Граница Ичкерии

Несколько ночей под светом луны мы свозили свое оборудование к границе Грузии. Ночью было безопасней, так как днем дорога периодически бомбилась тяжелыми бомбардировщиками. Закончив работу, мы вновь отправили нашего представителя Сурхо Идиева в Тбилиси, а сами стали ждать, пока он приедет с машиной, чтобы забрать нас с нашим немалым багажом.

Наступило утро. К моменту, когда стало совсем светло, на границе уже скопилась большая масса людей: к тем, кто приехал ночью, присоединились другие, выехавшие с первыми лучами солнца. И тут выяснилось, что грузинская сторона не намерена нас так просто пропустить. Беспрепятственно пропускали только чеченцев-кистинцев, жителей Панкисского ущелья Грузии, имеющих гражданство этой страны. Всем прочим следовало находиться на границе «до особого распоряжения», как нам объяснили.

Довольно быстро среди ожидавших нашлись ловкачи, знающие как решить возникшую проблему. Они сумели дозвониться кому-то, и вскоре их уже пропустили на грузинскую территорию. Позже выяснилось, что звонили они Хизри Алдамову, представителю ЧРИ в Грузии. Между тем, мы с товарищами продолжали беззаботно ждать вместе с остальными людьми, скопившимися на границе. Причин для беспокойства у нас не было: мы были уверены, что наш представитель Сурхо Идиев вскоре прибудет из Тбилиси с необходимыми бумагами от Хизри.

День начал клониться к закату, когда к границе стали подвозить раненых в боях за станицу Червленная. Сопровождая раненых, и вероятно с целью разведки обстановки к границе на трех машинах прибыл один из братьев Ахмадовых – Увайс, занимавший тогда пост начальника МШГБ[2] города Урус-Мартан. Его сопровождали Умар, заместитель эмира чеченского Джамаата[3] и эмир чеченского Джамаата чеченец иорданского происхождения Абду-Рахман. Хорошо зная их по своей журналисткой деятельности, я поинтересовался что происходит и почему они приехали к границе в таком составе, несмотря на опасность в любой момент подвергнуться обстрелу с воздуха. На это мне ответили, что помимо отправки раненых и тех людей, которые будут за ними ухаживать, полевые командиры одновременно встречают очередную партию пикапов фирмы «Митсубиси», которую должны пригнать из Тбилиси. На эти автомобили устанавливались крупнокалиберные пулеметы «Утес» или «ДШК» для отражения воздушных нападений. Как мне пояснили, ожидавшаяся партия автомобилей была последней: 12 из 15 уже прибыли. Закупщиком за границей этих автомобилей был некий «Абдула Австрийский», бывший криминальный авторитет, некогда контролировавший обширные территории в Москве и Санкт-Петербурге, а после присоединившийся к Шамилю Басаеву и ставший его генеральным представителем за рубежом.

Между тем, грузинские пограничники не спешили пропускать прибывших раненых и сопровождавших их гражданских лиц. Они ссылались на распоряжение президента Чеченской Республики Ичкерия Аслана Масхадова, заключившего с грузинскими властями договоренность о беспрепятственном пропуске через границу только лиц, имеющих письменное разрешение, подписанное им самим.

На угрозу чеченских полевых командиров применить силу, грузинская сторона продемонстрировала этот документ, а также подтянула к границе дополнительные военные подразделения. Ситуация накалялась, полевые командиры и прибывшие с ними боевики активно переговаривались по рации, пытаясь найти кого-то в Грозном, кто мог бы оперативно привезти письменное распоряжение от Аслана Масхадова. В конце концов, ближе к вечеру, такой документ был доставлен, и грузины неохотно, но все же открыли границу для раненых. Остальные беженцы так и продолжали оставаться на границе, пока из Тбилиси не прибыл один из сотрудников представительства ЧРИ в Грузии, оказавшийся родственником Вахи Арсанова[4]. Он, подняв шум, заставил пограничников пропускать беженцев, и тут же, сажая их на прибывшие с ним автомобили, отправлял в Тбилиси. Так я в конце концов и оказался в столице грузинского государства.

Позднее от генерала разведки Ливана К. я узнал, что в тот день срочно был созван Совет безопасности Грузии. Обсуждался один вопрос: «принимать или не принимать чеченских беженцев». Все высказались против пропуска беженцев на территорию Грузии, кроме Эдуарда Шеварднадзе, который якобы сказал: «Империи приходят и уходят, а чеченцы останутся нашими соседями навсегда».

В последующие годы много говорилось о том, что грузинские власти добровольно приняли чеченских беженцев из сострадания к ним, а красивые слова Шеварднадзе многократно цитировались в самых разных источниках. На самом же деле это решение было вынужденным, поскольку грузинское руководство осознавало безысходность ситуации: чеченцы все равно бы вошли в Грузию, и противостоять этому у Тбилиси не было никаких сил. Ярким свидетельством этому стал переход российско-грузинской границы отрядами Руслана (Хамзата) Гелаева и Абдул-Малика Межидова в 2001 году.

Дата добавления: 2015-07-02