Чуйская долина. Даже медицина не знает, в чем они, где они, корни наркомании

Корни

Даже медицина не знает, в чем они, где они, корни наркомании. Не как общественного зла, а как чисто физиологического явления. А раз нет однозначного ответа, то открывается большой простор для суждений. Однако природа болезни так загадочна, что и гипотез-то особых нет: ни социальных, ни естественнонаучных.

У нас раньше считалось, что наркомания — болезнь сытых, богатых обществ. Мол, с жиру бесятся. Но мы-то далеко не богатые. А начали «беситься». Да еще как.

Тогда бросились в другую крайность: болезнь бедных, нищих. Но опять-таки мы не самые обездоленные.

Значит, суть в другом. К чему я и пытаюсь подвести.

Когда наши спортсмены получили возможность играть за рубежом, что более всего непривычно им было в тамошних условиях? Ответственность. Ответственность за себя. Сам тренируйся, сам режим соблюдай, отвечай за себя сам. Если напился и не в форме, то тебя не будут воспитывать, а просто выгонят. Или оштрафуют. Это шокирует. Да мало того, и в коллективе не найдешь понимания. На лицах товарищей написано: дурак, сам свою карьеру губит. То ли дело было здесь, при советской-то родимой власти! Загулял с друзьями вкрутую, в команде скандал, зато он — «герой, парень что надо, ему все по фигу!».

Да что там здоровье, спортивная форма. Жизнь — по фигу! Что делает каждый второй шофер, проезжая мимо постового? Он накидывает ремень безопасности. Не пристегивает, а накидывает, создает видимость. Да кого ты обманываешь? Самого ж себя! Ты же разобьешься, ты!

А по фигу... Зато милиционера обманул... (Кстати, наказание за непристегнутые ремни уже отменили. И правильно: если самим жизнь не дорога, то следить бесполезно.)

Это феномен. Откуда он возник?

Оттуда, из образа жизни. А образ жизни у нас был только и единственно — рабский, государственный. Вначале – крепостное право, потом – коммунистическое государство. Уже в утробе матери наш человек не принадлежал сам себе. За него уже было решено, где его рожать, в какой детсад отдавать. И далее — где учить, чему учить, что читать, кого любить, кого ненавидеть. В кого веровать, с кем воевать, где работать, сколько зарабатывать. И наконец, где и по какому разряду спать вечным сном и что о тебе напишут после смерти, если сочтут нужным, что надо что-то написать. Все предопределено.

При такой системе огосударствления человека вначале исчезает свобода как таковая, затем ответственность за себя, затем понятие ценности человеческой личности и, наконец, ценности самой жизни.

И возник феномен советского человека, который сам себе не дорог, который сам о себе не думает. Да что о себе! О детях же не думали! Так, слегка одеть, слегка обуть, кое-как накормить, а там его, чадо наше, возьмет государство, оно и обучит, оно и пристроит, и работать заставит... Никакой ответственности.

Такая насильственная селекция через несколько поколений закономерно привела советского человека как социальный и биологический тип к полной деградации. Умственной, физической, духовной. А как иначе охарактеризовать организм, который не оберегает, не защищает сам себя?

Так, может, наркомания — это болезнь безответственных людских сообществ?

Виктор Драйд, заместитель начальника районного угрозыска

Местные стали главными поставщиками, заготовителями марихуаны. Местные — это все: кыргызы, русские, украинцы, немцы, корейцы... В основном, конечно, молодежь занимается. Но и старики не чураются. Те же чабаны, я их имею в виду. Что ему, трудно взять косу да скосить верхушки конопли во время цветения? Просушил, набил в мешки, отвез в укромные местечки, спрятал. Он-то каждый камешек и каждый кустик в своих владениях знает. Пришло время, приехали из Сибири, из России его постоянные клиенты. Обработали массу, вытащили палочки, всякий разный мусор — и вот она, готова марихуана, а по-местному — шала. Если есть время и возможность, ее проколачивают, добывают мелкую-мелкую пыльцу. Это уже гашиш — ценнейший товар, во много раз дороже, чем марихуана. Но и шала тоже немалых денег стоит. Практически все взрослое население занимается заготовкой шалы. Вот, например, поступила к нам информация, что приехали из Омска на большегрузном «КамАЗе»-трейлере, по всему району рыщут, хотят купить большую партию. У нас часто бывают такие машины со всех концов, особенно из Сибири. Лук созреет — везут туда, к себе, лук; первые фрукты появятся — везут фрукты. Ну, фруктами они загрузились, теперь начали промышлять марихуану.

А мы следим за ними. Направились они в село Чалдыбар: грузовой «КамАЗ» и «жигуленок» без номеров. «КамАЗ» остановился на околице, а «жигуленок» вертится по селу. В каждый двор (!) они заходили, подряд, не пропуская, и из каждого двора (!) выносили по мешку. Когда мы их взяли, они заготовили уже двести килограммов шалы...

Эти попались, потому что на машине — большой груз хотели взять. А в ту же Асмару или Чалдыбар москвичи приезжают, набивают большие рюкзаки или мешки, доставляют их на глухие разъезды, где товарняки притормаживают... Заскакивают на товарняки, выбираются на них за пределы Чуйской долины, где более или менее усиленный контроль, переодеваются в костюмчики, упаковывают мешки в аккуратный багаж и дальше уже едут почтенными пассажирами, в купе, проводники им чай приносят...

У нас тут в разгар заготовок настоящие боевые действия бывают. Они ж с обрезами. Рашн пушка - обрез двенадцатого калибра, начиненная пулями или жаканами. Вот эту машину, «уазик», в двух местах пробили.

Но времена сильно изменились. Это раньше приезжие все сами делали: и машины угоняли, и коноплю срезали-высушивали, таборами жили в зарослях, от милиции скрывались как могли... Теперь он, человек из России, из Москвы, из Сибири, приезжает сюда просто с «дипломатом», набитым деньгами, и с пустыми чемоданами. Отдает деньги своему постоянному заготовщику из местных, набивает чемоданы марихуаной и так же солидно отбывает на поезде. Поди проверь всех на железной дороге. А самолетами они не пользуются, там же досмотр...

Есть у нас цыгане, которые занимаются только перепродажей. Едут в глубинку, в глухие аулы и села Чуйской долины, скупают там марихуану мешками и перевозят ближе к доступным местам, к цивилизации, к дорогам. В тот же наш Сокулук: и городок немалый, двадцать тысяч населения, легко затеряться, и стоит на скрещении автомобильной и железной дорог. И здесь уже перепродают гонцам из России...

Есть «профессионалы» высокого класса, по их понятиям. Эти не просто проколачивают шалу и делают из нее гашиш. Они оставшиеся семена засевают, рассеивают. На следующий год снимают урожай не просто марихуаны, а марихуаны высшего сорта: особо ценится и особыми наркотическими свойствами обладает урожай первого года...

А еще попалась нам однажды такая умелица, что мы диву давались. Нагрянули к ней в дом с обыском, точно знали: заготавливает и продает прямо на дому. А – нет, ничего не можем найти. Все обыскали, каждую щель в полу исследовали – нет. Ну не может такого быть! Мы же точно знаем.

Весь двор перерыли, всю траву в огороде проверили. Если тайный погреб сверху дерном прикрыт, то все равно трава там будет более жухлая, чем на живой земле. И на огороде – ничего нет. Только пес под деревом на нас лает. Раз я на него цыкнул, два, а потом что-то у меня в голове зашевелилось, какой-то вопросик. А почему собака привязана в огороде, а не на дворе? Значит, она здесь, в огороде, что-то охраняет? Может, что-то под деревом зарыто? Велю убрать собаку, подхожу к дереву – мама родная! Да это же не просто дерево, а – конопляное дерево!

Конопля – трава. Высокая, больше человека ростом, крепкая. Но эта женщина, используя удобрения, вырастила на огороде самое настоящее дерево! Мы с него три мешка шалы срезали! Вот как бывает…

Несколько лет назад в наших краях орудовала банда налетчиков. Черные маски, стволы и прочее. Работали по четким наводкам. Врывались ночью в богатый дом, сгоняли всех в одну комнату, под дула. Выбирали одного члена семьи, как правило ребенка, оголяли электропровод и пытали: где золото, где ценности, где деньги? В общем, нелюди...

Мы шли по их следам, агентура работала. Аккуратно взяли одного члена банды. Знали, что наркоман. Расчет был такой: если его и хватятся, то поначалу паники не будет: ну наркоман, завис где-нибудь под кайфом. А мы его тем временем расколем и выйдем на всю банду.

Не тут-то было. Молчит. День допрашиваем, другой. Молчит. Мы знали, что это один из самых жестоких членов банды. Упорный. Но не думали, что до такой степени упорный. Мы уже в панике. Его ведь ищут. Насторожились. А может, уже объявили тревогу и уходят.

На третий день у него начались ломки. С утра начал беситься. На лице пот, всего колотит. Но крепится, держит себя перед нами. Однако с каждым часом все слабее и слабее. Чуть ли не головой о стенку начинает биться.

А у нас был чемоданчик с конфискованным кокнаром. Кокнар — так в наших краях называют высушенную маковую соломку.

Понимаю, что этот поступок, метод такой, наверно, не очень-то красит меня. Но что поделаешь: так было. В общем, достал я тот чемоданчик, поставил на стол, раскрыл. Как он вскинулся. Криком кричит: «Что хотите! Что хотите! Дайте! Дайте!! Дайте!!!»

В первую секунду я обрадовался: наконец-то! А когда взглянул на него, радость моя куда-то исчезла и стало просто-напросто страшно. Какой же вывихнутый порядок в их мире, страшный и непонятный порядок. Выходит, этого бандита, жестокого, безжалостного, упорного человека, с которым два дня не мог сладить весь уголовный розыск, можно купить за одну ложку кокнара...

Для справки. В Казахстане под дикой коноплей занято 4 миллиона гектаров.

В России — 1,5 миллиона гектаров.

Дата добавления: 2015-06-30