Назовите как хотите 23 страница

— А я буду говорить с шотландским акцентом.

— Спускайся вниз и закажи себе кофе. Там и встретимся.

— Ты меня бросаешь?

— Так скоро? — улыбнулся он ей. — Нет, просто кое-какие дела. Я быстро.

Она покосилась на закрытую дверь:

— У тебя там не шлюшка, часом, сидит?

— Я же не ненасытный, Глория, милая, — просто нам нужно немножко больше денег.

— Ты ведь уже заработал миллион.

— Минус расходы — и то не миллион, ничего подобного. В этих делах ведь как — иной раз приходится отдавать все деньги, буквально выжимать их, — так что придется привыкать к долгой засухе впоследствии.

— Засуха? Это как в пустыне Сан-Бенито? Я там однажды была.

Он уже увлекал ее подальше от комнат:

— Классная аналогия. Сходи-ка…

— Кто сказал, что у меня аллергия?

— Десять минут, милая, — не больше.

Клайв влетел в комнату для встреч, точно актер, играющий главную роль, — на еженедельную репетицию.

— Прошу прощения за опоздание, — небрежно бросил он. — Проблемы с лошадью.

— Вы что — прискакали верхом?

— Нет же — на конюшне. В поместье.

Двое мужчин обалдело уставились на него.

— В нашем загородном поместье, — пояснил Клайв. — Ладно, забудьте. В аристократической среде такое случается! — воскликнул он, прекрасно зная, что его предыдущие объяснения пропали втуне. Он перенервничал больше, чем ожидал, и посему оставил шутливый тон:

— Ну что, джентльмены, — как перелет?

— По крайней мере, прибыли вовремя, — это был адвокат-американец.

Клайв обернулся к тому, из-за кого он, собственно, и пришел сюда, — к нью-йоркскому бизнесмену мистеру Кантабуле:

— Что ж — принимайте поздравления.

У самого Кантабуле вид был усталый:

— Лорд Клайв, у нас много дел.

На нем был дорогой темно-синий костюм, почти не измятый, и галстук, ослабленный узел коего привлекал внимание к слегка засаленному воротничку белой хлопчатобумажной рубашки. Он покрутил запонки — нетерпеливый жест усталого покупателя:

— Полагаю, вы уже обналичили мой чек?

Клайв кивнул. Если клиенты не в настроении шутить, будем играть в молчанку и улыбаться неизменной вежливой улыбкой. Можно улыбаться все время — от этого не становятся меньшими негодяями.

Наманикюренные пальцы адвоката легли на стопку официального вида бумаг.

— Полагаю, у вас не возникло проблем с этим?

— О нет, — поспешил заверить Клайв (который просмотрел их сто лет назад и сунул подальше).

Адвокат поинтересовался:

— Вы один?

— Вы хотите спросить — почему я не привел с собой своего адвоката? Здесь, в Англии, лучшая гарантия — слово джентльмена. — Клайв улыбнулся поистине королевской улыбкой. — Через какие-то пару минут мистер Кантабуле станет лордом поместья Эском — иными словами, весьма высокородным джентльменом. И у меня нет абсолютно никаких оснований не доверять его слову.

Кантабуле облизнул губы — скорее от жажды, чем от нетерпения.

— Моя компания полагает, что это — стоящее вложение. Наряду с британской родословной оно придаст нам веса на внутреннем рынке. Однако я не желаю, чтобы вы подумали, что я покупаю титул для удовлетворения личных амбиций. Я — человек скромный, лорд Клайв.

— О, вам есть от чего быть скромным. Итак, милорд, — люди Эскома с нетерпением ждут прибытия своего нового лорда. Когда они будут иметь удовольствие вас видеть?

Кантабуле взглянул на свой «ролекс».

— Сегодня я, увы, не смогу, но через недельку у меня может образоваться «окно», тогда и…

Его адвокат, кажется, тоже куда-то спешил:

— Бумаги при вас, лорд Клайв?

— Разумеется. — Он похлопал себя по карману пиджака.

Вид у адвоката был такой, точно он ожидал увидеть пергаменты в шкатулке, инкрустированной драгоценными камнями.

— Что ж, если вы удовлетворены условиями контракта, прошу вас поставить свою подпись вот здесь.

Он протянул Клайву свой «монблан», но тот извлек из кармана «уотермен» двадцатых годов (купленный по случаю на барахолке в прошлом году); нагнувшись над документом, Клайв поставил размашистую, с завитушками, подпись там, где указал пальцем адвокат.

Этот последний сообщил:

— Вашу копию мы уже подписали.

— Я заметил.

Тот принялся постукивать пальцами. Клайв наслаждался паузой. Оба — Кантабуле и адвокат — ждали, когда он достанет пергаменты, он же вместо этого сунул в нагрудный карман свой «уотермен». Пальцы его коснулись конверта, который дала ему Тина Гам. Это будет первый раз, когда он вручит покупателю титула подлинные документы. Передача пергаментов придавала моменту дополнительную торжественность. Аристократическим прищуром обозрел он физиономии своих американских клиентов, решая, какие документы им таки вручить — настоящие или поддельные? У него сохранилась копия для такого случая. Пятьдесят на пятьдесят. Эта афера перешла все временные рамки — сказать по правде, в последнее время она принесла ему столько проблем, что он твердо решил: пора. Окончательно и бесповоротно.

Клайв выудил из кармана фальшивку.

Так вот с любым решением — только приняв его, ты поймешь, верным оно было или нет. Клайв почувствовал, что это решение было верным. Врожденная смекалка подсказала ему оставить подлинные пергаменты себе, а неприязнь к пресыщенным дельцам окончательно убедила подсунуть им фальшивку. На подписанные бумаги ему было плевать: подпись-то все равно не его. Он вполне мог прикарманить денежки и смыться. Его не станут долго разыскивать. Как только до них дойдет, как легко их кинули, они предпочтут зализывать корпоративные раны втихомолку, не высовываясь. Уязвленная гордость не любит огласки.

Он сказал:

— Джентльмены, мне искренне жаль, что вам надо спешить на самолет, — иметь дело с вами было истинным удовольствием. Лорд Эском, позвольте мне первым поздравить вас со вступлением в круги британской аристократии. Искренне рад, уверяю вас. Но теперь я вынужден с вами попрощаться.

Это был весьма деликатный момент — правда, они об этом не подозревали. Оба ньюйоркца сидели за столом и перебирали полученные бумаги, в то время как пальцы лорда Клайва уже сжимали дверную ручку. Стекла на двери не было, а в подобные моменты Клайв предпочитал видеть, что ждет его впереди. Или, как в данном случае, — за дверью. Сделка будет завершена тогда, когда он явится с чеком в банк. У них были бумаги, у него — чек. Если они и собирались что-то подстроить, то только сейчас. Но зачем им что-то подстраивать? Очередные одураченные простаки. Они ничего не знают — пока. И никто не знает, что Клайв в аэропорту. А значит, никто не поджидает его за дверью. Он — свободен! И лорд Лейн открыл дверь и вышел.

Прыгая по ступенькам, Клайв задавался вопросом: стоит ли присоединяться к Глории, которая ждала его в кафетерии, или нет. Она, бесспорно, роскошная женщина — но в мире полным-полно роскошных женщин; правда, если она разведется-таки с Линкольном, у нее будет приличная сумма денег. Вот только не сразу. Делает ли это Глорию стоящим вложением? Клайв усмехнулся про себя. Бизнес — это бизнес, а удовольствие — это удовольствие. Не стоит их совмещать.

Не обращая внимания на толпы пассажиров, шел Клайв по главному вестибюлю аэропорта, все гадая: возвращаться к Глории — или все-таки не стоит? Само то, что он задает себе этот вопрос, делало ответ на него очевидным. Тут кто-то назвал его по имени, и чья-то рука похлопала по его груди:

— Лорд Клайв! Подождите-ка минутку!

Его окружило с полдюжины Ниббеттов. Но тотчас же он понял, что они искренне рады его видеть. Ниббетты и присные принялись наперебой сыпать приветствиями, шутками и описаниями особенностей трансатлантического перелета, и Клайв сообразил: до них пока не дошло, что он их обманул. «Лорд Уолтер» крепко стиснул его ладонь, «леди Эском» взяла под руку, а неуемная Мертл щелкнула фотоаппаратам. Фотоаппарат! Интересно, что явят миру эти снимки?

Да разве это важно…

Устоять перед радушием их приветствия было просто невозможно. Сперва он улыбался с толпой окруживших его весельчаков, а потом и вовсе стал смеяться вместе с ними. Изумленно оборачивались прохожие — точь-в-точь как в прошлый раз, — но сейчас лишь для того, чтобы улыбнуться. Ниббетты были такие славные, такие безыскусно-естественные, что их доброта делала самого Клайва чистым и честным. Повинуясь непреодолимому импульсу, он извлек из кармана подлинные пергаменты и вручил изумленному лорду Уолтеру.

— Я так рад, что застал вас, — небрежно сказал он, — как раз собирался вручить вам подлинные документы.

Миссис Ниббетт начала было:

— Но ведь у нас уже…

— Это был только pro tem — неокончательный вариант. Вы же знаете этих бюрократов! Теперь же, мой дорогой лорд Уолтер, если кто и усомнится в подлинности вашего титула — чего, разумеется, не случится! — вы сможете предъявить ему подлинные документы. Преподобная Гам сможет подтвердить их аутентичность, что она сделает с превеликим удовольствием — я убежден в этом. Но не позволяйте мне вас задерживать — у вас самолет. А мне пора лететь! Бай-бай!

— Пора лететь! — рассмеялась Мертл.

Уолтер горячо затряс руку Клайва:

— Спасибо вам, Клайв. Неужели вы проделали весь этот путь ради нас?

— С превеликим удовольствием, милорд!

Клайв поклонился, выбежал из здания аэропорта и исчез в лучах солнца.

Считается, что в дом Христов грешникам путь не заказан — хотя, если почитать Писание, весьма сомнительно, что у Христа когда-либо был дом. В книгах говорится по большей части о том, как он путешествовал по городам и весям, останавливаясь где придется — извечный удел святых странников. Хотя Библию порой не стоит понимать буквально — от этого уже и так было достаточно шума, и Тина была готова принимать грешников в своем доме в любое время дня и ночи.

Даже таких, как ди Стефано.

Она предложила ему чашку чая (она всегда предлагала грешникам чашку чая).

Но, будучи грешником, он попросил кофе. Как будто здесь был не дом викария, а гостиница при церкви — и теперь слонялся по гостиной, громко понося Британию, английскую аристократию, английскую погоду, Стречи и вообще все на свете. Линкольн обнимал Стречи за плечи, в мыслях своих представляя себя уже свободным и не ведая, что в этот самый момент его Глория сидит в кафетерии аэропорта с чашкой давно простывшего кофе и ежеминутно поглядывает на часы, отказываясь верить, что Клайв ее таки бросил.

Линкольн вещал:

— Нет, нет — Стречи не виновата. — Увидев, как пристально смотрит на него Микки, он легонько сжал плечики Стречи и убрал руку. — Как бы там ни было. Пришло время все забыть и простить. Мы угробим кучу времени, пытаясь искать этого Клайва по всему миру. Жизнь и так коротка.

— Он должен мне сто штук! — зарычал Фрэнки.

— Если быть точным, — поправила Стречи, — Клайв должен больше семисот. Мне удалось заморозить банковский счет, но там не наберется и половины.

— Половины того, что вы нам должны.

— Подайте на меня в суд.

— Я знаю способ получше, уж поверь.

Тина вздохнула:

— Неужели вы и правда должны семьсот тысяч фунтов?

— Фунтов, долларов… не знаю. Если бы я могла, я бы заплатила, но… — Стречи сокрушенно пожала плечами.

Тина коснулась ее руки. Фрэнки заявил:

— Ты можешь сперва расплатиться со мной. К черту остальных.

Тина вспылила:

— Вы такой же эгоист, как Клайв! Вместо того чтобы сплотиться, мы ругаемся.

— Вам-то легко говорить, — пробурчал Фрэнки.

— Не скажите. Мне придется терпеть Деларма, который считает себя единственным законным лордом.

— Деларм?! Законным?

— Клайв заключил с ним окончательную сделку в этой самой комнате.

Все уставились на нее, открыв рты. Тина нахмурилась, потом добавила:

— А потом сбежал с документами.

— Кто, Деларм?

— Клайв.

— Ну, тогда это не считается, — успокоил ее Линкольн. — Очередная афера.

Тина так и просияла:

— Так Деларм не будет лордом? Вот это новость, а?

— Для вас — может быть, — фыркнул Фрэнки.

— Знаете, на молитвы иногда получаешь неожиданный ответ, — пояснила Тина.

Зазвонил чей-то телефон. Стречи пошарила в сумочке в поисках своего мобильного.

— Стречи слушает.

Она отошла к окну.

— Это мисс Джейн Стречи? Генеральный директор компании «Лейн Инвестментс»?

Генеральный директор зажмурила грустные зеленые глаза:

— Боюсь, что так.

— Это МакГиллиранкин.

Она устало пробормотала что-то вроде «угу». Кто это, интересно, такой?

— МакГиллиранкин из агентства «МакГиллиранкин и Росс». — Акцент явно шотландский, да и фамилия тоже. А голос и подавно — точно жидкий суп. — Мы с вами раньше не общались.

— Да, я бы запомнила.

— До сих пор, я имею в виду. Пока я имел дело только с вашим лордом Клайвом.

— Я надеюсь выйти с ним на связь в самое ближайшее время.

— Искренне рад, что мне наконец удалось с вами связаться, мисс Стречи, — вы ведь генеральный директор, и, как я полагаю, владелица «Лейн Эстейтс»? — Ах, как гордо прозвучала ее «должность», произнесенная с шотландским акцентом! — Вам, разумеется, известно, что ваш заведующий отделом продаж лорд Клайв Лейн недавно показывал нескольким бизнесменам замок Клэхан в Кэмпси-Феллс? Так вот, рад сообщить вам, что один из них — представитель компании «Боумэн Девелопментс», ни больше ни меньше! — выказал твердое намерение приобрести его — за очень хорошую, между нами и вашим лордом Клайвом говоря, цену.

Стречи вспыхнула. Почувствовала, как у нее дрожат коленки.

Голос в мобильном продолжал:

— Оч-чень хорошая цена. Просто замечательная. Вам, как генеральному, я признаюсь в том, что ранее говорил лорду Клайву: та цена, которую он запросил за замок, была необоснованно раздутой. Замок выставлен на продажу вот уже как два года. Два года! Но признаю, язык у вашего лорда подвешен на славу. Да, да.

— Что правда, то правда. — Стречи отвернулась от сидящих в комнате и буквально вдавилась в оконную нишу Тининой гостиной. — Вот уж не знала, что ему так быстро удастся его продать.

— Ну, в общем-то, я сам считаю, что это несколько… неэтично, что ли… Но в конце концов, вы — владельцы замка.

— Владельцы… мы?

— Естественно! Ваша компания заплатила десятипроцентный задаток, так? Как вам известно, у нас в Шотландии такие контракты налагают обязательства. Выходит, вы являетесь владельцами замка, из чего вытекает, что формально продаете его тоже вы. Правда, «Лейн Эстейтс» остается выплатить оставшиеся девяносто процентов первоначальной стоимости замка…

Он выдержал деликатную паузу, позволяя Стречи едва слышно пробормотать:

— К-конечно.

МакГиллиранкин снова заговорил:

— Но так как предлагаемая цена намного больше… — МакГиллиранкин опять деликатно покашлял, — и так как все расчеты будут производиться через агентство «МакГиллиранкин и Росс», с этим проблем не возникнет.

— Понимаю, — отозвалась Стречи, искренне на это надеясь.

— Разумеется, я подразумеваю, что «Лейн Эстейтс» все еще желает продать этот замок? Насколько я успел заключить, так оно и было с самого начала?

— О да, разумеется, — пробормотала Стречи. — Напомните мне цифры, если вам не трудно.

Наступила мертвая тишина. Стречи чувствовала, что остальные напряженно вслушиваются в разговор, и поплотнее прижала мобильный к уху.

— Лорд Клайв приобрел его за триста тысяч, двести семьдесят из которых вам предстоит заплатить, вынужден напомнить, — но текущее предложение… кхм… составляет миллион сто пятьдесят тысяч фунтов. Таким образом, насколько я понимаю, ваша чистая прибыль составит восемьсот восемьдесят тысяч. Без учета комиссии, разумеется.

Стречи обвела собравшихся долгим взглядом.

Неожиданно в окно гостиной проник невесть откуда взявшийся солнечный луч — такой яркий, что все невольно отвели глаза. Силуэт Стречи на фоне золотого огня. Бестелесный голос в ее телефоне:

— Скажите только слово, мисс Стречи, — вы согласны?

Она и смогла выдавить из себя только одно слово:

— Договорились.

Примечания

Сорт калифорнийского вина.

Знаменитая улица, на которой располагались лучшие ателье Лондона.

Копигольд, держание по копии — феодальное земельное держание в Англии, предполагавшее, с одной стороны, феодального собственника земли, лорда, а с другой — держателя-крестьянина, фактического владельца этого земельного участка, уплачивавшего лорду земельную ренту.

Чатни — кисло-сладкая приправа из овощей и фруктов.

Каламбур. Имеется в виду так называемая «Высокая церковь» — направление англиканской церкви, тяготеющее к католицизму; придает большое значение авторитету духовенства, таинствам, обрядности и т. п.

Пс. 84:1.

Там же.

Первоначальное значение слова «инн» — постоялый двор.

«Завтрак пахаря» — хлеб с сыром, иногда с ветчиной, дежурное блюдо в пабе.

Около 170 см.

Уэс Крейвен — американский режиссер и продюсер фильмов ужасов («Крик», «Кошмар на улице Вязов»).

Хозяин (ит.).

Закуска (ит.).

Грибы (ит.).

Гренки (ит.).

Блинчики (ит.).

Большая винная бутылка (2 кварты = 2¼ л).

Мэтью Хопкинс — так называемый «генерал охотников за ведьмами» — сельский джентльмен из Эссекса, Англия, обнаруживший в себе способности «узнавать и изобличать ведьм». Его деятельность спровоцировала массовую «охоту на ведьм» в Англии XVII–XVIII вв.

Прит. 28:1.

Право первой ночи (фр.) — в феодальную эпоху право землевладельца на первую брачную ночь с любой девушкой из числа его подданных, вступающей в брак в пределах его владений.

Прит. 26:11.

King-size (англ.) — стандартное название мебели самого большого размера.

Матф.16:18.

Матф.7:15.

Дата добавления: 2015-06-27