СССР и страны Запада

На XX съезде в 1956 году, Хрущев провозгласил мирное сосуществование государств с различным общественным строем основным принципом совет­ской внешней политики. Из этого следовало, что длительное и серьезное сотрудничество с Западом желательно и воз­можно, хотя капитализм, конечно, будет стремиться развязать войну, фатальной неизбежности которой, однако, больше нет. В том же на­правлении развивалась эта идея и на XXI съезде в 1959 г., когда было отринуто положение о том, что выживание советского строя находится под постоянной угрозой капиталистического окружения. Вывод был зафиксирован и в программе партии, принятой в 1961 г. на XXII съез­де. Логическим продолжением этих теоретических установок стано­вился приоритет в отношениях с Западом. «Либо мирное сосущество­вание, — подчеркивалось в программе партии, — либо катастрофиче­ская война». Казалось, наконец был найден выход из состояния конф­ронтации и «холодной войны», «оттепель» должна была бы распрост­раниться и на международные отношения. Однако этого не произошло. Причина неприятия Западом такого хрущевского разворота заклю­чалась в особой идейной подоплеке новой стратегии, суть которой со­стояла в том, что мирное сосуществование понималось как специ­фическая форма классовой борьбы. Иными словами, это означало, что классовый интерес оставался все-таки во главе угла и означал по­стоянную заботу СССР о победе дела социализма во всемирном масш­табе. Таким образом, мирное сосуществование было повой формой противостояния с Западом и допускало использование всего спектра внешнеполитических мер от силового давления и компромиссов до мирных инициатив. Классовая сущность хрущевской версии внешне­политической доктрины и объясняет логику противоречивых только на первый взгляд действий советской дипломатии в 1956—1964 гг.

Собственно, отношения с капиталистическими государствами и их интенсивность находились в зависимости от конкретного соотношения сил. В этой связи говорить о каком-то серьезном и взаимовыгод­ном, тем более долгосрочном сотрудничестве было нельзя. Поэто­му, как правило, отношения Советского Союза с капиталистическими странами в этот период не шли дальше ознакомительных обменов де­легациями и гастролей Большого театра и ансамбля «Березка».

Такой же ознакомительно-популистский характер носили и визиты на высшем уровне. Их эмоциональное значение, конечно, было нео­быкновенно сильным, непривычными были непринужденные манеры и личность нового советского лидера. Все это в полной мере проявилось во время официального визита Хрущева в США в сентябре 1959 г. К этому времени СССР уже завершил создание межконтинентальных баллистических ракет и произвел запуск первого искусственного спут­ника Земли, что позволяло советскому лидеру чувствовать себя во вре­мя визита на равных с президентом Эйзенхауэром.

Дружба и экономические связи между социалистическими странами укрепляются, что свидетельствует «о победном движении со­циализма». Экономика «мирового капитала», напротив, отличается неустойчивостью, кризисами, усилением милитаризации. Обострившаяся проблема рынков ведет к росту противоречий между империалистиче­скими странами. Борьба трудящихся становится все более упорной, на глазах происходит распад колониальной системы. Все это, по мнению авторов новой доктрины, ведет к неуклонному ослаблению позиций мирового капитала. В результате развития событий по такой логике мировая система социализма в мирном экономическом соревновании окажется непременным и естественным победителем, вследствие чего и произойдет «победа коммунизма в мировом масштабе». Будучи твер­до уверен в абсолютной верности такого логического построения Хру­щев заявил изумленным американским телезрителям: «Ваши внуки бу­дут жить при коммунизме».

На самом же деле реальное соперничество между блоками и, главным образом, между СССР и США, носило отнюдь не мирный характер и рас­пространялось прежде всего на производство ору­жия. Гонка вооружений стала одним яз основных инструментов поддержания баланса сил и касалась прежде всего производства ядерных зарядов и средств их доставки к целям. В августе 1953 г. СССР заявил об успешном испытании водородной бомбы, а к 1957 г. добился кратковременного превосходства в области межконтиненталь­ных баллистических ракет, наглядным подтверждением чему был за­пуск первого искусственного спутника Земли. В Москве все более бы­ли склонны рассматривать дальнейшую эскалацию вооружений как ис­ключительно опасное явление, а высокий уровень противостояния как следствие «холодной войны» и в меньшей мере неизбежного, классо­вого в своей основе, противостояния блоков. На этом фоне в 1955—1960 гг. СССР выступил с целой серией инициатив по разору­жению. В частности, в одностороннем порядке сократив численность своих вооруженных сил в 1955—1960 гг. на 3,3 млн человек, а в 1957 г. предложив ядерным державам приостановить испытания ядер­ного оружия и взять обязательства по отказу от его применения. Воп­реки ожиданиям эти меры не имели успеха. Крайняя непоследователь­ность внешнеполитического курса СССР, постоянное «бряцание ору­жием» вызывали у США подозрение в искренности инициатив по ра­зоружению. США продолжали сохранять превосходство по количеству ядерных боеголовок, которое к началу 1960-х годов достигло катастро­фического разрыва и равнялось соотношению 1:17 в пользу Америки. Создавался замкнутый крут, идя по которому обе стороны были вынуждены постоянно наращивать и совершенствовать производ­ство оружия. В январе 1960 г. Хрущев заявил о том, что обороноспо­собность страны в решающей степени зависит от огневой мощи и средств доставки, находящихся в распоряжении вооруженных сил.

В этой ситуации по­водом для нагнетания противостояния стал инцидент с американским самолетом-разведчиком У-2, который 1I мая 1960 г. был сбит советски­ми силами ПВО над Свердловском. «Пресечение шпионской вылазки» стало очередным аргументом для разоблачения «звериного облика им­периализма». Результатом этих событий стал срыв встречи по урегули­рованию ситуации вокруг Берлина представителей США, СССР, Анг­лии и Франции, которая должная была состояться в Вене в мае 1960 г.

Берлинский кризис. Германский вопрос продолжал оставаться камнем преткновения в отношениях между СССР и странами Запада. В этот период он сводился в основном к проблеме статуса Западного Берлина. После того как Советский Союз фактически передал свою часть Бер­лина ГДР, западный сектор оказался под властью оккупационных войск США, Англии и Франции. Эта ситуация ставила под сомнение государственную самостоятельность ГДР и тормозила вхождение Вос­точной Германии в международное правовое пространство. В феврале 1958 г. Хрущев предложил созвать конференцию «четырех великих дер­жав» и пересмотреть статус Западного Берлина, объявив его демилита­ризованным вольным городом. После отрицательной реакции Запада он согласился отодвинуть сроки и в сентябре 1959 г. во время визита в США добился принципиальной договоренности с Эйзенхауэром о со­зыве такой конференции в Париже в мае 1960 г. Однако конференция оказалась сорвана из-за «шпионских страстей» с самолетом-разведчи­ком. Между тем, берлинский кризис усугублялся: уровень жизни в За­падном Берлине не шел ни в какое сравнение с социалистической час­тью города, эмиграция из Восточного Берлина усиливалась, власти ГДР не могли конкурировать с искусственно созданным процветаю­щим оазисом.

17 апреля 1961 г. Хрущев выдвинул новый ультиматум по берлин­скому вопросу, объявив, что СССР еще до конца года заключит мир­ный договор с ГДР и передаст ей всю полноту власти над восточной частью Берлина. В развитии этой идеи Политический Консультатив­ный Комитет ОВД 5 августа 1961 г. призвал ГДР принять меры про­тив «подрывной деятельности» Западного Берлина. Немецкие комму­нисты действовали решительно: по тревоге были мобилизованы все рядовые члены партии, которые создали живое оцепление вдоль гра­ницы Восточного и Западного Берлина. Они стояли до тех пор, пока весь Западный Берлин не был окружен бетонной стеной с контроль­но-пропускными пунктами. Это было нарушение Потсдамского согла­шения, предусматривавшего свободное передвижение по городу. Берлинская стена на долгие годы стала символом конфронтации, именно здесь теперь была граница враждующих блоков.

Обострение отношений шло по нарастающей. В сентябре 1961 г. СССР в одностороннем порядке отказался от соглашения с США о моратории на ядерные взрывы в атмосфере и провел серию ядерных испытаний.

Карибский кризис. Противостояние между блоками подошло к опасной черте во время Карибского кризиса осенью 1962 г. Соединенные Штаты приступили к размещению ракет с ядерными зарядами на территории Турции, Италии и ФРГ, организовав там свои военные базы. США также попытались свергнуть режим Кастро, организовав в апре­ле 1961 г. высадку десанта в районе Плайя-Хирон. Под угрозой поте­рять власть Кастро весной 1962 г. добился от советского руководства признания Кубы социалистической страной. Принятие Кубы в «социа­листический лагерь» налагало на СССР обязательства, прежде всего, в военно-стратегической области, связанные с зашитой территории «ост­рова свободы». США продолжали разрабатывать планы военного втор­жения на остров. Поэтому весной 1962 г. СССР начал тайно обустраи­вать на Кубе свою военную базу, осуществив сверхсекретную перебро­ску людей и ракет среднего радиуса действия. Это позволяло, защищая социалистические преобразования на Кубе, одновременно «держать на мушке» Вашингтон. Ответным шагом американского президента Д.Кеннеди стала военно-морская блокада Кубы и требование немед­ленного вывода советских ракет с острова. В полную боевую готов­ность были приведены не только войска СССР и США, но и соедине­ния НАТО и ОВД. До глобальной ядерной катастрофы в буквальном смысле оставались секунды. Между Хрущевым и Кеннеди начались интенсивные переговоры, в результате которых был достигнут спаси­тельный компромисс: СССР вывозил ракеты с Кубы, а США — из Турции и Италии; Америка также гарантировала безопасность Кубы и режима Кастро.

Особую дискуссию вызывает вопрос о том, какая из сторон одер­жала верх в результате Карибского кризиса. В литературе представлен весь спектр мнений. Представляется, что следует разделять политиче­ские и военные итоги прошедших событий. Если в политическом смысле США получили преимущество и новые доказательства «совет­ского экспансионизма», то в военном отношении вывод американских ракет с территории Турции и Италии был несомненным успехом СССР. Если пропагандистский эффект был налицо, то военные до­говоренности и уступки США в Турции и Италии держались в секре­те. Такое развитие событий привело к дальнейшей конфронтации между СССР и Китаем, поскольку давало Мао Цзедуну повод говорить «о преступном сговоре» советского ревизионизма и американского им­периализма. По целому ряду пунктов взгляды Мао разделял Кастро, считавший, что Хрущев его предал, когда пошел на уступки американ­цам и «обменял» их ракеты в Турции и Италии на свои на Кубе. Одна­ко основное и бесспорное значение Карибского кризиса состояло в до­казательстве невозможности применения ракетно-ядерного оружия для достижения политических целей. Карибский кризис знаменовал окончание первого периода «холодной войны», когда она могла пере­расти в вооруженный конфликт.

После кризиса начался постепенный процесс снятия острой конф­ронтации в отношениях между СССР и США. Важным шагом в этом направлении стало подписание договора о запрещении испыта­ний атомного оружия в атмосфере, космосе и под водой, которое со­стоялось в августе 1963 г. в Москве. Убийство Кеннеди в ноябре 1963 г. и отставка Хрущева в октябре 1964 г. затормозили развитие этого процесса.

Дата добавления: 2015-06-27