К вопросу о методе

Какой же метод должны мы избрать для философского определения человека? Это будет зависеть главным образом от возможности систематического, строго последовательного рассмотрения, которое и позволит охватить сами вещи, насколько это будет возможно. Конечно, для этого необходим определенный метод. Метод, с помощью которого я попытаюсь рассмотреть проблему, – феноменологический. Это метод, который Э. Гуссерль разработал и использовал во втором томе своих логических исследований. Но он не был изобретением Гуссерля, так как уже применялся великими философами всех времен, не всегда, впрочем, с рефлексивной ясностью относительно собственного метода. Итак, простейший принцип феноменологического метода я назвал: как говорят феноменологи, стоит обратить внимание на сами вещи. Имеется в виду следующее: обсуждаться должны не теории о вещах; скорее, нужно "выключить" (исключить, "вынести за скобки" анализа) все, что было услышано или прочитано, одним словом, – создано, сконструировано для самого себя; вместо этого важно нескованным, непредвзятым взглядом окинуть сами вещи и опереться на непосредственные наблюдения и опыт. Если мы действительно хотим понять, что такое человек, мы должны прежде всего сделать попытку максимально переместиться в ситуацию, в которой мы познаем человеческое бытие; иначе говоря, переместиться в то, что мы познаем в самих себе, и в то, что мы познаем во встречах с другими людьми.

Сказанное может быть неправильно истолковано, если понимать под этим просто совокупность многих отдельных опытов и если усматривать в отдельном опыте только свободное сочетание впечатлений и ощущений, которые дух со своей стороны должен упорядочивать. И если поэтому в начале нашего обсуждения человеческого личностного бытия мы ставим опыт таким, каким он нам дан перед всякой научной теорией, то это требует дальнейшего пояснения. Для начала мы можем придерживаться того воззрения, что опыт представляет собой, конечно, нечто отдельное, что-то вроде отдельного временного чувственного явления. Но в то же время предмет опыта – не только это явление, но также и сам человек, который дан во всех этих опытах и который включен в эти опыты особым образом, о чем нужно сказать подробнее [ 13 ].

Если мы будем рассматривать опыт как фундамент знания о человеке, то тем самым мы подразумеваем две вещи. С одной стороны, мы можем иметь в виду человека, который есть я сам. Этот опыт самопознания не единственный, но существенный аспект вопроса о том, как складывается опыт человека. Опыт самопознания отличается от опыта, в котором мне даны все другие люди, прежде всего, тем, что можно было бы обозначить как "несоизмеримость" собственного я: собственное я дано самому себе иначе, или, лучше сказать, намного интенсивнее и дифференцированнее, чем любой другой человек, который не есть я. Такого уникального опыта даже приблизительно никогда невозможно достичь в познании другого человека. Если все другие люди постигаются внешним опытом, то о самом себе я имею представление в опыте как бы изнутри (Erfahrung von Innen) Правда, это не единственный способ достижения знания о самом себе: такие важные сведения, которые, например, указаны в личных документах, в том числе данные о том, где я родился, получены от других людей, что свидетельствует о том, что я дан самому себе не только во внутреннем опыте, но одновременно я для самого себя являюсь предметом внешнего опыта. И хотя мне совершенно не просто понять ту "внутреннюю сущность", в которой я дан самому себе, все же я знаю о ней. Как мне это удается – вопрос, который сейчас мы не будем обсуждать, чтобы позднее еще раз вернуться к нему. Пока же необходимо констатировать лишь то, что при первом же приближении к вопросу об опыте человека, то есть к вопросу, который мы считаем важным для философской антропологии, мы наталкиваемся на комплексность опыта. Этот опыт состоит как в том, что я уникальным образом дан самому себе, так и в том, что мне даны другие люди. В дальнейшем важно будет показать, что два этих типа опыта не противоречат друг другу, а, скорее, составляют единое целое.

Итак, человек познает свое бытие через других, но он познает его и непосредственно в самом себе. При том, что человек познает, он присутствует для самого себя (er ist fuer sich selbst dabei). Конечно, опыт о самом себе совершенно отличается от опыта обо всем другом. Внешнее восприятие собственного тела не может быть мостиком к познанию собственной самости. Тело может восприниматься и внешне, но этот опыт не является основополагающим, он сливается с восприятием изнутри, в котором я чувствую тело и себя в нем. К тому же я узнал самого себя не просто как тело, но как целое "телесно-душевно-духовное-я". Бытие человека прорывается во внутренний мир, оно – бытие, открытое для самого себя, но тем самым оно прорывается и в мир внешний, для которого оно тоже открытое бытие (erschlossenes Dasein), способное вместить в себя мир. Что же это значит: быть в самом себе, быть открытым для себя и другого? Как опыт самого себя и опыт другого бытия, и прежде всего другого человеческого бытия проникает друг в друга? – Все это темы для больших исследований.

Почему же философской антропологии необходим акцент на опыте? Почему мы так настаиваем на том, что философская антропология исследует человека в аспекте того, как он "действительно познает и переживает" свою жизнь? Ответ на этот вопрос приведет нас к тому методическому обобщению (в оригинале буквально "методическому сведению" – прим. редакт.), которое лежит в основе отдельных наук: методическое обобщение, которое необходимо и другим наукам, заставляет нас покинуть поле непосредственного опыта; непосредственным этот опыт является потому, что, в отличие от научных фактов, он передается не с помощью особого метода.

Сокращений, полученных в результате методического обобщения, достаточно, многие из них встречаются и в психологии. Классическим примером может послужить схема реакции на раздражители, которая в качестве основной модели всего человеческого поведения была перенесена в психологию из физиологии, где эта схема все еще частично оправдана. Так, например, еще и сегодня можно прочитать во "Введении" в психологию: "Раздражители из окружающей среды или изнутри тела запечатлеваются и передаются органами чувств или рецепторами далее в мозг. Последовавшие за этим мозговые процессы вызывают импульсы, которые относятся к эффекторам, мышцам и железам внутренней секреции. Их активация есть поведение или действие" [ 14 ]. Очевидно, что нужно точно определить, что такое действие, чтобы интерпретировать приведенное здесь утверждение. А это кажется автору возможным лишь в том случае, если можно используются модели и терминология естественных наук. Однако вследствие этого говорится о функционировании некоей аппаратуры, а не о человеке и его действиях.

Примечания автора и редактора

[ 1 ] Ср. Odo Marquard, 1990, 23.

[ 2 ] Max Scheler. Antropologie als metaphysische Fundamentaldisziplin // Schriften zur Antropologie/ Stuttgart, 1994, 27.

[ 3 ] Ср. Max Scheler. Die Stellung des Menschen in Kosmos // Schriften zur Antropologie, 126, ff.

[ 4 ] Ср., напр. W.Keller. Philosophische Anthropologie-Psychologie-Transzendenz // Gadamer. H.-G. Neve Antrhropologie Band 6 (Philosophische Antropologie, Erster Teil). Stattgart, 1975/ 3-42.

[ 5 ] Ср. особенно работы Пиаже. В качестве введения к его произведениям можно указать на работу: Reto Luzius Fetz. Struktur und Genese. Jean Peagets Transformation der Philosophie. Bern - Stuttgart, 1988.

[ 6 ] Приведенную здесь связующую линию нужно абстрагировать от всяких дифференциаций, как этого требует беглый обзор. Подробнее об этом см.: Charles Taylor. Sources of the Self. The Making of the Modern Identity, Harvard University Press, 1994. Немецкое издание. Quellen des Selbst. Die Entstebung der neureitlichen Identitaet/ Frankfurt 1994.

[ 7 ] Ср. о Фрейде: Paul Kkicoeur. De l'Interpretation / Essay sur Freud. Paris, 1965.

[ 8 ] W. Keller, 1975, 209.

[ 9 ]9 W. Keller, 209.

[ 10 ] Diogen-Laertios. Leben und Meinungen Beruehmter Philosophen. Hamburg, 1968, III, 84. В русском переводе см.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. - М., 1979. Кн. III, разд. 84. С. 174.

[ 10а ] "Ангажированными" в данном контексте - обязывающими того, кто ими занимается, соответствовать образу человека, который утверждается данной дисциплиной как образец, этический идеал. - Прим. ред.

[ 10б ] Правильная этика в данном контексте - исторический прообраз деонтологической этики, устанавливающей различие между должным и сущим и содержащей предписания долженствования, в ее отличии от дескриптивной этики, исследующей (наблюдающей и описывающей) социальные механизмы морали в обществах различного типа. - Прим. ред.

[ 11 ] Ср.: Thomas v. Aquin. Kommentar zur Nikomachishen Ethik, In Eth. 1,3. №40.

[ 11а ]11а То есть, согласно Аристотелю, достичь не этической добродетели как опытно найденной в поведении середины между пороками, а дианоэтической добродетели, интеллектуальной. Условия ее достижения - "правильная организация" (логическая, методическая) деятельности теоретического разума. Цель последнего может быть как теоретической - нахождение истины ради нее самой, так и практической - установление норм поведения, что, собственно, и делает возможным самоизменение на рациональной основе. - Прим. ред.

[ 11б ] Здесь имеются в виду аутореференциальные, самоотнесенные высказывания типа: "Я утверждаю, что я..." - Прим. ред.

[ 11в ] Под диспозициями действия и воли здесь имеется в виду их взаимосоотнесенность, которая только и позволяет мне как субъекту действия рассматривать мои поступки как "мои", то есть как имеющие имманентное личности, внутреннее основание - волевую предрасположенность, склонность "я" к действиям - Прим. ред.

[ 12 ] Max Scheler. Mensch und Geschichte // Philosophische Weltanschauung. Muenchen, 1954, 62.

[ 13 ]13 Согласно феноменологическому воззрению, такое положение, исходящее из опыта, включает в себя то, что можно было бы обозначить как взгляд на существенное. Созерцание - это не только чувственное восприятие определенной, отдельной вещи, вещи здесь-и-сейчас. Существует созерцание того, чем является вещь согласно своему собственному бытию и чем она является по своей общей сути. Акт, которым постигается суть, есть акт духовный, который Гуссерль назвал интуицией. Она кроется в каждом отдельном опыте как неизбежный фактор - мы не могли бы говорить о людях, животных, растениях, если всем этим, воспринимаемым нами здесь и сейчас, мы не охватывали бы всеобщее, которые мы обозначаем общим именем, но интуиция может отделиться от опыта и осуществиться в собственных целях. Этого краткого замечания как первого признака феноменологического метода пока достаточно. Применяя этот метод, мы ближе познакомимся с ним.

[ 14 ] Цит. по: Kamlah. Philosophische Antropologie. 1972, 38.

Примечания переводчика и редактора

* счастье, блаженство как цель жизни (греч.) - прим. перев. и ред.

** "Антропология человеческого достоинства, природы и его особенности" (лат.) - прим. перев. и ред.

*** человечество должно изучать человека (англ.) - прим. перев. и ред.

**** культурная антропология (англ.) - прим. перев. и ред.

***** последний, но не худший (англ.) - прим. перев. и ред.

****** точное знание в его отличии от мнения; (греч.) - прим. перев. и ред.

Глава 2

ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ
ФИЛОСОФСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ

ДВЕ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ:
ДЕЙСТВИЕ И ПРОИСШЕСТВИЕ (Handeln und Geschehen)

Для начала я хотел бы кратко рассмотреть две фундаментальные категории, относительно которых справедливо утверждение, что их применение охватывает собой всю человеческую жизнь в целом. Опережая последующие рассуждения, в качестве фундаментальных антропологических терминов можно назвать структуру действия и структуру происшествия. Как живому существу, человеку – и в этом он похож на все остальное живущее – присуще то обстоятельство, что с ним что-то происходит. Далее, в отличие от растений, человек, как и животное, осознает то, что с ним происходит: он не только испытывает это что-то, но и одновременно чувствует это. Однако, в отличие от животного, человек не определяется исключительно тем, что он испытывает и что с ним случается; он не до конца отдан во власть этих происшествий, но своими действиями он способен влиять на происходящее. Обычным для нас является различие между действием и происшествием, выраженное в грамматических терминах "активность" и "пассивность" *.

Обе категории не только противопоставлены друг другу на уровне человеческого бытия, они взаимообусловлены и объясняют друг друга. Наша жизнь "натянута" между событиями рождения и смерти. Первое и последнее слово за нас говорит не наше собственное действие. И более того, даже если мы действуем, с нами постоянно что-то происходит: есть происшествия без действия, а противоположного, то есть чистого действия, не существует; и даже то, что мы называем творческим действием, зависит от предшествующих условий.

Как в действии, которое человек осуществляет, так и в происшествии, которое с ним случается, человек выступает как субъект, даже если он делает это по-разному: человек принимает участие как в действии, так и в том, что с ним происходит. К тому, что происходит с человеком и в человеке, мы относим не определенные события извне, но, скорее, характеризуем совокупность всего того, что происходит в человеке без его участия. Примеры таких происшествий: мы можем быть в хорошем или плохом состоянии, мы здоровы или страдаем от болезни; сюда же относятся старение и выздоровление и т. п., – все это процессы, которые в нас происходят, точно так же как происходит прирост сил и способностей. Происшествия или события затрагивают нас, как, например, неудача или "отказ" собственного тела, а также настроения и аффекты, которые нас одолевают, и т. д. В этой связи важно понять, что в противовес всем этим происшествиям и событиям человек осознает себя в действии как носитель и инициатор своих поступков и определяется ими; когда же в человеке что-то происходит, за этим следует активизация без деятельного участия "я".

Дата добавления: 2015-07-02