Назовите как хотите 22 страница

Клайв заявил:

— Дальше так продолжаться не может (всегда начинай с фразы, с которой согласятся все). Я тут послушался совета Глории (не столь убедительное заявление). Я должен вернуть вам деньги.

С этим никто не спорил — но и удовлетворенным никто не выглядел. Все показалось слишком простым.

Он робко предположил:

— Полагаю, вы возьмете чеки?

Линкольн презрительно фыркнул.

Клайв оправдывался:

— А что мне еще остается? У меня нет ста тысяч наличными.

Фрэнки проревел:

— Ты должен мне больше ста штук, Клайв. Плюс моральный ущерб.

Клайв поднял руку:

— У нас маленькая проблема.

— Это у тебя проблема, — перебил его Паттерсон.

Клайв быстро добавил:

— Деньги в банке.

— Тогда сними их.

— Ни один банк не выдаст мне двести тысяч наличными.

— Это твои деньги.

— Нет уж, — рассмеялся Клайв. — Это ваши деньги.

Но никто не засмеялся вместе с ним. Он сказал:

— Решайте сами — что вы хотите сделать первым долгом — поквитаться со мной или же получить обратно свои деньги?

— И то и другое, — хором отозвались Фрэнки и Линкольн.

— Но что в первую очередь? — Он доверительно рассматривал их. — Если вы решите сперва поквитаться, то не получите никаких денег. Нет, вам нужен возврат денег плюс моральные расходы — на том и порешим.

— Порешим! — повторил Линкольн.

Клайв продолжал:

— К сожалению, это займет некоторое время, в течение которого вам, полагаю, нужны гарантии…

— Какие, к черту, гарантии! — буркнул Фрэнки. — Башкой отвечаешь! И никуда ты не денешься, пока мы не получим свои деньги.

Линкольн добавил:

— В двойном размере.

— Плюс моральный ущерб, — добавил Паттерсон.

Клайв промямлил:

— Пойду-ка я в банк.

Фрэнки ткнул его локтем:

— Мы все пойдем в банк, все уладим, а на потом я приготовил для тебя теплое местечко.

— В «Холидей Инн»?

— Почти. Рядышком с ним. Называется «Отель „Старая мельница“». — Фрэнки хрипло хохотнул.

— Боюсь, ни разу не слышал.

— Боишься? Правильно делаешь. Вон, Стречи свою спроси. Она уж тебе порасскажет.

Фрэнки снова рассмеялся, но смех его быстро угас, когда знакомый до боли голос пророкотал:

— Лорд Клайв, простите, что опоздал.

Все обернулись — и неожиданно для себя обнаружили Эдгара Деларма в неизменном черном пальто.

Разинув рты, смотрели они на него. Евангелист же не обращал внимания на кого-либо, кроме Клайва:

— Полагаю, что нам надо уединиться.

— Разумеется, — поддакнул Клайв.

— Никаких «уединиться»! — заявил Фрэнки. — Что происходит, мать вашу?

— У нас с лордом Клайвом дело личного характера. Прошу вас не вмешиваться.

— Валите-ка отсюда, мистер.

— Ваши угрозы для меня — ничто.

Прохожие изумленно оборачивались, услышав потасовку американцев. Глория спросила:

— Что там за личное дело?

Деларм вперил в нее ледяной взгляд:

— Бог простит тебя, женщина, — но я не прощаю. — Он отвернулся: — Лорд Клайв?

— Я готов — а вы?

Фрэнки заорал:

— Всем стоять и не двигаться!

Они и впрямь начали привлекать к себе внимание. Голос Фрэнки стал тише:

— Дело личного характера?

— Которое не имеет к вам ни малейшего касательства.

— Еще как имеет! Что, происходит, черт подери?

Деларм вздохнул:

— Полагаю, вы все еще пребываете в убеждении, что можете приобрести титул лорда Эском? Но боюсь, что он давно продан.

Фрэнки выглядел так, что вот сейчас он одним махом собьет ухмылку с его физиономии:

— И значит, вы его купили — так?

— Именно.

— Купили, значит. Да вы и половины не знаете… — Фрэнки двинул кулаком воздух.

— Когда-то мы были соперниками, — спокойно продолжал Деларм. — Но я получил от своей церкви немного денег — и теперь мы с лордом Клайвом готовы завершить сделку. — Он обозрел собравшихся взглядом триумфатора. — Понимаю, что для остальных это явилось горьким разочарованием.

— Мне все это начинает надоедать, — отрезал Фрэнки. Он свирепо посмотрел на Деларма, не замечая показавшегося на горизонте сотрудника аэропорта.

Зато его заметил Клайв. Вот он, его шанс, подумал он.

— Эти люди мне угрожают!

Паттерсон схватил его. Двое сотрудников аэропорта схватили Паттерсона. Подтянулись еще люди в униформе, завязалась драка. И посреди всего этого — Деларм; раскинул руки, точно на картине — Моисей, разделяющий Красное море, громогласно призывая собравшихся угомониться.

Один из людей в форме попытался удержать Фрэнки — но тот немедленно лягнул его и высвободился. Коренастый лысеющий пенсионер из Службы безопасности аэропорта попробовал ухватить и Микки — однако Микки только посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся:

— Кто эти американцы?

Стречи мигом догадалась, к чему он клонит. С обеспокоенным видом втиснулась она между Микки и секьюрити:

— Милый, что случилось? Кто эти хулиганы?

Линкольна держали, хотя он громко протестовал. Глория стояла, вскинувшись, точно старушка Свобода в гавани Нью-Йорка, громко вереща, что любого, кто хоть пальцем ее тронет, привлекут к суду за нападение. Фрэнки скрутили-таки, а у Паттерсона открылось носовое кровотечение. Деларм и Клайв смылись.

У Клайва был годами отработанный навык «прогуливаться» на приличной скорости — настолько приличной, что даже Деларм, изрядно превосходивший его ростом, невольно ускорил шаг, чтобы поспеть за лордом. Они быстро миновали комнату для прибывающих.

— Чего хотел этот сумасшедший? — спросил Деларм.

— Завидовал, не более того, — ответил Клайв. — У вас есть машина?

— Да, вон стоит.

— Слава Создателю, что есть небольшие аэропорты. Все под рукой.

— Включая меня, — раздалось сзади.

Оба разом обернулись — и увидели Глорию — слегка запыхавшуюся, в меховой накидке, с маленьким чемоданчиком в руке.

— Ты едва не потерял меня, милый. Но теперь мы снова вместе.

— Я не участвую в грехе, — отрезал Деларм.

Глория мило улыбнулась — как ангел, думалось ей (хотя в эту минуту она больше походила на чертика из табакерки).

— Они ищут нас по всему аэропорту. Вы так и будете тут стоять?

Риторический вопрос. Пробираясь сквозь ряды такси, автобусов и легковушек, они наконец добрались до парковки, на которой на краткий срок ставились автомобили встречающих. Деларм извлек из кармана ключ:

— Надеюсь, вы не успели заключить сделку с кем-нибудь из остальных?

— Нет, конечно, — просто сказал Клайв, но затем добавил: — Хотя вынужден признать, что ди Стефано сделал более выгодное предложение. Полагаю, это-то и вывело его из себя.

— Лучшее, чем я?

Клайв умоляюще пожал плечами.

— На немного. Совсем-совсем на немного. Думаю, ди Стефано понадеялся, что, если он сможет хоть чуть-чуть перебить вам цену, я буду просто вынужден принять его предложение.

Деларм замер у открытой дверцы своего автомобиля:

— И вы….

Клайв обеспокоенно посмотрел в сторону здания аэропорта:

— Может, лучше обсудим это в машине?

Оставшимся в аэропорту потребовалось двадцать минут, чтобы замять скандал. Фрэнки и Линкольну сделали предупреждение, Паттерсона пришлось уложить на каталку (которая оказалась шестью дюймами короче, чем требовалось), Микки и Стречи сочли случайными прохожими и тотчас же отпустили. Их выпустили из кабинета, где допрашивали остальных, и они дожидались их у выхода.

— Нет смысла бежать, — пояснила Стречи. — Теперь, когда Клайв смылся, мы снова вернулись к тому же самому.

Микки нерешительно переминался с ноги на ногу.

— А смысл торчать тут — есть?

— Я несу ответственность за деньги. Юридически.

— Ерунда. Когда-нибудь эти придурки поймают-таки Клайва, и тебе вряд ли захочется быть рядом, когда они это сделают.

— Я не могу вот так убежать и оставить его одного.

Микки сокрушенно покачал головой:

— И зачем ты только связалась с этим ублюдком?

— У тебя у самого есть парочка подозрительных друзей.

— Вот только я с ними не сплю.

Она положила голову ему на плечо:

— Просто мне не везет на мужчин.

На это он промолчал.

Они молча стояли, всматриваясь в потоки машин. Она заговорила первой:

— Думаю, я оттого западаю на мужчин вроде Клайва, что они разительно отличаются от тех надежных, уютных и таких скучных парней, среди которых я выросла. Он не подчиняется правилам — даже не верит в них.

Микки ответил — внезапно осипшим голосом:

— Он — мошенник.

— Нет…

— А я вот вырос среди мошенников, и полжизни пытаюсь избавиться от прошлого.

— Клайв — не мошенник, он… он — аферист, наверное, — но это здорово!

— Чего ж тут здорового?

С минуту она думала.

— Ну, это так… захватывающе, что ли.

И снова они уставились на переполненную парковку.

— А ведь ты могла заниматься чем угодно, — пробормотал он.

— Того, что дает мне Клайв, нельзя купить. Можно, конечно, — но тогда это будет искусственный адреналин — всякая чушь вроде серфинга или горных лыж, — мне же нужен настоящий. — Она избегала смотреть на него. — С Клайвом я его получаю. Сполна.

— Он бросит тебя.

— Все бросают. А если не бросают, я ухожу сама.

Фрэнки вещал:

— На сей раз это будет легче. Нам придется искать не Клайва у черта на куличках, а Клайва, Глорию и проповедника. А уж эта троица тянет на парад извращенцев — прости, Линк, — и если они в таком составе будут шататься по окрестностям… а народ тут такой, что мигом заметит подобное чудо в перьях, тем паче что и не одно. Более того — тут не так уж много мест, куда наши субчики могут направиться. Во-первых, «Холидей Инн»: Микки и Стречи, вы направляетесь туда, — во-вторых — гостиница, где остановился Деларм, — ее берем на себя мы с Линком. После чего все собираемся в конторе придурка торговца недвижимостью — ну, того самого, который неровно дышит к тебе, Стречи, и решаем, что нам делать дальше. Готовы? Отлично. А-а, Паттерсон, — вы и вправду хотите знать, что с ним? Лежит на каталке и истекает кровью, что твой кошерный цыпленок. Некоторые пойдут на что угодно, лишь бы не работать.

То, что произошло потом, подтвердило все подозрения Деларма относительно женщин-священников: суют нос не в свое дело, им нельзя доверять, им даже верить нельзя! Среди мужчин, облаченных в рясу священника, существовало некое братство — закрытый кружок, члены которого готовы отринуть все светские различия, чтобы стать единым целым. Так и в каждой профессии — есть свои тайные сообщества и ритуалы, — но женщины недостаточно дисциплинированны, чтобы подчиняться правилам. Ни о каких союзах не могло быть и речи, когда замешаны женщины.

Тина Гам скрыла от него то, что знала. Оказывается, все то время, что лорд Клайв продавал и перепродавал фальшивые титулы доверчивым покупателям, вручая бесполезные бумажки, она — духовный пастырь Эскомского стада — хранила у себя подлинные пергаменты. И пусть Клайв защищает порочную женщину, уверяя, что она не ведала, что он творил, когда раздавал лже-лордам фальшивые документы. Пусть твердит, что она не имеет никакого отношения к его предательству, — он-то, Деларм, прекрасно знает, что женщина была сотворена грешной. И что же теперь делает Клайв — он приглашает его в дом Тины, где ему наконец вручат подлинные документы — и гарантом их сделки выступит падшая женщина!

Деларм вел машину в гневном молчании. Клайв и Глория на заднем сиденье тоже помалкивали. Когда Клайв наконец открыл правду, Деларм услышал, как его размалеванная шлюха попыталась было возразить, что нечестно признавать Деларма абсолютным победителем и стоит, мол, дать еще один шанс ее покинутому супругу, — конечно, его, Деларма, на таком не проведешь. Женщины испокон века были обманщицами. Они должны были подчиняться мужчинам, их затем и создали — чтобы быть помощницами мужчин. Он с удовлетворением заметил, как лорд Клайв указал блуднице ее место, заявив, что это ему решать будущее титула, что он устал от всей этой суеты, им вызванной, и что именно сегодня свершится наконец окончательная сделка.

Лорд Клайв понимал место женщины. Хотя то, каким образом Клайв умудрился связаться с этой, было выше Делармова понимания, он знал, что у женщин есть свои уловки: они отравляют чувствительных мужчин ядом особого рода — он ослепляет их разум и заставляет совершать поступки, недостойные мужчины. Клайв, скорее всего, еще не успел прийти к этому печальному заключению — так что вполне возможно, что он еще не так безнадежен. Возможно, когда они заключат-таки сделку, Деларм поможет ему избавиться от влияния той женщины. Лорд Эском поможет лорду Лоуэр Марш обрести душевный покой.

Когда Стречи узнала, что в «Холидей Инн» Клайва нет, ее это ничуть не удивило. Она собиралась было развернуться и уйти, как вдруг вмешался Микки. Пара улыбок девушкам-администраторам, небрежно сунутая десятифунтовая бумажка — в обмен на обещание, что они позвонят Микки на мобильный, если Клайв или Глория появятся в отеле. Причем одна из девушек явно вознамерилась позвонить Микки в любом случае.

Стречи уже двинулась к выходу, как вдруг услышала, как кто-то позвал ее по имени. Почти тотчас же вестибюль заполонили Ниббетты и иже с ними. Все в сборе, и с чемоданами в руках. Они казались в превосходнейшем настроении, но Стречи быстро сообразила, что с Ниббеттами вопроса о подлинности титула поднимать не стоит. Уолтера Ниббетта тут же вытолкали вперед — пожать руки Стречи и быть представленным здоровяку, которого вся компания дружно сочла ее шофером. Мистер Ниббетт так и сиял, безмерно довольный жизнью, и все рассыпался в незаслуженных благодарностях леди Джейн.

— Я — не леди, — снова возразила было она.

— Да ну! — сказала миссис Ниббетт. — Вы необыкновенная — это точно.

Уолтер пригласил всех в бар — выпить шампанского.

— Моим высочайшим повелением! — воскликнул он, и в его голубых глазах вспыхнули искорки. — Прощальная вечеринка. Сегодня мы улетаем домой.

— Уже? — Стречи с трудом сдержала облегчение. — Надеюсь, вы довольны вашим визитом?

— Первым визитом!

Его супруга тотчас же с ним согласилась:

— Теперь, когда Уолтер стал лордом поместья, мы будем навешать его по нескольку раз в год. Ну же, пойдем — выпьете с нами.

Стречи быстро взглянула на Микки; тот пожал плечами: почему нет? Стречи позволила Ниббеттам сопроводить их в тускло освещенный бар отеля, как обычно пустой, — они вплыли в него, точно стайка золотых рыбок. Однако Уолтер Ниббетт на все сто выглядел старым добрым лордом, и никакая обстановка не могла этому воспрепятствовать. Миссис Ниббетт носилась вокруг, точно только что изобрела лекарство от старости, в то время как ее сестра Мертл и ее супруг Конрад ощутили себя приближенными особами. Даже смурной муж Джули, Хантер, разволновался и с благодарностью принял очередную порцию шампанского. А уж о бармене и говорить нечего — в это время в баре шаром покати, а тут — на тебе — целая компания; доставая бутылку с шампанским, он весь сиял.

Хлопнула пробка, и Джули сказала:

— Вот и сказочке конец!

Стречи немедленно загрустила.

— Чувствую себя последней скотиной, — шепнула она Микки. — Я должна им признаться.

— Только не сейчас! — прошептал он в ответ. — Ты не можешь…

Миссис Ниббетт воскликнула:

— О чем это вы там шепчетесь? — В ее глазах заплясали лукавые огоньки. — У-у, какие мышцы, — игриво рассмеялась она, кивнув на Микки.

Подали бокалы.

Джули заявила:

— Терпеть не могу ругать земляков-американцев…

— Раньше тебя это не останавливало! — воскликнула миссис Ниббетт.

— Но как хорошо, что остальных тут нет!

Уолтер возразил:

— Мистер Дин был неплохим парнем. В вине он, во всяком случае, разбирался неплохо. Но вот что я вам скажу: вино он делать умеет — а вот женщину свою удержать не сумел!

Миссис Ниббетт расхохоталась:

— Ты несносен. Особенно теперь. Но, мисс Стречи, я чувствую, что должна вас предостеречь относительно мистера ди Стефано…

— Да, тот еще тип, — не могла не согласиться та.

— Хуже! У меня в посольстве сестра двоюродная…

— Еще капельку? — вопросил Уолтер, держа в руке бутыль.

— Так вот, моя сестра утверждает…

— Мне немножко, — сказала Джули.

— А мне — больше всех! — воскликнул Уолтер.

— Так вот, моя сестра работает в посольстве…

— Кому еще?

— Моя сестра мне сказала…

— Мисс Стречи, осилите еще одну?

— Мистер ди Стефано, — сказала она, — личность в Нью-Йорке очень известная…

— А вы, сэр?

— Я за рулем.

— Оказывается, он — гангстер!

— А тебе, дорогая, — может, еще немножко?

— Уолтер, я разговариваю!

— Но я — лорд, дорогая!

— Зато я — твоя жена. А дамам надо уступать, так ведь? Вы меня слышали, мисс Стречи? Мистер ди Стефано, как выяснилось, — известный преступник. Говорят даже, что он убивал людей!

— Вон оно как. — Бутыль в руке Уолтера опустела. — А еще ходят слухи, что он решил податься в политику. Далеко пойдет.

Все рассмеялись.

— Чем дальше, тем лучше! — ввернула Джули.

И все снова рассмеялись.

Фрэнки и Линкольну повезло — если считать везением известие о том, что комната мистера Деларма в его отеле все еще остается за ним, в то время как кое-кому повезло больше — они угощались шампанским в теплой компании. Фрэнки решительно зашагал к своему автомобилю, имея Линкольна в кильватере.

— Я не собираюсь торчать здесь и ждать, пока появится этот придурок.

— А ничего так местечко, — с надеждой вздохнул Линкольн. — Можно было тут и пообедать. А там, глядишь, он и вернется.

— Лучше проверим прочие места, где он мог появиться.

Двери дома священника должны быть открыты для всех, но никогда еще в бунгало Тины Гам не собиралась столь неподходящая компания. Хотя облик Деларма, пожалуй, соответствовал-таки дому священника — только какому-нибудь эдакому, в готическом стиле, с позеленевшим от времени склепом и покосившейся часовней. Глория же представляла тот тип, присутствия коего в своем доме потерпел бы редкий священник. А Клайв — Клайв ее предал.

Она пристально смотрела на него, все еще сомневаясь в искренности его последних слов:

— Вы… вы уверены, что вам нужны документы на титул — титул лорда поместья Эском? Настоящие документы?

— Абсолютно.

Тина старалась не смотреть в сторону Деларма. Как мог Клайв навязать ей этого монстра? Только вчера ей сообщили, что новым лордом стал Уолтер Ниббетт, а теперь сам Клайв утверждает, мол, титул достался Деларму, который теперь меряет шагами ее гостиную — будто бы уже затевает ее перепланировку!

— С тем чтобы передать эти бумаги, — она сглотнула, — мистеру Деларму?

— Бумаги принадлежат лорду поместья Эском.

Деларм хищно улыбнулся, точно голодный тигр, кружащий вокруг отбившегося от стада козленка:

— «…и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее».[23]

— Да, да — я тоже неплохо цитирую Библию — но мне этого и на работе хватает.

— Вам не хватает твердости. Вы действительно облачены в духовный сан?

— Вы имели в виду — не тонка ли у меня кишка для такой работы?

Глаза его гневно блеснули.

— Тот, кто не со мной, — тот против меня.

— Как вы меня достали, — сердито буркнула Тина. — Хорошо, вот вам: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей шкуре, а сами суть волки хищные».[24] Но сказать по правде, не вижу смысла в соревновании цитат.

— А мне нравится, — заворковала Глория. — Я люблю Шекспира. Правда-правда.

Тина вздохнула. Клайв изучал потолок. Наконец Тина решилась:

— Пойду принесу документы.

Деларм вдруг поднял руку, как школьник, и промямлил:

— Могу я спросить, где здесь комната… для мальчиков? — Он подхватил с пола свой чемодан.

Тина ответила:

— И для девочек тоже — вон туда.

Она открыла ему дверь гостиной. Когда Деларм вышел, закрыла ее и вернулась в комнату.

— Вы предали меня, Клайв.

Глория вздрогнула, но Тина продолжала несмотря ни на что:

— Это был худший из вариантов — и надо же было навлечь на Эском именно его!

— Он не так плох…

— Он ненормальный! Скоро он взбесит все окрестное население, и тогда не избежать повторения крестьянского бунта. Он станет засыпать епископа требованиями лишить меня облачения священника.

— Снять с тебя платье? Не позволяй ему прикасаться к тебе, милая, — сказала Глория.

— А никого другого нельзя?

Клайв пожал плечами.

— Он выиграл аукцион. Вы что — хотите, чтобы я кого-то обманул?

— Вам разве впервой? Ведь вся сделка — не обман, Клайв?

Глория так и подскочила:

— Что известно этой женщине?

— Обман? — Клайв расхохотался. — Мистер Деларм приобрел старинный документ, удостоверяющий право владения подлинным (пусть и бесполезным) титулом без всяких ощутимых привилегий. Недельку-другую он уж вам понадоедает, а потом уберется восвояси.

— А Эском-то что с этого будет иметь?

На это Клайв ответа не знал. Посему улыбнулся своей очаровательной — но такой бессмысленной — улыбкой.

Тина не отступалась:

— Я согласилась сохранить документы и заверить передачу титула, но я и подумать не могла, что он достанется столь неподходящему владельцу. Только не Деларм — я вас умоляю!

— Слишком поздно, — прошептал он. Судя по виду, ему было не по себе — но по виду Клайва никогда нельзя было понять, что он чувствует на самом деле.

Она продолжала:

— А все остальные — славные, щедрые американцы?

— Не все они оказались такими уж щедрыми, — возразила Глория.

— Неужели никого нельзя попросить хоть немного поднять ставку?

У Клайва сделался беспомощный вид — а уж Тина ощущала себя беспомощной как никогда. Сокрушенно покачав головой, она подошла к книжному шкафу и извлекла оттуда большой и на редкость потрепанный том. Когда она его открыла, то выяснилось, что книга скрывала в себе подобие тайника, в котором хранился чистый конверт из желто-коричневой манильской бумаги. Поставив талмуд на место, она вернулась к Клайву, похлопывая ладонью по конверту. Он принялся осторожно его рассматривать.

Внезапно их прервало появление Деларма.

Возможно, в глубине души они и ожидали чего-то подобного — все ведь видели, как он уходил с чемоданом в руке. Деларм явился к ним при полном облачении, что сшил для него ловкий американский портной. На нем, пристегнутая пятью золотыми пуговицами, болталась темно-пурпурная хламида с отделкой золотом. На голове бородача красовался пресловутый церемониальный головной убор с белой меховой опушкой. В руках он держал белые перчатки и какой-то металлический предмет непонятного предназначения, внешне смахивавший на складной скипетр.

— Ну прямо Версаче, — съехидничала Глория.

Тина резко заявила:

— Я этого не потерплю! Над нами же смеяться будут!

Деларм протянул руку:

— Это и есть мои бумаги?

— Они принадлежат Клайву, — решительно заявила Тина, вручая их ошарашенному англичанину. — И насколько я понимаю, он все еще является их владельцем.

Клайв взял конверт и тихо сказал:

— Я ведь еще пока не обналичивал твоего чека, старик.

Физиономия у Деларма сделалась цвета его облачения.

— Опять уловки?

Вмешалась Тина:

— Я — честный делец, засим я придержу документы до тех пор, пока чек не будет обналичен. Он ведь не был обналичен, верно, Клайв? Прошу, скажите, что не был!

— В любой день, — ответил Клайв.

— В любой день? — провыл Деларм.

— В любой час, я хотел сказать. А может, и был.

— О вероломный англичанин! — возопил Деларм.

— Я позвоню в банк, — заявил Клайв. — Это и вправду слишком затянулось. Где у вас телефон?

— В прихожей, — ответила Тина.

Деларм злобно воззрился на нее:

— Никогда не думал, что настанет день…

— Я тоже — мне такого и в кошмарах не снилось.

Как только Клайв вышел, Деларм обрушился на нее:

— Вы — позор свой профессии! Вы были партнершей этого злодея!

— А вот этого ей делать не стоило, — отозвалась Глория и вышла вслед за Клайвом.

— Это все вы, женщины! Вы с самого начала препятствовали моему обладанию титулом! Вы никогда не хотели, чтобы я стал лордом!

— А вот это да, — весело согласилась Тина. — Я и мысли об этом не допускала — как представлю, что вы приметесь разгуливать по Эскому в этих дурацких тряпках и втирать моим прихожанам свою ортодоксальную чушь!

— Что-что? Да вы Антихрист!

Тина выдохнула:

— Даже не знаю, зачем я все это терплю. Вы — просто злая шутка, Деларм.

— Неужели нет конца вашему падению? Вы хоть знаете, кто я?

— Вы — никто! Ничтожество, которое хочет стать кем-то.

— Что-о? — Отдайте мне мой титул!

— Я не подам вам и куска хлеба!

— Я требую свои документы!

— Убирайтесь из моего дома!

— Это Божий дом.

— Ах, теперь вы возомнили себя Богом?

С мгновенье царила тишина. Она заявила:

— Хорошо. Спросите их с Клайва. Сколько вы за них заплатили, интересно бы знать?

— Отдайте мои документы.

— Они у Клайва. Он пошел звонить.

Тина и Деларм переглянулись. Разом посмотрели на дверь.

И услышали рев мотора отъезжавшей машины. Той самой, которую взял напрокат Деларм.

Микки вел машину по девонширским дорогам — на той быстрой, но нетряской скорости, которую могут дать лишь пузырьки шампанского в голове. Он открыл свое окно, и в салон врывался свежий ветерок, трепавший им волосы. На ярко-голубом небе светило солнце.

На затененном, с высокими откосами участке дороги они снизили скорость — им навстречу неслась машина. Притормозив, они увидели, что это Фрэнки ди Стефано и Линкольн Дин. Фрэнки окликнул их. Микки проехал было, но Стречи сказала:

— Он хочет с нами поговорить.

— Он хочет, чтобы я преподал ему урок вождения. Смотри — он едва в нас не въехал.

— Американцы всегда придерживаются правой стороны.

— Тем не менее.

Микки остановил машину. Все вылезли наружу. Микки бросил взгляд на часы:

— Мы перегородили дорогу. Скоро, скоро по ней поедет бронированный фургон с грузом золотых слитков.

Фрэнки купился на шутку:

— Серьезно?

— Или какой-нибудь фермерский фургон с грузом молодых бычков.

Лицо Фрэнки окаменело. Но в голове Микки все еще лопались пузырьки шампанского.

— Постой на солнышке, Фрэнки, — авось растаешь.

— Очень смешно. Так Клайв был в отеле?

Стречи отрицательно покачала головой:

— Боюсь, никаких следов. Ни его, ни Глории.

— Значит, они все еще вместе, — горько заметил Линкольн. — Просто прекрасно, ничего не скажешь. В первый раз женщина бросает меня на глазах у всех моих друзей.

— У вас есть друзья? — удивился Микки.

Стречи примиряюще коснулась его руки:

— Пожалуй, дальше машину поведу я. Конечно, у вас здесь есть друзья, Линкольн. Я — ваш друг. Мне очень жаль, что все так случилось.

Обнадеженный Линкольн улыбнулся ей:

— Что ж — в этой ситуации есть и свой плюс: теперь я свободен.

Фрэнки резко осадил его:

— У нас тут что — брачная контора? Мы ищем парня, который должен нам сто штук каждому. Вы что — забыли?

— Добродетельная женщина стоит дороже рубинов, — хмыкнул Микки.

— А у тебя много рубинов?

— У меня голова кругом от шампанского.

— Если не заткнешься, она у тебя закружится совсем от другого. Итак, что мы имеем: Клайва нет ни в одном из отелей, мы также позвонили этому Бэррингтону как-бишь-его — тоже ни в зуб ногой. Ну что — у кого будет следующая блестящая идея?

— Я пас, — быстро сказал Микки.

Стречи предложила:

— А как насчет преподобной Тины Гам?

К тому времени Клайв и Глория уже были в аэропорту. Клайв бросил машину на парковке и вошел в здание с таким видом, будто был его владельцем, а не тем, кто утром того же дня убегал оттуда со всех ног. Пара слов с сотрудником аэропорта — и вот Клайв и Глория поднимаются по лестнице к маленьким комнаткам для встреч, которые можно было арендовать за небольшую плату. На Глорию это произвело неизгладимое впечатление — бедняжка и не подозревала, что вряд ли кому взбредет в голову выбрать в качестве места встречи аэропорт, — но, как объяснил ей Клайв, занятые бизнесмены все время так и делают.

— А Линкольн так не делает, — вслух подумала она. — Наверное, он недостаточно занятой.

— Это для тех, кто занят карьерой, — пояснил Клайв. — Они так спешат все успеть, что больше времени проводят в дороге, чем сидя у себя в офисе. Соответственно, самое удобное для них место встречи — аэропорт на пересечении их путей.

— С ума сойти, как живут некоторые, — фыркнула Глория.

Лестничная площадка была пуста. Клайв остановился: у него были кое-какие соображения насчет своей спутницы:

— Как бы тебе помягче сказать… В общем, лучше будет, если я пойду один.

— Эй!

— Мы ведь не хотим, чтобы они узнали, что ты — американка.

Это было лучшее, что он смог придумать, но ее это не остановило.

Дата добавления: 2015-06-27