Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Я уничтожу вас. 7 страница. Слава Богу. Хотя бы этого додумался не делать




-Он тебя ударил?

-Нет.

Слава Богу. Хотя бы этого додумался не делать. Кара ведь не я, терпеть не сможет, и уже после одного легонького удара тут бы такая история началась…

-И больше ничего не сказал?

-Ничего.

-Не понимаю, - вслух произнесла я.

Кара всхлипнула.

-Я тоже…

Я смотрела на неё, не моргая. Мне хотелось встать, пойти к раковинам, что висели напротив столовой, включить холодную воду на самый сильный напор и нырнуть под струю с головой. Даже нет, не так. Лучше пойти на улицу и упасть лицом в сугроб. Что-то внутри ворочалось, дергалось, и я ясно, всеми органами ощущала, что меня загнали в угол. Не Кару – меня. Я глубоко вдохнула, будто пловец перед последней дистанцией. Выиграешь – золото твоё, а не выиграешь…

Внезапно в голову пришла мысль, за которую я тут же судорожно ухватилась, как за спасительницу своих органов.
-Пошли, - я потянула Кару за рукав.

-Куда?!

-В милицию, - спокойно сказала я, - будем писать заявление. Хватит уже этой сволочи с нами играться. Доигрался.

-Но, - бледные губы Карины едва шевелились, - если мы напишем заявление, то меня вызовут как пострадавшую…

-Ничего он тебе не сделает.
Кара меня не услышала. Она продолжала шептать:

-А раз я несовершеннолетняя, то они в первую очередь известят моих родителей… И… Они узнают про подвеску!

Она вскинула на меня круглые от страха глаза, ожидая подтверждения или опровержения мысли.

-Узнают. Но ведь ты же её не потеряла. Подвеску можно вернуть. И родители должны встать на твою сто…

Я не успела договорить. Я вообще ничего не успела сделать. Кара дернулась назад так резко, что буквально впечаталась спиной в стену. С низкого потолка посыпалась побелка, и белые волосы моей девочки, казалось, стали еще белее. Но она даже не вскрикнула от удара. Только бессильно сползла вниз по стене, раскинулась на полу, словно забытая кукла. По бледно-синим щекам снова потекли слёзы.

-Они меня убьют, - едва слышно прошептала она.

-Да что за ересь ты несешь?! Ты единственная дочь своих родителей! За тебя они любого загрызут, хоть Клыка, хоть президента Америки!

Но Карина меня будто не слышала. Её отсутствующий взгляд скользил по стенам, по перилам, лестнице, по чему угодно, кроме моего лица. Я молчала, боясь очередным неосторожным словом спровоцировать новый поток слёз. Наконец её взгляд сфокусировался на моих губах. Кара медленно подняла голову и посмотрела мне в глаза. Там уже почти не было истерики, только какая-то обреченность и та самая безнадежность, которой она и позвала меня к себе. А еще я поняла, что чего-то не знаю. Чего-то очень серьёзного, такого, что не дает мне полностью разобраться в ситуации.

Когда Кара наконец заговорила, её голос уже почти не дрожал.

-Ань, я не могу им сказать про подвеску.

-Да почему, черт тебя дери?!

-Потому что это сделал Клык. Клык её забрал, - каждое слово, казалось, давалось ей с трудом.

-Ну и что? Твой отец не пятнадцатилетняя девчонка, а взрослый мужик, которому ничего не помешает взять этого сопляка за шкирку и хорошенько встряхнуть! Это здесь он всем командует, а там, вот за этими стенами, ему придется отвечать за свои поступки!

-Не придется…

-Да почему?! Почему не придется?!! – я уже едва не плакала от злости и непонимания.

-Потому что его отец… Отец Клыка… Непосредственный начальник моего отца по бизнесу, - тускло сказала Кара и захлопнула рот. Даже в воздухе будто щелкнуло.

Но я всё еще не понимала. И продолжала смотреть на неё, ожидая окончания мысли.

-Не понимаешь? – Кара вглядывалась в меня изо всех сил. – Папа ничего ему не сможет сделать. А если только попробует, то мы всей семьей пойдем милостыню просить. Это если он нас пожалеет. Всё папино дело, – голос её начал срываться, - под его контролем, понимаешь?!

Я открыла было рот, но Кара не дала ничего сказать. Она вскочила с пола, кинулась ко мне. Вообще-то Карина выше меня где-то на полголовы, особенно на своих десятисантиметровых шпильках, но сейчас, вжавшись лицом в мою шею и сомкнув руки между лопатками, она действительно казалась маленьким глупым ребёнком. Младшей сестрёнкой с бесконечным запасом слёз – кожа под её лицом враз стала мокрой.

-Они МЕНЯ убьют, понимаешь?! Ему ничего сделать не смогут, но и мне такое спустить – тоже! Это же позор! – Кара почти кричала, и я лишь крепче вжимала её в себя, чтобы крики раздавались не так громко. – Позор на весь род! Я… Они… Они выгонят меня из дома, Анька! Мать сойдет с ума! Столько поколений сумело пронести эту проклятую подвеску через века, а я не смогла! На такой мелочи не выдержала! Но я его боюсь, понимаешь, БОЮСЬ! – голос её почти перешёл на визг, и тут Кара словно охрипла, дернулась и сжала меня так, что стало трудно дышать.

Я понимала, что истерику надо было успокаивать, но меня и саму ноги совершенно не держали. Я просто сползла по стене на пол, потянув Кару за собой. Она не сопротивлялась. Руки её сжали мои плечи чуть ли не до боли, до крови, острые ноготки с силой впивались в кожу, но Кара только крепче прижималась ко мне, всем дрожащим то ли от холода, то ли от бесконечной истерики телом. Она не хотела делать больно. Просто пыталась искать защиты у своего «старшего брата».

-Аня, пожалуйста, помоги! Они же убьют меня!

Убьют… Конечно, убьют, если я ничего не сделаю и не придумаю. Но почему, почему именно я должна расплачиваться за твою глупость, девочка?!
Нет, Кара, дело не в том, что я не хочу тебе помочь. И даже не в том, что я, как и ты, боюсь. Мне просто очень обидно, даже не представляешь, как.
Я ведь предупреждала тебя, твоих родителей, уговаривала, просила… И вот теперь то, о чём я предупреждала, произошло. Только платить за твою ошибку ты почему-то просишь меня. Отдаешь мне свои грабли. Конечно, ведь твой лоб такой нежный, не то, что мой. Не с твоим лбом наступать на грабли, Кара, не с твоим…

Она уже не плакала, лишь сидела тихо, как мышка, боясь шелохнуться и поднять голову.
Ты же сама понимаешь, Кара, как мне сложно принять это решение.

Может, это судьба моя такая, беречь тебя и отвечать за твои ошибки? На роду написано?..

Помнишь, ведь так уже было когда-то. Тогда, на злополучной дискотеке. Я ведь просила тебя не ходить никуда в тот день. Не знаю, почему. Наверное, тоже предчувствовала что-то. Но ты и тогда не послушалась меня. И… Я, кажется, уже решала эту дилемму. Вот тогда, выйдя на балкон и увидев тебя в окружении трёх пьяных мужиков. Думаешь, мне не было страшно?.. Глупая. Если я никогда и никому не показываю своего страха, то это не значит, что его нет вовсе. Но тогда вперед меня толкнул именно страх. Только вовсе не за себя. А за тебя. Я знала, что если не вмешаюсь, то у меня больше не будет моей глупой младшей сестрёнки. Я знала это так же ясно, как и то, что нельзя тебе было носить эту чёртову подвеску. Но в тот раз всё оказалось как-то проще. Было темно, они были пьяны и совсем не ждали, что им кто-то помешает, иначе бы мне никогда с ними не справиться. Но я справилась. Даже слишком хорошо. И до сих пор мне часто снится в кошмарах та лужа крови под балконом, вытекающая из-под шеи, и мои руки… Мои руки… Мои руки… И тот ужасный вопль, звенящий, словно натянутая до боли струна, от которого я просыпаюсь в холодном поту.

Но тогда у меня не было времени на размышления. Не было времени оценить ситуацию и противников. Теперь же враг у меня был всего один, но такой, что вместо него я бы скорее согласилась снова встретиться с теми мужиками. Причём трезвыми. И с ножами. Но только не с ним… Только не с ним.

Мой взгляд упал на Карины наручные часы. Пять минут до конца урока. Надо было что-то решать, прямо здесь и сейчас. Решать? Ха. Это всё пустая демагогия. Я ведь знала. Уже тогда, сразу, как только поняла, что подвеска пропала, и услышала имя Клыка. Именно поэтому всё внутри так кипело от гнева. Ведь я знала, что не смогу сказать «нет». Но разве может быть спокойна птица, видящая перед собой дверцу распахнутой клетки, внутри которой ей вот-вот предстоит оказаться?..

Я аккуратно, почти что нежно отстранила от себя Кару. Прислонила её к стене. Встала, закинула на плечо рюкзак. Кара смотрела на меня круглыми от страха неизвестности глазами. Ну совсем как совёнок… Мне захотелось снова обнять её и прижать к себе, но я сдержалась. Хватит соплей.

-Сколько дней ты можешь не появляться дома?

-А?..

Глаза её, казалось, еще больше увеличились в размере. Хотя куда уж больше.

-Я спрашиваю, сколько дней ты можешь не появляться дома? Так, чтобы родители были спокойны и не искали тебя с отрядом омоновцев.

-Ну… Пару дней, - она неопределенно качнула головой, - а…

Я прервала её резким взмахом ладони.

-Где ты будешь всё это время?

-У…У подруги какой-нибудь…Наверное…

-Хорошо. Иди к какой-нибудь подруге. Скажешь родителям, что погостишь у неё немного, ну, сама разберешься, что говорить. В школу не ходи. И вообще никуда постарайся не ходить без особой надобности. Я позвоню тебе, когда… В общем, позвоню. Поняла меня?

-Я… Ань…

-Поняла?!

-Да, - голос её начал дрожать. – Ань… Ты… Я…

-Не бойся. Всё будет хорошо.

-Анька-а-а…

-Я разберусь.

Господь всемогущий. Если бы ты знал, чего мне стоило произнести эти слова. Не «попробую разобраться». Не «попытаюсь». Нет. «Я разберусь». Ты ведь это хочешь услышать, Карина. Эти два слова.

Звонок с урока гулко разнесся по коридорам. Почти одновременно я услышала звуки открывающихся дверей и яростный топот ног. Пора сваливать. На сегодня больше никакой учёбы.

Я медленно повернулась и пошла по вестибюлю. Каждый шаг давался тяжким усилием воли, ведь он только лишь приближал грядущую действительность. Мне было страшно, потому что… Потому что у меня созрел план. Ужасный, просто невероятный по своей наглости и тупости план. Но придумывать что-то еще я боялась. Боялась запутаться в паутине пугающих мыслей и отказаться от всего вообще. Что ж, пусть будет так.
Клык, ты хотел, чтобы я сама пришла к тебе.

Я приду.

Сама.

Сквозь пелену тяжелых мыслей я услышала за спиной удаляющиеся с каждым шагом всхлипы. Карина опять плакала. Я мысленно выругалась самыми грязными словами, накинула на голову капюшон и быстрее пошла к двери.

Подонок. Ты мне за всё заплатишь.

 

Глава 9.

А разве есть выбор?..

 

Мы те, кем мы притворяемся.

Осторожнее выбирайте свою маску.

(с) Курт Воннегут.

 

На самом деле план у меня был простой как пробка. И одновременно безумно сложный. Я начала его продумывать еще тогда, сидя под лестницей и успокаивая Карину. Выбора-то всё равно не было. Кроме меня, никто не мог ей помочь, не напортачив в столь деликатном деле или вовсе не стащив дорогую подвеску. Это, конечно, при условии, что сумели бы её еще найти. В моем же положении хотя и было множество минусов, но был еще и один огромный плюс. Я знала, с кем буду иметь дело. Не просто имела представление, нет. Я была человеком, который знает Клыка лучше всех на свете. Он мне сам так сказал однажды. Я знаю его настолько хорошо, что могу мыслить, как он. И, наверное, именно мои предположения в данной ситуации будут наиболее точными.
Но были и минусы. Во-первых, я не была парнем. Иначе бы просто пришла и набила ему морду, честное слово. Стараясь не думать о том, что бы со мной потом за это сделали. И во-вторых… Это был Клык. Из всех людей мира придется иметь дело именно с ним. Думаю, после всего, что уже было сказано о наших отношениях, вполне понятно, почему этот факт удручал меня больше остальных. Я не могла подойти и по-человечески поговорить с ним, ибо отношения у нас не человеческие – звериные, а между двумя дикими зверями нет и не может быть никаких разговоров. Звери – соперники, увидев друг друга, кидаются вперед, чтобы разорвать горло и выцарапать глаза. Так и мы. С одной лишь только разницей: иногда мы всё-таки вспоминаем, что являемся детёнышами одной стаи.

Только одно преимущество грело мне ладони: мыслить как он, думать как он, дышать как он. Я знаю, как он это делает. Я могу делать это точно также. Нужно всего лишь сосредоточиться.

Весь вечер и всю ночь я сидела на полу своей комнаты, не двигаясь и почти не дыша. Я думала, думала, думала. Думала как Клык. Заснула уже на рассвете, совершенно случайно, сидя всё в той же позе с полузакрытыми глазами. Но когда через несколько часов сознание очнулось, и я с трудом поднялась, еле двигая затекшими ногами, в голове уже сформировалась одна очень ясная и чёткая мысль. Я точно решила, куда пойду за подвеской.
На самом деле, я решила это еще в школе, как-то совершенно интуитивно и неосознанно. Но долгая ночь размышлений и анализа привела меня всё к той же самой догадке. Это казалось уже не просто совпадением, а каким-то знаком свыше. Как у любимого Лукьяненко – будь что будет, свершится что д о лжно.

Это было самое сложное, понять, куда надо идти, где искать. Выбор ведь просто огромный. Любое место, где угодно. И совсем нет времени. Максимум – право на одну ошибку. Если я ошибусь больше двух раз, то дальше можно уже не искать – бессмысленно. Если сразу не пойму, куда он её дел, то не пойму никогда.

Но чтобы найти место, прежде всего нужно понять логику. На это у меня была целая ночь, когда я сидела на полу, раскачиваясь туда-сюда, и пыталась догадаться. Пыталась анализировать.

Зачем он это сделал? Такой нелепый, совершенно не похожий на Клыка поступок. Глупый, эгоистичный, безответственный. Он ведь никогда так не поступает. Во всех его делах – выгода, тонкий расчет.
Ему нужна была сама подвеска? Но он же понятия не имеет об её истинной ценности! Украшения и драгоценности вообще никак не относятся к сферам интересов Клыка. Внезапно стал ими интересоваться? Быть может. Но всё равно, никогда бы он не подошёл вот так открыто и не забрал бы так запросто. Это воровство, это подло и некрасиво. Это испортит его имидж. Нет, Клык бы не стал так делать. Я охотно поверю, что он бы шепнул пару слов своим пацанам, и вечером в какой-нибудь подворотне они аккуратно бы сняли эту несчастную подвеску с Кариной шеи. И всё, никаких следов. Вот это – почерк Клыка. А то, что произошло в реальности, никак, ну никак не вязалось у меня со здравым смыслом.

Было и еще кое-что. Поступив так, Клык даже не то, что очень сильно обидел и оскорбил Карину, а вообще практически сломал ей жизнь об колено – её родители такого не простят. А он никогда не обижает красивых девушек, если они ему не принадлежат. Если они не его собственность. Кара его девушкой не была никогда. Насколько я помню, Клык ни разу не смотрел в её сторону, и даже если мы шли вместе, глядел только на меня. И почему-то от этого всегда неизменно пробирала дрожь. Насколько же маниакальной была его идея сломать меня и сделать своей, если Карины фотографии ходили по рукам практически у всей мужской половины школы (с известной целью), а он не удостаивал её даже взглядом. Он вообще в то время ни на кого больше так не смотрел, как на меня.

И что же всё это значило? Я думала старательно, но так и не смогла найти хоть какой-то подоплеки в этом поступке. Ну не было в нём смысла, хоть убей.

Оставалось только одно объяснение. Демон. Да, демон. Тот самый, что есть у каждого из нас, который сидит в голове и провоцирует на самые неожиданные, иногда ненужные, а порой и вовсе опасные поступки. У кого-то этот проклятый бес совсем маленький, а у кого-то большой, занимающий целую половину сознания. Как у меня или у Клыка.
Да. Это было самое простое объяснение. Забрал просто так. Потому что вдруг захотелось. Захотелось причинить боль, увидеть в красивых чужих глазах слёзы и недоумение. Почувствовать свою силу и безнаказанность. Ведь это тот же наркотик. Мы зависим от своей силы. Недаром люди испокон веков убивают собак, попробовавших вкус человеческой крови. Потому что вгрызшись в горло один-единственный раз и почувствовав на языке сладковатый вкус тёплой людской крови, им захочется этого снова и снова. Иногда я жалею, что люди не создали такой закон для себя. Мешает свобода личности и толерантность, будь они трижды прокляты.

И что же? Пускай он забрал её просто так, потому что захотелось. А дальше? Куда он мог её деть? Выкинуть в ближайшую помойку? Нет. Ведь сразу видно, что подвеска ценная, а Клык не такой дурак, чтобы беспечно выбросить дорогую вещь. Может, отдал кому-то? Тоже не вариант. Такие вещи не отдают и даже не дарят. Но ведь она не нужна ему, ну не будет же Клык, в конце концов, носить её в школу на шее или руке. Лишние провокации не нужны даже ему. Не выкинуть, не отдать, не носить. Тогда что же? Только одно. Прийти домой, кинуть куда угодно, в ящик стола, шкаф или шкатулку, и… Забыть. Забыть об этой очередной маленькой победе над еще одним безответным беспомощным существом.

Подумав еще немного, я окончательно отмела остальные варианты и хорошенько повертела в уме оставшийся. Да. Искать надо было у него дома, больше негде. Если нет там, то скорее всего я ошиблась, и он просто-напросто швырнул эту побрякушку в урну и тотчас обо всём забыл. Но если я хоть чуточку разбираюсь в характере и мыслях Клыка, то он не мог так поступить.

А значит, оставалось одно – искать в его доме.

Именно к этой бредовой мысли я пришла в конце своей наполовину бессонной ночи. И именно поэтому я сейчас сидела на ветках белого от инея дерева, что стояло в нескольких метрах от забора того дома, где жил Клык.

 

 

Откровенно говоря, я всё еще не совсем осознавала тот факт, что сидела там, где сидела, и что собиралась отправиться именно туда, куда задумала. Эмоции, как всегда, побежали вперед мозга и здравого смысла. Я приняла решение, сделала всё необходимое, и уже сидя на этом самом дереве, едва не свалилась вниз от ужасно громкого вопля внутреннего голоса, который внезапно заорал со всей дури «КУДА ты собралась, повтори еще раз?!». Но я предпочитала не думать о том, где мне вскоре предстояло оказаться. Да, план был ужасный, просто бред чистой воды. Что ж я делаю, господи боже? Собираюсь совершить преступление. Кража с взломом, мать его. Это уже не безобидные шуточки, это криминал. Наверное, если меня поймают, то непременно посадят. И это если поймает кто-то другой, а не Клык. А уж если он…

Было страшно. Очень страшно и очень холодно. Остатки еще не замерзших мозговых клеток уже не орали, но тихо и безнадежно вопрошали «Может, не надо?..».
Без вас знаю, что не надо! Знаю, знаю, знаю. Всё вокруг пахло подвохом. Я как никогда чувствовала, что ничем хорошим это не закончится. Как я вообще на такое решилась?.. Лишь вспоминая заплаканное лицо Карины, сама же себе и отвечала – вот так. Никому не позволю её обидеть. Никогда. Не знаю как, но подвеска будет возвращена. Если не смогу найти в доме, значит… Значит, пойду к нему. Предварительно забрав у кое-кого давно обещанный мне ствол. Должок за тобой, изволь возвращать. Теперь эта глупость, эта шутка про
«и такое может пригодиться, не пожалеешь» шуткой уже не кажется.
В конце концов, если я просчитаюсь сейчас хоть на миллиметр, и что-то пойдет не так, мне и в самом деле понадобится ствол. Желательно с глушителем. Боюсь, нож скоро перестанет помогать.

Удивительно, что совершенно не соображая, что делаю, я действовала при этом весьма разумно и правильно. Первое, что было нужно, это адрес дома, где живет Клык. С этим было легче всего. Трудно поверить, но я его знала. Откуда? Откуда-то я много чего знаю.

Со вторым было сложнее. Вторым пунктом шла одежда, желательно полностью белый комплект. Я открыла гардероб и тут же его закрыла. У меня отродясь не водилось ни одной белой вещи, кроме разве что пары футболок. Испокон веков Маленькая Всетемнейшая Княжна Ниакрис Т`а-Моро носила чёрные одежды, в честь траура по собственной неудавшейся жизни. И вот это была уже серьезная проблема. Идти на такое дело в тёмной одежде? Да меня заметит любой прохожий – чёрное пятно на фоне белого снега! Заметит, и сразу же сдаст куда надо. И правильно, кстати, сделает, дурость-то по-другому не лечится. Сходить в магазин и купить? У меня не было такого большого количества денег. Оставалось одно – одолжить. У кого? Ну, здесь без вариантов. Рука рефлекторно потянулась к телефонной трубке, и я набрала номер Макса. Послушав некоторое время длинные гудки, со вздохом облегчения положила трубку на место. И где его черти носят?.. Впрочем, отсутствие Максима в данном случае было только на руку, ибо я понятия не имела, как, не вызывая подозрений, объяснить ему, для чего мне вдруг понадобился комплект белой одежды. Его-то я, конечно, посвящать в это дело не собиралась. На Карину ему плевать с высокой колокольни, они давно друг друга терпеть не могут. А вот меня Макс вполне способен привязать к батарее и подержать так дня два-три, пока не станет поздно помогать, чтоб не дергалась и не искала лишних приключений, помимо уже найденных. Я бы его, конечно, прекрасно поняла и даже одобрила, чисто по-человечески, если б только Кара не была моей единственной подругой, и был бы хоть кто-нибудь еще, кроме меня, способный ей помочь.

Я накинула первое, что попалось под руку (всё равно переодеваться) и быстро вышла из квартиры. Маме еще утром сказала, что плохо себя чувствую и пойду в школу попозже. Она только кивнула и занялась своими делами. Ну и слава богу, одной «объяснительной» меньше.
Не застегивая куртку, я добежала до нужного подъезда и нажала пару цифр на домофоне. Как и ожидалось, никто не ответил. Тогда я, согревая дыханием пальцы одной ладони, другой рукой покопалась в кармане и извлекла на свет божий связку ключей, коей я до сих пор практически никогда не пользовалась. Ключи от квартиры Макса. Да, да. Мы настолько близкие друзья, что у меня и в самом деле есть ключи от его квартиры. Но я же культурная девочка, и без надобности не злоупотребляю оказанным мне доверием.

Дверь я открывала осторожно. Вполне может статься, что Макс просто рубится в комп и сидит в своих огромных наушниках, а в них не то что телефон или домофон, в них и всадников Апокалипсиса не услышишь. С другой стороны, какой может быть комп в начале учебного дня? Разве что Максим опять заболел, но ведь он бы наверняка меня об этом предупредил.

Нервничала я зря – в квартире и в самом деле никого не было. Я вздохнула с облегчением, оставив судорожные попытки придумать достоверную легенду на случай встречи с другом, и переключилась на более насущные проблемы. Аккуратно разулась и прошла к шкафу. Так-так, и где же тут у нас белая одежда?..

К счастью, подходящий комплект нашелся быстро. Первой я выудила тёплую белую толстовку с огромным капюшоном. Её я, кстати, уже и так почти успела заиграть себе. Максу всё равно не нравился маркий белый цвет, а мне импонировало, что она теплая, и скрывает два самых заметных девчачьих признака – волосы и грудь. Когда я ходила в ней по улице, местные ребята обращались ко мне не иначе как «э, слышь, пацан», и всегда очень удивлялись, когда я снимала капюшон и на свет божий появлялись длинные волосы и серо-голубые глаза.
С нижней частью гардероба пришлось покопаться подольше, но в конце концов я отыскала старые серо-белые джинсы Максима, из которых он давно уже вырос. А мне они оказались в самый раз. На ноги я обула свои собственные белые кроссовки, а на руки натянула тонкие белые перчатки. Их когда-то купила мама, но так ни разу и не надела – разонравились.
Итак, со вторым пунктом было покончено. Я сложила свою одежду в пакет и убрала в шкаф, туда же запихнула и куртку. Как это ни прискорбно, но сегодня мне предстоит хорошенько померзнуть без неё. Надеюсь, справлюсь. Недаром восприятие холода всегда давалось мне легче, чем адова летняя жара. Вещи были убраны, и я незамедлительно перешла к третьему (и последнему) пункту.

Весь третий пункт целиком и полностью обретался на дне рюкзака, того самого, что я вечно с собой таскала. Оставлять этот джентльменский набор где-то еще (дома, например, или здесь) было просто опасно. Не дай Бог, всё это добро найдут мама или Макс, тогда это будет самый большой эпик фейл за всю жизнь. Ну в самом деле, как им объяснить, откуда у меня взялся вот этот набор отмычек? Или вот тот маленький нож (второй после выкидухи, к которой привыкли даже мои родители), наточенный словно бритва, сколотый на конце (этот скол я заострила настолько, что нож теперь можно носить только в специальном футляре, иначе он запросто доберется через одежду до кожи)? Откуда набор лезвий, спички, зажигалка, несколько странных на вид ампул, откуда горстка патронов к травматике, откуда пачка сигарет? Да проще повеситься, чем объяснить, откуда и зачем. Поэтому я всё носила с собой, благо места нужно было не очень много.
Немного покопавшись в этом хламе, я сунула в карман связку отмычек и острый нож-лезвие, выкидуху же бережно положила вниз. Если случится что-то непредвиденное, она мне вряд ли поможет.
Постояла немного, глядя на себя в зеркало. Руки неизменно тянулись к лицу, чтобы закрыть глаза, отвернуться и не смотреть. Ох ты ж стыд какой. До чего же ты докатилась, девочка. Но внимательнее присмотревшись к собственным глазам, я поняла, что давить на совесть сейчас бесполезно. Ниакрис проснулась и засыпать больше не собирается. Да и чёрт возьми, почему мне должно быть стыдно?! Я иду туда, чтобы помочь. Чтобы забрать у Клыка то, что ему не принадлежит. Что он забрал не по праву.
Но мне всё еще очень страшно. Так страшно, что тяжело дышать и трудно стоять. Хочется лечь на пол и свернуться в клубок. Как же страшно. Господи, помоги.
Отодвинув все мысли на фон, беру ключи, выхожу из квартиры и закрываю дверь. Если сейчас снова начну думать, то уже точно никуда не пойду. Никогда. Нужно сделать всё быстро, без лишних размышлений, на автомате. Чтобы не успеть испугаться. Именно так меня когда-то учил Змей. «Хочешь умереть – умирай быстро. Хочешь убить – не раздумывая всаживай нож или пулю в шею, сердце, почку, и беги, не оглядываясь. Быстро, поняла. Чтобы не успеть испугаться. Чтобы сковать свой страх раньше, чем он сумеет обездвижить тебя». За эти циничные фразы я била его кулаками по затылку, а он только смеялся. Будто предвидел, сволочь, что когда-нибудь я буду вот так стоять, вспоминая его слова, и бороться с проклятым страхом. Сковать его раньше, чем он обездвижит меня… Я сделала над собой неимоверное усилие и шагнула на ступеньку вниз. И в тот же момент во мне будто что-то сорвалось. Через следующие ступени я перепрыгивала уже с разбегу, и из подъезда вылетела, едва не сбив какого-то мужчину, поворчавшего мне вослед, и до самого дома Клыка уже не останавливалась.

 

 

С каждым из нас что-то случается в первый раз. Мы впервые улыбаемся и произносим первое слово. Впервые проходим десять метров и не падаем. Впервые целуемся и впервые преступаем черту закона.

Честно говоря, я никогда не понимала людей, которые сознательно идут на преступления без всяких видимых серьезных причин. Одно дело совершить что-то подобное на спор, или по пьяни, или будучи не вполне себе психически здоровым, но вот так, сознательно и расчетливо, продумав каждую деталь, осознавая, чем это может грозить и что могут пострадать другие люди… Нет, это было выше моего понимания. Всегда – выше. Хоть меня и сложно назвать хорошей девочкой, всё же была внутри какая-то черта, на которую я изредка косилась, но твердо знала – не переступлю. А теперь…

Теперь я сидела на толстой ветке, прислонившись спиной к заиндевевшему стволу, и старалась склонить голову как можно ниже. Впрочем, это было и не обязательно – то ли от холода, то ли от страха лицо по цвету сравнялось с окружающим пейзажем.

Дерево было высоким, ровно настолько, чтобы я могла видеть нужный мне дом и двор целиком. Да, Клык жил в своем собственном доме. И да, я знаю, где он находится.

Вообще-то я знаю о Клыке довольно много. Например, то, что он когда-то отказался жить со своим отцом в его шикарном коттедже, и без его согласия переехал вот сюда, в этот не такой уж и роскошный домик (по сравнению с тем местом, где жил его отец, этот и вовсе выглядит хибарой), находящийся в деревне за городом, недалеко от посёлка заброшенных домов. Впрочем, этот факт знали все, и только мне одной было известно, почему Клык, так любивший власть и комфорт, сознательно отказался жить с отцом и этим чуть не испортил с ним все отношения. Это всё из-за его матери, так он мне говорил. Я не знаю, кем она была и что с ней случилось, но знаю, что её нет в живых. И когда я в момент того разговора посмотрела Клыку в глаза, мне показалось, что она была единственным человеком, которого он когда-либо любил. Я первый раз увидела, что он едва не плачет, только потому, что впервые в жизни рассказал об этом другому человеку. И поэтому он не захотел оставаться с отцом – в том доме всё слишком напоминало о ней. Насколько я знаю, сейчас Клык хорошо общается с отцом, но в родном доме почти не бывает.

Как бы ни цинично это звучало, мне такое положение дел было только на руку. Я на секунду представила, что бы было, если б проклятая подвеска вдруг оказалась в доме его отца. В доме, по периметру обнесенном высоким забором с колючей проволокой. В доме, охраняемом собаками и бывшими омоновцами с автоматами. В доме, где каждый твой шаг отслеживается камерами наблюдения. Я только лишь на мгновение представила это, как меня сразу затошнило. Комок желчи поднялся вверх по пищеводу и лишь огромным усилием воли я отправила его обратно вниз. Думаю, сунься я туда, лежать бы мне с простреленным черепом где-нибудь в лесном овраге под снегом. В конце концов, в доме этого человека явно не стоило искать человеколюбия и милосердия.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-30; Просмотров: 202; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.011 сек.