного.

И этот разветвленный розовый язык облизал лоб Бонни.

Бонни упала в обморок.

Мэтт медленно вел машину вниз, в почти невидимый переулок. Не было ни одного уличного знака, чтобы понять, где они, заметил он. Они преодолели небольшой холм, и затем поехали вниз, к реке, к небольшому прояснению в сплошной листве.

- Держись подальше от фееричных кругов, - мягко сказала Елена, словно указывая, - И старых дубов...

- Ты о чем?

- Останови машину.

Когда Мэтт выполнил ее просьбу, Елена попыталась объяснить: - Разве тебе не кажется, что здесь присутствует какая-то фееричность?

- Не знаю. Куда изчезло рыжее?

- Куда-нибудь сюда. Я видела!

- И я. И ты заметила, что это было больше, чем лиса?

- Да, но не столь большое, как волк.

Мэтт облегченно вздохнул, - Только Бонни не поверит мне. И ты видела, как быстро оно двигалось?

- Слишком быстро, чтобы быть чем-то естественным.

- Ты имеешь ввиду, что мы на самом деле ничего не видели? - почти отчаянно проговорил Мэтт.

- Я имею ввиду, что мы видели нечто сверхестественное. Как что-то, что напало на вас. Странные деревья. Что-то, живущее не по законам этого мира.

Но как бы они не искали, они не могли найти это существо. Кустарники и растительность между деревьями создавали плотный круг. Не было никакой надежды найти между ними отверстие или проход.

Солнце медленно опускалось на небе. Было очень красиво, но для них это не представляло никакого интереса.

Мэтт только что повернулся, чтобы что-то сказать Елене и увидел, как она быстро и тревожно обернулась.

- Что...? - он последовал за ее пристальным взглядом и замер.

Желтый Феррари заблокировал им путь назад, к дороге. Они не сталкивались с желтым феррари по дороге сюда. На этом крошечном переулке было место только для одной машины.

И все же на дороге стоял феррари.

За спиной Мэтта прохрустела поломанная ветвь. Он обернулся.

- Дамон!

- А кого еще вы ожидали? - глаза Дамона были полностью скрыты солнцезащитными очками Ray-Ban.

- Никого мы не ожидали, - настойчиво ответил Мэтт. - Мы только что пришли сюда.

В последний раз он видел Дамона, когда тот, словно побитая собака, был выкинут из комнаты Стефана. Ему очень хотелось дать тому в челюсть, и Елена знала об этом. И она могла почувствовать, что ему снова этого хочется.

Но сейчас Дамон был уже не тем, кого не так давно вышвырнули из комнаты. Елена могла увидеть, как от него исходят жаркие волны опасности.

- О, я вижу. Это - ваша секретная область для секретных исследований, - произнес Дамон, и в его голосе присутствовали те самые нотки, которые так не любила Елена.

- Нет! - прорычал Мэтт. Елена поняла, что ей необходимо держать его под контролем. Очень опасно состязаться с Дамоном, когда он в таком настроении.

- Как ты можешь так говорить? - продолжал Мэтт, - Елена принадлежит Стефану!

- Да... Мы принадлежим друг другу, - Елена медлила с ответом.

- Конечно, так и есть, - ответил Дамон, - Одно тело, одно сердце, одна душа. - на мгновение какое-то выражение промелькнуло в его глазах за темными очками, ей показалось - нечто убийственное.

Тем не менее тон Дамона немедленно изменился в невыразительный шелест... - Но, в таком случае, почему вы здесь, вдвоем? - его голова повернулась, он наблюдал за движениями Мэтта, подобно хищнику, отслеживающему добычу. В его поведении было что-то гораздо более тревожное, чем обычно.

- Мы заметили кое-что рыжее, - ответил Мэтт прежде, чем Елена успела остановить его. - Это было похоже на то, что я видел перед тем несчастным случаем.

Мурашки побежали вверх и вниз по спине и рукам Елены. Она не хотела, чтобы Мэтт говорил это.

В этой тусклой, тихой и слабо освещенной роще ей внезапно стало очень страшно.

Её новые чувства слились воедино - в одно большое, когда всё вокруг казалось, раздулось. Она чувствовала во всем какую-то неправильность, чувствовала, что происходящее сейчас - выше достигаемости ее ума. В то же саоме время она почувствовала, что птицы затихли и покинули эту расселину.

Самым тревожным было обернуться именно в тот момент, когда птицы прекратили свое пение и обнаружить, что Дамон, повернувшийся в это же время, смотрит на нее. Темные очки скрывали от нее его мысли. Остальная часть его лица была маской.

«Стефаан...» - тоскливо и беспомощно подумала она.

Как он мог оставить её с этим? Без предупреждений, без всяких известий о его маршруте, без надежды увидеть его снова...Возможно, для него это имело смысл, с его отчаянным желанием не превратить её в то, что он так отчаянно ненавидел в себе. Но оставить её с Дамоном в этом настроении, когда все ее силы покинули её...

«Это твоя собственная ошибка» - подумала она, прервав поток жалости к себе. - «Ты была тем, кто настаивал о мире между братьями. Ты была тем, кто убедил его, что Дамону можно доверять. И теперь ты имеешь дело с последствиями.»

- Дамон, - сказала она, - Я искала тебя. Я хотела спросить тебя о Стефане. Ты ведь знаешь, что он покинул меня.

- Конечно. Я полагаю, что, как гласит его вечная отговорка - это для твоей же пользы. И он оставил меня в качестве твоего телохранителя.

- Тогда ты видел его две ночи назад?

- Конечно.

«И, конечно, ты не попытался остановить его. И это не обернулось ничем хорошим для тебя» - подумала Елена. Она никогда не желала иметь тех способностей, которые имела, будучи духом, даже когда поняла, что Стефан действительно ушел вне ее, слишком человеческой, досягаемости.

- Хорошо, но я не позволю ему просто так оставить меня, - категорично заявила она, - Для моей же собственной пользы, или по любой другой причине. Я собираюсь последовать за ним. Но, для начала, я должна знать, куда он мог уйти.

- Ты спрашиваешь меня?

- Да, пожалуйста, Дамон, я должна найти его. Он нужен мне. Я...- Она начала заикаться, и подумала, что нужно быть строже с собой.

Но тут она поняла, что Мэтт очень мягко шептал ей что-то:

- Елена, остановись. Кажется, мы выводим его из себя. Посмотри на небо.

Елена и сама это почувствовала. Круг из деревьев словно стал еще теснее, и угрожающе темнел над ними. Елена медленно подняла лицо к небу. Серые облака, кружась разрозненными группками, объединялись в одну - большую, сосредотачиваясь на одном месте - прямо над их головами.

В их основании уже начали формироваться маленькие вихри, поднимая вверх горстки сосновых игл, и тревожа по летнему свежие молодые деревья. Она никогда не видела ничего подобного прежде, ее легкие наполнились сладким, но чувственным запахом, похожим на аромат благоухающих экзотических масел в долгие и темные зимние ночи.

Она смотрела на Дамона, а вихрь поднимался всё выше, и сладкий, яркий аромат смолы становился всё ближе, окутывая её. Она еще не знала, что он уже впитался в её одежду и по-тихонечку начинает впитываться в нее саму, но она уже знала, что переступила через себя.

Она не могла защитить Мэтта.

«Стефан сказал мне доверять Дамону в записке в моём дневнике. Стефан знает о нем больше, чем я» - отчаянно думала она, - «Но мы-то знаем, чего он захочет, в конечном счете. То, что ему всегда требуется. Я. Моя кровь.»

- Дамон..., - начала она мягко, но прервалась. Несмотря на нее, он протягивал к ней руку с распростертыми пальцами.

Стоп.

- Есть кое-что, что я должен сделать, - бормотал он. Он медленно наклонился вниз - каждое его движение было настолько изящным и продуманным, словно у пантеры - и поднял с земли небольшую отломанную ветвь растения, очень похожего на обычную вирджинскую сосну. Он немного помахал ею, словно оценивая, а затем приподнял в руке, будто для проверки веса и баланса. Это был скорее отросток, чем ветвь от растения.

Елена же смотрела на Мэтта, пытаясь глазами сказать ему всё, что она чувствует в этот момент, и в первую очередь то, что она сожалеет: сожалеет о том, что втянула его в это, о том, что когда-то он ей нравился, что она насильно держала его около себя, вплетая его и своих друзей в сверхестественные события.

«Теперь я, похоже, могу понять кое-что о том, что чувствовала Бонни в прошлом году, будучи способной видеть и предсказывать различные события, но не имея возможности остановить их ход.»

Мэтт, слегка кивая ей головой, уже прокрадывался к деревьям.

«Нет, Мэтт. Нет... Нет!»

Но он не понимал. А она чувствовала, что деревья держат дистанцию и не приближаются к ним только из-за присутствия Дамона. Если она и Мэтт рискнут убежать в лес, если они покинут эту поляну, потому что если они останутся здесь слишком надолго...Мэтт мог видеть страх на её лице, и его собственный взгляд выразил мрачное понимание. Они были пойманы в ловушку.

Если только...

- Слишком поздно, - резко произнес Дамон. - Я же уже сказал, что должен кое-что сделать.

Он, очевидно, нашел ту ветвь, которую искал. Теперь он поднял её повыше, слегка встряхнул, и опустил вниз одним резким движением, направляя её в бок.

И Мэтт затрясся в агонии.

Эта была такая боль, о которой он никогда прежде даже не догадывался: боль, которая, казалось, пришла изнутри, отовсюду, и каждый орган его тела, каждый мускул, нерв, каждая кость испускали различные типы боли. Мускулы болели и сжимались в судороге, как будто уже были напряжены до предела, но продолжали сжиматься всё больше и больше. Внутри его органы были, словно в огне. В животе были ножи. Его кости болели так же, как когда ему было девять лет, и он сломал руку в автокатострофе, в машине своего отца. А его нервы... Если бы на них был некий переключатель с установками типа «удовольствие» и «причинить боль», то этот переключатель был бы сейчас направлен на пункт «мучение». Ему было невыносимо больно даже ощущать одежду на коже. Дуновение воздуха было мукой. Он выдержал пятнадцать секунд и затем потерял сознание.

- Мэтт! - к её чести, Елена была заморожена, её мускулы были сжаты так, что можно было подумать, что они никогда больше не смогут двинуться. Внезапно её отпустило, она подбежала к Мэтту, потянула его на свои колени и взглянула ему в лицо.

Затем она подняла глаза.

- Дамон, почему? Почему? - внезапно она поняла, что хотя Мэтт и находится в бессознательном состоянии, но его тело всё еще корчится от боли. Она должна была остановить себя и перестать кричать. Тогда она быстро проговорила,

- Зачем ты делаешь это, Дамон? Прекрати!

Она обвела взглядом молодого человека, одетого во всё черное: черные джинсы с черным поясом, черные ботинки, черный кожаный жакет. Его волосы также были темными, а на глазах были проклятые темные очки.

- Я уже сказал вам, - ответил Дамон небрежно, - Это и есть кое-что, что я должен сделать. Я должен увидеть болезненную смерть.

- Смерть! - Елена с недоверием уставилась на Дамона. А затем она начала собирать в себе всю свою силу, что было так легко сделать всего несколько дней назад, когда она была немой и невесомой, но настолько трудно и странно прямо сейчас. Она отчетливо произнесла:

- Если ты не отпустишь его - прямо сейчас - я нападу на тебя со всей силой, которая у меня есть.

Он засмеялся. Она никогда раньше не видела, чтобы Дамон смеялся так прежде. Только не так.

- И ты думаешь, что я смогу ощутить твою крошечную силу?

- Ну, не такую уж и крошечную, - мрачно ответила Елена. Её сила была не больше, чем сила, свойственная любому человеку - та, которую вампиры берут у людей вместе с выпитой кровью. Но, побывав духом, Елена узнала, как можно её использовать. Как можно использовать её для нападения.

- Я уверена, что ты ощутишь её, Дамон. Отпусти его - СЕЙЧАС ЖЕ!

- Почему люди всегда уверены, что сила победит даже там, где нет логики...? - бормотал Дамон.

Елена не мешала ему рассуждать.

Точнее, она просто готовилась. Она глубоко вздохнула, рассеяла воздух внутри, и вообразила, что держит в руках шар, наполненный белым огнем, а затем...

Мэтт стоял на ногах. Он выглядел так, словно был подвешен, подобно марионетке, за руки, и за ноги. Его глаза непреднамеренно слезились, но это в любом случае было лучше, чем когда он корчился в судорогах на земле.

- Ты должна мне, - небрежно бросил Елене Дамон, - Я приду позже.

К Мэтту же он обратился тоном любящего дядюшки, с одной из тех неуловимых улыбок, которую вы вроде как видели, а вроде и нет:

- Как это удачно для меня, что ты настолько выносливый экземпляр, не так ли?

- Дамон, - Елена видела, что Дамон сейчас находится в том самом, столь нелюбимом ею настроении «почему-бы-не-поиграть-с-более-слабыми-существами». Но было в этом всём что-то, чего она никак не могла понять.

- Давай перейдем к делу, - сказала она, чувствуя, как на ее руках и шее вновь зашевелились волоски. - Так чего же ты на самом деле хочешь?

Но он не давал ей ответ, которого она так ожидала.

- Я официально назначен твоим телохранителем. И должен заботиться о тебе. И я не думаю, что тебе стоит оставаться без моей защиты и компании, в то время как мой маленький братец ушел.

- Я могу сама о себе позаботиться, - категорично сказала Елена, отмахнувшись от него рукой, желая перейти к реальной проблеме.

- Ты - очень симпотичная девушка. Опасная и, - быстрая улыбка, - Оставляющая сомнительные следы. Я настаиваю на том, что у тебя должен быть телохранитель.

- Дамон, прямо сейчас я нуждаюсь больше всего в защите от тебя! И ты знаешь это. Что тебе на самом деле нужно?

Поляна была... пульсирующей. Это было будто что-то живое, дышащее. У Елены возникло чувство, что под ее ногами - под старыми, испытанными бурными путешествиями пешком ботинками Мередит - земля немного двигалась, как огромное спящее животное,а деревья походили на его бьющееся сердце.

Бьющееся сердце? Сердце - чье? Леса? Но здесь гораздо больше мертвого, чем живого. И она могла бы поклясться, что она точно знала - Дамону никогда не нравились леса и деревья.

В такие времена Елене было жаль, что у нее нет крыльев.

Крыльев и понимания - простых движений рук, заклинаний белой силы, белого огня у нее внутри, который без особых усилий помог бы ей понять, что происходит, или просто унес бы ее неприятности обратно, к Стоунхенджу.

Казалось, что всё, что ей оставили - это еще большую соблазнительность для вампиров, чем прежде, и остроумие.

Остроумие не покидало её и теперь. Возможно, если сейчас она не покажет Дамону свой страх, то у них появится шанс на временную отсрочку исполнения его намерений относительно их.

- Дамон, спасибо тебе, что ты так за меня беспокоишься. А сейчас не мог бы ты оставить нас с Мэттом наедине хоть на мгновение, чтобы я могла проверить, дышит ли он?

Глаза, скрытые темными очками словно вспыхнули красным.

- Так или иначе, но я был уверен, что ты попросишь об этом, - сказал Дамон. - И, конечно же, это твоё право - желать утешения, будучи предательски оставленной. Вернуть его к жизни дыханием рот в рот, например.

Елена хотела взорваться, но, очень тщательно, ответила,

- Дамон, если Стефан назначил тебя в качестве моего телохранителя, тогда он едва ли «предательски оставил» меня, не так ли? У тебя не может быть таких заявлений...

- Исполни только одно мое требование, хорошо? - ответил ей Дамон голосом того, следущие слова которого будут чем-то вроде «будь осторожна, если попытаешься не сделать этого».

Наступила тишина. Смерч из веток и пыли перестал закручиваться в воздухе. Запах нагретых солнцем сосновых игл и тяжелой смолы в этом тусклом месте путал мысли Елены, ее голова закружилась, а к физическим ощущениям добавилась странная вялость. Земля была теплой, а сосновые иголки лежали ровно, будто шерсть большого, дремлющего сейчас животного. Елена смотрела, как крохотные пылинки кружились и сверкали, словно опалы, в золотом солнечном свете. Она знала, сейчас она была далеко не в лучшем состоянии, чтобы говорить твердо.

Дата добавления: 2015-06-04