Сон восьмой

Анджела Кручинина, 34 года, Москва

Меня вся Москва знает, как ни называйте, а все равно угадают. Мы ведь одним миром живем, известны друг другу. Как говорится, тесен наш круг и страшно далеки мы от народа...

Я окончила архитектурный институт. Такая была светская, интеллектуальная девушка. После института мы с подружкой устроили жизнь по американскому образцу: знаете, две девушки снимают двухкомнатную квартиру и живут самостоятельно. И мы сняли двухкомнатную коммуналку недалеко от проспекта Вернадского, там у нас этакий клуб образовался. Нет-нет, никаких шашней или притонов, все как в лучших домах. Конечно, кавалеры были. Вот подружкин кавалер и посадил меня на иглу. Он приезжий был, из Одессы, в Москве подолгу жил, на нашей же квартире, какие-то дела проворачивал. Рассказывает вечером, в каких концах Москвы за день успел побывать, я за голову хватаюсь: да сколько же сил надо, чтобы так мотаться?! А ему хоть бы что: веселый, оживленный, кипит и бурлит...

Вот я и заинтересовалась: как ему удается? Бывало, засидимся за полночь, вино, сигареты, утром передвигаешься, как автомат, а он песни поет, ясен и свеж. Я и спросила: как так? А он отвечает спокойно: допинг, старуха, допинг. Понятно, я тут же попробовала тот допинг, и все. Как птичка в смолу влипла. Нет, с виду ничего особенного не произошло. Я продолжала жить как прежде. Роман у меня был, вскоре замуж вышла, сына родила. Но с иглы уже не слезешь, тут игра в одни ворота, до конца. И хорошо, что муж не стал мучиться со мной, спасать и так далее, как водится в романах и в кино про «их» жизнь. Они тоже врут.

Я мужу сразу сказала: бесполезно, не надо. А сына забрала к себе мама. Она даже рада была... Ну не то чтобы рада... За меня она, конечно, очень переживала, мамочка моя родная, все выстрадала, всего хлебнула... Но вот сын ей на старости лет на радость достался, он ее мамой зовет...

Конечно, тогда солома была дешевая. Но все же — деньги. Их надо делать. А где? Не в моей же мастерской рисовать на ватмане стольники.

У того самого парня из Одессы со временем образовались в московском торговом мире прочные связи, он меня и пристроил не куда-нибудь, а в большой универмаг на окраине. Понятно, что не просто так. Ему нужен был свой человек. И наладили мы хорошие регулярные караваны из Москвы в Одессу. Да-да, Украина тогда от нас сильно отставала. В первые годы этой, рыночной экономики, извините за выражение. И в Одессу, в портовый город(!), возили барахло из Москвы, с наших огромных оптовых рынков. А мы-то не на рынках брали, а прямо на складах.

Проработала я в этой системе четыре года. И вылетела с треском. Начинали-то мы с загрузки "челноков", а дальше – больше, серьезный бизнес разворачивался. Там четкость нужна и бдительность, как на тропе войны. А какая четкость, когда день и ночь под кайфом, и доза растет. И взять меня уже никуда не взяли, потому что в торговле свои законы, наркоманов боятся, не доверяют. И правильно делают. Да я и не рвалась. Капусты, то есть денег, я настрогала вполне прилично, думала, надолго хватит. Но ведь жизнь какая: пока ты на коне, тебе все идет в руки. А чуть споткнулся — тут же подтолкнут. У нас с подругой дела общие были и капитал общий. И она меня тут же «нагрела» на весь мой капитал. По тем временам — состояние. И исчезла из Москвы вообще. Здесь-то я бы ее разыскала.

Спасибо, меня не забыли мои одесситы, я же им много хорошего сделала. Они постоянно меня поддерживали, снабжали. Но кайф — такое дело, постоянно из чужих рук есть нельзя. Так что я, как говорят, покатилась помаленьку. Нет, не на панель. Это не для меня. Сначала стала присаживать на иглу знакомых богатых мужчин, с которыми раньше просто так общалась, для интереса. И кормилась возле них. Для постели я им не нужна, для этого у них девочек в избытке, а вот для умного разговора — это да... Очень они любят умный, светский разговор...

Так и жила. Пока не влюбилась. Ну, не то чтобы влюбилась, а узнала, что такое любовь в этом смысле.

И муж у меня был, и ребенок, и любовники, а я до тридцати двух лет не знала, что это такое. Никогда не испытывала удовольствия. То есть оргазма у меня никогда не было, фригидная. Конечно, комплексовала, но на то он и кайф, чтобы давать другое... Кстати, врачи говорят, что это от наркотиков. Как-то лежала я в больнице, пыталась бросить, ну и рассказала врачу, что удовольствия никакого не испытываю, оргазма нет. А он говорит, что так бывает, что наркотик вызывает расстройство каких-то функций или вообще задерживает их развитие, если начать его рано употреблять. Ну я-то не рано, уже после института. Однако до мужа я мужчин не знала, честное слово. Только ведь раньше мужа я уже села на иглу, так что, может, врач и прав...

Два года назад на одной хате встретила я человека, странного такого, длинного, худого, умного. Он нам про математику рассказывал, про настоящую, большую математику, поскольку был он в той жизни кандидатом наук в Петербургском университете. Как стихи, честное слово! Талантище, добрый, порядочный человек! Но — алкоголик запойный. А как-то в одной из компаний попробовал винта – и на этом все…

С этим человеком я и узнала, что такое любовь. Прожили мы с ним последние два года, и он приучил меня к винту. Ну что там говорить! Это случилось бы рано или поздно. Опиумный мак был мне не по средствам. Он тоже нищ и наг. Одно остается — дешевый первинтин. Я сама его варю, всю химию изучила, всю технологию, хоть профессию меняй...

Это страшная штука — первинтин. Это мощнейший психостимулятор. Да не только «психо», просто стимулятор. Вначале, конечно, это необыкновенный подъем духа, прилив энергии, голова ясная, свежая, ты все знаешь и все можешь. А потом в какой-то момент начинается резкий спад, полная деградация. Короче говоря, крыша едет. А уж про физическое воздействие можно и не говорить. У меня уже своих волос нет, вылезли. Хорошо звучит, да: любовь пришла, когда волосы вылезли... Ну ладно, парик, он и в Париже парик...

Мой любимый выдержал два года, а потом отправился туда, куда рано или поздно попадем мы все. То есть в психушку. Он последнюю неделю не спал ни часа, не ел ни грамма. Организм истощен до предела, все чувства обостряются, вот и поехала крыша. Она у всех по-разному едет, но есть для каждого случая общие приметы и общие термины. «Под базар пошел» — значит, стал выступать, возомнил себя оратором, вождем, проповедником и так далее. «Под измену попал» — это когда чудится, что кругом враги, что все тебя не любят, строят против тебя козни, сговариваются за твоей спиной, перемигиваются и прочее. Мой любимый «попал под измену», он свихнулся на том, что я ему изменяю. Каждый час переворачивал все матрасы, залезал под все кровати и столы, сутками сидел у окна, караулил, не идут ли ко мне мужики... Ну и увезли его в психушку. Да, перед этим он со мной расправился: все зубы выбил...

Первинтин творит с человеком страшные вещи. А когда еще и законы страшные, а они у нас самые страшные, потому что у нас обыкновенная уголовщина перемешана с безумием, то происходит такое, от чего даже наши приходят в ужас.

Два года назад мою подружку увезли в Белые Столбы, ну, знаете, знаменитая подмосковная психушка. Осталась двенадцатилетняя дочь. И к ней пришли пятеро подельников, сожителей моей подруги, вкололи первинтин и изнасиловали. Потом еще укол, еще, словом, посадили на иглу и стали использовать для себя, в хороводе и так далее. Не отребье, не крысята молодые, а взрослые, солидные люди, известные Москве воры. Недавно эта девочка, ей только пятнадцатый год пошел, выбросилась из окна. Она сама выбросилась, по своей воле, от жизни, или крыша поехала. Не от того, что те ее довели. Тех в Москве давно уже нет. Их казнили.

Когда я узнала, что они нашу девочку на винт посадили и теперь используют, я всех подняла. В лесу под Одинцовом была большая разборка. Главного из тех, Акрама, убили. Ну не сразу убили, а избили так, что он через неделю сам умер. Двоих изуродовали до конца жизни, а остальные исчезли из Москвы, скрылись на Кавказе. Я таких вещей не прощаю, и никто из порядочных людей не простит. С такими, как они, только так и надо поступать. Это конченые люди. Не в том смысле, как мы конченые, от наркоты, а в том, что там ничего человеческого не осталось, если они могли надругаться над дочкой своей же подруги.

А наркоманы, они хотят вылечиться. Если не считать конченых, полностью превратившихся в скотов, в животных. Поверьте мне, каждый наркоман мечтает и хочет вылечиться. И я хочу, два раза лечилась, лежала в больнице, я говорила уже. И — бесполезно.

Конечно, поначалу врачи вытаскивали меня из ломок, из психоза послеломочного, есть такой тяжелый период. Ставили меня на ноги. Дальше вроде бы все в твоих руках. Ты не больной, но еще и не здоровый, все от тебя зависит. Еще мне помогали таблетки вроде реланиума, снижали тягу. Но — не до конца. Все могу преодолеть, но тягу — нет. Кто сел на иглу плотно, тот с нее уже не слезет.

Американцы считают, что наркомана можно вылечить только в том случае, если заменить ему головной мозг.

Страшно, да? Конечно, страшно. А что я веселая такая? Так не вы первый, все об этом спрашивают. А я отвечаю: я всю жизнь была такая, всю жизнь просмеялась, а теперь-то что горевать. Мне в этой жизни терять уже нечего. То есть я хочу сказать, моя жизнь мне ясная до конца. Хотя, если быть полностью откровенной, то еще на что-то надеюсь. Как-то обидно: всю жизнь прожила, а что такое любовь, узнала только сейчас...

Мы можем только помочь...

Олег Колосков, врач-нарколог

Начнем не с отдаленных примеров, а прямо с вас, с меня. Почему, например, вы не стали наркоманом? Не задумывались? Вы как-то рассказывали, что в вашем родном Петропавловске в начале шестидесятых годов курили анашу чуть ли не открыто, что вы, подростки, наперечет знали тех, кто курит. Было их тогда немного, несколько человек. Но никто из вас не бросался им подражать, а, наоборот, смеялись. Почему?

А потому, наверно, что вы уже в четвертом классе пробовали что-то писать. А ваш друг к тому времени уже знал наизусть все атласы мира, хотел стать и стал географом. А я с пяти лет не знал других игр, кроме игры во врачей, и с пяти лет надевал на лоб лор-зеркало.

То есть мы были уже расписаны, наше будущее уже было определено. И нам смешно, нелепо и неинтересно было отвлекаться на пустяки и глупости, тем более самоубийственные глупости. Причем тут неважна конкретика: хотел стать врачом, а стал, допустим, юристом. Важно то, что оно уже присутствовало в жизни, в мыслях, в душе — будущее.

В советские времена была стабильность, при которой в каждой семье, в каждом доме люди так или иначе говорили и думали о будущем своих детей, строили конкретные и достижимые планы.

А сейчас о чем говорят в семьях? В основном как бы день прожить да неделю продержаться. Тревога, неуверенность, апатия завладели сердцами и умами людей. И все отражается на детях. Они все видят, все понимают и переживают острее взрослых. В первую очередь это относится к девочкам. Они созревают раньше, они тоньше, ранимее, они болезненнее мальчишек воспринимают, чувствуют убогость, оскорбительность жизни, отсутствие будущего. Не случайно ведь в последние годы среди подростков-наркоманов девочек становится все больше и больше, пугающе много. А они — матери, генофонд нации, завтрашний день нации.

В принципе же я говорю о том, что очень многие из подростков-наркоманов никогда не были расписаны, не думали о своем будущем и не видели себя в будущем.

Однако отсутствие будущего, которое поддерживает человека и направляет, — всего лишь один из частных факторов. Но никак не закон. Известны тысячи случаев, когда в болото наркомании опускались люди, вроде бы твердо стоявшие на ногах, имевшие перед собой четкую цель, к которой стремились изо всех сил. И — останавливались на половине дороги.

Для понимания проблемы обществу прежде всего надо усвоить: наркомания — болезнь организма, чисто физический недуг. Правда, тесно сопряженный с моральным. Никто не может ручаться, что эта болезнь, эта потребность не таится и в нем. Тут еще дело случая: дали попробовать — и механизм включился. Нет — и опасность прошла стороной.

Потому-то и много наркоманов среди подростков. Они постоянно ищут, пробуют, это у них в природе заложено — поиск чего-то такого, ранее не испытанного. И тут все они одинаковы. И те, кто вырос в неблагополучных семьях, и те, кто воспитался в мысли, будто деньги растут на деревьях и весь свет существует исключительно для их удовольствия. А оказывается, что нет, оказывается, мир жесток, беспощаден, в нем другие законы.

И в то же время нельзя их не понять и не пожалеть. Они ведь не виноваты.

Одна моя пациентка все детские и отроческие годы видела себя принцессой... А вокруг — заплеванные подъезды, загаженные лифты, мат, грязь... Очень часто маленькие наркоманы говорят: «А что вы можете предложить нам взамен?..» Вольно злиться, говорить, что это паразитический вопрос, паразитическая психология: мол, учись, работай, сам будь хозяином своей жизни. Все так. Но тем не менее что мы, взрослые, в состоянии им предложить? Можно снять ломки, вывести из состояния психоза, но как помочь ему увидеть мир ярким, интересным? Учитывая еще то, что подростковая психология отличается нетерпимостью: подросток сразу отвергает все, что ему не нравится, что идет поперек его желаний, настроений, внушенных кем-то мыслей. Что? У нас даже стадионов нет в каждом микрорайоне, не говоря уже о бассейнах и теннисных кортах. Ребенок должен постоянно находиться в центре внимания взрослых, а мы даже себя им не можем предложить, потому что с восьми утра мы на заводе, с пяти вечера — в магазинах, а там уже нет ни сил, ни времени для своего собственного сына...

Тяга к наркотикам — тайна человеческого организма. Тайна, над которой бьется мировая медицина. Я уверен, что рано или поздно наука найдет разгадку, обнаружит некий центр, который управляет процессом, вызывает процесс, а значит, может и погасить его. Найдем это «нечто» — решим проблему.

А пока же общество, люди должны знать: мы — только лечим, но не вылечиваем наркоманов в абсолютном медицинском смысле. Нет в мировой медицине методики, кода или препарата, который полностью отбивал бы тягу к наркотикам, делал человека невосприимчивым, равнодушным к роковому соблазну. Увы, это мощный биохимический импульс, тайну которого мы еще не знаем.

Мы можем снять ломки, вывести больного из психоза, даже ослабить, в некоторой степени нейтрализовать тягу, но и только. То есть мы можем помочь. А дальнейшее зависит уже от самого человека.

Как отказываются от Нобелевской премии

Олег Колосков произнес жестокие, но необходимые слова. Чтоб иллюзий не было.

А то ведь наш народ – мифотворец.

В стране, по моим прикидкам, десять миллионов наркоманов. Понятно, большая часть – тайные. Но предположим, что около миллиона – зарегистрированные. То есть те, кто сам пытался или кого пытались лечить. У них есть родители, бабушки и дедушки. Друзья, знакомые. Огромное количество людей набирается. И все они знают, как трудно идет лечение наркозависимости.

И тем не менее именно в нашей стране и в нашем народе живет и процветает миф об излечиваемости наркозависимости. Боле того - о легком излечивании наркозависимости.

На встречах в самых разных аудиториях я рассказываю о том, что бывших наркоманов почти не бывает. Так они сами говорят.

Утро наркомана, который уже перестал употреблять наркотики, начинается примерно с такого сеанса самопсихотерапии: "Я – наркоман, у меня потребность в наркотике. Но я отдаю себе в этом отчет и буду держать себя в руках, я могу победить, я сильный!"

Страшная суть в том, что после снятия физиологической зависимости все равно остается психологическая зависимость, тяга к наркотику, к испытанному кайфу. Как будто в голове сидит зверь, который грызет тебя каждую секунду и требует: "Дай! Дай! Дай!" И многие, очень многие – не выдерживают.

Не надо питать иллюзий. Даже тот, кто несколько лет на ремиссии, то есть несколько лет не употребляет наркотики, все равно почти никогда не становится обыкновенным, рядовым членом человеческого сообщества, как мы с вами. Это почти недостижимо. Они все время держатся вместе, общаются друг с другом не только потому, что находят другу в друге поддержку и опору. Это да. Но еще и потому, что им с нами – неинтересно, нет у нас уже точек соприкосновения. Они и жениться стараются на таких же, как они. У них – другой мир. Уж кто-кто, а профессиональные врачи это знают…

В этот момент обязательно поднимается удивленный человек (однажды это было не где-нибудь, а в медицинском (!) колледже) и вопрошает: "Как же это так!? Ведь по телевизору говорят и в газетах пишут, что наркозависимость излечивается…"

Тогда я привожу такую аналогию. Все испытали, что такое грипп. Представим, что от гриппа вылечивается 5 процентов заболевших. То есть 5 человек из 100. А остальные 95 человек из 100 продолжают мучительно болеть и в конце концов умирают.

Скажем ли мы после этого, что грипп вылечивается!?

Ну разумеется – нет. Мы же не идиоты.

В Западной Европе, где медицина не в пример лучшего нашего, полностью излечиваются от наркозависимости 5 процентов больных. 5 человек из 100.

Но почему же тогда мы повсеместно слышим и сами говорим, что наркозависимость излечивается?

В ответ – дружное пожимание плечами…

Безусловно, в этот миф вплела свою песнь и реклама частных врачей и клиник. Однако миф существовал и до широкого распространения платной медицины.

А уж сейчас-то – расцвел пышным цветом! Вот только один пример, от которого у любого знающего человека дыхание перехватывает. В газете тиражом три с половиной миллиона экземпляров(!) выходит такой рекламный текст:

"Только что в области медицины свершилась настоящая революция... Таких людей (наркоманов - С.Б.) считают неизлечимыми даже в высокоразвитых государствах: врачи расписываются в бессилии современной медицины и разводят руками. Снимите ими лучше свои шляпы, господа! Снимите шляпы перед лучшими умами нашего Отечества, ибо они нашли новый, революционный способ раз и навсегда избавить страждущих от смертельной кабалы".

Смелость, конечно, обеспечивает успех. В рекламе. Но на всякий случай не мешает сослаться на поддержку официальной медицины. А поскольку ее нет и не может быть, никакой официальный медицинский орган не подпишется сегодня под таким заявлением, то в ход идет незамысловатая, но действенная игра в слова.

"... Клиника предлагает лечение на базе наркологического отделения центральной московской больницы при Минздраве РФ".

На несведущего человека упоминание Министерства здравоохранения, конечно же, произведет необходимое впечатление. Он же не анализирует текст с пристрастием, не подозревает подвоха, не предполагает, что слова "на базе больницы при Минздраве РФ " скорее всего означают, что эта частная клиника просто-напросто арендует помещение у бедной государственной больницы. Только и всего.

Так творится реклама.

Однажды судьба свела в одной телевизионной передаче тогдашнего главного нарколога страны Владимира Егорова и автора этих строк с довольно знаменитым частным врачевателем Н.Н. При этом Н.Н. с такой рекламной безапелляционностью говорил о своем всемогуществе, что я прервал его и напрямую обратился к зрителям. Мол, будьте осторожны, мировая медицина бессильна. Тот, кто найдет способ избавления больных не только от физической, но и психологической зависимости, тот наверняка получит Нобелевскую премию и будет достоин памятника с надписью "Благодетелю человечества". И если верить словам врача Н.Н., то мы видим перед собой как раз такого человека. Скажите, господин Н.Н., вы уже запатентовали свою методику?

Н.Н. поперхнулся. Только на секунду. Спасибо этой секунде. А то бы он, напористый говорун, снова начал вещать, прямой эфир бы кончился – и миллионы телезрителей остались бы с убеждением в его медицинском всемогуществе.

Нас спасла эта секундная пауза. В нее-то и вклинился главный нарколог страны Владимир Егоров и сказал, что министерство трижды предлагало врачу Н.Н. пройти экспертизу его метода и трижды Н.Н. отказывался.

Повторю: речь шла о частном враче, который очень известен.

Так он, как я сейчас понимаю, просто скромник по сравнению с нынешними "революционерами в области медицины". Мне только одно непонятно: зачем тратиться на рекламу, которую увидят-не увидят, поверят-не поверят... Я предлагаю самый прямой и самый простой путь к величайшему богатству и всепланетной славе. Пройдите экспертизу, запатентуйте метод. Получите Нобелевскую премию и официальное звание Благодетеля человечества.

Не хотят...

На мой взгляд, такая реклама не только противоречит врачебным канонам, этике, но и просто-напросто опасна для общества. Она внушает молодым, что ничего страшного в употреблении наркотиков нет. Насмотрится, начитается мальчишка и придет к нехитрой мысли: ну подумаешь, подсяду немного на иглу, испытаю, что это такое, а потом вылечусь и – все дела!

Когда он поймет, что попался на самый страшный обман в своей жизни, может быть поздно. Скорее всего – будет поздно.

Остается добавить еще кое-что существенное о правовой стороне дела. Отстает ли и насколько отстает закон от жизни вообще и медицинской практики в частности – вопрос обсуждаемый. И уже по мере обсуждения вносятся поправки. А до того плох или хорош действующий закон, но это закон. Общество должно знать, что по российскому законодательству лечением наркозависимости у нас имеют право заниматься только государственные клиники. То есть все частные больницы работают вне закона.

Дата добавления: 2015-06-30