Назовите как хотите 10 страница

— Я буду присутствовать на вашей проповеди, — пробасил он. — А когда вы закончите, я попросил бы вас сделать объявление, дабы каждый прихожанин знал, что прибыл их новый лорд.

— Я им потом скажу.

— И еще мне надо поговорить с вами.

Тина принялась оглядывать кухню в поисках спасения:

— День у меня забит под завязку, а вечером — собрание Союза матерей.

— Я желаю на нем присутствовать.

— Но ведь вы — не мать.

— А что — мужчины туда не допускаются?

— До материнства или до посещения собраний Союза? Боюсь, появление мужчины может им не понравиться. Знаете — это женская доля — женская юдоль, — солгала она (на самом деле трое постоянных посетительниц этих собраний обрадовались бы появлению любого мужчины).

Деларм уставился в потолок.

— Тогда нам придется оповещать прихожан лично.

Отправились на двух машинах — ибо никому из них не улыбалась перспектива ехать в одной. Когда они пришли к миссис Хендерсон, Тина вбежала в дом с пакетом покупок, быстренько спрятала портер и, наконец, поспешила представить престарелой леди любопытного джентльмена, который возжелал ее видеть.

— А он правда из Америки? У меня там двоюродный брат жил.

— Вот ему и расскажете. Может, они даже знакомы.

— А он носит шляпу?

— Боюсь, что он — не ковбой. Зато у него есть борода.

Миссис Хендерсон нахмурилась:

— Не думаю, что американцы когда-либо носили бороды. Знаете, как японцы. У них ведь они не растут — представляете?

— У американцев-то?

— У японцев. Спенсер Трейси всегда ходил в шляпе. Конечно, он давно умер.

— Трейси?

— Мой брат. Умер в лифте. Знаете, у американцев лифты так смешно называются?

Тина медленно кивнула:

— Сейчас я его приглашу.

Будучи человеком религиозным, Деларм тем не менее никогда не полагался на случай. Входя в каждый дом, он настаивал, чтобы Тина ждала снаружи. Я только на минутку, заявил он — и, как ни странно, держал слово. Тина не знала — даже подумать боялась, — что он там наговорил своим новоиспеченным подданным, но он так быстро оборачивался, что вскоре ее осенило: он просто входил, сообщал, что хотел, и выходил обратно. Вряд ли он слушал, что говорили потрясенные подданные.

— Интересно, он вообще когда-нибудь кого-нибудь слушает? — бормотала преподобная, скрючившись над мотором и тщетно пытаясь справиться с капризным распределителем.

Когда ей удалось-таки выкрутить вторую свечу зажигания, появился он. С ужасом увидев ее манипуляции, он выдохнул:

— Если вы испортили двигатель, я не смогу вам помочь его исправить. Вам надо было подождать до ближайшей заправочной станции.

— Я знаю, что делаю.

— Но ведь вы женщина.

— Рада, что вы заметили.

(На самом деле она предпочла бы, чтобы он этого не делал.)

Сидя в гостиной вдовца и читая ему вслух очередную новинку книжной серии «Черное кружево», Тина была настороже — ибо где-то рядом рыскал зловещий Деларм. До этого он предпочитал оставаться в машине, но на сей раз Тина объяснила ему, что служба, которая будет осуществляться в доме старика, затянется надолго (при этом с трудом сохраняя серьезное лицо), и Деларм объявил, что выйдет поразмять ноги. Для этого он выбрал не самое лучшее место — окрестности представляли собой серую полосу асфальта, протянувшуюся вдоль одинаковых серых же домов; единственным ярким пятном среди всей этой безликости был разве сад вдовца. Он проводил там долгие часы за обрезкой кустов, уборкой пожелтевшей листвы и стрижкой и без того безупречного газона; а досуг старика скрашивало чтение и стаканчик тернового джина. Они с ним сидели в удобных креслах его гостиной, и она читала вслух.

Все книги серии «Черное кружево» можно было охарактеризовать одной фразой — кратко и по существу. Романчики эти были далеки от изысков серьезной литературы — на первых же страницах содержалось описание главных героев (их было двое — разумеется, он и она), на последующих быстренько сообщалось место действия и обстоятельства встречи этих самых героев, после чего автор без церемоний переходил к сути. Описание места действия — в данном случае роскошной яхты, лениво раскачивающейся на волнах Саргассова моря, — занимало в среднем два параграфа — и целых четыре параграфа поведали читателям о действующих лицах. Коих имелось трое: капитан, он же владелец яхты (сильный, богатый — спал в своей каюте), его любовница (сексапильная, честолюбивая и скучающая) и матрос (молодой, горячий, мускулистый). К третьей странице бешеный темп этой саги о мореплавателях несколько замедлялся. Для описания спокойного, изобилующего морской травой Саргассова моря достало и одного предложения, тогда как для описания хитроумных застежек ее бюстгальтера потребовалось целых пять параграфов. А уж для того, чтобы сообщить читателю о том, что происходило в штанах злополучного матроса, — и все шесть.

Обычно Тина читала эти романчики с известной долей интереса. Бесстыдно-эротические, они в то же самое время были в своем роде высокоморальны. Непристойные, но не грязные. Порядочные, стройные молодые люди и девушки стойко переносили трудности и боролись с более великовозрастными врагами, пока наконец, по истечении двухсот страниц, не побеждали и то и другое. Злодеи были злодеями — насильниками и грабителями; но насилие, как правило, особого вреда не причиняло. Как след от удара кнутом — сначала он красный, потом розовый, а потом, глядишь, — и совсем сошел.

Тина начала было увлекательный рассказ о новых способах использования гамака, когда, взглянув в окно, увидела Деларма — он открыл ворота и теперь прогуливался по безупречному газону вдовца. Невольно она запнулась, и хозяин открыл глаза.

— Читайте, читайте, — сказал он. Отнюдь не себе под нос.

Она продолжала:

— У него потекли слюнки, стоило ему представить, как он станет проводить языком по ее обнаженному распростертому телу — от теплых набухших сосков по упругому животу и, наконец, по мягкому подлеску между ее бедер.

Она подняла голову. Деларм уже был в пределах слышимости. Понизив голос, она прочла:

— Он закинул ее ноги себе на плечи…

— Чего-чего он? Погромче — ничего не слышно.

Тина взглянула в окно. Деларм нюхал розы.

— Бретт была на вершине блаженства, точно серфер на гребне волны…

— Что-что?

— Точно ныряльщик, рассекающий темные воды…

— Я вас не слышу!

— …он с трудом сдерживал дыхание…

— Громче! Ничего не слышу!

— Насытившись, он скатился с нее…

— В смысле — насытившись? Он же еще ничего не сделал!

— «Насытившись, он…» Послушайте, если вы так и будете перебивать, я брошу читать.

— Не дразните меня!

Можно подумать, она собиралась.

— К вам пришли!

— Я никого не хочу видеть. Скажите им, что меня нет дома.

— Вы всегда дома.

— Я хочу свою книгу!

Тина встала и направилась к двери. Деларму она пояснила, что читала старику Писание.

— Отлично. А теперь его хочу видеть я.

— Вам делали прививку от ветряной оспы?

— От… чего?

— Это очень заразно. И шрамы могут остаться. Или вам безразлично?

— Ветряная оспа? — Деларм несколько смутился. Но тут же расправил плечи: — Мы не должны отвергать страждущих! Я вхожу!

— Поэтому он так много курит, — в отчаянии сказала она. — Чтобы не так чесалось.

— Курит?

— Дымит как паровоз. На воздухе, правда, меньше шансов стать пассивным курильщиком. Но у него дома — он там хозяин, и вправе делать все, что ему захочется. И посему там постоянно воняет табачным дымом. — Она взглянула на часы. — Ничего себе! Взгляните, который час! Мне пора. Если хотите, побудьте с ним, а я пока поеду по своим делам…

— Нет. Ветрянку я еще как-нибудь вытерплю, но только не никотин. Я еду с вами.

Заочно обрекая вдовца на забвение, он проследовал за Тиной.

В торговом городке Тэвисток как раз начиналось то, что в более крупных городах зовется «час пик». Однако люди уезжали домой, и мест на парковке становилось все больше, потому Деларму удалось пристроить автомобиль недалеко от Тининого. Сама она с трудом втиснула свою машинку на тротуар и отправилась с визитом к мистеру Энтони — церковному органисту. Это был одинокий мужчина педантичного склада, мистер Энтони (они были знакомы уже три года, но она до сих пор не знала, имя это или фамилия) оказался оптимальной кандидатурой на роль последнего адресата ее визитов. Она вовсе не собиралась навещать своего органиста, но, возможно, новый лорд Эском запутается-таки в паутине подобострастия мистера Энтони.

Однако ее план провалился, стоило ей войти в переднюю. Мистер Энтони тут же положил ей на плечо трясущуюся руку и принялся разглагольствовать о мессе Дерафла: мол, какое это замечательное произведение. Как будто она это знала.

— Тут кое-кто хочет встретиться с вами…

— Так и западает в душу. Эта музыка…

— Там к вам джентльмен, он за дверью и…

— …наполняет всю церковь благолепием…

— У поместья Эском — новый лорд…

— Чудные созвучия, просто мечта…

Деларм постучал в дверь. Первый его благородный поступок на сегодня.

— К вам пришли, — оборвала его Тина. — И кто…

У Деларма был нюх на пустозвонов, и, в отличие от Тины, он никогда не выслушивал их нытья. Ее попытка оставить мужчин наедине провалилась: Деларм попросту повернулся и последовал за ней. Оба ринулись к машинам, оставляя Энтони на пороге его дома глупо ухмыляющимся своему новоявленному лорду.

Тина запрыгнула в свою малолитражку, и, возможно, в этот самый момент Всевышний, взглянув с небес на землю, сжалился над служительницей своей. Возможно, это был шанс. Машина Деларма оказалась блокирована с обеих сторон, и единственным способом передвижения для новоявленного лорда оставалось ерзанье вперед-назад с осмотрительностью, достойной его благородных предков. Когда он наконец ценой помятого крыла высвободил-таки свою машину, Тина уже исчезла за поворотом. Он нажал на газ.

Однако… Тина была местным священником, машина у нее была старой, и обеих — и ее и хозяйку — знала вся округа; все эти обстоятельства сильно мешали ей ускользнуть незамеченной. Деларм стремительно нагонял ее. (В это время Боженька, должно быть, отвлекся.)

— Пропади он пропадом! — выругалась Тина, имея в виду, конечно же, Деларма.

Она прибавила газу.

— И Джейн Стречи тоже!

В этот момент на дороге показалась Стречи! Абсолютно невозмутимая, как обычно, Джейн Стречи катила в город в компании какого-то мужчины. Стречи, с очередным бойфрендом, абсолютно не подозревающая, какой ужас она навлекла на ни в чем не повинную Тину! Теперь ей придется кое-что объяснить.

Тина была так взвинчена, что повернула обратно не задумываясь. Мгновенье назад она стремглав летела из Тэвистока — и вот уже несется назад!

Деларм резко затормозил. Открыв рот, он ошалело уставился на машину преподобной, когда она сделала «кругом» и рванула в противоположном направлении. Мигая, он с пару мгновений тупо смотрел в лобовое стекло туда, где только что была малолитражка Тины, потом налег на руль — и сделал разворот. Взвизгнули тормоза. Рявкнул клаксон. Тотчас же что-то въехало в бок Делармовой машины. Толчок был не сильным — так сталкиваются игрушечные электромобили на ярмарочном аттракционе (правда, Деларм никогда не был на ярмарке, не говоря уже о том, что не ездил на игрушечных электромобилях). Деларм злобно посмотрел в боковое стекло на деревенщину, который не научился пользоваться тормозами, потом резко развернулся и помчался вдогонку за стремительно исчезающей мисс Гам.

Последняя была слишком поглощена преследованием Стречи, чтобы заметить столкновение. Она подалась вперед на водительском сиденье, вцепившись обеими руками в баранку, не отрывая взгляда от Стречи, от которой ее отделяло три машины. Увидела сигнал — Стречи поворачивает вправо. Тина включила поворотник: сейчас повеселимся. Погоня на автомобилях. Как в американском фильме.

При слове «американский» она быстро взглянула в зеркало заднего вида, но Деларма там не увидела. «Вот и славно», подумалось ей. Шел бы он… лесом.

Стречи решила срезать и свернула направо, на узкую грунтовую дорогу, чтобы кратчайшим путем добраться до парковки за магазинами. Тине пришлось подождать, пока проедут две оставшихся машины, но зато теперь она могла расслабиться: теперь-то Стречи никуда от нее не денется.

Когда она въехала на парковку, Стречи и ее спутник как раз вылезали из машины. Тина подогнала машину ближе и выпрыгнула наружу.

— На пару слов, — кивнула она Стречи, потом обратилась к ее спутнику: — Извините.

Неприглядный смуглый тип.

— Тина!

Стречи явно испугалась. На какое-то мгновение обычное спокойствие покинуло ее.

— Вы же обещали! — возопила Тина. — Как вы посмели!

— Подождите, давайте позже, ладно?

— Нет, — обернувшись к приятелю Стречи, Тина умоляюще вскинула руку: — Извините нас.

Тот пожал плечами:

— Я вам не мешаю?

Американец. Выходит, еще один из заокеанских друзей Стречи.

— Еще раз извините, — сказала Тина.

Она попыталась взять Стречи за руку.

— Я занята, — быстро сказала она.

— Не обращайте на меня внимания, — почти одновременно откликнулся ее спутник.

— Мы можем поговорить наедине? — не унималась Тина. — Или вы хотите прямо тут?

— Не сейчас. У меня работа.

— Я полдня провела в компании вашего приятеля Деларма!

Стречи содрогнулась.

— Послушайте, мы собирались поужинать… рановато, правда.

— Чертовски рано, — ввернул смуглый американец. — Я к тому, что если у вас какое-то дело…

— Нет.

— Да, — разом сказали Тина и Стречи.

Тогда он сказал:

— И почему бы мне тогда не пойти почитать меню? Нет, не то чтобы я любил смотреть женский реслинг. — Он ухмыльнулся Тине. — Кстати, я Фрэнки ди Стефано, хотя здесь меня…

Реакция Стречи была мгновенной:

— Вы уж нас извините, мистер ди Стефано…

— Ого! — улыбнулся тот. — Ясно. Значит, янки гоу хоум, так?

— Я присоединюсь к вам в ресторане. Извините. Я постараюсь побыстрее.

Он поднял брови и посмотрел на Тину:

— А вы как считаете — она надолго?

— Все зависит от того, что мисс Стречи имеет мне сказать.

— Ага, значит, теперь она «мисс Стречи»? Это уже серьезно. — Фрэнки явно наслаждался каждой минутой шоу. — Значит, пока я буду куковать в ресторане в гордом одиночестве, вы тут будете выдирать друг дружке волосы? Нет уж, я останусь тут и поиграю в рефери. Как, вы сказали, вас звать?

— Я не говорила. Меня зовут Тина Гам.

— Преподобная Тина Гам, — добавила Стречи. — Знаете, отпущение грехов и все такое? — Она многозначительно покосилась на Тину.

— Значит, вам нужно исповедоваться? — полюбопытствовал Фрэнки. — И чего же вы натворили?

— Она надула меня, — ответила Тина. — Надула всех. Обещала, что у нас будет добрый, славный благодетель.

— Пойдемте, Фрэнки. — Стречи чуть не кричала. — Столик ждет.

— А мне и тут неплохо.

— Мне плохо. Позже поговорим, Тина. — Она взяла Фрэнки под локоть.

Тина обратилась к нему:

— В нескольких милях отсюда находится старинное поместье…

— Эском?

— Вы о нем знаете? Откуда?

Фрэнки широко улыбнулся:

— И у этого поместья теперь новый лорд, так?

— Американец, — выдохнула Тина.

Стречи побледнела. Она что-то увидела, взглянув Тине через плечо.

— О Господи…

— Я ваш господин, — ввернул довольный Фрэнки.

Стречи зашептала:

— Деларм — там, сзади…

Тина резко обернулась. На парковке показался автомобиль Деларма — на боку его красовалась вмятина. Тина сказала:

— Я ухожу.

— Нет, пожалуйста, — взмолилась Стречи. — Задержите его. Я не могу с ним сейчас говорить.

— С меня на сегодня хватит. В конце концов, это ваш приятель. Вы с ним и разговаривайте.

Но Стречи уже уходила, увлекая за собой Фрэнки.

— Позже я вам все объясню! — крикнула она Тине. — Я приеду к вам!

Деларм воскликнул:

— Мисс Гам, что происходит?

Не обращая на него внимания, Тина ринулась к своей машине.

Тут он заметил Стречи:

— Прекрасно! Мне нужно поговорить с вами.

— Позже.

Деларм уставился на разбегающихся женщин:

— Я настаиваю!

Стречи попыталась выкрутиться:

— Если вы поспешите, успеете догнать преподобную.

Деларм тут же поспешил за Тиной. Стречи прошептала:

— Пошли, Фрэнки. Уведите меня отсюда.

Они бесшумно выскользнули на улицу. Не успела Стречи придумать хоть какое-нибудь правдоподобное объяснение, Фрэнки с усмешкой сказал:

— Я начинаю чувствовать себя как дома.

В ресторане, который оказался итальянским, ему стало еще лучше. Обслуга заведения состояла преимущественно из итальянцев, и, когда Фрэнки прошествовал к столику, непринужденно болтая с ними на родном языке, точно бывал здесь каждую неделю, их лица просияли. Владелец немедленно отшвырнул меню на соседний столик и настоял, чтобы они предоставили все ему. Стречи с облегчением осознала: здесь ей можно не опасаться, что Фрэнки объявит себя лордом Эском — с первой минуты он стал для них Il Padronne. [12] Щекотливая ситуация возникла всего один раз — когда хозяин заведения пожелал усадить их за столик у окна; но Стречи заявила, что они бы предпочли более, так сказать, уединенное место. О, конечно, тут же согласился тот, он все прекрасно понимает — у него как раз есть столик в нише: специально для того, чтобы его друзья могли насладиться тишиной и покоем. Никаких проблем. Им стоит только попросить.

— Ну, так что, — спросил вдруг Фрэнки, засовывая за воротник салфетку. — Что у вас там с этой Тиной — или мне не стоит спрашивать?

Она улыбнулась:

— Пожалуй, не стоит.

— У вас от меня секреты — уже?

— У женщин всегда секреты.

— Я заметил.

Фрэнки пытался сохранить шутливый тон, но, увы, давно не практиковался.

— И меню читать не надо, — гордо заявил он, разламывая хлебную палочку.

Стречи вытащила Фрэнки в ресторан из опасений, что в «Холидей Инн» он запросто может столкнуться нос к носу с лордом Уолтером Ниббеттом и компанией. Стречи с ужасом представляла себе сцену: два мнимых лорда Эском пихают друг друга локтями в кафетерии отеля. У Ниббеттов было численное превосходство, но, судя по виду Фрэнки ди Стефано, справиться с ними ему составит не больше труда, чем сломать давешнюю хлебную палочку. Стречи не встречалась с ним в Америке, но уже сейчас догадалась, что он был не обычной жертвой жульничеств Клайва Лейна. От него исходила сила. Сидя в итальянском ресторане, он излучал довольство, точно Пульчинелла из комедии дель арте: неудивительно, когда тебя так встречают…

Официант принес сицилийское вино.

Они с Фрэнки подняли тост в честь друг друга, и тут Стречи услышала, как открывается дверь. Кто-то зашел в ресторан. Стречи колебалась. Это не могли быть Тина или Деларм, да и шансы, что Ниббетты так быстро найдут лучший ресторан Тэвистока, мягко скажем, невелики. Так что она могла рискнуть и обернуться. И тут же поперхнулась вином: в ресторан входил сияющий Линкольн Дин!

Забавно: при взгляде на лысую макушку Линкольна легко можно было догадаться, что когда-то он был блондином. Брови выдавали. И вдобавок он был слишком бледнокож — для уроженца Калифорнии-то. Так что на итальянца он явно не тянул — но он и рта не успел открыть, как владелец тут же провозгласил, что он рад приветствовать еще одного американского гостя. Не пожелает ли синьор лучший столик? Естественно, пожелает.

С этими словами Линкольн прошел в ресторан — и, широко улыбаясь, посмотрел на Стречи. Подтолкнул локтем своего спутника — тот тоже улыбнулся, но не так широко. Джереми Бэррингтон Дауни кивнул с таким видом, словно их отношения со Стречи выходили далеко за рамки делового знакомства.

Улыбка самой Стречи походила на гримасу. Не позволяй им приближаться. Куда там!

— О, привет! — сказал Линкольн. — Надеюсь, кормят тут хорошо.

Ответом ему было красноречивое recitative владельца. Линкольн покосился на Фрэнки:

— Из Америки, значит? А откуда именно?

— Нью-Йорк.

— Я из Калифорнии.

Сказал, точно козырь выложил.

Владелец поинтересовался, не пожелают ли вновь прибывшие присоединиться к гостям? Можно принести еще стулья. Или пересесть за больший столик. Стречи быстро ответила, что у них деловая встреча, и поэтому, к сожалению…

— Переезжаете сюда? — спросил Джереми.

— Именно, — ответил Фрэнки.

— Не собираетесь прикупить дом?

— А вы — агент по продаже недвижимости?

Джереми сделал умоляющий жест рукой, тем не менее вынул свою визитную карточку и протянул Фрэнки:

— Заходите в любое время.

И тут же обернулся к Линкольну:

— Кстати, мы вот с мистером Дином весь день подыскивали варианты.

Вступилась Стречи:

— Не станем отрывать вас от вашей трапезы.

Линкольн ухмыльнулся сидевшему Фрэнки:

— И вы, значит. Тоже сюда переезжаете. Подумать только…

— Может быть.

— Соседями будем, значит.

Фрэнки изучающее смотрел на него:

— Чем занимаетесь?

— Я винодел. А вы?

— Тоже — и не только.

Джереми взял со столика бутылку и с содроганием прочел этикетку:

— Сицилия? Ну да, это же итальянский ресторан.

— Не трясите! — резко сказал Фрэнки.

Джереми поспешил вернуть бутылку на место. Вмешался владелец заведения:

— Еще два стула?

— Нет, — поспешно ответила Стречи.

— Вообще-то, — загадочно произнес Линкольн, — я тут по особому поводу.

— Да ну?

— Вы не поверите, но я…

— Очень не хочется вас прерывать, — быстро сказала Стречи, — но у нас действительно важный разговор.

— Важный разговор? — удивился Фрэнки. — Я-то думал, мы пришли сюда отдохнуть, Стречи.

Она положила ладонь на его запястье:

— Конечно, конечно. Просто мы хотели побыть одни.

После этой фразы повисло неуклюжее молчание. Нарушил его Линкольн:

— Не будем вам…

— Так что у вас там за особый повод? — перебил его Фрэнки.

— Еду несут, — объявила Стречи.

Точно долгожданные гости, появились официанты с подносами antipasto. [13] Линкольн засопел:

— В другой раз.

— Ладно.

Фрэнки перевел взгляд на блестящие подносы с едой. Чего там только не было: оливки, fungi, [14] сушенные на солнце помидоры, артишоки, каракатицы, анчоусы и крошечные сардины, crostini [15] и crespelle, [16] баклажаны, щупальца кальмаров и спаржа. Джереми воскликнул:

— Господи Боже мой! Это что — закуска? Да тут еды на четверых!

Линкольн не стал злоупотреблять гостеприимством.

— Для четверых — мало. Пойдем-ка поищем наш столик.

С этими словами он развернулся и ушел.

Стречи окликнула его:

— Мне очень жаль, Линкольн.

Джереми ехидно улыбнулся:

— Вам стоит быть повежливее с вашим лордом.

И ушел.

Оба официанта принялись помогать хозяину подавать вино и antipasto. Фрэнки удивился:

— Повежливее с…

— С вами — нашим новым лордом.

— А он-то откуда знает?

— Работа у него такая.

— Торговец недвижимостью? Ну да, эти всегда держат нос по ветру. Приятель ваш?

— Был когда-то.

— И хочет начать все сначала, так? — кивнул Фрэнки. — Понятно. Впрочем, можете мне не рассказывать о своей жизни.

Стречи ухватилась за эти слова, как за спасительную соломинку:

— Но вы можете рассказать мне о своей, мистер ди Стефано.

Когда они управились с едой, Линкольн и Джереми все еще ковырялись в десерте. Стречи шепнула Фрэнки, что поговорит с ними. Тот согласился, сказав, что пока сходит за машиной. Она кивнула, потом с виноватым видом подошла к столику калифорнийца. Но когда они подняли на нее глаза, она поняла, что им уже все равно.

Линкольн сказал:

— Вы же пробовали калифорнийское вино, Стречи, — верно? Я вот тут пытаюсь втолковать этому парню, что наше вино ничуть не хуже, чем где-либо в мире.

— В вашей части света — может быть, — согласился Джереми. — Но не в Европе.

— Не только же французы…

— Даже в Австралии делают вино, и не хуже вашего…

— В Австралии?

— И в Новой Зеландии.

— Но никакое из них, — заявил Линкольн и хлопнул ладонью по столу, — не может сравниться с тем замечательным вином, которое я делаю в Напа-Вэлли. Только т-там. — Он отхлебнул еще вина. — В тамошнем микроклимате. Амброзия, а не вино. Рислинг. Лучшего вы в жизни не пробовали. — Линкольна уже несло. — Мускатель…

— Стандартные белые вина.

— Б-благородные вина.

Стречи робко начала:

— Простите, я, должно быть, была с вами груба…

— Зинфандель, — пояснил Линкольн, — может произра… расти везде. Но лучший зинфандель, друг мой, — только в Напа-Вэлли.

Джереми усмехнулся:

— Ну, если вам так хочется…

Стречи сказала:

— Я не хочу, чтобы мистер ди Стефано знал, кто вы.

— Пусть все знают, — заявил Линкольн. — Понимаете, ВСЕ. Кто вообще такой этот ди Стефано?

— Один из ваших неудачливых конкурентов. Тоже хотел купить титул.

— Да ну? — подал голос Джереми. — Что-то я его не припоминаю.

— Он здесь впервые, — пояснила Стречи. — Но если он узнает, что мистер Дин не просто мистер, а лорд Дин… когда он сердится, ему лучше не попадаться.

— Я заметил, — сказал Джереми.

Линкольн поднялся:

— Давай же, старик, что, что? Дело вот в чем… — Он обозрел слушателей. — Борьба была честной. Победил… тот, кто предложил больше всех. Если бы он хотел купить титул, ему следовало громче кричать и побольше предлагать.

— Тем не менее, — добавила Стречи. — Неприятный тип. Будет лучше, чтобы он ничего не унюхал. Если вы его встретите, держите рот на замке.

— Говорите как хотите, — прогремел Линкольн. — Унюхает, говорите. Ха! Если я его таки встречу, я с большим удовольствием ткну его нюхалкой в… мое благородное дерьмо! О да, с превеликим удовольствием.

Стречи в отчаянии обернулась к Джереми:

— Последите за ним, ладно? Пожалуйста! Побудьте… телохранителем его светлости.

Джереми тут же подобрался:

— Этот ди Стефано — он вас не беспокоит, Стречи? Если да, то… тогда… — Шатаясь, он поднялся на ноги и встал рядом с Линкольном. — Только скажите. Мы с ним разберемся. Можете на нас положиться.

— Вот именно, — пророкотал Линкольн. — Защитим вас. Такую славную девушку… — Он очень осторожно поставил свой бокал на столик. — Обращайтесь в любое время дня и ночи. Особенно ночи. — Он многозначительно ухмыльнулся. — Вы можете найти меня в любое время — в «Холидей Инн».

Когда Стречи возвращалась в отель с ди Стефано, она опасалась, что в машине он начнет приставать к ней, но он ограничился тем, что спросил, не желает ли она еще кофе, и, получив отказ, отправился в отель. Может, сказался тяжелый день. Или с англичанками он пока чувствовал себя не совсем уверенно. Но скорее всего, он попросту не любил просить дважды.

На парковке она не стала долго задерживаться. Во-первых, ее ужасала мысль, что этот водитель, Паттерсон, сунется «помогать мисс заводить машину», во-вторых, она хотела уехать до возвращения Линкольна Дина. Меж темных равнин Девоншира ехала она и думала, как ей сделать так, чтобы лорды не встречались. Деларм остановился в другом отеле, но Фрэнки ди Стефано, Линкольн Дин, Ниббетты и компания устроились в «Холидей Инн». И конечно, им тысячу раз представится случай поговорить друг с другом — хотя бы за завтраком.

Может, попробовать убедить их заказывать завтрак в номер?

Она нашла небольшую придорожную стоянку и остановилась позвонить. Полночь: значит, в Америке только вечереет.

— Стречи? Милая…

Она закрыла глаза.

— Забавно — я только подумал о тебе, и вот ты звонишь. Я было собрался звонить, но… черт, сколько сейчас в Англии?

— Полночь.

— М-м. Ты в своей постельке?

— Хотелось бы. Ты хоть представляешь, что здесь уже четыре лорда Эскома?

— Четыре? Надо же, как неловко-то.

— Неловко!

— Надеюсь, они пока не встречались?

— Один или два… вроде того.

— Ну и ну. — Клайва это явно позабавило.

— Пока никто из них ни о чем не догадывается.

— Молодец.

— Они не могут не встретиться, Клайв.

— У тебя так здорово получается.

— В конце концов я и поплачусь.

— Ты справишься.

— Сам-то ты неплохо устроился…

— Вообще-то я возвращаюсь домой. Ты застала меня в аэропорту. Так что прощай, Сан-Франциско!

— А я думала, ты в Нью-Йорке…

— Да постоянно какие-то дела. — Пояснять, какие именно, он не стал. — Завтра я буду дома, с тобой. Правда, со всеми этими мнимыми лордами… лучше бы я остался здесь.

— Только попробуй! Ты не можешь оставить меня здесь с этим…

— Разве можно, милая.

Завтрак в пабе «Серп и мотыга» всегда был обильным. Ибо кухня строилась с расчетом, что придется готовить горячие обеды, а не только кормить случайных постояльцев. Так что яичница из одного яйца на здешней огромной сковородке смотрелась игрушечным корабликом в озере. Шеф-повар (в остальное время дня больше известный как Люк-бармен) разбил на сковородку три яйца, туда же отправились четыре ломтика бекона, две большие сосиски, немного вареного картофеля, вчерашние грибы, здоровенный помидор и кусок хлеба. Он поднял сковороду обеими руками и повертел. Места на ней оставалось еще предостаточно.

Дата добавления: 2015-06-27