Император мира 11 страница

Реминт окинул ее равнодушным взглядом.

— Несомненно, он устроил все так, чтобы получить деньги на счет. Если мы не добьемся содействия от других рабов или откажутся помочь казармы, след оборвется.

— Хозяйка казарм не станет рисковать своей репутацией. Ужасно не хочется платить деньги за то, что и так принадлежит мне, но делать нечего, давай купим их.

— Невозможно, — покачал головой Реминт. — Я проверил документы, владелец оплатил недельное содержание.

— Что, если он все же собирается вернуться? — предположил Мармо.

— Маловероятно, — возразил Реминт. — Скорее всего, он просто заметает следы.

— Похоже на то, — кивнула женщина. — Значит, мы должны забрать их силой.

— Кореана! — в ужасе воскликнул киборг, — Ты же натравишь на нас всех пиратских главарей! Твоя жажда мести переходит все границы. Пожалуйста, образумься!

Хозяйка смерила Мармо ледяным взглядом и произнесла негромким, ровным голосом: — Месть тут уже ни при чем. Ты не понимаешь, на карту поставлены наши жизни. Реминт, подумай, как можно их оттуда вытащить.

Убийца кивнул и направился к выходу:

— Пошли, Ленш, придется нанять нескольких пешек для отвлекающего маневра.

Пилот умоляюще взглянул на хозяйку, но та отвела глаза в сторону, и бедняга поплелся к дверям.

Реминт вернулся через шесть часов. Четверо фараонцев, скованные одной цепью, плелись за ним, еле передвигая ноги от отчаяния. Фломель поднял затравленный взор на хозяйку и радостно завопил:

— Леди Кореана, я так счастлив вас видеть! Ваш человек обращался со мной без должной почтительности. Не могли бы вы снять эту ужасную цепь?

Реминт молча двинул фокусника ребром ладони, и несчастный мешком рухнул на пол. Убийца передал хозяйке ключ от цепи.

— Пойду поищу специалиста по проведению послойной ментоскопии.

— Разумно, — согласилась женщина. — Но смотри, чтобы мозги их не были повреждены. А где Ленш?

— Его схватили охранники. Я успел прикончить вашего пилота, прежде чем они увели его с собой.

Когда ментоскопирование завершилось, фараонцев отвели в одну из спален и заперли, Реминт доложил Кореане о результатах:

— Мы ошиблись. Руиз Ав собирается вернуться за ними. Он поместил их в самое, с его точки зрения, безопасное место и отправился на поиски транспорта. Они не до конца в нем уверены, даже женщина, зато я не сомневаюсь, что он вернется. Похоже, у Руиза Ава проснулись нежные чувства. Они-то и погубят его, как некогда сгубили меня.

Кореана взглянула на Реминта со смесью отвращения и любопытства. На лице его не отразилось ни жалости к себе, ни презрения к судьбе. Видимо, Юбере не оставил ему никаких человеческих чувств, кроме ненависти, которую убийца питал к собственному брату.

— Что ты предлагаешь? — спросила она.

— Я оставил в казарме ложный след. Он ведет в определенное, хорошо мне известное место. За ним будет вестись постоянное наблюдение. — Убийца засучил рукав и продемонстрировал ей пристегнутый к запястью плоский портативный видеоэкран. — Если явятся главари пиратов, я позволю им и дальше идти по ложному следу. А Руиза Ава подстерегу и прикончу.

Кореана кивнула, план Реминта ей понравился.

— Разумно. Сколько нам ждать?

— Он заплатил за неделю. Поскольку рабов привезли вчера, имеет смысл ждать не больше шести дней. Он может вернуться за ними в любой момент, в худшем случае — через несколько дней. В настоящее время выбраться из Моревейника не так-то просто, Руизу придется попотеть.

Кореана засмеялась от радости.

— Прекрасно, прекрасно. Надо, чтобы пленники успели пройти генширование до того, как этот ублюдок явится за ними. Чудесно; Доставь их к Юбере и дождись появления Руиза.

Глава четырнадцатая

— Что еще? — спросил Публий.

— Войска, — ответил Руиз. Публий кивнул, соглашаясь.

— Бери кого хочешь из казарм. Бывший агент фыркнул:

— Ну да, сейчас. Нет уж, позволь, я сам подберу себе людей. Мне, знаешь ли, будет неуютно в окружении твоих прихлебателей. Отвези-ка меня в Спиндинни, да захвати с собой побольше денег.

Публий заспорил было, но без особого энтузиазма. В конце концов он велел принести ошейник и защелкнул его на шее Руиза.

— Я не могу рисковать. А вдруг ты удерешь, прежде чем я запру тебя в батискафе и отправлю на задание. Ты вполне способен улучить момент, пока мы будем шляться по городу. Прости мне мою подозрительность, но ты сам заварил эту кашу.

Руиз пристроил ошейник поудобнее. Человеку, уже побывавшему в рабстве, он казался гораздо тяжелее, чем был в действительности.

— Дай мне хоть куртку с высоким воротом. Те, кого я собираюсь нанять, не захотят работать на невольника. Рабов посылают на невыполнимые задания гораздо чаще, чем свободных людей.

— Да пожалуйста!

Выйдя из лабиринта, Руиз отметил, что его скоростную лодочку и впрямь украли. Он ждал этого. Как бы не повернулось дело с Публием, она ему уже не понадобится. Но все равно эта мелочь его разозлила.

Хозяин вызвал двоих охранников-дирмов. Они буквально под руки повели Руиза к той самой бронированной амфибии, которой он восхищался только вчера. Хотя невольному пассажиру казалось, что с тех пор, как его впустили в крепость создателя чудовищ, прошло гораздо больше времени.

Публий держался напряженно, его показная веселость куда-то испарилась, Руиз догадывался, что за пределами своей берлоги творец монстров чувствует себя беззащитным. Дискомфорт, который испытывал Публий, доставлял пленнику определенное удовольствие, но он был достаточно осторожен, чтобы не показывать этого.

Дирмы запечатали шлюз. Один из них занял сиденье пилота и аккуратно вывел лодку из бухты. Через несколько минут они уже входили в гавань Спиндинни.

— Я пошлю с тобой Хьюи, — сказал Публий, ткнув пальцем в одного из охранников. — Хьюи, ты будешь вести себя так, будто принадлежишь Руизу, но только до тех пор, пока он не попытается от тебя удрать. В этом случае ты просто оторвешь ему башку. Ясно?

Дирм торжественно и серьезно кивнул.

— Помни об этом, Руиз. Я не колеблясь оторву тебе голову, если хоть чуть-чуть занервничаю. Не заставляй меня переживать.

Руиз глубоко вздохнул:

— Пошли, Хьюи.

По ту сторону внутреннего шлюза охранник вернул Руизу оружие, ибо ни один человек в здравом уме не войдет в Спиндинни невооруженным. Потом его мнимый раб толкнул внешнюю дверь, и они ступили на разваливающуюся пристань.

Спиндинни являлся развлекательным комплексом, который посещали вольные торговцы. По этой причине он одновременно служил и местом, где можно нанять кого угодно, — своеобразная биржа труда. Роботы-убийцы на входе не задали Руизу и Хьюи никаких вопросов — видимо, эти двое выглядели достаточно грозно, чтобы по праву находиться в Спиндинни. Ведь здесь крутились и безработные солдаты, и авантюристы, и наемные убийцы, на что, собственно, и рассчитывал Руиз.

Стоило им попасть внутрь, как на бывшего агента накатил острый приступ ностальгии. Насыщенный запахами его профессии — пота, дыма, алкоголя, ружейной смазки, озона — воздух казался таким родным. Грубые голоса, которые неслись изо всех дверей и окон, окружавших пристань, ласкали слух. Внезапный резкий хохот, проклятия и ругань, фальшивое пение, звон стаканов, побулькивание трубок, вздохи и стоны звучали для него как музыка.

Руиз покачал головой. Ему казалось очень странным, что он вообще когда-либо жил такой жизнью… А ведь это было совсем недавно.

— Пойдем-ка в зал сообщений, — сказал он, и Хьюи безропотно последовал за ним.

Зал сообщений был островком гигиеничного и высокотехнологичного спокойствия в дымных глубинах Спиндинни. Стекло, хром, ровный гул машин. Руиз подсел к терминалу компьютера и ввел свои требования и шкалу оплаты. Затем он снял кабинку для переговоров и принялся ждать, когда его потенциальные воины выползут из своих берлог и явятся на собеседование.

Спустя четыре часа у него было пятеро наемников, которых он счел достаточно компетентными профессионалами. Этих он выбрал из сотни претендентов. Публий разрешил ему взять шестерых, но Руиз слишком устал, чтобы подыскивать еще одного спутника. Каждый сеанс работы с ментоскопом — устройством ограниченного действия для проверки правдивости кандидатов — отнимал очередную порцию сил. Ментальные океаны завсегдатаев Спиндинни по большей части представляли собой темные и мутные воды, таящие неведомые опасности.

Пока что его войско состояло из весьма обильно покрытого шрамами воспитанника гладиаторских стадионов, бившегося на нижних уровнях, киборгизированного клона знаменитого освободителя Номуна, двух серьезных дам с мира Ях, виртуозно владевших игольчатым лазером, и маньяка-зверятника, которому безумно нравилось постоянно пребывать в личине росомахи. Последний наемник внушал серьезные опасения, но Руиз был доведен до отчаяния нервным истощением и бедностью предлагаемого ассортимента. Зверятник, несомненно, был свирепым и опытным убийцей, но сможет ли он контролировать свое второе «я», особенно в ситуации, где потребуется скорее холодный расчет, нежели свирепость? Руиз не был уверен в этом.

Пока бывший агент подыскивал последнего рекрута, мужчины коротали время за игрой в карты. Женщины сидели держась за руки и глядели на командира большими золотистыми глазами.

Когда Руиз уже собирался сдаться и удовлетвориться тем, что имеет, в кабинку переговоров ввалилась знакомая фигура — высоченный, тощий и угловатый тип, чьи жидкие седые волосы были заплетены в тощую косичку. Шишковатое лицо украшали полосы зеленовато-голубой раскраски, а одежда состояла из потрепанного комбинезона, покрытого сувенирными заплатками с дильвермунских туристических аттракционов.

— Я не опоздал? — спросил, слегка покачиваясь, Олбани Евфрат. Он, прищурившись, вгляделся в лицо нанимателя и шагнул вперед. — Руиз? Руиз Ав? Ты-то что делаешь в этом чертовом логове?

— Тебя ищу, — ответил Руиз почти серьезно. Он еле сдерживал захлестнувшую его радость. Олбани был не святее любого, кто воевал и убивал за деньги или ради извращенного удовольствия. Но Руизу в свое время довелось сражаться бок о бок с Евфратом, и он видел, что этот человек способен на верность и сострадание — качества, чрезвычайно редкие для наемника. У них завязалась осторожная дружба, сохранившаяся несмотря на то, что в результате злополучной второй линианской кампании они оказались по разные стороны баррикад. Главной слабостью Олбани оставалось пристрастие к различным химическим стимуляторам. В данный момент он был абсолютно пьян.

— Меня, стало быть, ищешь, — произнес Евфрат заплетающимся языком. — Странно. Ладно, вот он я. Что за работа?

— Подкрадываться и вынюхивать, вот что, — ответил Руиз. — Ну и убрать по возможности. Олбани с сомнением покачал головой:

— Не знаю, Руиз. Никогда не стремился к работе, где требуется хладнокровие.

— Знаю. Но тут овчинка стоит выделки. Объект уж больно выразительный. Ликвидировать его надо во что бы то ни стало — от этого зависят судьбы очень многих людей.

«И ведь ни капли лжи», — подумал бывший агент. Олбани вздохнул:

— Ладно, раз ты так говоришь. Не думаю, что ты стал бы меня обманывать. У тебя на этот счет всегда был пунктик — никому не врать.

— Отлично, — подвел итог Руиз. — Давай-ка протрезвим тебя и поедем. Дело срочное.

Вся команда разместилась в бронированной амфибии Публия. Сам хозяин, следуя здравому совету Руиза, не показывался. Агент высказал предположение, что один из наемников может случайно узнать творца чудовищ и сломаться под бременем угрызений совести.

Олбани протрезвел, но его все еще трясло. Бортовая аптечка накачивала его восстановительными средствами через пристегнутую на запястье трансфузионную манжету.

— Итак, — начал Евфрат, — в чем состоит наша задача?

Они направлялись в ангар, где Публий держал батискаф, и у Руиза было в запасе несколько минут, чтобы посвятить старого товарища в план, разработанный совместно с двойником Юбере. Он объяснил, где и как они проникнут во владения клиента, расположенные в недрах пещерного небоскреба. Затем обрисовал, не вдаваясь в омерзительные детали, вероятные препятствия. Все они прошли специальную подготовку по ведению боевых действий в городских условиях и имели необходимый опыт, нередко весьма обширный. Однако Руиз надеялся, что вступать в неравные поединки не придется.

Наемников интересовало, кто же является объектом операции, то один, то другой пытался выяснить, на каких уровнях им предстоит драться. Руиз дипломатично уходил от ответов. Чувство ответственности за нанятых им убийц неприятно давило на него, особенно теперь, когда к ним присоединился Олбани. Он не сомневался, что стоит хоть одному из них узнать, в чем заключается задание и кого им предстоит убрать, Публий незамедлительно позаботится о том, чтобы распространять слухи по окончании операции было некому.

Руиз покончил с изложением плана.

— Вопросов нет? — Он оглядел окружавших его людей. — Порядок. По прибытии в ангар каждый сможет выбрать себе оружие по вкусу. Олбани, ты будешь нашей ищейкой. У тебя всегда был великолепный нюх на неприятности. — Затем кивнул на клон киборга. — Хаксли займётся разведывательным оборудованием, это его специальность.

— А я? — подал сиплый голос Зверятник по имени Дурбан.

— Первый на тропе.

Руиз повернулся к бывшему гладиатору, который вообще не назвался.

— Ты и Дурбан будете выскакивать вперед по очереди, словно играете в чехарду. Так надежнее. А вы двое прикрываете фланги, — обратился он к женщинам, которые представились как Мо и Чоу.

— А ты-то что? — поинтересовался Олбани. — Всю грязную работу, похоже, предстоит делать нам.

— Хотел бы я оказаться на вашем месте. Но я буду пасти новичков.

Широкие бесстрастные лица приобрели кислое выражение.

— И кто же это? — спросил зверятник.

— Генш и безоружный двойник, — неохотно ответил Руиз.

На хмурых физиономиях команды проступило упрямство.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал Олбани. Руиз пожал плечами:

— Ну, именно из-за них вы получаете такие большие деньги. Больше мне нечего вам сказать.

— А как насчет фразы: «Если вы передумали, можете вылезать у ближайшего небоскреба»? — спросила одна из яхианок.

— Извините, — покачал головой Руиз. — На контракте стоит ваша подпись. Отказ от работы означает, что вы будете проданы в рабство. Вот и все.

— Ты изменился, стал жестче, чем в былые времена, — печально покачал головой Олбани.

— Мой контракт еще суровей, чем у вас, — ответил Руиз, думая о скальпеле Публия.

Прежде чем пустить их на борт батискафа, Публий послал Хьюи за Руизом. Он встретил пленника в командирской рубке, любуясь мерцающими огнями Моревейника через огромный иллюминатор. Помещение, якобы для удобства маленького генша, который терпеливо ждал в углу, освещалось только гроздью красных лампочек. На кушетке, растянув губы в нечеловеческой улыбке, восседал фальшивый Юбере. Четверо охранников-дирмов, расставленных по периметру рубки, поглаживали оружие, внимательно наблюдая за вошедшими.

Публий приветственно вскинул ладонь.

— А, Руиз! Готов ли ты повлиять на ход истории?

— Полагаю, да. — В голосе Руиза звучало сомнение.

— Ах, Руиз, ну почему ты не ощущаешь величия момента! Просто позор! Я бы хотел, чтобы ты прочувствовал всю значимость возложенной на тебя миссий. Когда вернешься с победой, вселенная навсегда изменится.

Помпезность творца чудовищ начала надоедать Руизу, но он старательно это скрывал.

— Я рад, что ты доверяешь мне, император Публий.

Тот просиял:

— Конечно! Но — к делу.

Он поманил пальцем молоденького генша. Существо прошлепало по полу и остановилось перед ними.

— Дай я сниму с тебя ошейник, — обратился хозяин к Руизу. Пленник наклонил голову, и Публий прижал молекулярный ключ к замку.

— Насколько без него лучше, правда же? — обратился он к агенту. — Ты уверен, что вам с геншем так уж необходимы бешеные ошейники?

Руиз не удостоил его ответом.

— Ну, дело хозяйское, — Публий достал из ящика металлический футляр и открыл его. — Полагаю, ты захочешь их осмотреть?

Руиз вынул ошейники из гнезд и поднес их к свету. Он разглядел марку корпорации «Источник», что, как правило, служило гарантией качества. Проверил, не повреждены ли пломбы, затем прогнал оба пульта управления по обычной диагностической программе. Все это время Публий наблюдал за ним с растущим нетерпением.

— По-моему, с ними все в порядке, — сказал Руиз без особой уверенности.

— Разумеется, в порядке. За кого ты меня принимаешь?!

— За умного человека, — ответил Руиз.

— И в этом ты, безусловно, прав, — снисходительно заметил польщенный Публий. — Продолжай.

Руиз повернулся к геншу:

— Хозяин объяснил тебе назначение этого прибора и условия сделки?

Один из ротовых треугольников генша затрепетал и открылся, раздался тоненький свистящий голосок:

— Я буду заложником.

— Верно, — кивнул Руиз. — Ты знаешь, как работают ошейники?

— Да.

— Подробнее, пожалуйста, — попросил человек.

— Если умру я, умрешь ты. Если умрешь ты, умру я.

— Правильно. Кроме того, Как только мы наденем ошейники, снять их можно будет уже только по обоюдному согласию.

— Я прекрасно это понимаю, — сказало существо.

— Отлично. Тогда приступим.

Руиз защелкнул ошейник у себя на шее и внимательно следил, как Публий надевает такой же на генша, фиксируя кольцо анестезирующими скрепками. Затем он взял в руки пульт управления, а генш открыл еще один рот и протянул щупальце к своему. Оба разом нажали на соответствующие кнопки, и человек почувствовал, как включился его ошейник. Накатило дурное предчувствие, но Руиз отогнал его. Ему понадобятся все его способности, навыки и максимальная сосредоточенность, чтобы выполнить задание Публия, а потом пережить его благодарность.

— Поехали, — сказал он.

Батискаф беззвучно опускался в черные глубины Моревейника, с помощью пассивного сонара нащупывая путь сквозь непролазные подводные дебри. Руиз то и дело замечал стремительно проплывающих мимо маргаров, а сонар постоянно фиксировал звуки, издаваемые более мелкими формами жизни, а также вибрацию двигателей других, не столь тщательно замаскированных подлодок и надводных судов. Прибор анализировал отраженные колебания и по ним реконструировал на экране головизора призрачный зеленоватый контур подводной стены небоскреба. Их собственное положение отмечала красная точка, которая еле заметно ползла вниз, вдоль колоссальных контрфорсов. Какое-то время Руиз внимательно смотрел на экран и убедился, что автопилот работает нормально. Затем он прошел сквозь забитый наемниками и их арсеналом грузовой трюм на корму и поманил Олбани. Тот поднялся и последовал за ним в личную каюту капитана, где ждали фальшивый Юбере и генш.

— Ты у нас детектор неприятностей, Олбани, — сказал Руиз. — Взгляни на эти ошейники и скажи, все ли с ними в порядке.

— Посмотрим, что тут можно сделать, — откликнулся Евфрат и принялся раскладывать зонды и тестеры для проверки приборов.

Через полчаса, тщательно изучив ошейник генша, он поднялся, морщась от вони, издаваемой негуманоидом.

— Этот подлажен, — отрапортовал он. — На участке, где расположен рецептор, проложена мономолевая пленка, которая не пропустит сигнал к уничтожению. Когда босс тебя прикончит, генш не умрет.

Руиз покачал головой. Жадность Публия была беспредельна. Безумный хирург оказался не в состоянии пожертвовать самым маленьким геншем, чтобы убрать старого знакомого, не вызвав в том подозрений. Руизу стало даже немного обидно. Он протянул руку к панели под потолком и включил видеокамеру.

— Давай-ка запишем это, — сказал он. — Вдруг пригодится. Ты можешь убрать эту пленку?

— Легко, — отозвался Олбани, приложил к ошейнику атомный стиратель и установил таймер.

Руиз обратился к геншу, который бесстрастно терпел действия механика:

— Ты знал об этом?

— Нет. Но я — ценное имущество. Логично было бы предположить, что владелец пожелает меня обезопасить. Ты собираешься сообщить ему, что трюк не удался?

Руиз в ответ неопределенно хмыкнул. Когда Евфрат объявил, что ошейник исправен, он сказал:

— Окажи мне услугу, Олбани. Возьми-ка двойника и уведи его куда-нибудь отсюда. Развлекай его как хочешь, только, в случае чего, видимых синяков не оставляй. А нам надо посоветоваться.

Олбани взял лже-Юбере за руку. Тот спокойно улыбнулся и безропотно последовал за наемником. Руиз захлопнул пневматическую дверь и повернул замок. Потом выключил камеру.

— Давай-ка побеседуем.

Низа, выпрямив спину, сидела позади Реминта, прикованная к стальной скамье. Рядом с ней Фломель ругался себе под нос. Он проклинал ее, Руиза Ава, злую судьбу, которая привела его к такому плачевному концу.

— Заткнись, — закричала она наконец, устав от постоянного нытья. — Ты и дальше собираешься вести себя так недостойно?

Фломель бросил на нее злобный взгляд:

— Шлюха… Сама бы помолчала. Это ты виновата во всем. Ты соблазнила безродного убийцу в Биддеруме. Когда он бросился на сцену, наша участь была предрешена. Если б не он, мы бы уже выступали перед владыками пангалактических миров.

Дольмаэро, сидевший с Низой спина к спине, недоверчиво хмыкнул:

— Маловероятно, мастер Фломель. И потом наши умы и души более не принадлежали бы нам, не вступись за нас Руиз Ав.

— Ну и сколько еще они останутся нашими? — вопросил Фломель. — Кроме того, если бы я никогда не узнал, что мой мозг переделан, какая бы мне была разница? По-моему, это не так уж страшно.

— Правильно, так и должно быть, — сухо заметил Мольнех.

— Что ты хочешь этим сказать? — взвился Фломель.

— Внешнее проявление вещей всегда заботило тебя гораздо больше, чем их суть. Пока мы оставались фокусниками, все было в порядке — подобный подход даже в чем-то помогал тебе работать. Такова природа нашего искусства. Но теперь-то мы — рабы.

Мольнех был мрачен. Таким Низа его не видела. Она с опозданием поняла, как помогала ей его непоколебимая жизнерадостность.

Фломель продолжал ныть, не слушая уговоров, поливая Руиза Ава все более колоритными и выразительными проклятиями. Низа уже не могла притворяться безучастной.

— Постыдился бы, — укорила она фокусника. — Руиз сохранил тебе жизнь, когда мы все готовы были тебя убить. Только из-за его милосердия ты выдал нас Кореане. Мы бы сидели в безопасном месте, а потом Руиз забрал бы нас оттуда, чтобы увезти из этого ужасного мира.

В этот момент громадный мужчина, который вел лодку, повернул голову и отрывисто бросил:

— Вы ошибаетесь.

— Что ты имеешь в виду? — холодно поинтересовалась Низа.

Реминт пугал ее. Он казался не человеком, а стилизованным воплощением разрушения. Она видела, как он спокойно прикончил десяток людей из охраны казарм. При этом на лице его не отражалось ничего, кроме упрямой сосредоточенности.

— Фломель вас не предавал, — ответил Реминт. — Как, думаете, мы его нашли?

— И как же? — требовательно спросила Низа, придавленная ощущением надвигающейся беды.

— Руиз Ав сказал нам, где вы. Он надеялся выкупить свою жизнь посредством ваших, думал заключить с нами сделку. Но у него ничего не выйдет. Мы все равно найдем его. Так что вас он продал совершенно напрасно.

— Я тебе не верю. — Низа злобно уставилась в затылок Реминту. — Ты нас небось за дураков держишь. Если бы вы купили нас у Руиза, вам не пришлось бы взрывать казармы и драться с охранниками, чтобы заполучить свое имущество.

— Он продал вас не нам, а кое-кому другому. Ваши новые хозяева были спесивы и несговорчивы и не желали расстаться с вами ни за какие деньги, Поэтому нам пришлось действовать несколько грубо и прямолинейно, — пожал плечами Реминт, не сводя глаз с курса.

Низа продолжала в бессильной ярости сверлить убийцу взглядом, но глаза застилали слезы. Она больше ни в чем не была уверена. На месте сердца у девушки теперь зияла кровавая рана.

Руиз внимательно разглядывал генша. Как и все существа его породы, данный экземпляр был, с человеческой точки зрения, весьма отвратителен. Покрытое мешковато висящей кожей тело, как сухой травой, поросло сенсорной клетчаткой. По приплюснутому черепу хаотически блуждали три глаза. И этот тошнотворный запах…

Инопланетянин, казалось, сосредоточил на собеседнике столько внимания, сколько генш вообще способен уделить человеку, который не собирается на него нападать.

— Слушай внимательно, — начал Руиз. — Твой хозяин собирается убить тебя, чтобы убить меня.

— Ты не скажешь ему, что починил ошейник?

— Скажу, только разницы никакой. Ему очень надо меня убить, так что он даже тобой готов пожертвовать.

— Ротовые отверстия генша затрепетали, подобный жест заменял этой расе скептическую улыбку.

— Я — слишком ценное имущество.

— Совершенно верно. Но если я преуспею в выполнении задания, твоя ценность значительно снизится.

— Не может быть.

— Может, поскольку человек, которого мы должны убрать, владеет огромным количеством геншей, так что твоя смерть не нанесет серьезного ущерба капиталу Публия.

Генш притих. Руиз терпеливо ждал, пока он переварит информацию; Через пять минут существо подняло голову.

— Это правда? Руиз кивнул:

— Ты сам убедишься, когда мы окажемся внутри крепости. Твои обонятельные центры будут переполнены запахами соплеменников.

Прошло еще пять минут.

— Что я должен делать, чтобы выжить? — спросил наконец генш.

Руиз откинулся на спинку стула, в нем затеплилась крохотная надежда.

— Надо подумать. Для начала у меня есть одно предложение, но это только часть проблемы. Давай снимем бешеные ошейники.

Генш в ответ задрожал, что означало отказ.

— Если я это сделаю, Публий сурово накажет меня. Он объяснял очень подробно. Ты и представить не можешь, какими ужасами он мне угрожал.

— Очень даже могу, — возразил Руиз. — Но ты не уловил основную логическую нить ситуации. Если мы не снимем ошейники, Публий просто убьет тебя, чтобы убить меня. Если же мы их снимем, он будет вынужден убрать непосредственно меня, а тебя, таким образом, пощадит. Хотя буду откровенен до конца: я хочу оставить тебя в качестве заложника — на всякий случай.

— Понятно.

— Я лично не желаю тебе никакого зла. Но я хочу выжить.

— И это вполне понятно. — Генш, казалось, не испытывал к Руизу никаких отрицательных чувств, но агент поостерегся приписывать негуманоиду человеческие качества.

Руиз вынул из кармана пульт управления ошейниками:

— Мы должны нажать отключающую кнопку одновременно.

Генш не двигался. Потом из второго рта вынырнуло тонкое полупрозрачное щупальце и коснулось кончиком кнопки.

— Я готов, — сказал он.

Оба нажали на кнопки, и ошейники, негромко щелкнув, упали на пол.

Руиз глубоко вздохнул и помассировал натертую шею. Ему хотелось насладиться этим маленьким глотком свободы, но время уходило.

— Хорошо ли тебе удается проникать в человеческие умы?

— Мои успехи пока очень скромны. Но со временем я научусь.

— Времени больше нет, — отрезал Руиз. — Что ты знаешь о погружении в голомнемонический океан деструктурированной личности?

Генш нахохлился:

— Об этом и подумать тяжело… Сознание такого человека — это холодное место, озаренное нестерпимо ярким светом.

— Что можно сделать в подобном случае и насколько успешно?

— Не разрушая личность и не перестраивая ее заново? Очень немногое. — Генш неуклюже поерзал. — Мне не хватит опыта.

— Ладно. Оставим капитальный процесс, для которого у нас все равно нет ни времени, ни сил. По минимуму, что ты можешь сделать, чтобы не дать Публию использовать марионетку без нашего согласия?

Генш снова притих. Руиз чувствовал, что терпение на исходе, но подавил желание поторопить чужака. Если бедняга забьется в истерике, все потеряно.

Молчание тянулось бесконечно. Но вот генш неуверенно заговорил:

— Мне не совсем понятна постановка вопроса. Я не обладаю достаточным опытом предательства. Может, я к этому не способен.

— Глупости, — возразил Руиз. — Ты — разумное существо. Ни один народ, ни одна раса в процессе развития сознания не обходятся без предательства. Давай я перефразирую вопрос: что мы можем сделать, чтобы Публий не смог обойтись без нас? У меня есть идея: что, если ты блокируешь нервные рецепторы марионетки так, чтобы еда не реагировал на приказы хозяина? Ты сможешь повесить на эту блокаду какой-нибудь код или пароль, известный только нам?

Глазные пятна генша прекратили свое бесконечное блуждание. Он полностью сосредоточился на предложении Руиза. Наконец, когда человек совсем было решил, что инопланетянин прибегнул к некоей разновидности летального самогипноза, существо заговорило:

— Этот вариант кажется вполне осуществимым. Руиз прикрыл глаза. Ошейника больше не было.

Он мог удрать и затаиться где-нибудь в самом темном закоулке Моревейника в надежде, что гнев Публия его не достанет. Но в плане побега с Суука это ничего не даст. Нет, остается уповать, что ему удастся найти крючок, на который попадется творец монстров. Руиз резко встал.

— Надо попробовать, — сказал он и отправился в носовой отсек за двойником.

Глава пятнадцатая

Батискаф опустился почти на предельную глубину. Корпус его поскрипывал под давлением черной воды. Наконец они оказались у заброшенного хода. Руиз внимательно следил за изображением на экране головизора, аккуратно, сантиметр за сантиметром подводя суденышко к вертикальной стене. Проход выглядел как круглая вмятина двухметрового диаметра, перегороженная грубо сваренными решетками, почти бесформенными от покрывавшей их ржавчины.

Дата добавления: 2015-07-02