Александр Дюма

1) ФИЗИКА («собственник»)

2) ЭМОЦИЯ («актер»)

3) ВОЛЯ («мещанин»)

4) ЛОГИКА («школяр»)

На улице «дюма» виден издалека: дородный, рослый, с, если не красивой, то сочной лепкой лица. Выставив вперед живот, он с ленивой грацией шествует по тротуару, подшаркивая и раздвинув носки. При этом физиономии его придано сложное совино-кислое выражение. Взгляд из-под полуопущенных век выглядит надменным, но, если вы попробуете заглянуть в его глаза, то обнаружите, что заглядывать некуда, так как взгляд его робко уперт в пол. В этой связи вспоминаются разночтения биографов императора Нерона, одного из виднейших представителей рода «дюма»: одни писали про надменный, другие про робкий взгляд этого печально прославившегося владыки полумира.

Итак, надменно прищурившись с ленцой движется по улице «дюма». Но вот повстречался ему знакомый: обаятельнейшая улыбка расцветает на лице «дюма», веки поднимаются, открывая большие, красивые, блестящие глаза, в жестах пробуждается энергия, и на всю улицу разносится живой, задорный гогот. Одет он обычно дорого, ярко, пышно и не сказать чтобы со вкусом. Волосы длиннее обыкновенного, у женщин откровенно крашенные и с элементом художественного беспорядка. Речь свободна, выразительна и часто густо пересыпана насмешливыми бранными выражениями.

Отличительнейшая из черт внешности «дюма» - какое-то абсолютно безраздельное доминирование в ней сексуальности. Хотя, глядя через призму психософии, феномен этот вполне объясним. И без того избыточная 1-я Физика делается еще избыточней под давлением 3-й Воли. А добавка в виде мощной 2-й Эмоции, функции, как уже говорилось, выросшей из сексуальной сигнализации, вообще выводит облик «дюма» на уровень живого олицетворения половой производительности. Чувственный и чувствительный по двум первым функциям, он гипнотически привлекателен в своей сексуальности и знает это.

Однако красота «дюма» почти всегда отдает некоторой вульгарностью. Достаточно взглянуть на его женскую версию - Мерилин Монро и мужскую - Элвиса Пресли, чтобы в этом убедиться. А дело здесь в том, что у «дюма» чувственность 1-й Физики не облагораживается покойной верой в себя, как это происходит при сочетании со 2-й Волей («чехов», «гёте») и не смягчается детскостью, как при сочетании с 4-й Волей («эпикур», «борджа»). У «дюма» 3-я Воля уродует и вульгаризирует облик, гипертрофируя, с одной стороны, и без того накаченную 1-ю Физику, а, с другой стороны, посылая вовне, на поверхность из глубин изломанной души импульсы страха и постоянного недовольства, придает лицу его выражение, которое никак не назовешь милым. Фраза биографа Нерона - «лицо скорее красивое, чем приятное», вполне может быть приложена к данному типу в целом.

* * *

Изъяны облика «дюма», однако, легко скрадываются мощной бесконечно гибкой 2-й Эмоцией. Не знаю, откуда это берется, но судьба наделяет его таким талантом обаяния, перед которым устоять практически невозможно. Приходилось мне знавать одного русского архиерея - «дюма»: патологического жмота, садиста, циника и редкостного скотину, но при этом милейшего человека, наделенного каким-то совершенно беспредельным обаянием. Резервуар обаяния этого архиерея был таков, что, при желании, он мог лить его на жертву ведрами, парализуя и заставляя, пусть ненадолго, делаться доверчивыми даже людей, знающих его, как облупленного.

«Дюма», как никому, удается роль простодушного, искреннего открытого человека, рубахи-парня. Эту роль он специально готовит и шлифует перед зеркалом для стандартных ситуаций (застолье, знакомство, общение в сфере услуг, конфликты и т.д.) и практически бьет без промаха. Львиная доля его удач принадлежит таланту обаивать. Мне не раз приходилось наблюдать, как «дюма», пойманный с поличным или припертый к стенке, пытался обаятельной улыбкой, типа: «Я просто милый дурачок и не ведаю, что творю», - разрядить ситуацию, поставить в конце конфликта благоприятную для себя точку.

«Дюма» слишком хорошо знает силу своего обаяния и сексуальной притягательности, чтобы не использовать их в корыстных целях. Поэтому брачная афера - поголовное и беспроигрышное хобби данного типа, ей не брезговал даже совсем не бедный писатель, давший этому типу имя, - Александр Дюма-отец.

Несколько менее удачлив бывает «дюма» в том случае, когда берется за религиозную аферу. Хотя и в этой сфере он в состоянии достичь совершенно фантастического результата. Заложено в психотипе «дюма» нечто, что мешает ему сделать свой успех на ниве религиозного мошенничества устойчивым и долгосрочным. Истории Григория Распутина и Оши Раджнеша у всех на слуху и являют собой идеальную иллюстрацию деятельности «дюма» на данном поприще.

На Раджнеша, даже внешне, очень походил хорошо знакомый мне, описанный выше архиерей. Когда он, очень представительный, красивый, стоя на амвоне в богато расшитом саккосе с щеками блестящими от слез, нес яркую, одухотворенную, чрезвычайно глубокую по лексическому подбору, неграмотную и пустопорожнюю чушь, - не поддаться его магии было просто невозможно. Похмелье наступало потом, когда трезвый анализ речей, знакомство с личность преосвященного, бытовой и интимной стороной его жизни доводило иных, наивно верующих, до катастрофического сотрясения основ. При этом более всего поражал не сам факт принадлежности церковного деятеля столь высокого ранга к стану закоренелых греховодников (этим русского человека удивить трудно), сколько невозможностью уложить в голове факт уживчивости в одной душе и, как кажется, равно искренне проповедуемых, абсолютно противоположных этических правил. Добавлю, что пугающей загадкой это свойство души «дюма» остается не только для прихожан, но и для жертв его брачного мошенничества.

«Очаровательный негодяй» (Ахматова об А.Толстом), «приятный лицемер» (Ринго о Маккартни) - такими амбивалентными характеристиками пользуются все, близко знающие «дюма». Однако ничего загадочного в его раздвоенности нет. За обаяние и декларации о возвышенных намерениях отвечает мощная, тонко, глубоко чувствующая аудиторию 2-я Эмоция, и справляется она со своими обязанностями великолепно, находя идеальные формы декларирования чаяний, которые остальные функции совершенно не намерены реализовывать. Заставить закоренелую материалистку 1-ю Физику предаваться обязательным почти для каждой религии аскетическим подвигам - вещь совершенно невозможная, как невозможно излечить от лицемерия, цинизма и злости 3-ю Волю. Поэтому начальный успех и крах в конце религиозной аферы «дюма» предопределены. Знакомый мне архиерей едва ли не одновременно с Раджнешем разделил его судьбу: даже известному своим долготерпением Русскому Синоду он так стал поперек горла, что тот досрочно отправил архиерея на покой, позволив лишь напоследок до чиста ограбить подчиненное ему церковное учреждение.

Упомянутый архиерей, обладая бездонным обаянием, в тоже время безукоризненно владел техникой морального уничтожения человека. Порой, не зная о своем собеседнике почти ничего, он одним словом, вполоборота мог послать человека в нокаут, и вид выносимого из его кабинета на носилках подчиненного был почти банальностью.

В этой связи с горечью необходимо признать: обаяние, талант на комплимент, на ласку не отделим от таланта на унижение, на оскорбление, на обиду (помните об этом, милые дамы, когда приходит время развешивать уши). У «дюма» общим источником двух этих как бы различных дарований служит сочетание 2-й Эмоции и 3-й Воли. Тончайшая мембрана 3-й Воли на ультразвуковом уровне слышит все шумы и скрипы, исходящие от оппонента, по мельчайшим деталям мимики, жестикуляции, выражению глаз, одежде, речи, как компьютер, считывает его файл. Тогда как 2-я Эмоция безукоризненно чувствует настроение собеседника и подсказывает абсолютно точно уместные для каждого отдельного случая слова, обороты, выражения. «Дюма» - прирожденный, идеальный психолог, и счастье окружающих, что ни на одних психологических обманках держится жизнь.

Наконец, завершая тему авантюризма «дюма», остается сказать, что при почти стопроцентной удачливости в брачной афере, немалых успехах - в религиозной, он абсолютно безнадежен в тех случаях, когда авантюра требует исключительных умственных усилий (4-я Логика).

За примером далеко ходить не надо - Мата Хари. Разного рода щелкоперы, Бог знает, как расцветили и расписали историю этой несчастной женщины-«дюма». А правда такова. Жила-была кокотка, эксплуатировавшая ленивый интерес европейских толстосумов к восточной экзотике (она некоторое время прожила на острове Бали). Но началась война, охотников поглазеть на сладострастные танцы поубавилось, возраст заявил о себе, и вот, обрюзгшая, ленивая, жадная, глупая жрица любви решила, что, по случаю войны, ей удобней обирать не отдельных богачей, а разведки воюющих сторон. Запродавшись всем, кто соглашался покупать, она промотала первые взносы, так и не отработав ни марки, ни франка. Да и не могла отработать, поскольку привыкла трудиться совсем не тем местом, каким добывается хлеб в разведке, требующей определенного интеллектуального багажа и постоянных умственных усилий. Дело скоро приняло такой оборот, что хозяева Маты Хари предпочли видеть свою сотрудницу скорее мертвой, чем живой. Поторопило трагедию то, что она оказалась в Париже в дни провала французского наступления под Верденом. Перекладывая на других ответственность за поражение, тогдашнее французское руководство стало пачками расстреливать иностранцев, и расстрел Маты Хари стал апогеем этой грязной правительственной игры. Туповатая, стареющая проститутка просто попала под кампанию, как под трамвай. А корыстные пошляки из масс-медиа расшили по этой канве такие узоры, что за ними скрылась подлинная драма существа с психологией «дюма», по глупости и жадности влезшего в жернова на смерть борющихся государственных машин и там погибшего.

* * *

Пожалуй, единственная сфера, где «дюма» не только не опасен, но наоборот полезен, эффективен, гениален и просто в своей тарелке - это художественная сфера и шоу-бизнес.

«Дюма» - прирожденный актер, и весь его порядок функций как бы специально выстроен для сцены и экрана. Сочная фактура (1-я Физика), бесконечная гибкость в восприятии и передаче настроений (2-я Эмоция), тончайший психологизм (3-я Воля) - идеальный актерский набор. Стоит ли удивляться, что среди звезд актерского сословия большая часть представлена «дюма». Сара Бернар, Софи Лорен, Ричард Бартон, Евгений Евстигнеев, Джек Николсон - лишь верхушка списка имен блистательных актеров-«дюма», реализовавших себя в, к сожалению, убийственно нетребовательной среде зрелищных искусств.

По своему эстетическому кредо актер-«дюма» - стихийный реалист, сознательный или бессознательный сторонник системы Станиславского (судя по всему, Станиславский тоже был «дюма»). Главное требование данной системы - полная адекватность при передаче эмоциональных состояний (2-я Эмоция). Прославленная (хотя и заимствованная) фраза Станиславского «Не верю!» - главный и единственный эстетический тест-контроль для актера-«дюма». Добавим, что хотя система Станиславского создавалась как система театральная, по сути своей она не театральна, так как театр - принципиально нереалистичен. Система Станиславского - кинематографическая система, и, видимо, в этом главная причина феноменального ее успеха в последние десятилетия. Кино - принципиально реалистично, и требование безукоризненной адекватности мимики, жеста, звука - законное для него требование.

В этой связи еще одно интересное наблюдение: историки, говоря об императоре Нероне, часто с улыбкой упоминают его знаменитую предсмертную фразу: «Какой актер умирает!» Однако не будем торопиться с повторением ученой ухмылки. Нерон был «дюма», т.е. прирожденный актер, и если не прославился на этом поприще, то не по своей вине. Помешало происхождение и специфика античного театра, строго поделенного на два экстремальных жанра - трагедию и комедию. Однако однажды Нерону все-таки удалось поставить спектакль по душе и вполне в духе Станиславского: он поджег Рим и, стоя на башне в театральном облачении, пел «Крушение Трои». Думаю, если Станиславский смог бы увидеть этот грандиозный спектакль, он точно воскликнул бы «Верю!»

* * *

Труднее, чем актерство, даются «дюма» ремесла танцора и музыканта. С танцами у него не ладится в силу некоторой заторможенности 1-й Физики. «Дюма» в балете может произвести впечатление выразительностью жеста, сексуальным колыханием разного рода аппетитных выпуклостей (Мата Хари, Айседора Дункан), но быстроты, легкости, слаженности от его пластики ждать не приходится. Поэтому, как ни добивался Калигула, еще один император-«дюма», славы танцора, он получил ее только вместе с троном и потерял с ним же.

Еще одна проблема «дюма», общая для танца и музыки, - это обычное для 1-й Физики отсутствие слуха. Однако беда эта поправима. Шаляпину так страстно хотелось петь, что он долгими упражнениями победил природный недуг. Не только Шаляпин, но многие другие «дюма», даже в качестве композитора (Чайковский) подвизаются на оперной сцене и часто с огромным успехом. Вообще, для специально интересующихся, могу сказать, что вид певца с сочной фактурой, если не сказать дородного, с богатым, многоплановым и сложным эмоционально репертуаром не позволяет утверждать точно, но с большой долей вероятности позволяет предполагать, что на сцене «дюма».

В последнее время, с бешеным развитием видео-шоу индустрии требования к внешним данным исполнителя заметно ужесточились, и привлекательная наружность стала не менее важным условием музыкальной карьеры, чем абсолютный слух и красивый голос. Это обстоятельство оказалось как нельзя на руку «дюма», которому ни внешних данных, ни тяги к музыке не занимать. И сейчас данный психотип практически безраздельно господствует в музыкальном бизнесе (Элвис Пресли, Пол Маккартни, Фредди Меркьюри, Хосе Иглесиас, Мадонна и т.д.)

Успех ждет «дюма» и на литературном поприще. Здесь на память приходят: Овидий, Байрон, Д’Аннуцио, Дюма-отец, Бальзак, Мопассан, Верлен, Есенин, А.Толстой.

К данному списку, вероятно, требуется небольшой комментарий, так как включение в него Бальзака и Дюма - писателей романтического, а не реалистического направления, может вызвать возражения. Предвидя таковые, просто напомню, что творчество 3-й Воли вообще носит несколько «попсовый», конъюнктурный характер, а расцвет писательства Бальзака и Дюма пришелся на период безраздельного господства во французской литературе школы Гюго, школы романтизма. «Дюма» не настолько волевит и самоуверен, чтобы открыто грести против течения, поэтому оба писателя, благо гибкость 2-й Эмоции позволяла, послушно двинулись проторенным путем, из-под тишка саботируя нормы и заповеди романтического письма: Дюма плохо замаскированным цинизмом своих произведений, Бальзак детальным, подробнейшим, вылезающим, как шило из мешка, бытописательством. Но время шло, и после войны 1870 года французские «дюма», отряхнув с себя прах романтизма, смогли заговорить своим собственным языком - взошла звезда Мопассана и Верлена. Поэтому, если мы хотим знать, как и про что пишет «дюма» сам по себе, без внешнего эстетического и концептуального давления, то лучше всего обратиться к творчеству Мопассана и Верлена.

Успехи «дюма» на родном для него поприще никак не влияют на изломы его характера, и почитатели таланта «дюма», заочно влюбленные в его 2-ю Эмоцию, бывают крайне разочарованы при очном знакомстве со всем порядком функций этого психотипа. Вот коротенькая, но последовательная характеристика Алексея Толстого, данная Ахматовой: «Он был удивительно талантливый и интересный писатель, очаровательный негодяй, человек бурного темперамента. Его уже нет. Он был способен на все, на все; он был чудовищным антисемитом; он был отчаянным авантюристом, ненадежным другом. Он любил лишь власть и жизненную силу».

* * *

Особого разговора заслуживает 1-я Физика «дюма», точнее, сочетание 1-й Физики с 3-й Волей. И сказанное далее о «дюма» в равной мере может быть отнесено к «аристиппу», тождественному «дюма» по этим позициям.

Никого не хочу пугать, но «дюма» по натуре эксгибиционист. В своей сверхтелесности «дюма» больше чем нудист. Нудизм предполагает здоровую индифферентность в вопросах наготы и внутренне ближе 2-й Физике. «Дюма» же самой своей избыточной 1-й Физикой уже склонен к выпячиванию в себе плотского начала, а так как 3-я Воля «мещанина» никак его не поддерживает, но наоборот дает ощущение жизни на вулкане, то плоть становится для «дюма» единственно надежным инструментом для взаимодействия с миром. Поэтому «дюма» относится к своему телу трепетней, внимательней, любовней, чем кто-либо, холит его, украшает и заголяет при всякой представившейся к тому возможности. Едва ли не 80% моделей «Плейбоя» и «Пентхауса» рекрутируются из «дюма», причем не только деньги и карьера влекут их на страницы эротических изданий, но и сама возможность массовой демонстрации лучшей стороны своей натуры. Естественно, что и покупателями такого рода изданий в основном являются «дюма».

Не хочу никого пугать, но «дюма» по натуре насильник. Насилие самая простая и естественная для него реакция на возникающие трудности. Мне уже приходилось упоминать безобидную, но выразительную историю из жизни обоих Дюма, когда, в ответ на плачь маленького сына, Дюма-отец просто взял его за шиворот и зашвырнул на кровать. Такая импульсивная реакция насилием на проблему вполне органична для сочетания 1-й Физики и 3-й Воли.

Еще больше не хочу никого пугать, но «дюма» - садист. Сам маркиз де Сад, описавший этот феномен, был родом «дюма». Однако садизм садизму - рознь, и проявляться он может по-разному: от некоторой грубоватости любовных ласк до чудовищного изуверства. Тот садизм, что существует в согласии с уголовным кодексом, присущ «дюма» обоего пола и обусловлен простой сенсорной бегемотностью 1-й Физики этого типа, через его толстую кожу тактильный сигнал проходит с трудом и ему требуется приложение больших усилий, чтобы почувствовать отзвук чужой плоти.

С преступным садизмом дело обстоит сложнее. В нем участвует весь порядок функций «дюма» и подвержены ему почти исключительно мужчины данного типа. Причины такой исключительности в страшной раздвоенности психики «дюма»-мужчины. Обычно «дюма»-мужчина рослый, мускулистый, волосатый, живое воплощение мужественности, за которым посторонним мнятся все остальные мужские добродетели: надежность, храбрость, благородство и т.д. И только сам «дюма» знает, насколько форма его противоречит содержанию и какое разочарование ждет всякого, понадеявшегося на его внешнюю «крутизну».

Сергей Довлатов, сам «дюма», с горечью констатировал: «Я понял, что величие духа не обязательно сопутствует телесной мощи. Скорее - наоборот. Духовная сила часто бывает заключена в хрупкую, неуклюжую оболочку. А телесная доблесть нередко сопровождается внутренним бессилием...

Мне кажется, именно здоровые физически люди чаще бывают подвержены духовной слепоте. Именно в здоровом теле чаще царит нравственная апатия.

В охране я знал человека, который не испугался живого медведя. Зато любой начальственный окрик выводил его из равновесия.

Я сам был очень здоровым человеком. Мне ли не знать, что такое душевная слабость…».

Если к сказанному добавить, что при бутафорской плоти природа наделяет «дюма»-мужчину сильной эмоциональностью, то женоподобная транссексуальная суть этого типа проявится во всей своей страшной наготе. Кокотка в гриме шерифа - таков «дюма»-мужчина, по сути не-мужчина...

Однажды Александр I, когда в обществе зашла речь об его сходстве с сестрой, вышел и через некоторое время вернулся в женском наряде, он был очень доволен, и наряд ему шел; французский посол говорил о царе: «Самые существенные свойства его - тщеславие и хитрость или притворство; если бы надеть на него женское платье, он мог бы представить тонкую женщину». Бальзак в «Серафите» очень прозрачно намекал на свою женственность, а Байрон в письме признавался, что ему приятно, когда женщины обращаются с ним, «как с любимой и чуть-чуть своенравной сестрой».

Именно психологический транссексуализм выводит мужчину-«дюма» на дорогу садистских преступлений самого широко диапазона от бытового маньячества до убийств в стиле «джека-потрошителя». В этом случае женщина в мужском скафандре насилует женщину же. Феномен безмотивного криминала «дюма» в этом и состоит. «Преступление должно казаться большим, когда совершается над существом, подобным тебе самому, и от этого удовольствие удваивается», - писал в «120 днях Содома» эксперт в этом вопросе маркиз де Сад.

Довелось прочитать в газете про одного сексуального маньяка, сидящего в туринской тюрьме за то, что он похищал и пытал женщин. Этот маньяк через адвоката «добился разрешения сменить пол. И хотя реально он сможет это сделать только через несколько лет, когда выйдет из тюрьмы, уже сейчас он освободился из своего внутреннего заключения. Винченцо ведет себя, как женщина: просит, чтобы его называли Терри, красит губы и ногти, носит браслет на лодыжке и предпочитает трикотажные костюмчики персикового цвета».

А вот признание одного из самых масштабных из «джеков-потрошителей», на счету которого 53 жертвы - Чекатило: «В детстве я больше гулял, дружил с девочками. И сейчас лучше контакт с женщинами как с подругами. С мужчинами не нахожу общей темы для разговора.

Ко мне приставали с детства мальчишки, как к девочке. И в армии, и потом, в тюрьме, и в командировках. И в конце концов, я уже не сознаю, к какому полу я больше отношусь. Такая раздвоенность.

Мне нравятся ухаживания мужские».

Сам первопроходчик литературного садизма, маркиз де Сад был «дюма», и Симона де Бовуар совершенно справедливо замечала: «...он ненавидел женщин потому, что видел в них скорее своих двойников, чем дополнение, и потому ничего не мог от них получить. В его героинях больше жизни и тепла, чем в героях, не только по эстетическим соображениям, а потому что они были ему ближе. Сад ощущал свою женственность, и женщины вызывали его негодование тем, что не были самцами, которых он в действительности желал».

После поимки очередного «джека-потрошителя» каждый раз встает вопрос о его вменяемости и мотивах. Психиатры ищут и не находят в его душе патологию, фрейдисты пытают на предмет детских психических травм, но даже сверхобидчивый «дюма», зачастую в своем детстве ничего кроме обид за прыщи не находит (подмосковный убийца мальчиков). А дело в том, что не шизофрения и не комплекс Эдипа толкают «дюма» на путь садистских преступлений, а его собственный психотип, сочетание 1-й Физики и 3-й Воли, и тяжесть преступлений напрямую зависит от степени развинченности 3-й Воли. Чем глубже язва по Третьей, тем чаще у «дюма» есть повод говорить о своих реальных и мнимых унижениях, незаслуженных обидах, несправедливости жизни, тем кровавее будет плата, которую он станет взымать за них с окружающих.

Несравненно реже такого рода преступления совершает женщина-«дюма». Причина такого законопослушания лежит на поверхности: женщины-«дюма» не страдают половой раздвоенностью, женщина внутри них совпадает с женщиной снаружи и значит пол - не повод для обиды на мир.

Единственный общественный запрет, который последовательно нарушает женщина-«дюма», это запрет на торговлю своим телом. Чувственная и чувствительная (1-я Физика + 2-я Эмоция) она выглядит созданной для секса и умело пользуется такой аппетитной оболочкой. Однако из-за ранимости 3-й Воли женщина-«дюма» предпочитает заниматься проституцией не профессионально, а по-любительски, т.е. как бы по своему выбору и не за презренные деньги, а за повышение по службе, дорогие подарки, оплаченный отпуск и т.д.

Деньги вообще больное место «дюма», и редко какой другой тип поспорил бы с ним по части жадности. Когда юному Полу Маккартни сказали, что его мать умерла, он тут же спросил: «А что мы будем делать без ее денег?»

Материальные блага вместе с благами эмоционального ряда (религия, искусство, развлечения) - две главные для «дюма» ценности. «Сколько ни вспоминаю Федора Шаляпина... не проходило дня, чтобы не было какой-либо вспышки. В особенности, когда вопрос касался искусства и... денег», - писал Коровин.

Иногда две эти страсти вступают в противоречие друг с другом, жажда переживаний борется с жадностью, и зачастую 2-я Эмоция побеждает 1-ю Физику в такой борьбе. Сам Дюма растрачивал в кутежах почти все праведно и неправедно нажитое. Однако когда есть хоть крошечный шанс не платить за удовольствие, «дюма» не платит. Обожал кутежи и Шаляпин, но обычно на час расплаты в его кармане оказывалось лишь три рубля. А Бальзак вообще принципиально выходил на улицу без гроша, и все удовольствия и услуги, получаемые им на улице, либо не оплачивались вовсе, либо оплачивались другими.

* * *

Вопрос о политических талантах «дюма» - вопрос спорный. Он обаятелен, артистичен, хитер, подозрителен, жесток, что совсем не вредно для политика. Но слишком подозрителен, слишком и бестолково жесток, чтобы быть хорошим политиком; он жаден, распутен, недальновиден, внушаем и импульсивно лжив. Политическое лицо «дюма» удобно наблюдать на примере не худшего представителя данного рода - императора Александра I: «...он легко может очаровать, но этого надо опасаться; он не искренен; это настоящий византиец времен упадка Империи... Вполне возможно, что он меня дурачил, ибо он тонок, лжив, ловок…» (Наполеон). «Он был слишком неустойчивой личностью, чтобы суметь навязать свою волю. Непостоянство его натуры проявлялось так отчетливо, что окружающие уже и не пытались совместить черты отцеубийцы и святого, неврастеника и героя, самодержца и освободителя, пророка и сладострастника, обманщика и апостола... Тщеславие, вялость, слабость и какая-то детская тяга к двойственности затуманивала его мозг» (Гарольд Николсон). «Разговор с ним всегда оставляет самое благоприятное впечатление, и вы покидаете его убежденным, что этот правитель соединяет в себе прекрасные качества настоящего рыцаря с чертами великого государя, человека умелого и энергичного. Его рассуждения были безупречны, доводы убедительны, он изъясняется с выразительностью и жаром убежденного человека. И что же? В конечном счете опыт, история его жизни и то, что я вижу каждый день, предостерегает вас: не верьте. Многочисленные проявления слабости доказывают, что энергии, которую он вкладывает в свои слова, нет в его характере; с другой стороны, этот слабохарактерный человек может вдруг почувствовать прилив энергии и возбуждения, достаточный, чтобы принять самые жестокие решения с непредсказуемыми последствиями» (Ляферроней). «В продолжении всего своего царствования он страдал парадоманией» (Чарторыйский).

Последняя, отмеченная Чарторыйским черта - «парадомания» - тоже общая для всех политиков-«дюма». «Дюма» вообще политик-праздник. Он обожает приподнятую, жизнерадостную атмосферу, в которой может и умеет задавать тон. И не важно как это происходит: на белом ли коне во главе орущего «Виват!» войска, тамадой ли во главе длиннющего обильного стола, - главное, не просто царить, а царить душевно.

Беда только, что праздники свои «дюма» зачастую перемежает казнями, так как жестокость и разгульность равно существенные компоненты его души. Насилие - нормальная, естественная реакция 1-й Физики «дюма» на возникающие в ходе политической борьбы реальные или мнимые проблемы. Стоящие низко Воля и Логика фактически не контролируют чисто импульсивную жестокость Физики, более того, подозрительность, трусость и злость 3-й Воли подхлестывают и так не нуждающуюся в понукании склонность «дюма» к насилию.

Зная об этой особенности данного типа, можно легко прояснить некоторые темные места мировой истории. Например, до сих пор является предметом спора вопрос о проектах Брежнева, видного представителя рода «дюма», убить своего шефа Хрущева. Ответ здесь может быть только один - да, безусловно хотел и планировал, реализации замысла помешало многое, в том числе собственная слабохарактерность, которая по обыкновенной для 3-х Воль раздвоенности и тонизирует жестокость «дюма», и подавляет ее.

Религиозным рвением «дюма» не отличается, но как всякий эмоционал он суеверен и эмоциональная сторона культового действа для него своя. Как абсолютно свое чувствует он и искусство. Поэтому страсть к художествам часто в ущерб делу и авторитету - типичнейшая из примет политика-«дюма». Конечно, страсть этого типа к искусству не всегда проявляется столь очевидно, как в случае с Нероном или Калигулой. Например, мало кто знает, что Саддам Хусейн великолепный знаток арабской поэзии, а Брежнев знал наизусть несколько стихотворений Мережковского, включая очень длинное стихотворение «Шакьямуни», - но пунктик такого рода является непременным компонентом жизнедеятельности даже очень погруженного в политику «дюма». Особенно забавно выглядит пример Брежнева. Вот бы удивились Мережковский с Буддой, когда бы узнали, кого и про кого старательно выучивал стихотворение ленивый, не любивший чтение генеральный секретарь КПСС, жизнь положивший на уничтожение того, во что верили и что любили Будда с Мережковским.

Описанные выше приметы, думаю, уже позволяют читателю приступить к персональной идентификации политиков-«дюма». Отчасти поможет ему в этом небольшой, составленный автором список: Клеопатра, Нерон, Калигула, Коммод, Каракалла, Элагабал, Иван Грозный, Анна Иоанновна, Александр I, папа Александр VI, султан Абдул-Азис, Людовик XIV и Людовик XV, Карл II Стюарт, Троцкий, Зиновьев, Берия, Брежнев, Мао-цзе-дун, Саддам Хусейн.

* * *

Обращаясь теперь к национальному вопросу, не без грусти проходится констатировать преобладание «дюма» среди русских и славян вообще. Со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями. Судите сами: «Русские - первые актеры в мире... Ни в одном обществе, если не считать польского, я не встречал таких обаятельных людей... Когда русские хотят быть любезными, они становятся обаятельными, и вы делаетесь жертвой их чар вопреки своей воле, вопреки всем предубеждениям. Сначала вы не замечаете, как попадаете в их сети, а позже уже не можете и не хотите от них избавиться. Выразить словами, в чем именно заключается их обаяние, невозможно. Могу только сказать, что это таинственное «нечто» является врожденным у славян» (де Кюстин), «...вообще я считаю Россию для иностранцев пробным камнем их достоинств и что тот, кто успевал в России, мог быть уверен в успехе во всей Европе. Это замечание я считала всегда безошибочным, ибо нигде, как в России, нет таких мастеров подмечать слабости, смешные стороны или недостатки…» (Екатерина II). «Вся Россия - страна каких-то жадных и ленивых людей: они ужасно много едят, пьют. Любят спать днем и во сне храпят. Женятся они для порядка в доме, а любовниц заводят для престижа в обществе. Психология у них собачья: бьют их - они тихонько повизгивают и прячутся по конурам, ласкают - они ложатся на спину, лапки кверху и виляют хвостом» (Чехов). «Это нация недоверчивая, несговорчивая, робкая, но вместе с тем надменная... русские обладают необыкновенной физической силой, но крайне ленивы и охотнее всего предаются разгулу... Русские не имеют понятия о правдивости и видят во лжи только украшение» (Пальмквист). «Болезнь воли распространена в России эпидемически: вся русская литература доказывает это. Русские неспособны к упорному усилию… Анархия с неразлучными с ней фантазией, ленью, нерешительностью – наслаждение для русского. С другой стороны, она доставляет ему предлог к бесчисленным публичным манифестациям, в которых он удовлетворяет свою любовь к зрелищам и к возбуждению, свой живой инстинкт поэзии и красоты…

На какую ни стать точку зрения – политическую, умственную, нравственную, религиозную – русский представляет парадоксальное явление чрезмерной покорности, соединенной с сильнейшим духом возмущения.

Мужик известен своим терпением и фатализмом, своим добродушия и пассивностью, он иногда поразительно прекрасен в своей кротости и покорности. Но вот он вдруг переходит к протесту и бунту. И тотчас его неистовство доводит его до ужасных преступлений и жестокой мести, до пароксизма преступности и дикости… Нет излишеств, на которые не были бы способны русский мужчина или русская женщина, лишь только они решили «утвердить свою свободную личность»«(Морис Палеолог). «В самых недрах русского характера обнаруживается вечно-бабье, не вечно-женское, а вечно-бабье» (Бердяев).

Засилье «дюма» в России приняло такие масштабы, что для многих иностранцев Брежнев стал живым олицетворение русского народа в целом. Киссинджер писал: «Брежнев был не только генсек КПСС, но подлинно русский. Он был смесью грубости и теплоты, одновременно неотесанный и обаятельный, хитрый и обезоруживающий… Он одновременно казался полным сил и истощенным... Он старался скрывать свою неуверенность шумливостью, неистовством, громогласностью, а глубоко запрятанное ощущение своей неадекватности неожиданными порывами резкости».

Вместе с тем, я бы не стал настаивать на тезисе о безраздельном доминировании «дюма» в русском психологическом генофонде. Как минимум равную ему по численности группу населения России составляют «пушкины» (см.) «Пушкин» мало отличим от «дюма», он тоже женственен (1-я Эмоция +3-я Воля), но более трудолюбив и добродушен (2-я Физика). Вместе же они, «дюма» и «пушкин», и составляют суть или душу русского народа, поэтому, чтобы ни говорили о нем, слова Бердяева «о вечно-бабском» в русском характере останутся единственной и универсальной правдой о нем.

Дата добавления: 2015-07-02