Кто такой Психолог?

Когда человек представляется: “Я — Психолог!”, неосведомленные школьники прыскают на тему “Психа”, а осве­домленные взрослые с опаской выказывают уважение. Правда, им всегда хочется убедиться, что это Психолог Настоящий, а не какой-нибудь самозванец. Ведь так много претендующих на это Высокое Звание!

· Наивные...

На самом деле психолог — это рядовой сотрудник Службы Быта, нечто среднее между слесарем из домоуправления и зубным техником.

У женщины разладилась швейная машинка, порвался или трет сапог — она идет в мастерскую, мастер ее грязную машинку чистит и стоптанный сапог чинит. Когда же у нее разладились отношения с детьми, вот-вот порвутся отношения с мужем и трения на работе, она идет в другую мастерскую, где мастера зовут “Психолог”. Психолог жутко замусоренную душу ее чистит, мозги кое-как вправляет, и она еще некоторое время живет почти без трений.

· Душой, впрочем, она как не занималась, так заниматься и не будет. Но жить пока будет, и так до следующей поломки.

А Психолог ей в этом помогает.

Или не помогает, но продолжает высоко нести знамя Научной Психологии. Например, так.

Нет больного — нет проблем...

К доктору попал больной. Жалобы — ненасытный голод, жрет все подряд: соленое и сладкое, съедобное и нет. Вздутый живот не оставляет сомнений, печальные глаза родственников зовут к сочувствию. И доктор лечит больного — дай Бог ему успеха!

Психолог аналогичную задачу решает немного иначе. К нему приходит клиент и, через минуту уже всхлипывая, рассказывает про свою незадачливую жизнь. Жизнь его полна событиями. Собственно, в его жизни событиями оказывается всё, всё у него вызывает новое настроение и за ним — то водопад радости, то поток слез. “Наша болонка вчера два раза чихнула, я сразу заволновался, душа разрывается, полночи не спал”.

· Тот же голод налицо: только голод к попереживаниям, тяга поплакать и повосхищаться. И та же ненасытность и неразборчивость.

Психолог, как и его коллега врач, безучастным не останется. Нет, за лечение он, конечно, не возьмется: проветривать замусоренные мозги, настраивать разлаженную душу, менять подгнившие ценности — морока слишком хлопотная. Он лучше оставит все как есть, но проконсультирует клиента, в каких кормушках и источниках эту жажду переживаний лучше утолять, учитывая именно то трудное обстоятельство, что жажда эта у клиента неутолима.

Далее. Пара вопросов этому неистовому коллекционеру эмоций, и вот уже видно тех, кто рядом с ним: нервная и усталая жена, вокруг нее дети с такой же тонкой душевной орга­ни­за­цией и хилым здоровьем. Это его драгоценности и привязанности, ради которых он и мучается. Мучается он, еще более они мучаются с ним. Все тоскливые глаза с болью и надеждой смотрят на Психолога. Смотрят с болью. Значит, все-таки перед ним — больной? Но ведь он такой не один...

· Это-то и явилось подсказкой. Когда патологии много, ее всегда можно назвать нормой.

Предложив проплакать свои очередные переживания и вы­ска­зав свое убеждение, что рыдание — неотъемлемое право каждой аутентичной личности, Психолог доверительно сообщает, что наука считает эти особенности характера нормой, а называется в науке это безобразие, простите, ваш тип — "лабильный тип с истероидными чертами".

· Нет. Поскольку он гуманист, клиенту для мягкости он сформулирует это как “чуткий” и “артист”.

Все. Нет патологии — нет проблемы.

Клиент воодушевлен, и теперь его можно уже не лечить, а исследовать. Вот и полегче. Для верности Психолог сделает об этом длинное сообщение на научной конференции, напишет умную статью со всеми необходимыми ссылками, и скоро вместо рядового психотерапевта он станет доктором — доктором наук.

Дата добавления: 2015-07-02