Оценка достоверности апокрифических Евангелий — это одно. Но сами описания произведений искусства в романе разве не точны?

— Начнем с общеизвестного. Картины да Винчи — это классика, известная всем. Берем в руки альбом репродукций, а в романе Брауна открываем страницу с описанием картины Леонардо да Винчи "Мадонна в гроте" и читаем: "Мария держала одну руку… над головой младенца Иоанна, и жест этот выглядел угрожающим. Пальцы походили на когти орла" (с. 168).

Неужто это можно счесть за объективное и достоверное описание леонардовского полотна? Достаточно посмотреть на светлый лик Марии на этом полотне, чтобы понять, что Она никому не собирается "хищно угрожать".

Еще более замечательно то, что Браун (наверно, следуя традиции мексиканских телесериалов) перепутал младенцев: рука Марии в защитном жесте нависает над головой Иисуса. Этот малыш явно меньше того, кого Мария обнимает (Иисус младше на полгода), а на лондонском варианте этой картины высокий крестообразный посох будущего Предтечи ясно обозначает, кто где[2]. Потому Лэнгдон напрасно удивляется — отчего это у Винчи "младенец Иоанн благословлял Иисуса… а Иисус полностью ему подчинялся" (с. 168).

Столь же тенденциозно и описание "Тайной вечери". В оригинале рука апостола Петра просто лежит на плече апостола Иоанна в ободряющем жесте. В "Коде" Иоанн отождествляется с Марией Магдалиной, и более того: "Вновь Софи на миг лишилась дара речи. Петр, изображенный на фреске, угрожающе нависал над Марией Магдалиной. Мало того, ребром ладони показывал, что готов перерезать ей горло. Тот же жест, что и на картине "Мадонна в гроте"!" (с. 300). Тут не только Софи лишается дара речи…

Как фрейдист-школяр, Браун всюду видит танатос.

Но еще чаще ему мерещится эрос.

"Продолговатый неф старинного собора символизировал собой чрево женщины. <...> Все уменьшающиеся своды—это как бы губы влагалища, нависающие над входом складки — это клитор" (с. 391).

В этом вопросе Браун просто дока. "Золушка", "Белоснежка" и "Спящая красавица" — это все повести "об угнетении священного женского начала" (с. 316). Точно! Раз апостол Иоанн оказался Марией Магдалиной, то мачеха Золушки — на самом деле злобный мужлан! А уж как семь гномов измывались над Белоснежкой, пока ей не помогла та самая колдунья, от которой она пряталась у мужиков!

Так что описания произведений искусства в романе далеки от достоверности и объективности. Вообще, книга написана с позиций "презумпции виновности" христианства. Если есть две версии одного события — церковная и нецерковная, то Брауном безусловно отвергается церковная, даже если она древнейшая. Ну достаточно сравнить "Евангелие от Марии", в котором нет просто ни слова о любви к человеку, нет никакой этической составляющей, с напряженной моральной проповедью церковных Евангелий…

Дата добавления: 2015-07-02