Часть вторая 2 страница. Звонила Вероника и желала им незабываемой ночи

Звонила Вероника и желала им незабываемой ночи.

– Давай-давай, дуй со своим Пашей, не завидуй! – Катя сбросила связь и, качнувшись, прямо в сапожках прошла на кухню. – Митя, подь сюды!

Загремев посудой, она достала из шкафа коньяк.

– Может, хватит на сегодня? – осмелевший любовник, подойдя, отодвинул рюмки и бутыль. Взяв милую за локти, потянул к себе.

– Погоди, дай хоть пальто сниму! – опомнилась она.

Разувшись и оставив верхнюю одежду в прихожей, они уселись за стол друг напротив друга и решили вести себя церемонно.

– Тебе завтра на работу? – Катя подпёрла подбородок и смотрела горящим взглядом.

– Да ладно, всё равно. Я долго ждал.

– Всего-то два дня, – прыснула женщина в ладонь и покачнулась.

– Я не в этом смысле.

– А ты надеешься, что-то будет? – озорно глянула она.

Дима решил поддержать игру взаимного томления.

– Катя?

– Да?

– Одну вещь у себя заметил.

– Я её у тебя ещё три недели назад заметила, не стесняйся. Ну?

– Не об этом, – он посерьёзнел

– А о чём тогда? – она тоже перестала улыбаться.

– Ниточка во мне появилась странная. Светящаяся. Чувствую тебя, лучик как бы к твоей душе тянется.

– И можешь прочитать, что я думаю? – Екатерина мигом протрезвела.

– Ещё немного и, похоже, да, смогу это сделать.

Пассия села напряжённой струной, наклонившись вперёд и вцепившись пальцами в край стола.

– Катя, давай начистоту – ты ведь читаешь мысли?

– Вероника рассказала?

– Да. И давно. Я думал, ты уже давно всё это во мне увидела.

Женщина сузила глаза:

– Ты довольно плохо просматриваешься. И я не приглядывалась. Я тебя люблю, зачем мне лезть в то, что ты думаешь?

– Логичней обратное – хочется знать, что замышляет самое драгоценное существо.

– Нет! – резко прервала Екатерина. И, испугавшись собственной грубости, намеренно мягко продолжила: – Я тебя люблю, понимаешь?

– То же самое, смею уверить.

– Хотя, конечно, мелькали подозрения… Но я не присматривалась.

Она опустила голову и задумалась.

– Катя, я тебя расстроил?

– Не обращай внимания. Просто комплекс у меня – не нравится, когда знают о моём даре. С детства этого избегаю.

– Да, Вероника говорила.

– Что-то вы как-то подозрительно много друг с другом общаетесь, не кажется ли тебе? – игривость вернулась к милой, она пересела ближе.

Бывает такое, что совершенно не к месту одолевает откровенность. Именно это и случилось сейчас с незатейливым любовником.

– Катя, извини, но я договорился о твоей встрече с психологом.

Она даже подскочила от неожиданности:

– То есть?

– У меня подружка есть, крутой психолог, в науку рвётся. Рассказал ей про то, как ты наслаждаешься от картин в зале. В общем, хочет с тобой встретиться, чтобы написать монографию о столь редкой чувствительности.

– Митя? – женщина скривила губы.

– Да?

– Зачем это сделал?

– Чтобы помочь тебе и этой девушке, – невинно ответил фаворит, почуявший, что допустил промах в общении с патронессой.

– Мне нужна помощь?

Он не нашёлся, что ответить.

– Митя, я просила помочь?

Он отрицательно покачал головой.

– Ты что-нибудь по моему заказу делал ещё?

– Нет.

– Вот! А тут затеял самодеятельность!

Екатерина, подумав, заговорила тоном деловой женщины:

– Понимаю, что это из благих намерений, но… – голос дрогнул. – Так не делается! Впредь не поступай подобным образом, хорошо?

Дима покорно кивнул.

Она поднялась, что-то царственное появилось в осанке:

– Вымой посуду, Митя, её немного осталось с обеда. А я пока постелю тебе в комнате для гостей…

Он шёл по незнакомой улице чужого города, кафель, которым устлана мостовая, стучал под ногами. Навстречу в длинном пальто шла Ольга. Похоже, оно было одето на голое тело. Девушка старалась идти уверенно, но высокие каблуки скользили, и она часто оступалась, обнажая обольстительные икры. Хороша фигурка!

Подойдя ближе, красотка распахнула полы. Да, под одеждой ничего.

Вокруг тут же собрались прохожие. Встав полукругом, они смотрели на Дмитрия и призывно распахнувшуюся Ольгу.

– У меня здесь что-то шевелится, глянь, а? – девушка указала на самое интересное место в ней. И упав на спину, раскинула длинные стройные ноги.

Там, куда обычно прилюдно смотреть не принято – в широко раскрывшемся пространстве колыхался небольшой проволочный шарик. Дмитрий вынул его под множеством любопытствующих взоров собравшегося люда.

Внутри, как в клетке, билось и вилось ужом маленькое существо. Юноша приблизил штуковину к глазам, она разрослась, и он с удивлением узнал в запертом создании… Екатерину. Она уже трансформировалась в подобие птицы с женской головой, билась о проволочные прутья, смотря с мольбой.

– Выбрось её! – приказала Ольга, сняв пальто. Она стала обходить прохожих и целовать каждого. Повалил снег. Обнаженная девушка указала на фонтан с водяной, державшей гребень: – Брось сюда, замёрзнет!

Дима, как зачарованный, выполнил указание. Проволочный шар исчез под водой, моментально застывшей в монолит.

Ольга, улыбаясь, подошла. Прыгнув, обняла ногами. И они взмыли ввысь, в резко потемневшее зимнее небо.

Тут он проснулся.

Гладкий натяжной потолок. По углам неистово банальные гипсовые ангелочки.

Заспавшийся дизайнер подскочил, ища взглядом будильник. Что за комната?

Голова побаливала. Тело утопало в излишне мягкой постели. Он лежал прямо в одежде под толстенным пуховым одеялом.

Дмитрий вспомнил. Поднялся, оглядывая небольшое помещение. Две широких кровати, между ними столик. Торшер. Стопка журналов.

Где Катя?

В памяти всплыл вчерашний разговор. Он сел и потёр затылок. Сколько времени теперь исправлять недоразумение?

Делать нечего, пора бежать на работу. Странно, что Света ещё не спохватилась.

Но что за Оля преследует во сне?

Дмитрий недовольно отмахнулся от назойливого наваждения и встал рывком.

Выйдя в коридор, замер в нерешительности у спальни любимой. Неожиданно дверь открылась. Катя смотрела озорно и в то же время строго:

– Услышала, что бродишь. Я уже давно не сплю.

Она коротко чмокнула обомлевшего ухажёра:

– Пойдём, быстренько позавтракаем, и вперёд – каждый по своим делам.

– Не сердишься на меня? – Дима опомнился.

– Нет, – она пошла на кухню, бросив по пути: – Умойся, перегаром разит.

Ели мало и быстро, почти не разговаривая – каждый переваривал произошедшее.

Так, в напряженной тишине – и вышли в прихожую.

Она зашуршала плащом, он помог ей одеть.

– Катя?

– Да?

– Извини.

Она медленно повернулась к нему лицом.

– Митя, я не так сильно переживаю, как тебе кажется.

– То есть?

– Повод для треволнений слишком рядовой. Меня точит не эта твоя юношеская глупость.

– А что тогда? – он захлопал глазами.

Вдруг, словно в замедленном кино – с шорохом дорогих одежд, она плавно сползла вниз, опустившись на колени. Обняла ноги юноши и застыла. Он опешил от неожиданности.

– Митя, не знаю, что со мной? Никогда такого не было! Я люблю тебя, мальчик. Люблю настолько, что стою вот так. Многие падали передо мной, теперь моя очередь, – она говорила горячечным шепотом, прижавшись лбом к бёдрам, страстно и в то же время спокойно-отрешённо.

– Екатерина Семёновна, вы сошли с ума! – он попытался поднять её, но она ещё сильнее прижалась к ногам.

– Нет! Это счастье. Это то, что я ждала всю жизнь! – бормотала женщина, уткнувшись лицом в колени юного фаворита. – Ты мой ангел. Ты чистейшее воплощение той любви, которую я искала!

– Милая Екатерина Семёновна, вы фантазируете! Я обычный молодой человек!

– Нет! – резко вскрикнула она, подняв к нему лицо. – Не ври! Я тебя люблю, как никого никогда до этого. Ты моё божество!

Он, извернувшись, тоже опустился перед ней на колени:

– Катя, я тебя понимаю. Я тоже влюблён дальше некуда. Но ты просто в какой-то экстремальной экзальтации! Посмотри кто ты, и кто я? Разве можно такой царице падать ниц перед рядовым дизайнером?

Женщина расплакалась, громко, навзрыд. Уткнувшись в плечо юноши, она ревела со всей силой накопившегося женского отчаяния.

– Митя, милый, ничего ты не понимаешь! Я люблю тебя, люблю-ю-ю! – выла она.

Наконец, через пару минут Екатерина успокоилась.

Поднялась, отряхнувшись. Вытерла салфеткой заплаканное лицо. Собралась, посерьёзнела, похорошела. Ещё раз, но уже скупо – прильнула к растерянному кавалеру.

– Извини, Митя. Совсем расклеилась. В самом деле надо к психологу. Всё, выходим, пора по делам, накрашусь в машине, – она схватила сумочку и ловко вскочила в высокие туфли. – Ты только никому ничего не говори, хорошо?

Юноша кивнул.

Закрыв дверь на ключ, Катя ткнулась лбом в плечо Димы и постояла так несколько секунд.

– Всё, пойдём. Тебя куда подвезти? Ах, да!...

Малёк ждал у обочины, медленно смотря по сторонам – широкая спина маячит издалека. Несколько водителей обманулись, приняв его за «голосующего». Он не посчитал нужным даже глянуть на доброжелателей.

Наконец подъехал тот, кого ждал.

– Что лыбишься? Залазь давай! – Сак оскалился из высокого окна.

Малый плюхнулся на сиденье, громко хлопнув дверью.

– Аккуратнее закрывай, не в «Запорожце»!

– Денег дашь ещё, Грегор?

– Чего? – тот поднял бровь.

– Да я вроде справился очень успешно?

– Ну и что?

Сак смотрел прямо и невозмутимо. Александр сдался:

– Вот, даже телефон есть, – он протянул главарю бумажку.

Тот неспешно вынул очки и дотошно изучил несколько коротких строчек, будто там зашифровано что-то сверх написанного.

– В общем, хозяйка этого заведения… – задумчиво протянул он, посмотрев в окно на магазин, ярким пятном красивший противоположную сторону улицы.

– Точно так, – довольно улыбался Малёк.

– Покажи-ка на компьютере?

Ищейка полез во внутренний карман, вынул нетбук и вставил флешку-модем.

– Смотри-ка, действительно точь-в-точь! – через пару минут Сак поднял голову от маленького монитора и убрал очки.

– А то! Профи не ошибаются!

– Слушай, Малёк, ты ж вроде ненамного меня младше, а так шустро шаришь в этих всех технологиях! Я даже в телефоне своем толком ничего не знаю, а ты вон как – наравне с молодыми… Отчего так?

– Любое лихое дело требует сообразительности. Поневоле мозги развиваются. Очкарики академии кончают, а я своим умом дохожу, потому как надо позарез.

– Молоток! – Григорий Пантелеевич подумал и повёл челюстью из стороны в сторону. – Екатерина Семёновна значит?

– Именно шулай.

– Чего?

– Да я как бы по-татарски. Именно так.

– Ладно, теперь можешь на самом деле расслабиться. Недельку буду кумекать, как эту птицу половчее ухватить.

– Понял.

– Пижону звякни, пусть со мной на связь выйдет. Теперь этот пройдоха со своими юридическими выкрутасами очень кстати! Дней через десять наведаемся к мадам в гости.

– Ух! Развеемся! Люблю путешествия!

– Дурак ты, блин, – Сак покосился презрительно.

– Ну и ладно.

– Давай, выметайся! На всякий случай посматривай за магазинчиком.

– Понял, шеф.

Дмитрий отрешённо вспоминал случившееся, когда позвонила настырная Виолетта.

Перед глазами всё крутился киношный жест возлюбленной. Неожиданное коленопреклонение идеальной женщины озадачивало, так как её фавориту была чужда показуха. Он чурался пафоса и громких слов, хотя флегматиком вовсе не был. Просто чрезмерное проявление эмоций пугало.

Но с другой стороны, конечно, лестно. Столь бурное признание, в духе романтических бестселлеров – всё же приключение, не лишённое приятности.

Дима, естественно, сегодня опоздал. Света грозно хмурилась, встречая на входе. Но он прошёл на рабочее место, лишь рассеянно улыбнувшись.

И вот, чуть позже обеда – телефон сообщил, что поговорить хочет «В2». О чём – понятно уж. Поэтому задумчивый дизайнер взял трубку с неохотой.

Ясное дело, Виолетта интересовалась, не созрел ли для профессионального интервью «любопытный экземпляр». Пришлось рассказать всё как есть, передав состоявшийся накануне разговор без прикрас. Новоиспечённый психолог настаивал, её будоражил столь лакомый и необычный объект исследований.

Кое-как отложив беседу на потом, Дмитрий уставился невидящим взглядом в монитор, вращая пальцами телефон.

Была одна идея, как прервать научные домогательства.

Не дожидаясь окончания рабочего дня, он отпросился, сославшись на недомогание. Начальство отпустило со скрипом – второй раз за неделю он уходил чуть ли не в обед. Хотя, надо признать, выглядел Митя действительно неважно – вял и бледен. Он не был бойким любителем шумных заварушек, и вся эта туго завязывающаяся эпопея уже порядком утомила.

Но всё же, в данном случае Дима хитрил: он сбежал на приём к прославленному наставнику умненькой пышки.

Посмотрев несколько секунд на прикрытое банальным оргстеклом «Нина Сергеевна Величко, психотерапевт», он постучал в дверь.

– Да-да, входите! – старушка стояла спиной, поливая цветы в пластмассовых горшках на подоконнике.

– Я тут снова к вам, извините.

– А, мальчик, любящий странную девочку, – женщина повернулась и кивком указала на стул, продолжая ухаживать за скромными растениями. – Помню тебя, присаживайся.

Похоже, её не смущало повисшее молчание. Она не спеша доделала начатое, и, сполоснув руки в жестяном умывальнике, прошла к столу. Дмитрий ёрзал на сиденье, делая вид, что рассматривает кабинет.

– Ну? – женщина вытерла дряблые тонкие руки о вафельное полотенце и, отложив его в сторону, воззрилась с интересом.

– Нина Сергеевна, можно прямо скажу, без долгих вступлений?

– Можно.

– Виолетта ведь ваша ученица?

– Да. Очень способная. И настырная.

– Вот, об этом и речь.

– Привязалась по поводу твоей девочки?

– Да.

Психотерапевт помолчала. Потом в рассеянности двинула журналы на столе:

– Дима… тебя ведь так зовут, верно? – он поспешно кивнул. – Милый мальчик, я ведь, собственно, поэтому разыгрывала спектакль в прошлый раз, учитывая, что моя упрямая ученица была свидетельницей разговора.

– То есть?

– Это всё-таки не шибко хорошо, что твоя любимая так наседает на созерцание картин. Лукавила я. Здоровье в данном случае далеко не стопроцентное.

– Вы поняли, что Виолетта будет выискивать способ заняться исследованием Кати?

– Да, Дима. Твоя милая всё же немного больна… Но, знаешь, в данном случае это укладывается в известную парадигму о том, что невозможно точно определить границы душевного благополучия.

– В общем…

– Я никого не обманула. Твоя Катя чудачка. С моей точки зрения лучше не трогать, хотя это и не совсем верно. А вот Виолетта могла заинтересоваться с избытком.

– Это и произошло! Ваша хитрость, Нина Сергеевна, не удалась. Собственно, за тем я и пришёл – можете ли вы повлиять на ученицу?

– Ну да, у неё сложный характер. Но характер! Я поговорю с ней.

Они замолчали. Юноша думал, как вежливей распрощаться.

– Дима, ты сказал – Катя старше тебя? – прервала паузу женщина.

– Да. Причём намного. Почти пятнадцать лет разницы.

– Интересно. Я тоже была старше мужа намного.

– А сколько ему сейчас?

Она улыбнулась и кашлянула в сухонький кулачок.

– У меня такой возраст, что об этом уже можно спрашивать без стеснения. Двадцать восьмого года я. Войну помню хорошо. А с мужем познакомилась в середине шестидесятых. Была взрослая симпатичная «разведёнка», а он учился у меня. Вспыхнула страсть между стройной преподавательницей и студентом, понимаешь?

– Отлично понимаю.

– Вот… Жили душа в душу. Детей не нажили, но всё остальное было. А когда настало лихолетье…

– Девяностые?

– Да. Он тогда умер. Не выдержал позора, в который превратили отечественную науку.

Дмитрий потрясённо замолчал, широко открыв глаза.

Нина Сергеевна улыбалась, глядя спокойно и отрешенно. Пошамкала губами и завершила беседу:

– Знаешь, Дима, не обращай внимания, что Катя твоя странная. Если любите друг друга – всё образуется, и никакие психологи не нужны будут. А с Виолеттой я поговорю…

В выходные они не виделись. Страстная патронесса, видимо, стыдилась устроенной ею сцены. Она всё же была нежной, как девушка. Грубость лет, короста пережитого – не тронули сердцевины, Екатерина легко отзывалась на искреннее слово и ласковое движение. Это прельщало, но и вызывало напряжение в отношениях – Дмитрий боялся уколоть неожиданно чувствительную повелительницу.

И надо признать – нашло лёгкое пресыщение. Такое бывает в начале романтических историй – любовники вдруг охладевают друг к другу ненадолго. Совсем чуть, будто пламя чувства дрогнуло от холодного дуновения реалий – но этого достаточно, чтобы спокойно относиться к короткой разлуке.

Дима не хотел встречи – устал. А она, скорее всего, терзалась в самооправдании.

Он играл в компьютерные игры, забыв обо всём. И совсем немного побыл на улице, понежившись в бархатном тепле наступавшего бабьего лета. Мягкое время года вступало в силу неровно – то холодало на пару дней, то опять всё прогревалось до почти летнего зноя. Медленно подходило, обещая долгое тёплое преддверие золотой осени.

Понедельник как раз и получился прохладным. Стылый ветер гнал хмурые облака, пришлось надеть куртку.

Отвлечься вышло хорошо – на работе появился вовремя, выспавшийся и бодрый. В голове пусто, в сердце сквозняк. И не хочется задаваться вопросом, отчего так.

Пальцы знали дело, глаза метко выглядывали линии макета, шрифты и плоскости вставали на свои места. Рутина. Но приятно.

Плавное рабочее течение прервал тенькнувший звонок. Виолетта.

– Слушаю, – сказал он буднично.

– Знаешь, извини, – голос её плаксив, – О многом думала эти два дня и многое переосмыслила.

– То есть? – ему стало жаль искренне переживавшей девушки, очнулся от анабиоза пахоты.

– Митя, – Виолетта помедлила, шмыгнув, – Нина Сергеевна умерла.

– Что? – он резко повернулся на стуле, Антон покосился, нахмурившись.

– Возраст. В пятницу после работы прихватило сердце, и в ночь на субботу её не стало. Быстро ушла. Вот как бывает…

Кольнула иголка вины. Вроде, не причём, но тем не менее. Устыдившись, Дмитрий промолчал о своём визите к старому врачу.

– Ты извини, пожалуйста, что так напирала. Мне ужасно неловко теперь, Митя!

– Виолетта, – он задержал дыхание. – В последний вечер вы не говорили?

– Нет. Мне казалось, она вечная.

Значит, Величко просьбу выполнила, но совершенно неведомым путем.

Виолетта всхлипнула:

– Дима, можно с тобой встретиться сегодня? Прости, так расстроилась, хочется поплакать в мужское плечо.

– Да, конечно. Понимаю. Жди звонка часов в шесть.

– Хорошо.

Отодвинув телефон, Дмитрий задумался. Антон, подойдя, положил ладонь на плечо:

– Что стал невесел, друг?

– Да один хороший человек умер.

– Ого. Сильно знакомый?

– Нет. Но почтенный, и мне помог изрядно.

– Ты так изысканно иногда изъясняешься, диву даюсь! – усмехнувшись, Антон вышел на перекур.

Вот так в один миг сменилась тональность дня. Настолько, что даже высветившееся через час «МЛ» не сумело закруглить минор. Острая нота переживания висела на высоте.

– Митя, угадай, где я? – Катя была весела, гулкое эхо вторило словам.

– Не знаю, – простодушно ответил он, продолжая думать о печальном известии.

– Выйди в коридор!

– Зачем?

– Не спрашивай, выходи! – она озорничала, будто флиртующая старшеклассница.

– Ну, хорошо… – Дмитрий прошёл мимо недоумённо глянувшей Светы в длинный коридор офисного центра.

– Вышел? – Катя тянула интригу.

– Да.

– Иди к лестнице.

– Иду, – он начал догадываться, и на сумрачном лице возникла улыбка.

– Спускайся на этаж…

– Да я уж понял.

Он стремглав проскочил один пролёт и вбежал в известный закуток, в котором некоторые девчонки курили зимой, боясь холода и начальственного гнева одновременно.

Ну, конечно, Катя сделала географическое открытие в пространстве здания, и стояла в полумраке, блестя глазами и зубками. Один шаг – и любовники слились в поцелуе!

О, как сладко умела она это делать! Мгновение тянулось, как опьяняющий мёд.

– Митя, ты меня уговорил, – запыхавшись после бурных объятий, выдавила она и закашлялась. Глаза сияют, свет из коридора отражается в зрачках.

– Это ты о чём? – неожиданно по-взрослому, с баском ответил он.

Она весело сощурилась и тронула губами. Ей понравилось.

– Мне Вероника сосватала психолога, когда я сболтнула ей про нашу размолвку.

– И? – он пытался повторить удачную интонацию.

– Позвонила, записалась на приём сегодня вечером. Пойдёшь со мной?

Закравшееся подозрение не давало покоя, и Дмитрий спросил прямо:

– Катя, скажи честно, ты опять смотрела картины?

– Да. Извини, – она продолжала улыбаться.

Он помолчал. И медленно обнял её:

– Конечно, схожу с тобой. Во сколько?

– Я специально подгадала, чтобы тебе удобно было. В шесть. Успеем, это недалеко.

Он вдруг понял, что за улыбкой скрывались боль и страх перед собственной слабостью. Сейчас она под гипнозом странного наркотика, но со дна души взывает отчаянье.

Дмитрий прижал её к себе и пробормотал на ухо:

– Я пойду с тобой. Люблю же тебя.

– Я тоже, – широкая улыбка, но в глазах слёзы. Знают ли её многочисленные подчинённые, насколько беспомощна сейчас их королева?

– Подождёшь меня в офисе?

– Нет-нет, это исключено, – она посерьёзнела, и повеяло знакомым начальственным холодком. – Заеду за тобой в половине шестого, не задерживайся!

Она коротко чмокнула и, смотря в глаза, отодвинулась, собираясь выйти.

И вдруг, выдохнув, снова со страстью впилась поцелуем, прижав к себе с неожиданной для тонких рук силой.

Через минуту она ушла, шепнув: «Жди, скоро приеду!». А Дима остался в полутьме, слушая внутри себя это многозначительное «скоро…». Необычно было сказано.

Сверху застучали каблучки. Девичий смех послышался рядом. Он поспешил покинуть их излюбленный укромный уголок. Впрочем, не успел, и его проводили недоумёнными взглядами в спину. Женщины вообще любят организовывать пространства «только для нас, прекрасных» – журналы, магазины, фитнес-клубы и прочее, куда мужчинам вход воспрещён.

Сак хмуро вертел телефон пальцами. Тусклые грани поблескивали на неярком свету из окна. Вечерело. Засиделся допоздна.

Снял узкие очки и, насупившись, помял брови. Глянул из-под руки на часы.

В приёмной щёлкнула дверь, послышался шум.

– Григорий Пантелеевич, к вам Иосиф Ле… – начала заглянувшая секретарша.

– …Пижон что ли?

– Да.

– Пусть заходит.

– А мне домой уже можно?

– Да, ступай.

Вошедший выглядел как шпион в комиксах – сутулится, движения нервные, глаза бегают.

– Долго ты что-то, присаживайся, – Сак указал на стул.

– Работа подзадержала, не обессудьте, Григорий Пантелеевич! – Иосиф картавил и поспешно кланялся.

– Можно подумать, у меня хобби, – хозяин кабинета смотрел в упор, щурясь с усмешкой.

– Ну, всё-таки, вы предлагаете лишь разовый заработок, хотя и не скрою, весьма приличный.

– Ладно, хватит жеманств, давно уж знакомы, Пижон. Знакомое тебе дело ввиду твоей пронырливости.

– Вызвать доверие у клиента и вытащить к вам?

– Да, у меня пока других заказов нет. Придумаешь, что на этот раз?

– Безусловно, в том нет сомнений, Григорий Пантелеевич. Что за особа нынче?

– Баба. Красивая. Богатая. Катя зовут. Екатерина Сечина.

– Как ловко вы всё уже разведали! Необходимые подробности имеются?

Сак замолчал и долго смотрел пристально. После надел очки, открыл папку перед собой и вынул из неё лист с мелким текстом.

Иосиф пробежал страницу беглым взглядом.

– Ой, ну Григорий Пантелеевич, тут всё совсем просто! Себе легенду придумаю чуть ли ни сей же момент. Люблю разводить деловых людей – они ж как дети малые, только помани выгодным предложением!

Сак навалился на стол грудью и приблизился:

– Ты частью в курсе в отличие от Малька. Все эти… кого вылавливаю и обрабатываю – они необычные. Можно сказать, почти такие же, как я… Почти, – он усмехнулся, выпрямляясь.

– Ой, да я ж помню, Григорий Пантелеевич. Ну, конечно, будем вешать лапшу так, чтобы никаких подозрений!

– В общем, эта женщина, чую, очень ценный… компонент.

– Так? – Пижон заговорщицки склонился ближе, ссутулившись ещё больше.

– Значит, торопиться не будем. Думай, скажем, пару дней. А потом будем собираться.

– Куда?

– Скажу перед выездом. Ладно, всё, действуй, – Сак резко поднялся, захлопнув папку.

Иосиф не торопился, застыв в задумчивости. Лицо его стало неожиданно суровым, такая сталь во взгляде не клеилась с подобострастным обликом.

– Шеф, она тоже?

– Что – тоже? – Григорий Пантелеевич стоял спиной, надевая осеннее пальто.

– Ну, умеет догадываться о том, что замыслил собеседник?

– Да, – Сак не повернулся и спокойно застегнул пуговицу.

Дмитрий сидел как на иголках, ловя на себе любопытствующий взгляд Антона – старший товарищ часто задерживался после работы. Конечно, как тут ни обратить внимание, если не отличавшийся пунктуальностью коллега ровно в пять выключил компьютер и уже полчаса вертелся на стуле в задумчивости, поглядывая на телефон. Наконец тот выдал трель.

В момент собравшись, дизайнер выскочил к дожидавшемуся авто.

Оказалось, действительно, близко – Дима не успел привыкнуть к аромату духов возлюбленной, расслабленно восседавшей рядом. Через пять поворотов машина была уже на месте, молодой любовник вышел первым и подал руку.

– Ой, как неожиданно! Но приятно, – она выглядела сегодня знатной дамой, старше и солидней. Никаких фривольностей, всё тёмное и закрытое. Даже шляпка подобающая – с пером и вуалью. Госпожа!

Поднявшись по невысоким ступенькам, вошли в холл.

Богатое заведение. И лечат тут совсем не таких, как Дмитрий.

Подошла медсестра модельной внешности – ну в точности как из всем известных фильмов:

– Вы к кому? – она склонила хорошенькую головку, держа блокнотик узкими пальцами.

– Карл Йохансен, консультация психолога, – приподняв подбородок, отчеканила Екатерина. Привычная для неё роль светской дамы.

– Хорошо. Пойдёмте, я вас провожу.

Они поднялись на бесшумном лифте и оказались в небольшом широком коридоре. Белые панно под потолком роняли мягкий свет. Пол от края до края покрыт войлочным ковром. Огромные кресла, в которых посетитель просто тонул. Пышногрудая медсестра указала на сиденье и ушла. Дизайнер проводил её взглядом.

Усевшись, Екатерина сразу взяла брошюрку со стеклянного столика рядом.

Она посмотрела на Диму, расположившегося напротив, и хитро подмигнула:

– Глянем, что за люди тут?

Он кивнул. И стал просто любоваться. Сегодня макияж не скрывал возраст, а даже подчёркивал его. Странным делом, от этого Екатерина становилась ещё привлекательнее. Хотелось коснуться её лица, нереально ровного, словно выточенного из розового опала. Губки подчеркнуто алы, брови подведены, едва заметные румяна. Тщательно накрашенные глаза – идеальные тени, едва заметный перламутр на верхних веках, линия ресниц продолжена на манер египетских цариц. Всё очень в меру, всё изысканно и точно!

Она резко приблизила к себе листок, вглядываясь, и побледнела.

Бросив поспешно рекламу обратно на столик, огляделась по сторонам.

Достала сотовый и сделала вид, что высмотрела в нём нужное ей.

Дмитрий не успел выйти из расслабленного созерцания, как Екатерина вскочила, торопливо поправляя длинный подол и хватая сумочку:

– Так, я чуть не оплошала! Завтра у меня важная встреча.

Он понял, что милая выдумывает на ходу. Встреча-то действительно должна быть. Но не настолько важная. Да и не забывала Катя о ней, не тот характер.

Настолько быстро всё произошло, что Дима не осознал неожиданного озарения.

– Пойдём! – она схватила за руку и потащила за собой, словно за ней гнались.

– Куда?

– Позже расскажу. Совсем забыла, надо подготовиться!

Он чувствовал, что патронесса хитрит. Но допытываться не стал, не тот случай.

Вскочив на заднее сиденье, Екатерина властно велела Митричу везти до Диминого дома. И забилась в угол, съёжившись и хмуро о чём-то размышляя.

Через минуту опомнилась и прижалась к молодому любовнику, положив голову на плечо:

– Митя, я после объясню, хорошо?

– Да. Я привык, что ты полна загадок.

– Мне на самом деле надо подготовиться к завтрашним переговорам.

– Они не настолько принципиальны.

Женщина посмотрела прямо в глаза:

– А ты откуда знаешь?

– Интуиция.

Её губы совсем рядом, веяло карамельным дыханием. И она, всё так же смотря в глаза, коснулась тихим поцелуем.

У его подъезда она неожиданно решила выйти. Накинув на плечи тёмный платок, посмотрела ввысь:

– А где ты тут живёшь?

– Вон те два окна. В кухне свет горит, мама, наверное, еду готовит.

Дата добавления: 2015-07-02