Узы слова, капканы словесности

Да знаете ли вы, кто я?!

Хитрость эта довольно рискованного свойства. Прыгая с парашютом, выдолжны быть уверены, что тот раскроется, иначе вы обречены с чувствомстремительно нарастающей досады следить за дальнейшим развитием ситуации.Это был тот единственный раз, когда я сказал себе, что цель оправдываетсредства. Порой достоинство приходится отстаивать ценой падения. Если вы готовы потерять остатки самоуважения, выглядеть до отвращениянелепо, поступиться всем, что вам присуще как личности, и жалко хныкать -лучшего места, чем хижина на острове Барра, где всем на вас наплевать,представить трудно. У всех бывают в жизни мгновения, которые хочется, замуровав в бочку сцементом, утопить в море забвения - в самом глубоком его месте. Если послесмерти мне предстоит повторно смотреть свою жизнь в замедленной съемке,эпизод на Барре будет единственным фрагментом, который заставит меня сгоратьсо стыда (ну разве что еще один эпизод времен моей юности, тот самый, где вкадре присутствует арбуз, подаривший мне опыт, который заставил меняуверовать в богатые возможности романтических связей).Около четырех минут я бился в конвульсиях и исходил пеной. После этогоу меня уже не было сил проповедовать. Я просто хмуро молчал - этого молчанияхватило бы, чтобы вогнать в тоску небольшой городишко. Мое молчаниепродолжалось пять минут. Однако я не мог обманывать себя и дальше, японимал, что необходимость выпить хоть что-нибудь подступает стремительно инеотвратимо - в чем, в чем, а уж в этом я был профессионалом. Я сделалпопытку пойти на переговоры. Это не сработало. - Я вовсе не похищала вас, доктор Гроббс. Ну кто, скажите мне, способенповерить, будто такая хрупкая девушка, как я, могла похитить старого пиратавроде вас, знакомого с насилием отнюдь не понаслышке. У меня есть множествосвидетелей, которые подтвердят, как вы рвались поехать сюда, размахиваябутылкой виски. Я не могу заставить вас писать, но предупреждаю: у меня двенедели отпуска, а для человека в вашем положении это слишком долгий срок... Я взвесил все «за» и «против». Какое же из двухрешений дастся мне болезненней: кипятиться, отвечать гордым отказом, стиснувзубы терпеть - или капитулировать и написать все, от и до? В конце концов,сколько великих произведений было создано под давлением обстоятельств? - Ладно, черт с ней, с едой. Лучше дайте мне выпить, - сказал ягероическим голосом стоика. Мы заключили новую сделку. Я остался лежать на холодном полу. Вкачестве письменного стола мне был предоставлен том «СокращенногоОксфордского словаря английского языка» (Marl - Z), а напротив, вдругом углу комнаты, была поставлена бутылка виски, желанная мне, как глотоквоздуха, когда вы оказались под водой на глубине десяти метров. Если писать крупным почерком, используя слова подлинней и повторы...Когда она вошла вновь, я заканчивал десятую страницу. - Это - эпоха Возрождения, - объявил я, показывая на стопку бумаги. -Бутылку, пожалуйста. Покуда я корчился от мук, она изучала исписанные мной листки. - Я не могу это прочесть, - наконец произнесла она. - Я не могупрочесть ни слова. Нет, вот одно, похоже на «герань», но при чемздесь это?! Я напомнил ей, все так же валяясь на полу и давясь очередным унижением,что она, кажется, не говорила о десяти листах большого формата. Она принеслажурнальный столик и пишущую машинку. Гримаса досады перекосила мое лицо: мысль о том, что придется всеперепечатывать, меня не радовала, однако настоящее раздражение я испытал,когда обнаружил, что тоже не могу прочесть ни строчки. Зарядив бумагу вмашинку, я стремительно застучал по клавишам: когда что-то делаешь, не такхочется выпить. Тут мои муки усугубились тем, что до моих ноздрей дошел характерныйзапах, источником которого был я сам. Однако моя мучительница продолжала всетак же невозмутимо читать текст. - И этим вы зарабатываете себе на жизнь?! Я приняла вас за специалистапо истории философии по ошибке? Тут последние остатки достоинства меня покинули, во мне что-то резконадломилось, как это бывает иногда с людьми, пережившими катастрофу: онибольше не могут радоваться жизни. С наступлением темноты моя тюремщица принесла мне миску овсянки ибанан. Ночь я провел, дрожа от холода, чувствуя себя обезьяной,подвергающейся жестокому обращению, почти смирившись с тем, что остров Баррастанет местом моей смерти. Но на следующее утро, когда она появилась вдверях, неся мне несколько тостов на тарелке, она вручила мне главу. - И как вам это? - Захватывающе. - Что ж, прекрасно, - сказала она, расстегивая державшие менянаручники. - То есть я правильно поняла, что вы не будете возражать, если янапишу книгу за вас? - Я не согласен на такую подмену. Только если вы дадите мне твердыегарантии, что проценты с продаж пойдут мне.

Дата добавления: 2015-07-02