Женщина из Аризоны

Джан встретила уставшего Фрэнка у дверей их дома на Палметто-стрит на окраине Лоундэйла.

– Бог мой! – воскликнула она. – От тебя воняет!

Джан знала, что он был в офисе судмедэксперта, и догадалась о природе запаха, поэтому приказала ему раздеться во дворе, бросить одежду в мусорный мешок и ждать, пока она принесет во что переодеться.

У Фрэнка было достаточно работы с фотографиями, которой можно занять себя до пятницы, но он неотступно думал об убитой женщине. Он решил вылепить ее. Филлинджер дал ему полную свободу творческих действий. Хотя Фрэнк рисовал и писал кистью намного лучше – он занимался лепкой только месяц, – создание полноразмерного, объемного бюста было более оправданно.

Поздно вечером в пятницу он вернулся в офис судмедэксперта, чтобы закончить эскизы и сделать дополнительные снимки трупа. Вокруг не было ни души, за исключением Филлинджера, который ходил вокруг подготовленного к вскрытию тела и наговаривал на диктофон. Фрэнк попытался привлечь его внимание.

– Видите, я занят, – буркнул Филлинджер. – Почему бы вам самому не сходить в хранилище? Вы же знаете, где тело.

Фрэнк прошел по коридору к стальной двери. Открыв ее, он был встречен оглушительным ревом кондиционера и уже знакомым сладко-кислым запахом. Но остальное в комнате переменилось: каталки передвинуты, и женщины на прежнем месте не было. Все, что он запомнил, – это номер 5233 у нее на ноге. Фрэнк вышел из хранилища и увидел ассистента.

– Вы знаете, где находится труп номер 5233?

Ассистент покачал головой:

– Поищите сами.

Фрэнк вернулся в хранилище и стал поднимать простыни в поисках номерков. Трупы были размещены по-разному, и потому он часто видел не ноги, а головы. Под первой простыней лежал мужчина, разрезанный поездом. Под второй – жертва перестрелки. Под третьей – женщина в чемоданах, только части ее тела были передвинуты и уложены в относительном порядке.

И опять вид безжизненных тел, даже самых жутких, никак на него не подействовал. Да, они выглядели зловеще и страшно, но одновременно и возбуждали – как прыжок в массу темной воды. Однако под четвертой простыней находилось нечто, заставившее его в ужасе отпрянуть. Молодой человек, подросток, находился в таком состоянии, словно перенес самую отвратительную смерть – ему выстрелили в голову и сожгли, – и его лицо, казалось, застыло в жутком крике.

Девятая каталка числилась под номером 5233. Вывезя женщину в коридор, Фрэнк несколько раз сфотографировал ее лицо. Он не очень понимал, что делает, но постоянно думал о том, что ему говорил Тони Гринвуд, его учитель лепки: «Если не можешь уловить форму, тогда смотри. Подходи и смотри на модель. Смотри, смотри и снова смотри».

Ее лицо обвисло еще больше, глаза ввалились, а нос казался тоньше. Под свалявшимися и окровавленными волосами виднелись пулевые раны. Художник во Фрэнке был очарован тем, как кровь распределилась в конечностях, образуя оттенки красного, фиолетового и коричневого цвета, при этом коричневый казался почти живым.

Сначала он прикасался к ней в резиновых перчатках, но потом, когда производил измерения, снял их. Ощущение на пальцах от ее закрытых глаз и губ было для него неожиданным – холод, мягкость, нереальность. Закончив делать наброски, фотографировать и измерять – на этот раз в миллиметрах, – он отвез труп в хранилище, попрощался с Филлинджером и отправился домой.

Спустя несколько дней в магазине, на другой стороне Арч-стрит, напротив студии Фрэнк увидел женщину, чей нос и лоб заставили его подумать о деле номер 5233. Женщина сказала, что она полька. Он подумал, что и убитая, возможно, имеет восточноевропейские корни. Он уже понимал, что собирается лепить с кого-то похожего, и теперь у него были нос и лоб.

Фрэнк еще никогда не лепил полный бюст. На занятиях Гринвуда они успевали только то, на что хватало вечера, а потом бросали глину с наполовину законченной работой в общую бадью. Это будет его первый бюст.

Менее чем через неделю после того, как Фрэнк увидел убитую женщину в первый раз, он начал ее лепить. Работал по ночам, побыстрее закончив с фотозаказами клиентов. Не зная, как знакомые отреагируют на его новое занятие, он никому о нем не рассказывал.

Фрэнк слоями накладывал глину на арматуру, изогнутую алюминиевую рамку, как делал на занятиях. Гринвуд несколько раз приходил посмотреть, как у Фрэнка идут дела, и дать совет. Он предлагал пользоваться маслянистой глиной, поскольку глину на водной основе необходимо закрывать, или же она высохнет и потрескается.

– Если хочешь, чтобы она была мягче, – советовал он, – просто добавь немного вазелина.

Чтобы сделать произведение более живым, Гринвуд порекомендовал, чтобы, когда бюст будет готов, Фрэнк снял с него гипсовую маску и раскрасил ее.

Друзья-художники, которые делили с Фрэнком чердак на четвертом этаже на Арч-стрит, регулярно наведывались, чтобы посмотреть на его достижения с номером 5233. Когда пришло время раскрашивать гипсовую маску, Том Эвинг и Маргарет Феррари принялись лезть с советами.

– Вот как надо, – заявил Эвинг.

– Нет, Том, – возразила Феррари. – Я ему уже показала, как надо.

Дождавшись, когда они уйдут, Фрэнк начал красить кожу и глазные яблоки. Он оставил голову голой, чтобы позднее подобрать парик. Если у него возникали во время работы сомнения, он звонил Гринвуду.

В нужное время офис судмедэксперта проинформировал о бюсте полицию, и однажды в полдень в студию пришел полицейский, одетый в широкий плащ и мягкую фетровую шляпу, – Лэрри Грэйс.

– Никто прежде не снабжал нас произведениями искусства, – сказал он.

Правоохранительные органы по большей части опирались на рисунки, сделанные художниками со слов жертв преступлений или свидетелей.

– Наши художники не очень-то хороши, – признался Грэйс. – Редко удается провести опознание по их рисункам.

Он был настроен столь же скептически и к работе Фрэнка, но тем не менее приходил в студию почти каждый день – посмотреть, как дела. Во время одного из визитов он сообщил, что с Фрэнком хочет встретиться шеф отдела убийств.

– Еще он говорит, никогда не слышал о том, чтобы лепили пострадавших. Но терять все равно нечего.

Полиция хотела, чтобы статья о бюсте была опубликована в «Филадельфия инкуайрер», и Фрэнка спросили, может ли кто-нибудь прийти сделать снимки.

– Это пока всего лишь глина, – предупредил Фрэнк.

– Ничего. Нам просто нужно увидеть реакцию.

Зная, какими были длина и цвет волос женщины, Фрэнк отправился с Грэйсом в магазин, где продавались бывшие в употреблении вещи, и купил парик, который, по его мнению, мог подойти к ее лицу. Он не стал рассказывать Джан, что парик обошелся ему в тридцать долларов. Его настолько захватила идея помочь в установлении личности женщины, что он был готов за это платить.

Статья о номере 5233 появилась в газете, как и было запланировано. В полицию отзывы на нее не пришли. А вот Фрэнку через день позвонил мужчина и сказал, что его очень занимает мертвая женщина и он намерен переслать властям деньги, чтобы ее похоронили надлежащим образом. Потом спросил, можно ли прийти в студию взглянуть на бюст. Еще кто-то хотел привести дочь – она готовит школьный доклад по скульптуре. Все звонившие были из Нью-Джерси, и все с итальянскими именами.

– Как думаете, почему они заинтересовались трупом, найденным около аэропорта Филадельфии? – спросил Фрэнк у Грэйса.

Полиция считала, что тут может быть связь с мафией.

Как только Фрэнк сделал с глиняного бюста гипсовую копию и раскрасил ее, фотографии были разосланы в полицейские участки и в почтовые отделения вдоль всего Восточного побережья. Через пять месяцев полицейский из Нью-Джерси в ночную смену просматривал бюллетени с информацией о пропавших людях и заметил сходство между изображением на листке и женщиной из Аризоны, о пропаже которой заявили родственники. Ее звали Анна Дюваль.

Дюваль проживала на Восточном побережье до недавнего переезда в Глендейл. Предположительно, у нее прогорела сделка с недвижимостью, и она приехала в Филадельфию, чтобы получить деньги назад. А потом исчезла. Сходство между бюстом и одной из ее последних фотографий было поразительным.

Филлинджер одним из первых позвонил Фрэнку и поздравил его.

– У меня есть еще кое-кто, кому вы бы, возможно, захотели вернуть лицо, – сказал он. – И на этот раз я вам заплачу.

– Выезжаю, – ответил Фрэнк.

– Быть может, вы его помните, – буркнул Филлинджер, прежде чем повесить трубку.

Это был подросток, которого застрелили и еще живого жгли, и его лицо застыло в крике.

Дата добавления: 2015-06-27