Эмоциональный интеллект. хождении на месте природного катаклизма, например, земле­трясения или урагана, об изнасиловании или ограблении на улице с нападением сзади

Дэниел Гоулман

хождении на месте природного катаклизма, например, земле­трясения или урагана, об изнасиловании или ограблении на улице с нападением сзади. Каждый год сотни тысяч людей пе­реносят подобные несчастья, и многие или даже большинство выходят из них с таким эмоциональным ранением, которое ос­тавляет след в головном мозге.

Акты насилия более вредны, чем природные катастрофы, такие как ураган, потому что в отличие от жертв природных бедствий жертвы насилия чувствуют себя умышленно выбран­ными объектами недоброжелательности. Этот факт подрывает исходные положения о том, что люди заслуживают доверия, и о безопасности сферы межличностного общения — исходные положения, не затрагиваемые природными катаклизмами. Со­циум мгновенно превращается в опасное место, в котором люди представляют потенциальную угрозу вашей безопасности.

Людская жестокость отпечатывает в памяти ее жертв некий стереотип, заставляющий их со страхом относиться ко всему смутно напоминающему собственно нападение. Человек, по­лучивший удар по затылку и не видевший того, кто на него на­пал, был так напуган, что впоследствии старался идти по улице непосредственно перед какой-нибудь пожилой женщиной, что­бы не рисковать снова получить удар по голове. Женщина, на которую напал в лифте с целью ограбления мужчина, вошед­ший вместе с ней в лифт и, угрожая ножом, вытолкнувший ее на пустынном этаже, неделями боялась заходить не только в лифты, но и в метро и в любое другое замкнутое пространство, где она чувствовала себя как в ловушке; она опрометью выско­чила из банка, стоило ей увидеть, как какой-то мужчина сунул руку в карман куртки точь-в-точь, как это сделал грабитель.

Отпечаток ужаса в памяти и возникающая в результате сверхбдительность могут сохраняться всю жизнь, как показали исследования тех, кто пережил холокост. Спустя около пяти­десяти лет после того, как они пережили полуголодное суще­ствование, массовое убийство тех, кого любили, и постоянный ужас нацистских лагерей смерти, навязчивые воспоминания все еще были живы. Треть из них признавались, что страх вообще стал привычным чувством. Почти три четверти заявили, что их по-прежнему охватывает тревога при напоминаниях о пресле-

дованиях при нацизме, например, при виде военной формы, при стуке в дверь, при лае собак или виде дыма, поднимающе­гося из трубы. Около 60 процентов участников исследования сообщили, что даже по прошествии полувека почти ежедневно думают о холокосте; из тех, у кого наблюдались активные сим­птомы, восемь из десяти человек продолжали страдать от час­тых ночных кошмаров. Как сказал один из оставшихся в жи­вых, «Если вы прошли Освенцим и вас не мучают кошмары, значит, вы ненормальны».

Ужас, вмерзший в память

Вот что говорит ветеран вьетнамской войны, сорока вось­ми лет от роду, через 24 года после страшного события, пере­житого им в далекой чужой стране:

Я не могу никак избавиться от этих воспоминаний! Они возвращаются и предстают перед глазами во всех подробнос­тях, спровоцированные какими-то вроде бы ничего не зна­чащими мелочами; подчас достаточно одного только стука захлопнувшейся двери, появления поблизости восточной женщины, прикосновения бамбуковой циновки или запаха жареной свинины. Прошлой ночью я отправился на боковую, быстро заснул и спокойно проспал всю ночь. Рано утром к нашему дому приблизился грозовой фронт, и небо расколо­лось от страшного удара грома. Мгновенно проснувшись, я застыл от ужаса. Мне показалось, что я во Вьетнаме, на дворе середина сезона дождей, а я только что заступил в караул. И я почему-то уверен, что после следующего залпа снаряд попа­дет в меня и я умру на месте. Руки у меня заледенели, а все тело покрылось холодным потом. Я почувствовал, как встали дыбом волосы у меня на загривке. Дыхание сбилось, а сердце заколотилось с бешеной силой. В нос ударил запах отсырев­шей серы. И тут я увидел то, что осталось от моего приятеля Троя... на круглой бамбуковой циновке... вьетконговцы ото­слали его обратно в наш лагерь. Следующий удар молнии и оглушительный раскат грома подбросили меня на кровати, и я свалился на пол.

Дата добавления: 2015-07-02