Причины того, что китайские мифы сохранялись лишь в осколках. Историзация мифов. Сохранение, и исправление мифов поэтами и философами. 3 страница

Мудрый человек захотел разузнать, откуда возникали эти - огоньки. А появлялись они оттого, что большие птицы, напоминавшие птиц-рыболовов, с длинными когтями на лапах, чёрной спинкой и белым брюшком били своими короткими и твёрдыми клювами по стволам деревьев (по-видимому, они склёвывали насекомых). Ударят они клювом по дереву - вспыхнет яркий огонёк. И мудрецу внезапно пришла в голову мысль, что так можно добывать огонь. Он отломил несколько веточек с дерева суйму; взял маленькую ветку и начал ею как бы сверлить большую, и действительно вспыхнул огонёк, но пламени от него не было. Он стал брать ветки других деревьев, вновь пытаясь получить огонь. Мудрец потратил больше сил, чем в первый раз, чтобы в конце концов от вращения ветки появился сначала дымок, а затем и огонь - ветка загорелась, и он добыл настоящй огонь.

Он вернулся в свою страну и передал людям способ добывания огня трением. Теперь люди могли добывать огонь тогда, когда он им понадобится, а не ждать грозы. Отныне им не нужно было охранять костёр круглый год, опасаясь, что он погаснет. И люди назвали человека, который открыл способ добывания огня трением дерева, именем Суй-жэнь, что значит «добывший огонь».

В последующие эпохи после Фу-си, как нам известно, на юго-западе существовала страна Баго. Согласно преданию, от Фу-си родился Сянь-няо, от Сянь-няо родился Чэн-ли, от Чэн-ли - Хоу-чжао, который и стал родоначальником народа Баго.

Страна Баго находилась недалеко от тех мест, где росло дерево цзяньму. А поблизости была страна Люхуансиныпи, занимавшая территорию в триста ли. Она была окружена горами и реками, удалена от мирской суеты и была чистой, как обитель бессмертных. Страна Баго, судя по описанию её, почти не отличалась от неё.

Первое упоминание о Нюй-ва мы находим в «Вопросах к небу» Цюй Юаня, где говорится: «Кем был тот, кто создал самое Нюй-ва?». Этот вопрос очень странен, потому что если именно Нюй-ва создавала людей, то кто же мог создать её? Ван И в комментариях к Цюй Юаню, основываясь на другой легенде, обрисовывает образ Нюй-ва. По его словам, она имела голову человека и тело змеи. Это совпадает с изображением ее в храме Улянцы, но, к сожалению, он не говорит, какого пола была Нюй-ва. В самом раннем китайском словаре под иероглифом ва даётся следующее объяснение: «Ва - женщина-дух, в древние времена сотворившая все вещи в мире». По существу лишь из этого объяснения мы узнаем, что Нюй-ва была женским божеством.

Наделена она была исключительной божественной силой и в один день могла совершить семьдесят перевоплощений. Можно предположить, что она имела известное отношение к созданию человеческого рода. Здесь мы не будем касаться вопроса о её перевоплощениях, а лишь перескажем историю о том, как она создала людей.

В те времена, когда земля отделилась от неба, хотя на земле уже были горы, реки, трава и деревья, и даже птицы и звери, насекомые и рыбы, на ней ещё не было людей, и поэтому мир был пустынен и безмолвен. По этой безмолвной земле бродил великий дух - Нюй-ва. В сердце своём она ощущала необычайное одиночество и понимала, что, для того чтобы оживить землю, необходимо что-то ещё сотворить.

Она присела на корточки на берегу пруда, взяла горсть жёлтой глины, смочила её водой и, глядя на своё отражение, вылепила нечто вроде маленькой девочки. Как только она постааила её на землю, вдруг - и сказать-то странно - эта маленькая фигурка ожила, закричала «уа-уа» и радостно запрыгала. Её имя было Жэнь - «человек».

Первый человек был очень маленьким, но ведь, согласно преданию, его создала богиня. Он отличался от летающих птиц в от четвероногих животных, да и держался он как хозяин вселенной. Нюй-ва была очень довольна своим творением и, продолжая это дело, вылепила из глины множество человечков обоего пола. Голые человечки, окружив Нюй-ва, танцевали и радостно кричали. Затем они в одиночку и группами разбежались в разные стороны.

Удивившись и успокоившись, Нюй-ва продолжала свою работу. Из её рук на землю продолжали падать живые человечки, и она, слыша вокруг себя смех окружавших её людей, уже не чувствовала себя одинокой среди безмолвия, потому что мир был заселён её сыновьями и дочерьми. Она, желая заселить всю землю этими разумными маленькими существами, трудилась очень долго и, ещё не успев выполнить желаемого, очень устава. Под конец она взяла нечто вроде верёвки, по-видимому, это была сорванная с горного обрыва лиана, опустила её в топь и, когда та покрылась жидкой жёлтой глиной, стряхнула эту глину на землю. В местах, куда падали кусочки глины, появлялись кричащие «уа-уа», радостно прыгающие маленькие человечки.

Так она упростила свою работу - тряхнёт верёвкой, и сразу возникает много живых человечков. Вскоре на земле повсюду виднелись следы людей.

На земле появились люди, и, казалось бы, труд Нюй-ва мог этим завершиться. Однако она задумалась, что ещё можно сделать, чтобы продолжался род человеческий,- ведь люди умирали, а создавать их всякий раз заново было слишком утомительно. Поэтому она, соединив мужчин и женщин, заставила их самих продолжать свой род и возложила на них обязанности по воспитанию детей. Так стал продолжаться род человеческий, и день ото дня людей становилось всё больше и больше.

Нюй-ва установила для людей форму брака и, соединив мужчин и женщин, стала самой первой свахой. Поэтому последующие поколения почитали её как богиню сватовства и бракосочетания. Люди приносили жертвы этому божеству, церемонии были необычайно пышными: за городом в поле строили алтарь, воздвигали храм и во время праздника приносили ей в жертву свиней, быков и баранов. Из года в год во втором месяце весны юноши и девушки, собравшись вместе около кумирни, развлекались и веселились. Каждый, найдя себе по сердцу пару, мог без каких-либо обрядов свободно вступить в брак. Под открытым небом при свете звёзд и луны они сооружали шалаши, ковёр из зелёной травы служил им постелью, и никто не мог нарушать их отношений.

Это было то, что называется «соединение по воле неба». Во время этих встреч исполнялись красивые песни и танцы, посвящённые богине, и молодые люди могли веселиться, сколько хотели. Те, у кого не было сыновей, приходили к храму просить мужское потомство. Так Нюй-ва стала не только богиней бракосочетания, но и богиней, дарующей детей.

В каждом княжестве жертвоприношения этой богине совершались в разных местах, будь то в горах или лесах, как, например, в тутовом лесу - Санлинь в княжестве Сун, или на озёрах и реках, например на озере Юньмэн в княжестве Чу, и т.д., одним словом, в какой-либо красивой местности. На алтаре, обыкновенно вертикально, стоял камень, к которому люди относились с необычайным почтением. Значение этого символа не вполне ясно, но, по-видимому, он связан с популярным в древние эпохи фаллическим культом.

После того как Нюй-ва создала род человеческий и установила систему брачных отношений между людьми, она в течение многих лет жила в полной безмятежности. Неожиданно бог воды Гун-гун и бог огня Чжу-жун неизвестно из-за чего подрались и нарушили счастливую и спокойную жизнь людей.

Гун-гун слыл на небе злым духом, у него было лицо человека и тело змеи, голова его была покрыта красными волосами, он был невежественный и злой. У него был сановник, по имени Сян-лю, самый главный его помощник, который имел девять голов с человеческими лицами и синее тело змеи, жестокий и жадный. У Гун-гуна ещё был сановник по имени Фу-ю, который также помогал ему творить зло. Как выглядел Фу-ю при жизни, мы не знаем, известно лишь, что после смерти он, превратившись в бурого медведя, прибежал в дом цзиньского князя Пин-гуна, лёг за пологом и, внимательно подсматривая оттуда, в конце концов так напугал хозяина, что тот заболел.

У Гун-гуна был еще сын, не имевший имени, который был не лучше этих помощников отца. Он умер в день зимнего солнцестояния, превратившись после смерти в злого чёрта, напускавшего на людей наваждения. Этот чёрт ничего не боялся, кроме красных бобов. Умные люди знали это и, чтобы избежать его наваждений, каждый год в день зимнего солнцестояния варили из них похлёбку. Завидев эту еду, он немедленно убегал.

Из всего окружения Гун-гуна только его сын Сю был хорошим. Нрав у него был мягкий, он не имел никаких пороков, любил бродить и любоваться знаменитыми горами и реками, и везде, куда можно было добраться в повозке, на лодке и пешком, были следы его беззаботных и весёлых путешествий.

Люди с благодарностью относились к нему и после его смерти почитали его как бога путешествий. В древние времена люди всякий раз, отправляясь в путь, прежде всего приносили ему жертву, называя его Цзу-дао или Цзу-цзянь, выставляли вино и угощение, чтобы испросить у него безопасности и благополучного пути уезжающему. Во время борьбы Гун-гуна и Чжу-жуна Сю, надо полагать, находился в дальнем странствии и не принимал в ней участия. Но и без него силы у Гун-гуна были очень велики, так как вместе с ним бились девятиглавый Сян-лю с телом змеи и превратившийся после смерти в медведя Фу-ю, а также тот самый сын-чёрт, который боялся красных бобов. Однако в древних книгах имеются лишь краткие записи об этом событии и неизвестны подробности битвы, поэтому нам остается опустить её. Известно лишь, что эта битва была чрезвычайно жестокой и с неба она перешла на землю. Стихии воды и огня по сущности своей несовместимы, поэтому нет ничего удивительного в том, что Гун-гун, как говорится в одной из легенд,- сын Чжу-жуна, обычно восседавшего на колеснице из облаков, запряжённой двумя драконами, в конце концов встретился в бою со своим отцом - духом огня.

Гун-гун и его помощники сели на большой плот и, поднимая огромные волны, поплыли по реке, чтобы напасть на Чжу-жуна. Все водяные существа большой реки, видимо, служили ему боевыми конями. Наконец дух огня, не сдержав своего гнева, направил на них всепожирающее пламя и изрядно опалил полководца и его воинов. В конце концов добро победило зло - дух огня, выразитель светлого начала, победил, а зловредный и воинственный дух воды, носитель мрака, потерпел поражение.

Для воинства духа воды, потерпевшего поражение, обстоятельства сложились весьма печально. Нетерпеливый Фу-ю не переводя дыхания бежал до самой реки Хуай, сын-чёрт, который боялся красных бобов, по-видимому, сразу же после поражения испустил дух, девятиглавый Сян-лю остался жив, но, исполненный стыда, бежал в северную часть гор Куньлунь и там, прячась, избегал людей. Гун-гун, видя, что из его затеи ничего не получилось, пал духом, со стыда и обиды решил покончить с собой и стал биться головой о гору Бучжоушань, что находится на западе, но остался жив. Придя в себя, он отправился к великому Юю, чтобы помешать ему усмирить потоп.

Когда он ударился головой о гору, земля и небо изменили свою первоначальную форму, и миру стало угрожать великое бедствие.

Прежде гора Бучжоушань служила опорой, подпиравшей небо, а от удара духа воды Гун-гуна она сломалась и одна из сторон земли разрушилась, а часть небосвода отвалилась и на небе возникли большие зияющие проёмы, а на земле - чёрные и глубокие ямы.

Во время этих потрясений горы и леса охватил огромный жестокий пожар, воды, хлынувшие из-под земли, затопили сушу, и земля превратилась в сплошной океан, волны которого достигали неба. Люди не могли спастись от настигавшей их воды, а им ещё угрожала гибель от различных хищных животных и птиц, которых потоп выгнал из лесов и гор. Это был настоящий ад.

Нюй-ва, видя, как страдают её дети, очень опечалилась. Не зная, как наказать злого зачинщика, которому не суждено было умереть, она принялась за тяжёлый труд, чтобы починить небо. Работа ей предстояла большая и трудная. Но это нужно было для счастья людей, и Нюй-ва, горячо любившая своих детей, нисколько не испугалась трудностей и смело одна взялась за дело.

Прежде всего она собрала множество камней пяти различных цветов, расплавила их на огне в жидкую массу и ею заделала отверстия в небе. Посмотришь внимательно - вроде бы есть некоторая разница в расцветке неба, однако издали оно кажется таким же, как и раньше.

Для того чтобы впредь не опасаться обвала, Нюй-ва убила огромную черепаху, отрубила у неё четыре ноги, поставила их вертикально с четырёх сторон земли, как подпорки, которые поддерживали бы небо наподобие шатра. Эти подпорки были очень прочными, и поэтому можно было не бояться, что небо вновь обвалится. Позднее она поймала на Центральной равнине чёрного дракона, долгое время творившего зло, и убила его. Она изгнала злых и хищных зверей и птиц, чтобы они не пугали людей. Потом она сожгла тростник, сгребла пепел в кучи и преградила дорогу потопу. Великая Нюй-ва избавила от бедствий своих детей и спасла их от гибели.

Хотя Нюй-ва и хорошо починила небосвод, но не смогла сделать его таким, как прежде. Рассказывают, что северо-западная часть небосвода немного перекосилась, поэтому солнце, луна и звёзды стали в своём движении клониться в сторону этой части неба и заходить на западе. На юго-востоке земли образовалась глубокая впадина, поэтому воды всех рек устремились в её сторону, и там сосредоточены моря и океаны.

Моря и океаны легко возбуждали воображение у людей древности. Фантастические изменения очертаний облаков несущихся по небу, и бескрайние, с изменчивой окраской, огромные пространства воды люди населили удивительными, необыкновенными и прекрасными существами. Мы не будем здесь рассказывать о дворце морского царя драконов, духах-устрицах, дочерях царя драконов, черепахах-оборотнях и волшебных змеях. Лишь кратко перескажем две легенды об огромном крабе и человеке-рыбе.

Жил в море огромный краб в тысячу ли. Таких огромных крабов редко приходится видеть людям! А по другой легенде, этот краб был таким огромным, что занял бы целую телегу. Уже по своим размерам он представлял нечто удивительное, но людям этого казалось мало, и они создали такую легенду.

Некогда жил один купец. Однажды отправился он на лодке в море по своим торговым делам. Неизвестно, сколько прошло дней, когда в безбрежном море он вдруг увидел маленький островок, поросший изумрудно-зелёными деревьями. Купец удивился и велел морякам пристать к острову. Разом все выпрыгнули на берег и привязали судно. Затем они нарубили веток и разожгли костёр, чтобы сварить еду. Но не успела вода закипеть, как они почувствовали вдруг, что островок задвигался и деревья стали погружаться в воду. Перепуганные люди в смятении бросились к судну, перерубили канат и, спасая свою жизнь, поплыли прочь от тонущего островка. Присмотрелись,- а это огромный краб, которому огонь костра опалил панцирь.

Ещё интереснее легенда о человеке-рыбе. В наиболее ранней записи легенды говорится, что человека-рыбу ещё называли линъюй, что значит рыба-холм. У неё было лицо человека, а тело рыбы, человечьи руки и ноги. Она могла выходить из воды и передвигаться по суше. Поэтому-то её ещё называли сухопутной рыбой. Этот персонаж фактически то же самое, что и рыба-дракон, на котором ездила женщина-колдунья и о котором речь пойдет в главе «История стрелка И и его жены Чан-э». Этот получеловек-полурыба был очень жестоким существом, а позднейшие легенды сделали его прекрасной нимфой.

Рассказывают ещё, что в южных морях живёт человек-рыба, называемая цзяожэнь - нимфа. И хотя она живёт в море, но, как и в прежние времена, часто садится за ткацкий станок и ткёт. Глубокой и тихой ночью, когда море спокойно и нет волн, стоя на берегу при свете луны и звёзд можно услышать исходящий из глубины моря шум ткацких станков. Это ткут нимфы. У цзяожэнь, как и у людей, была душа, и они могли плакать, каждая слезинка их превращалась в жемчужину.

По другому преданию, люди-рыбы очень похожи на людей - у них такие же брови, глаза, рот, нос, руки, ноги. Все они - и мужчины и женщины - необычайно красивы, с тонкой белой кожей, напоминающей нефрит, их волосы, наподобие конских хвостов, были длиной до пяти-шести чи. Стоило им выпить немного вина, и всё их тело розовело, как цветы персика, и они становились ещё прекрасней. Если у прибрежных жителей умирала жена или муж, люди-рыбы ловили их и оставляли у себя как своих мужей и жён.

Есть ещё предание о том, как один чиновник отправился в Корею и увидел, что там на прибрежной отмели лежала женщина, на локтях которой росли красные, как пламя, волосы. По-видимому, это тоже была нимфа.

Все эти предания о рыбах-людях очень близки по содержанию к знаменитой сказке Андерсена «Русалка». Вообще таких преданий можно было бы привести много. Море всегда возбуждало в людях фантазию, и будь то в древности или теперь, в Китае или в других странах,- всюду возникало много сходных легенд.

Море народило у древних ещё одно сказание. Наблюдая, как воды рек днём и ночью беспрерывно текут в море, они задумались над тем, не угрожает ли это морю: хотя море и велико, однако разве не может оно переполниться и всё затопить? Как тогда быть? В ответ на этот трудный вопрос возник миф, согласно которому в восточной части залива Бохай, далеко-далеко от берега находится большая бездонная пропасть, называемая Гуйсюй. Воды всех рек, морей, океанов и даже небесной реки (Млечного Пути) текут в неё и поддерживают постоянный уровень воды, не повышая и не понижая его. И люди успокоились: раз есть такая бездонная пропасть, то чего же горевать?

Около Гуйсюй, согласно преданиям, было пять священных гор: Дайюй, Юаньцзяо, Фанху, Инчжоу, Пэнлай.

Высота и окружность каждой из этих гор равнялась тридцати тысячам ли, расстояние между ними составляло семьдесят тысяч ли, на вершинах гор были ровные пространства в девять тысяч ли, на них высились золотые дворцы с лестницами нз белого нефрита. В этих дворцах жили бессмертные. И птицы и звери там были белого цвета, повсюду росли нефритовые и жемчужные деревья. После цветения на деревьях появлялись нефритовые и жемчужные плоды, которые были хороши на вкус и тем, кто их ел, приносили бессмертие. Бессмертные, по-видимому, одевались в белые одежды, на спине у них росли маленькие крылья. Маленьких бессмертных часто можно было видеть свободно летящими в голубой лазури неба над морем подобно птицам. Они летали от горы к горе, разыскивая своих родственников и друзей. Их жизнь была весёлой и счастливой.

И лишь одно обстоятельство омрачало её. Дело в том, что эти пять священных гор плавали в море, не имея под собой твёрдой-опоры. В спокойную погоду это не имело большого значения, а когда поднимались волны, то горы перемещались в неопределённых направлениях, и для бессмертных, перелетавших с горы на гору, это создавало много неудобств: они думали быстро долететь куда-то, а путь их неожиданно удлинялся; направляясь в какое-либо место, они вдруг обнаруживали, что оно исчезло, и его приходилось искать. Это задавало работу голове и отнимало много сил. Все жители страдали и в конце концов, посовещавшись, отправили нескольких посланцев с жалобой к Тянь-ди - небесному правителю. Тянь-ди решил, что это-то пустяки. А вот если в одно прекрасное утро огромные волны отнесут эти плававшие без опоры горы к Северному пределу и они там утонут,- тогда бессмертные потеряют свои жилиша. Вот о чём стоило подумать. И он приказал духу Северного моря Юй-цяну немедленно придумать, как помочь им.

Бог моря Юй-цян, внук Тянь-ди от первой жены, был одновременно и богом ветра. Когда он являлся в образе духа ветра, это было страшное божество с ликом человека и телом птицы, из ушей у него свисали две синие змеи, а ещё двух он топтал ногами. Стоило ему взмахнуть огромными крыльями, как поднимался страшный ураган. Ветер нёс болезни и мор; у тех, кого он настигал, появлялись язвы, и они умирали.

Когда же Юй-цян являлся в образе бога моря, он был сравнительно добрым и подобно «сухопутным рыбам» имел тело рыбы, руки, ноги и восседал на двух драконах. Почему же у него было тело рыбы? Дело в том, что первоначально он был рыбой в большом Северном море и звали её Гунь, что значит «рыба кит». Кит был огромен, нельзя даже сказать, во сколько тысяч ли. Он мог вдруг закачаться я превратиться в птицу пэн, огромного злого феникса. Он был так велик, что одна спина его простиралась неизвестно на сколько тысяч ли. Разгневавшись, он улетал, и два его чёрных крыла затмевали небо наподобие туч, простиравшихся до горизонта. Каждый год зимой, когда течения в морях меняют своё направление, он из Северного моря отправлялся в Южное, из рыбы превращался в птицу, из бога моря - в бога ветра. И когда поднимался ревущий и стонущий, леденящий и пронизывающий до костей северный ветер, это значило, что дунул превратившийся в огромную птицу Юй-цян, бог моря. Когда он превращался в птицу и вылетал из Северного моря, то одним взмахом крыльев вздымал огромные, доходившие до неба морские волны высотою в три тысячи ли. Подгоняя их ураганным ветром, он взбирался прямо на облако в девяносто тысяч ли. Полгода летело это облако на юг, и, лишь достигнув Южного моря, Юй-цян опускался, чтобы немного передохнуть.

Вот этому-то духу моря и духу ветра небесный владыка и приказал найти подходящее место для бессмертных с пяти священных гор.

Дух моря не осмелился медлить и поспешно послал в пропасть Гуйсюй пятнадцать громадных чёрных черепах, чтобы они головами поддерживали пять священных гор. Одна черепаха держала на голове гору, а две другие поддерживали её. Так в течение шестидесяти тысяч лет по очереди несли они свои обязанности. Но черепахи, державшие священные горы, выполняли эту работу очень недобросовестно. Держат они, держат, но вдруг найдёт на них что-то, и они всей компанией, ударяя лапами по воде, начинают весело приплясывать. Эта бессмысленная игра, разумеется, причиняла бессмертным некоторые беспокойства, однако по сравнению с прошлым, когда ветер и волны свободно носили их горы, это было пустяком. Бессмертные радовались безмерно и так, счастливо и спокойно, прожили несколько десятков тысяч лет. Но вот свалилось на них большое, как небо, несчастье - великан из Лунбо безжалостно напал на них.

Лунбо, страна великанов, находилась за десятки тысяч ли к северу от гор Куньлунь. Люди этой страны, по-видимому, происходили от драконов, поэтому-то их и называли «лунбо» - родственники драконов. Говорят, что среди них жил один великан, который затосковал от безделья и, взяв с собой удочку, отправился к большому океану, что за Восточным морем, ловить рыбу. Только он ступил ногами в воду, как оказался в местности, где были расположены пять священных гор. Сделал несколько шагов - и обошёл все пять гор. Забросил удочку раз, другой, третий и вытащил шесть голодных, давным-давно ничего не евших черепах. Недолго думая, взвалил он их себе на спину и побежал домой. Он содрал с них панцири, стал калить их на огне и гадать по трещинам. К несчастью, две горы - Дайюй и Юаньцзяо - потеряли опору и волны унесли их к Северному пределу, где они потонули в великом океане. Как бы мы ни старались, мы не сможем узнать, сколько бессмертных, металось взад и вперёд по небу со своим скарбом и сколько потов сошло с них.

Небесный владыка, узнав об этом, разразился могучим громом, призвал свои великие волшебные силы и сделал так, что страна Лунбо стала совсем маленькой, а жители низкорослыми, чтобы впредь не ходили они в другие земли и не творили бы зла.

Ко времени Шэнь-нуна жители этой страны стали такими крохотными, что уж меньше и нельзя, но людям того времени они всё ещё представлялись великанами в несколько десятков чжанов.

Из пяти священных гор в Гуйсюе потонули только две, а черепахи, державшие на головах другие три горы - Пэнлай, Фан-чжан (её ещё называли Фанху) и Инчжоу, стали более добросовестно выполнять свой долг после того, как их проучил великан из Лунбо. Они держали свою ношу ровно, и с этих пор не было слышно о каких-либо несчастьях.

Однако, после того как великан из Лунбо напал на эти священные горы, слава о них быстро распространилась по свету. Когда люди на земле узнали о том, что недалеко в море находится место, где возвышаются столь прекрасные и таинственные горы, все захотели побывать на них. По-видимому, случалось так, что неожиданно налетавший ветер пригонял близко к этим священным горам судёнышки рыбаков и рыбачек, ловивших рыбу вблизи берега. Жители гор приветливо встречали трудолюбивых гостей издалека. Затем, пользуясь попутным ветром, рыбаки благополучно возвращались на своих суденышках домой. И вскоре в народе стало распространяться ещё более интересное сказание об этих священных горах, а также и о том, что у жителей тех гор хранится лекарство, дающее бессмертие людям.

Эта легенда достигла в конце концов и ушей князей и императоров. Правители, богатству и могуществу которых не было предела, предававшиеся всем радостям и удовольствиям земной жизяи, боялись лишь духа смерти, который мог неожиданно прийти и отобрать у них всё. Услышав, что на священных горах есть лекарство бессмертия, они затрепетали от желания добыть его и, не жалея денег и сокровищ, стали снаряжать большие корабли, снабжали их провиантом и посылали даосов в море к священным горам, стремясь во что бы то ни стало заполучить самую большую в мире драгоценность.

В период Борющихся царств (IV-III вв. до н.э.) Вэй-ван и Сюань-ван, князья государства Ци, Чжао-ван, князь государства Янь, Цинь Ши-хуан, первый циньский император, хань-ский император У-ди и другие делали такие попытки, но безуспешно. Все они умерли, как обычные люди, так и не раздобыв лекарства бессмертия и даже не увидев очертаний священных гор. Увы! Увы! Невежественные и алчные владыки!

А люди, которые возвращались после тщетных поисков эликсира бессмертия, рассказывали, что они и в самом деле видели издали эти священные горы, далеко-далеко, как плывущие по краю неба облака. Однако стоило им приблизиться, как священные горы, ослепительно сверкая, погружались в пучину, причём с корабельных мачт можно было ясно различить на них и бессмертных, и деревья, и птиц, и животных. Стоило им приблизиться ещё, как налетал неожиданный порыв морского ветра и им не оставалось ничего другого, как повернуть обратно. Так они и не могли подплыть к этим горам.

Вероятно, бессмертные не хотели принимать у себя посланцев от господ князей и императоров, а может быть, это всего-навсего прекрасный вымысел, сочиненный даосами, которые пытались достигнуть священных гор,- и только. Одним словом, это ведь лишь легенда, и ничего достоверного нам неизвестно.

Вернёмся к нашей предыдущей теме и расскажем ещё о Нюй-ва. Она потратила много сил, чтобы починить небо, выровнять землю и избавить человечество от бедствий. Люди вновь заселили землю; времена года следовали в обычной последовательности, без каких-либо нарушений: летом, как полагается, было тепло, зимой - холодно.

Рассказывают, что к этому времени часть диких зверей давно уже погибла, а те, что остались, были постепенно приручены и стали друзьями человека. Наступила для людей счастливая жизнь, без печалей и забот; стоило только захотеть - и через мгновение у человека была лошадь или бык. На обширных просторах росли съедобные растения, не нужно было заботиться о них, а есть можно было вволю. То, что не могли съесть, оставляли на краю поля, и никто этого не трогал. Если рождался ребенок, его клали в птичье гнездо, висевшее на дереве, и ветер качал гнездо как люльку. Люди могли таскать тигров и барсов за хвосты и наступать на змей, не опасаясь укуса. По-видимому, это было время, ещё более древнее, чем «золотой век», который впоследствии рисовался в воображении людей.

Нюй-ва сама радовалась, видя, что её детям живётся хорошо. В преданиях сказано, что она ещё создала для них музыкальный инструмент шэнхуан. В сущности это был губной органчик шэн с тоненькими листочками-язычками хуан, стоило только подуть, как из него лились звуки. Он имел тринадцать трубочек, которые были вставлены в полую половину тыквы-горлянки, и по форме напоминал хвост феникса. Нюй-ва подарила его людям, и жизнь их стала ещё веселее.

Значит, великая Нюй-ва была не только богиней-творцом, но также и богиней музыки.

У народов мяо и тун в Юго-Западном Китае до сих пор играют на шэне, созданном Нюй-ва. Его называют «лушэн» («тростниковый шэн»), он отличается от древнего шэна лишь материалом, из которого его изготовляют. В древности его делали из тыквы-горлянки, а сейчас из выдолбленного дерева, да и трубочек стало меньше. Но в целом он сохраняет свои древние черты. Известно, что на лушэне у древних народностей играли во время радостных сборищ, которые так тесно связаны с чистой юношеской любовью. Каждый год во втором или третьем весеннем месяце, когда цветут персики и сливы, а небо безоблачно, ночью при ярком свете луны люди выбирали среди полей ровное место, которое называли лунной площадкой; юноши и девушки надевали праздничные одежды, собирались на этой площадке, играли на шэне весёлые и радостные мелодии, становились в круг, пели и танцевали «лунные танцы».

Иногда танцевали парами: юноша шёл впереди, играя на лушэне, а девушка следовала за ним, звеня колокольчиками. Так они кружились в танце всю ночь без устали. Если их чувства были взаимны, они могли, взявшись за руки, уйти от остальных в какое-либо укромное место. Как похожи эти танцы на пляски и песнопения юношей и девушек, которые исполнялись в древности перед храмом высшего божества бракосочетания! Ведь создание шэна первоначально было тесно связано с любовью и с бракосочетанием.

Закончив свою работу для человечества, Нюй-ва решила наконец отдохнуть. Этот отдых мы называем смертью, но это вовсе не бесследное исчезновение. Она, подобно Пань-гу, превратилась в различные вещи во вселенной. Так, например, в «Книге гор и морей» говорится о том, что кишки Нюй-ва превратились в десять святых, поселившихся на равнине Лигуан; их поэтому назвали «Нюй-ва чжи чан» («Кишки Нюй-ва»). Если только из одних её кишок получилось десять святых, то мы можем предположить, во сколько удивительных вещей превратилось всё её тело.

Дата добавления: 2015-06-27