Заокеанская технология

Стандартную форму информированного согласия на операцию Елена подписала за несколько дней до того, как она легла в стационар - Центр ангионеврологии и нейрохирургии Новосибирского НИИ патологии кровообращения имени Мешалкина. ННИИПК - это федеральное госучреждение минздравсоцразвития, специализирующееся на лечении заболеваний сердца. Неврологический центр здесь был открыт в конце прошлого года. Возглавляет его Алексей Кривошапкин - доктор медицинских наук, профессор медуниверситета, главный нейрохирург области. Он же руководит нейрохирургическим отделением дорожной клинической больницы. Он же служит нейрохирургом в том частном медцентре, куда Елена обращалась по полису ДМС. Он же, к слову, действительный член королевского общества хирургов Англии.

Свою версию событий профессор Кривошапкин изложил "РГ":

- Что делать с больными, которые не имеют яркой симптоматики, но при этом известно, что риск разрыва мальформации очень высок? Это проблема. Но мировая тенденция такова: врачи пытаются помочь тем больным, которые еще не стали инвалидами. В тот момент в нашем институте находился профессор Беренштейн, первый нейрорадиолог США, врач всемирного значения, и мы, посоветовавшись с ним, пришли к выводу: у этой больной высокий риск кровоизлияния. Ей была предложена оптимальная технология, объяснены все ее риски и возможности.

Надо сказать, что эта технология - совершенно новая, в центре мы провели 14 таких операций, - продолжает врач. - У Лены была пятая или шестая по счету. Она позволяет в 56 процентах случаев "выключить" мальформации полностью, а в остальных случаях - уменьшить, чтобы потом облучить либо удалить микрохирургически. Вероятность тяжелого осложнения составляла всего 5-6 процентов, это мировая статистика. Лена сказала - я принимаю эти риски, я пойду на это. Операция проходила очень гладко, и делали ее опытные люди - удалось "выключить" 95 процентов мальформации. А потом, когда Елена выходила из наркоза, возникла неврологическая симптоматика кровоизлияния в остаток этой мальформации - мы получили то, от чего собирались ее спасти. Что спровоцировало кровоизлияние - непонятно, и сложно предполагать, что это случилось из-за операции. Кровоизлияние могло произойти спонтанно. И если бы разрыв произошел где-то на автобусной остановке, Лена бы там и скончалась. Здесь же сразу были предприняты реанимационные мероприятия, повторная операция, и мы спасли ей жизнь.

Что же это за технология, о которой говорит доктор Кривошапкин? И здесь начинаются самые большие странности. Для эмболизации (склеивания, "выключения") АВМ в данном случае используется биополимер производства одной из самых крупных американских компаний, выпускающих медоборудование. Называется этот материал Onyx-18. Он доставляется в мозг с помощью миникатетера через бедренную артерию и вводится внутрь мальформации - операция эндоваскулярная. По словам Алексея Кривошапкина, эффективность таких операций по сравнению с микрохирургическими очень высока. Однако в США применение этого материала "ограничено законом" - это предупреждение на английском языке размещено на сайте компании-производителя (об этом профессор Кривошапкин умалчивает). Почему американцы осторожничают, становится ясно из нескольких научных публикаций, которые можно прочитать на русском.

Дело даже не в самом биополимере, а в технологии его введения. В США этот вопрос считается малоизученным и требующим экспериментов. Бывает, что перегруженные полимером сосуды рвутся - опасность кровоизлияний. Бывает, что микрокатетер повреждает сосуд при извлечении. Масса рисков, мало практики. И американские страховые компании, которые ежегодно выплачивают пострадавшим пациентам до 10 миллиардов долларов, естественно, не могут допустить таких рискованных манипуляций в стационарах США. Для отработки навыков есть страны третьего мира. И, как выясняется, Россия.

Дата добавления: 2015-07-02